Summertime

- Ты должен мне помочь, Кааайл, - вкрадчиво шепнул Картман. От неожиданности Кайл резко повернулся и обнаружил лицо своего одноклассника в паре сантиметров от своего. - Чего тебе, жиртрест? Он чуть ускорил шаг, но Картман не отставал, продолжая пыхтеть рядом. Недовольный тон Кайла он благополучно проигнорировал. - Ты же знаешь, что мы с Хайди расстались… - Ага, вся школа в курсе, что она тебя бросила. И правильно сделала, между прочим. - Да, ты прав, так вот, я хочу ее вернуть. Но для этого мне надо придумать нечто грандиозное! - Это все очень мило, но я-то тут причем? Кайл одно время пытался ухаживать за Хайди Тернер, чтобы вырвать эту несчастную заблудшую душу из лап такого подонка и манипулятора, как Картман. Поэтому не был особо заинтересован в счастливом воссоединении сладкой парочки. - Ну как же, ты мой лучший друг! – медовым голосом ответил Картман. - Это в какой такой параллельной вселенной я стал твоим другом? - Ну, еврейчик, хватит выпендриваться. Мне правда нужна помощь. Я уже придумал песню, точнее, это пока стихи, к ним еще типа мелодия нужна… Или можно организовать крутое свидание, сходить в ресторан, или еще лучше... Да, точно, пикник, корзинки с едой - я такое в кино видел. Картман продолжал бубнить, но Кайл его уже не слушал. Он пытался понять, как такой совершенно неромантичный человек, как жиртрест, может писать стихи. Помимо воли им овладело любопытство – что же там такого сочинил этот самовлюбленный засранец? Видимо, он так глубоко погрузился в бездну собственных мыслей, что совершенно выпал из реальности и опомнился лишь тогда, когда Картман сказал: - Отлично. Спасибо, что согласился помочь, Кайл, ты очень милый. Для еврея, конечно. - Чего? - Это комплимент. Если ты не понял, то я могу и передумать на счет того, что ты чем-то отличаешься от других представителей своего народа… Господи, вот же придурок-то, а. Интересно, каким это образом Кайл подписался на картмановские авантюры? - Я не буду тебе помогать, жиртрест. - Ты кивнул, Кайл. - Это вышло случайно. - Вот в этом ваша истинная натура – еврейское коварство. Сначала пообещаете что-то, а через минуту уже не при делах. Блин, этот мудак ему мозги запудрил, он отключился и, видимо, машинально кивнул, пока слушал бесконечный картмановский монолог. Можно было, конечно, послать жиртреста, но Кайл для такого был слишком порядочным. Так уж его воспитали. Поэтому он вздохнул и сказал: - Ладно, Картман, твоя взяла. - Блин, спасибо, я люблю тебя, - в радостном возбуждении закричал жиртрест, порывисто обнял его и пообещав еще позвонить, оставил опешившего Кайла размышлять над тем, что это все только что было.

