Ты - моя работа, ничего личного

Ксюхе не хотелось думать, что ее задело безразличие Элджея, но ей реально не льстило, что он смотрел сквозь нее. На многое она не рассчитывала, смайлик, теплое приветствие вполне сошли бы, вот как у Игоря. При таком раскладе весь Марьянин инструктаж пошел прахом. Ксюха мило улыбалась, но закаменела. Она решила быть предельно официальной, насколько ей позволяло раздражение и наркотическое опьянение. Пропустила компанию вперед, когда они выходили из зала прилета, опускала взгляд и предупредительно прислушивалась, когда к ней обращался Игорь, но каждый раз, когда он упоминал тур Элджея, альбом, презентовать который тот сюда приехал, она нарочито внимательно вперялась в свои записи, словно никак не могла запомнить ни название тура, ни название альбома. Ксюха с удовольствием заметила, что Элджею это не понравилось. Перекурив на стоянке, парни расселись в затонированном микрике, и тут же накинулись на напитки и снеки, щедро рассованные Ксюхой по кармашкам сидений. Она лишь пригубила глоток негазированной воды — во рту дико пересохло от синтетики. — Ну что, в гостиницу? Ребятам надо отдохнуть? — спросила она у Игоря, весело тряхнув волосами, «доставлю вас на место и буду свободна». — Давай в клуб, хочу сегодня площадку посмотреть. Лёх, ты как? — Ага, — отсутствующим тоном отозвался Элджей, он пытался прочесть что-то на упаковке энергетического батончика, прежде чем запустить в него зубы. Когда он поднял солнцезащитные очки на лоб, Ксюха неожиданно увидела, что глаза у него самые обыкновенные, даже скажем, среднестатистические — карие и немного измученные. «Ми-ми-ми», — съязвила она про себя. — А у вас тут на каком языке разговаривают? — вдруг спросил ее он, озадаченно поглядывая то на закуску, то на неё. Она даже опешила: — То есть? — Да вот, хочу захомячить, а чё почём, не пойму. «Блин, это ж Марьяна из Польши привезла, попандос. Ну откуда я могла знать, что он будет читать состав продуктов, фуди долбанный…», — Ксюха прикусила губку, но вслух сказала: — На русском, конечно на русском, не потеряетесь. — Элдж, не блондинничай давай! Это тож Ра-си-я, — захохотал Чероки, толкая его в бок. — Затык на пустом месте… Хавай. — Отвали нах, — лениво отозвался Элджей. — Заместитель, на твоей совести… — И он откусил от батончика. — Ксюш, давай к нашим баранам. Сейчас в клуб, а потом в гостиницу. Когда должны оборудование подвезти? — спросил у нее Игорь, не давая ей возможности придумать какой-нибудь остроумный ответ Элджею. И они начали, сверяясь с тасклистом, обсуждать технику выступления. Тут ей не удалось изобразить отстраненность, она настолько хорошо знала каждый шаг, который Элджею и компании предстояло сделать, что сразу стало видно, насколько она погружена в весь процесс. Элджей поглядывал на неё всё чаще, но выражение его лица она разгадать не успевала. Постепенно деловой разговор сошел на нет, Игоря общение более чем удовлетворило, он с улыбкой откинулся в кресло, сцепив руки за головой. В машине звучало только приглушенное водителем радио, шуршание оберток и вскоре — посапывание Элджея, довольно громкое. Он до предела опустил спинку кресла и заснул, натянув на лицо капюшон толстовки и скрестив руки на груди. Сейчас он был мало похож на изображение, которое Ксюха водрузила на собственный холодильник. Усталый, малёха потрёпанный дорОгой, взъерошенный как воробей, с расслабленными чертами лица и по-детски приоткрытым ртом. «Умыть-причесать, нормальный пацан!» — подумала Ксюха и одернула себя: «Рассуждаешь, как старуха, Власова, ну няяяяяяшка же…» Ни с того ни с сего к ней подсел Серёга, довольно бесцеремонно прижавшись к ней всем телом, и с улыбкой поинтересовался: — А чё, расскажи, чё тут у вас за движуха? — он кивнул на бесконечные поля за окном. — Чё снега нет, зима же? Ксюха оглядела его с сомнением, но видимо, он реально хотел побазарить. — Зато порт не