***

- Нет, эта корзинка не подойдет, она какая-то убогая. Мне нужна такая, чтобы из настоящего дерева, понимаете? - Картман уже полчаса донимал консультанта. Юноша, вероятно, уже проклял их до седьмого колена на пару жизней вперед, а также самого себя за то, что устроился в этот магазин, предполагая, что эта работа будет легкой и приятной. Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как они зашли сюда, и мальчик наивно предполагал, что все закончится быстро и с наименьшими потерями. Черта с два. Картман внимательно разглядывал все, каждую мелочь, будто от того, какую корзинку он выберет, зависит судьба всей планеты. - Ты уверен, что это вообще так важно, жиртрест? - спросил Кайл, который никак не мог понять, почему Картман все никак не успокоится. Тот смерил его полным презрения взглядом: - Это очень важно, Кайл. Я хочу, чтобы Хайди все понравилось, а значит, каждая мелочь имеет значение. Примерно через минут двадцать, когда несчастный консультант готов был убить себя (или жиртреста) любым подходящим предметом, Картман, наконец, сузил поле выбора до двух практически идентичных корзинок для пикника и стал чуть ли не тыкать их Кайлу в лицо: - Еврей, вот ты бы что выбрал? Вот эту, которая из светлого дерева, более округлую или ту, которая здоровая и квадратная? - Не знаю. - Нет, так дело не пойдет. Я позвал тебя, чтобы ты мне помогал, а в итоге в твоих глазах вся скорбь еврейского народа, прошедшего через годы унижений. Ну, я, конечно, понимаю, что так и есть, но ты как-нибудь соберись там.. Кайл вздохнул. - Если вам интересно мое мнение, - начал было замученный юноша, но Картман грубо осадил его попытки высказаться. - Завались, твое мнение никому неинтересно. Ну так что, Кайл, круглая или квадратная? Потом чертов жиртрест задавал ему еще сотню похожих и бессмысленных вопросов вроде: - Салфетки льняные или хлопковые? - Классический клетчатый плед или какой-нибудь более оригинальный? - Сэндвичи или хот-доги? - Красное вино или белое? Тут Кайл уже не выдержал, конечно. - Ты несовершеннолетний, а, значит, не сможешь купить алкоголь. Картман нахмурился: - Ничего, у меня есть свои способы. Если честно, то Кайл сам не понимал, почему тратит целый драгоценный день каникул на жиртреста, хотя мог зависать в доме у Стэна, например. Может, ему было его жаль, и он хотел помочь, ведь это его святая обязанность - помогать каждому, даже если этот каждый - Эрик Теодор Картман. Они купили чертову корзинку, довольно-таки красивую, надо сказать - ее выбрал Кайл, когда понял, что жиртрест ни за что от него не отцепится, и в его же интересах найти что-то очень крутое, чтобы убраться из этого идиотского магазина. Также для будущего идеального свидания были приобретены такие неотъемлемые атрибуты как: теплый плед, маленькие подушки, бежевые салфетки из плотного льна, красивые парные кружки и хлеб для бутербродов. Выбор последнего тоже не был таким уж простым делом, потому что Картман тщательно проверял, чтобы хлеб был без глютена и ГМО. - Он у вас точно органический? Сколько там процентов необработанных ингредиентов? А из какой он муки? - вопрошал жиртрест, заставляя продавцов мучительно бледнеть, краснеть и пробуждая в них желание убивать. Кайл в этот момент пытался сделать вид, что он тут не при чем и вообще не с ним, но Картман постоянно норовил испортить его отличный план, когда, оторвавшись вдруг от созерцания рядов органических хлебов грубого помола, громко, на весь супермаркет, интересовался: - Эй, еврейчик, ты бы какой выбрал? Тут есть из гречневой муки, цельнозерновой и еще пшеничной. Я просто не разбираюсь в здоровом питании, потому что оно для всяких унылых педиков. Судя по взглядам, продавцы, вероятно, решили, что они - сладкая парочка, отправившаяся за продуктами, да и Кайл их в этом не винил, потому что смотрелись они, и правда, именно так. И, хотя он постоянно делал недовольное лицо, ему в какой-то степени даже нравилось вот так бродить с Картманом между рядов с фермерскими овощами и наблюдать за тем, как тот доводит