замерзает, и вообще, чтобы наш снег заметить, надо тут жить. — А дороги у вас нормуль… На байке погонять даж можно. Ехали мы тут из Питера в Псков… — он зацыкал языком. — Даа! — отозвался Игорь. — А море далеко? — продолжил допрос Серёга. — От аэропорта в обратную сторону полчаса. — Холодное? — В январе — надо думать. — Рванём на море? — Сначала заценим площадку, потом свободное время, — отозвался Игорь. — А базы НАТО? — Что?! — Есть? — Искандеры есть, можешь не переживать за свою безопасность, но должна предупредить, в случае международного армагеддона наша область эвакуации не подлежит. — Жесть! А тянки у вас тут красивые? Ксюха окинула его деланно презрительным взглядом с ног до головы. — Не, ну ты, само собой, но ты ж своя, клубная, почти сестра, — и он внимательно вгляделся в ее глаза, приобнял за плечи и подмигнул. Ксюха тут же отвернулась, понимая, что глаза её выдают. Она физически чувствовала, как от принятого порошка и поднявшегося давления расплылись зрачки, спасибо хоть мама её с черными глазами родила. — Нормальные тянки, смотря по тому, что ты можешь им предложить, — ответила Ксюха надменно. — Или по тому, сколько вискаря бахнул? — захохотал диджей. Под звуки его оглушительного смеха Элджей заворочался и проснулся, он сел прямо и непонимающе огляделся, потом заметил, что Ксюха и Серёга переговариваются и уставился на них. — А клубняк у вас тут уважают? — Завтра увидишь, Чероки, — засмеялся Игорь. — Сорян, Ксюх, за дебильные вопросы. — Ничего, где ж его не уважают? Хороший клубняк везде уважают, — сказала Ксюха, сделав особое ударение на первом слове. — А с ночниками как вообще, с оревом? — Это он имеет ввиду ночную жизнь, — пояснил Игорь, приходя Ксюхе на выручку. — Странно, что ты у меня это спрашиваешь, я ж клубная, у меня почти каждую ночь… орево. — Да, я заметил, заметил… — съехидничал он. — А вообще город как? Ты не думай, никакого дизреспекта. Фишка в том, что по феншую надо обязательно каждый год чекиниться в новом месте. Тут я еще не был, идеальный вариант, я считаю. Элджей усмехнулся: — Твой чекин не прокатит, если ты в новом месте новую чику не трахнешь, — и он, чуть наклонив голову в сторону, беззастенчиво сверлил глазами Ксюху. Кажется, он окончательно проснулся и был готов вступить в разговор, но Ксюха не заметила в его тоне той доброжелательности и панибратства, с которыми к ней подкатил Чероки. — Отъебись, Элдж, дай поговорить с умным человеком, ты же дрых, — отмахнулся от него диджей. — Я погуглил городок, мелкий, но приятный. Олдовый такой. — Ну конечно не Рим, не Афины, но по сравнению с некоторыми из большой России, Ебургом, Новосибом, да, блин, даж с Питером, приличный возраст, а по сравнению с тем же Псковом — приличный размер, — начала распинаться Ксюха. — Большой России? — переспросил Элджей, скривив губы. — Ну мы так тут называем всю остальную Россию, — пояснила Ксюха. — Вот мы… Вот все остальные… — Ксюха жестами нарисовала в воздухе невидимую карту. Элджей окатил ее холодом: — Ты, чё, хочешь сказать, что вы тут лучше, чем в «большой», блять, России, что есть какое-то отличие? — Ну вам виднее, вы же всю Россию уже исколесили с ээ… Notorious, а мы тут чаще в Европу… Варшава, Берлин, Мюнхен… — Да лан, Ксюх, не обращай внимание, он тя просто кошмарит, настрой у человека хреновый, устал человек, — Чероки взял ее под локоть, придвинулся еще ближе. — Он тя еще за свою не признал. — За какую «свою», ты чё, не видишь, что она тут из ся строит, пуп, блять, земли. Она с таким как ты и разговаривать бы не стала, если б ты ей в чистом поле встретился, — взвился Элджей. Ксюха и Чероки недоуменно переглянулись, и почти одновременно снисходительно пожали плечами, мол, что с ребёнка возьмешь… Остаток пути до клуба они изредка обменивались односложными фразами, когда Серёга замечал за окном что-то интересное. Элджей молчал, но Ксюха чувствовала на себе его тяжелый взгляд.