всех до белого каления своими вопросами. - А у тебя неплохой вкус, еврейчик, - снизошел до комплимента Картман, явно довольный покупками, когда они, наконец, покинули супермаркет, обвешанные пакетами, сделанными из модной крафтовой бумаги. - Теперь все? - с надеждой спросил мальчик. - Это было только начало, мой милый Кайл. Дальше предстоит самое интересное. Мы сейчас купим себе мороженое, и я, так и быть, заплачу за твое, в награду за твою помощь. Сядем на лавочку в парке, потому что эти чертовы пакеты оттягивают мне руки, и ты мне расскажешь о том, что надо делать, чтобы свидание прошло идеально. Потому что иначе я ляпну какую-нибудь хрень, и все испорчу. Зашибись. Теперь его еще и в любовные консультанты назначили. Он ничего не сказал, однако выражение лица, полное негодования и скептицизма, сделало это за него. Картман, правда, сделал вид, что ничего не заметил. - Так, значит сразу к делу лучше не переходить? - жиртрест поглощал мороженое с катастрофической скоростью и умудрялся при этом заваливать Кайла всякими дурацкими вопросами. Тот терпеливо отвечал на них, не забывая при этом извлекать самое лучшее из, казалось бы, безвыходной ситуации - наслаждался солнышком и вкусом шоколадного мороженого. - К какому еще делу? - опешил Кайл, едва не выронив из рук заветный рожок. - Ну, к признанию в любви, естественно. А ты о чем подумал? Эти свои мысли мальчик озвучивать не стал. - Так ты ее напугаешь, не дашь расслабиться. Нужно создать доверительную атмосферу. Она ждет, что ты начнешь шантажировать ее, давить на жалость, плакать и умолять... - Так, - Картман решительно прервал этот поток неутешительных для себя характеристик, - это еще что за бред ты несешь, жидяра? - Твое типичное поведение описываю, - усмехнулся Кайл, у которого появился шанс отомстить Картману за все то время, что они провели в этих чертовых магазинах, - и ты ешь, а то мороженое тает. Жиртрест злобно зыркнул на него, но потом продолжил терроризировать вопросами: - Ладно, доверительная атмосфера, тут все понятно. А когда можно спеть ей о своей любви? До того, как мы выпьем вина или после? Если я много выпью, то хуево сыграю, но зато не буду волноваться... Кайл не мог понять, почему его так раздражает, что Картман постоянно талдычит о своей любви. Может быть, все дело в том, что сам он миллион лет не ходил на свидания, и никто ради него так не старался, как жиртрест сейчас, вон, даже корзинку для пикника выбирал чуть ли не полдня. Даже такой, как Картман, может измениться, если влюбится. Это вообще как-то сложно было себе представить, потому что с ним тот все время был воплощением всего самого ужасного. С ним он был нацистским мудаком, но никак не романтиком. - Ты собрался возвращать свою бывшую девушку или напиться? - Да, ты прав. Пить потом, когда мы, наконец, вкусим божественных сэндвичей. Но мне их мало, чтобы наесться, так что, я думаю захватить еще моих любимых острых крылышек, - начав говорить о еде, Картман сразу оживился. Мда, пожалуй, если бы ему пришлось выбирать между отношениями и едой, то выбор был бы очевиден. - Тебе лишь бы пожрать. - У меня быстрый обмен веществ, только поем, как через пару минут уже снова голоден. - Что ты несешь, - закатил глаза Кайл, оглядывая далеко не идеальную фигуру Картмана, который упорно игнорировал физические нагрузки, а подаренным матерью на день рождения абонементом в тренажерный зал так ни разу и не воспользовался. И этот человек еще что-то об ускоренном метаболизме говорит. - Ну ладно, а когда можно переходить к поцелую? И вообще, стоит ли делать это решительно, чтобы она сразу стала уважать мою власть или надо быть нежным? - в голосе Картмана послышались какие-то особенно интимные нотки, от чего Кайл вдруг заволновался. - Наверное... - начал он и замолчал. - Ну, представь, что ты Хайди, - с этими словами Картман резко придвинулся к нему, и его лицо оказалось так близко, что Кайл чувствовал легкий запах парфюма. Достаточно приятный, кстати. - Если я возьму тебя за руку, вот так, - он накрыл руку Кайла своей, - а другую положу на колено, потом начну медленно приближаться, сокращая расстояние между нами сантиметр за сантиметром... Не будешь ли ты против? Это было какое-то безумие, потому что Кайл вдруг ощутил, как громко билось его сердце в груди, как дрожали колени, как он готов был признаться в том, что совсем не против того, что последует дальше. Чувствуя, что краснеет, мальчик поспешил отдернуть руку и отодвинуться на другой конец скамейки: - Ты, кажется, увлекся. Картман окинул его каким-то насмешливым взглядом, так, будто все случившееся не было лишь репетицией спектакля, в которой Кайл временно заменял главную актрису. - Прости, Кайл, представил, что ты - это она, вот и забылся. Не бери в голову. - Все в порядке. Щеки все еще горели. Как стыдно, стоило Картману положить ему руку на колено, как он уже растаял, словно мороженое на солнце. - Я думаю, что... ну, в общем, делай так, как только что. Ей понравится. - Ты уверен? - уточнил тот, вновь бросая на Кайла изучающий взгляд. - Ага. - А то ты как-то покраснел. - Тут просто жарко, - нахмурился Кайл. Они еще некоторое время обсуждали предстоящее свидание, а потом, попрощавшись, разошлись каждый в свою сторону. Придя домой, Кайл лег на кровать и долго смотрел в потолок, пока не заснул. Очнулся мальчик от того, что кто-то настойчиво пытался до него дозвониться. - Алло? - Ты что, спишь что ли? - Ага. - Ну, офигеть. Короче, я заеду за тобой через пару минут, будь готов. - Что? Зачем? Куда? - сонным голосом поинтересовался Кайл, пытаясь понять, сколько времени. Судя потому, что за окном еще светло, то не так уж и много. - Хочу показать тебе то место. Чтобы ты осмотрел его своим внимательным взглядом. Порепетируем с тобой. Кайл не хотел ничего такого делать, но Картман уже повесил трубку. Да и вообще, у жиртреста нет машины, и прав тоже нет, как он собрался за ним заехать? Поэтому, он даже не стал одеваться, так и лежал в пижаме, пока кто-то не начал возмущенно сигналить. Мальчик выглянул в окно и увидел, что Картман сидит в машине, чуть опустив стекло, а вид у него при этом до жути важный. - Ты сдурел что ли? Откуда машина? - Не твое дело, еврей. Спускайся давай. - Не хочу. - Не беси меня, - разозлился Картман. Через некоторое время Кайл вышел к нему, как был, в своей темно-синей пижаме. Потому что он не собирался никуда ехать, конечно, просто решил сказать жиртресту, чтобы тот не начал вдруг громко бибикать и кричать какие-нибудь глупости. - Я потратил на тебя весь день, жиртрест, чего тебе еще от меня надо? - Какая очаровательная пижама. Садись в машину и больше мне ничего не надо. Он бы никогда и ни за что не сел туда, но тут услышал, как мать, открыв окно, кричит ему: - Кайл, мы сейчас будем общаться по скайпу с твоей тетей, ты там долго еще? Тот скривился от ужаса и быстро запрыгнул в машину: - Давай быстрей, пока она не догнала нас и не вцепилась в багажник. Картман засмеялся и резко тронулся с места. Ну вот, пути назад нет, придется ехать с жиртрестом в неизвестном направлении и уповать на то, что тот хотя бы немного знаком с правилами дорожного движения. Хотя... Доехал же он как-то пару кварталов до его дома, никого при этом не сбив? - А если нас сейчас остановят? Что мы будем делать? - Не суетись, еврей, я что-нибудь придумаю. Ну да, как же, нашелся тут мамкин маленький нарушитель - сидит за рулем машины без прав, нацепил дурацкие очки и думает, что он такой весь из себя стильный и крутой. А сам просто дорвавшийся до свободы старшеклассник. Хотя... Надо признать, очки ему идут, да и вообще, если бы не Картман, то он бы сейчас общался с маминой сестрой и своим двоюродным братом Кайлом и отбивался бы от вопросов насчет своего будущего и личной жизни. Нет уж, увольте. - Что это еще за муть играет? - спросил Кайл. - Э, ну это такая баба с цветами в волосах. - Не знал, что тебе нравится Лана дель Рей, - усмехнулся мальчик. - А мне и не нравится. Это плейлист под названием "Идеальная музыка для свидания". Через некоторое время они достигли цели - приехали к песчаному пляжу, попутно прослушав целую кучу безумно романтичных песен. Кайл не мог понять, какого черта Картман решил опробовать на нем этот плейлист, если свидание планируется с девушкой, и это она должна подпевать сладкоголосой Лане и плакать от умиления, когда в колонках звучат треки Гарри Стайлза. - Спасибо, что доехал без происшествий и не угробил нас обоих, - выдохнул Кайл, выходя из машины. Песок был еще теплым, поэтому мальчик скинул обувь и тут же побежал к морю, чтобы ощутить, как волны мягко омывают ступни. - Как тебе место? Здесь никого нет, потому что купаться еще рано, да и вообще эта часть пляжа не пользуется особой популярностью, - жиртрест достал из машины покрывало, потом расстелил его на песке. Кайл, закончив любоваться всем вокруг, сам не зная зачем, стал ему помогать: достал с заднего сидения корзинку, маленькие декоративные подушки, которые он лично выбирал в магазине домашнего текстиля, аккуратно разложил цветы, чувствуя пальцами нежную мягкость их лепестков. Картман, тем временем, расставил крошечные фонарики, которые горели, как светлячки в темноте, а потом стал выискивать в корзинке самое важное и тяжелое - бутыль. - А ты чего такой напряжённый? – вкрадчиво поинтересовался Картман, заметив, что Кайл все еще стоит, как вкопанный, - расслабься, мы же не на экзамене. Хочешь вина? Я стащил его из нашего бара, хорошее - красное полусладкое. Вообще, без понятия, какое ты пьешь, поэтому просто схватил то, что первое под руку подвернулось. И вновь Кайл кивнул, даже не осознавая, что делает. Картман засуетился, ловко открывая бутыль заранее припасенным штопором, потом налил в бокал вино, которое в свете заходящего солнца показалось таким насыщенным, карминово-красным. А еще оно было вкусным, ну, по крайней мере Кайл сделал два больших глотка и даже не начал плеваться. Правда непонятно, с чего это Картману важно, какое вино он пьет, если наслаждаться им должна Хайди? Пожалуй, можно немного посидеть здесь, на этом мягком покрывале, представляя, что это у него свидание с Картманом. Вокруг было очень красиво: приятно обдувающий теплый ветерок, мягкий песок, рассыпанный вокруг крупицами золота, закат, окрашенный в багряные, нежно-розовые и желтые тона. Идеальное свидание. Ну и, конечно, самое главное – Картман, который все это организовал. Это так удивительно и странно, что за образом похуистичного мудака может скрываться романтик. Наверное, Хайди здорово его зацепила. - Кстати, Кайл, послушай песню, которую я написал, - сказал Картман. - Она неидеальная, конечно, но все же... В тишине зазвучали первые неуверенные аккорды. А потом все пространство вокруг заполнила музыка - она проникала под кожу, впитываясь в кровь, выкручивая изнутри. Не то чтобы Картман как-то особенно круто играл - вполне обычно. А еще часто не попадал в ноты, когда пел, но даже Кайл со своим отменным слухом не обращал на это все внимание. Звук его голоса, слова песни, такие простые и глубокие, пустынный пляж - это трогало. Поэтому неудивительно, что Кайл совершенно потерялся в этой странной магии, позволил мелодии унести свои мысли куда-то далеко отсюда. Он даже не заметил, когда Картман, перестал играть, отложил гитару в сторону и стал внимательно за ним наблюдать. - Тебе понравилось, Кайл? Мальчик вздрогнул и, быстро глянув на Картмана, отвернулся. Как-то это все... слишком. - Картман… Это просто… - Только не надо вот со своей критикой сейчас, мы, творческие люди, народ ранимый. А вы в своих грязных сапогах топчитесь по самому святому. - Это самое прекрасное из того, что я слышал, - честно признался Кайл. - Серьезно? - недоверчиво уточнил Картман, явно польщенный. - Да. Если бы кто-то спел мне такое, то я был бы счастлив. И точно влюбился бы в этого человека, - кажется, музыка воздействовала не хуже алкоголя, потому что он расчувствовался, и его потянуло на всякие дурацкие откровения. Картман удивленно поднял брови: - Даже так? Интересно, Кайл, очень интересно. А тот все продолжал восторгаться: - Столько эмоций, столько чувств. Хайди просто дура, если не оценит такое. Ты, наверное, очень влюблен, раз написал такое? - Эээ, возможно, - смущенно ответил Картман. Поддавшись очарованию этого вечера, Кайл совсем забыл о том, что это все - не для него. Эта песня, вино, аккуратно нарезанные бутерброды в корзинке, которую, между прочим, он помогал выбирать. Ладно, ему уже пора, что-то он засиделся на чужом месте, размечтался совсем. Ну, еще бы, не каждый же день можно на своей шкуре ощутить такую романтичную атмосферу. От выпитого вина кружилась голова, Кайл вообще не заметил, как опустошил свой бокал, будто там был виноградный сок, а не алкоголь. - Ладно, Картман, уже пора, а то тебе уже, наверное, надо за Хайди ехать. А мы с тобой расселись, словно это у нас свидание, - сказав это, он стал подниматься на ноги, которые уже затекли от долгого сидения. Тот посмотрел ему в глаза каким-то странным нечитаемым взглядом: - Сядь на место, Кайл. Хайди не будет. - Что? Как это? - Я тебе больше скажу, Кайл, она даже не знает обо всем этом. Потому что это и правда наше с тобой свидание. Круто, да? Удивительно, что ты сразу не догадался. Так, либо у него от этого вина начались слуховые галлюцинации, либо… Нет, не может быть. - Поэтому, пей вино, ешь все, что захочешь… Кроме крылышек, я взял последние острые, эти пидары прожорливые все раскупили, так что, если хоть одно возьмешь, то я тебе пальцы переломаю, по одному, учти. Не могу я жрать эту гейскую херню без глютена, без консервантов и без вкуса. - Подожди... Значит это ты про меня написал? - Нет, блин, про мистера Гаррисона. Не тупи, Кайл, а то я проголодался. Господи ты боже мой. Что вообще проиходит? - А Хайди? - Мне нет до нее никакого дела. И никогда не было. Еще вопросы, или мы можем, наконец, выпить и поесть? Черт, еврей, я налил тебе вина, спел серенаду, даже сэндвичи эти гребаные сделал, между прочим, а ты все еще чего-то там нудишь. Ты бываешь когда-нибудь доволен? Картман замолк, когда увидел, что Кайл, отвернувшись, сидит и смотрит на то, как волны мягко разбиваются о берег, раз за разом. Вот он, бесконечный цикл, из которого состоит наша жизнь. Мальчик обхватил руками колени, а босые ступни погрузил в еще неостывший после жаркого дня песок. - Эй, ты чего? – с удивлением спросил Эрик, придвинувшись вплотную к Кайлу. - Красиво, - сказал Кайл, положив голову ему на плечо, - я бы хотел раствориться в этом всем. А еще… Я не знаю, что тебе сказать. - Если ты меня продинамишь, то я тебя убью и закопаю прям тут. И никто тебя не найдет никогда, - сказал Картман. Зная его, это можно было воспринять и как шутку, и как угрозу. Кайл усмехнулся, поднял голову и посмотрел прямо на Картмана. Какой же он невыносимый, неидеальный, настоящий. Такой, как надо, чтобы чувствовать себя счастливым. - А если ты меня не поцелуешь, то я встану и уйду. И у тебя не будет другого шанса. Второй раз повторять не пришлось. Кайл ощутил легкое, невесомое прикосновением чужих губ к своим. Он потянулся навстречу, обвивая руками шею, прижимаясь всем телом, задыхаясь от переполнявших его чувств. Что это, когда кажется, будто вот-вот умрешь и растворишься в этом море ощущений, позволишь волнам этого невыносимого жара поглотить тебя? Кайл не знал, но он верил, что Эрик знает. Он видел в нем спасение, тот самый берег, к которому нужно плыть. Точку опоры. Когда Картман уложил его спиной на покрывало, наваливаясь сверху, Кайл не сопротивлялся, сдаваясь этой силе. Он позволил жадным рукам шарить под майкой, трогать выпирающие ребра и тазовые кости, ощупывать каждый позвонок. Это было непривычно, стыдно и до безумия приятно. Картман целовал его губы, щеки, подбородок, шею, оставляя на бледной коже собственнические отметины - эти места горели, будто по ним прошлись раскаленным железом. Кайл отвечал на поцелуи. Ему казалось, что влюбленность делает его невесомым, как перышко, поэтому тяжесть чужого тела будто не давала ему оторваться от земли. Он сам стал втягиваться в эту игру, где нет никаких правил и ориентиров, и каждый действует так, как подсказывают ему чувства, потому что разум в таких делах не помощник. Кайл исследовал: он гладил руками плечи, спину, забирался руками под футболку Картмана, изучая каждый изгиб так, будто потом ему придется по памяти воспроизвести весь его образ, до мельчайших деталей. Вдыхал горьковатый запах парфюма. Как же он пахнет, так волнующе и по-родному. Когда он почувствовал, что Картман стал возиться с его пижамными штанами, то прошептал, сгорая от смущения: - Постой… - Мм? - Я должен тебя предупредить о том, что я гребаный девственник. Ты не зря шутил по этому поводу. В полумраке было трудно рассмотреть выражение лица Картмана, но оно явно было крайне довольным. - Ну, у меня тоже еще не было ничего с парнем, так что, мы квиты. Кайл не хотел думать о том, что у Картмана было с кем-то еще, стараясь отгонять ненужные образы. Ведь они ничего не значат. Иначе, на его месте был бы кто-то другой. Поэтому он просто кивнул и позволил Картману продолжать. - Расслабься, - сказал он, целуя его, - наверное, будет немного больно. Просто расслабься. Доверься мне, хорошо? Наверное, Кайл никому бы не смог довериться. Никому, кроме Картмана. - Хорошо, - его слова потонули в шелесте волн. - А еще я не взял ничего, ну... типа смазки, потому что не думал, что ты окажешься таким развратным, и у нас все будет прям на первом свидании. Кайл вздохнул, не в силах спорить, потом облизал пальцы, которые только что с таким упоением гладили его, и это явно понравилось Картману, потому что тот одобрительно хмыкнул и жадно впился в его губы, вовлекая в долгий, страстный поцелуй. Он позволил этим пальцам проникнуть внутрь, чуть кривясь от неприятных и непривычных ощущений, сильней прижимаясь к Картману. Он был податлив, как глина, позволяя Картману творить с собой все, что тот пожелает. Он до боли закусил губу, подавляя рвущийся наружу крик, когда Картман, наконец, вошел в него. - Расслабься. - Я пытаюсь. Это было сложно, потому что, черт возьми, больно. Его воспитывали хорошим мальчиком, а теперь он занимается сексом прям на первом свидании, как распутная девица. И даже ни секунды об этом не жалеет. Все циклично, все повторяется, все меняется. И вот волна удовольствия, поглотив боль, прокатилась по всему телу, заставляя сердце стучать быстрей, а кожу покрываться мурашками. С каждым движением Картмана внутри себя, с каждым толчком он ощущал, как по всему телу разливается наслаждение, горячее, пьянящее. - Ах, - выдохнул Кайл куда-то в шею Картмана, царапая ногтями спину. Поблизости – ни души, только шум волн, которые ветер гоняет туда-сюда, словно играет с ними в какую-то игру, забавную и вечную, как все вокруг. Кайл смотрит на небо и видит, что оно уже потемнело, и на нем стали появляться первые звезды. От этого происходящее кажется таким нереальным, потому что… слишком красиво. Заслуживает ли он это счастье, достоин ли его? Он не успевает решить, потому что чувствует руку Картмана на своем члене. Они оба уже готовы сдаться, Кайл - потому что это все в первый раз, и он еще такой неопытный в делах любви, а Картман, такой насмешливый, сильный, становится безоружным перед тем, кого любит. - Знал бы ты, как давно я мечтал об этом, - сказал Картман, двигаясь все быстрей, заставляя Кайла выгибаться навстречу, вжиматься что есть силы. Правильно ли это, что чувства делают нас слабыми? Нет, мы не проигрываем, отдаваясь им - мы обретаем силу, которой и не помышляли обладать. Кайл почувствовал себя так, будто внутри него произошел вселенский взрыв, после которого он уже никогда не сможет собраться воедино, а потом собственная сперма, горячая и липкая, залила живот. Потом они лежали, укрывшись пледом, который был выбран с особой тщательностью, подложив под голову подушки, и Картман с наслаждением уничтожал свои любимые крылышки, попивая вино прямо из горла. - Боже мой, Кайл, я как будто умер и воскрес, прям как Иисус. Черт, если бы я был пророком, то запретил бы воздержание, кому оно вообще сдалось, если трахаться - это так круто? Кайл рассмеялся - ох уж этот Картман, в своем репертуаре.