***
- Там я обрёл нового себя и какое-то время пребывал на Хазанте, где испытывали мою веру и волю к жизни. Владыка Песнопений взирал на меня, погрязшего в смертях врагов, и затем вырвал из этого пекла, признав достойным. - В отличии от Вопящего Вихря, бедствие Гадекса находится на другом краю галактики, – подметил важную деталь Князь Демонов. – Ты знал, что мы будем сражаться с Рыцарями в Каликсиде, а потому ждал нас. Он говорит прямо и без утайки, а мысль уже унеслась к устройству отображения над столом в Зале Советов. Распахнутые врата за спинами несущих слово уже были открыты как несколько минут и теперь в огромной комнате, поначалу утопающей во тьме, зажигается полупрозрачная картина сегментума Обскурус. Рядом, отдельным изображением, пылает своими кодами отображений живой пикт второго сегментума – Ультимы. Раны Великого Разлома и варп-штормы пульсируют фиолетовыми оттенками и едва-едва двигаются, изменяя пространство вокруг себя. - Моя служба ведётся вокруг миров Вихря, – возразила матрица Дважды Рождённого. Он сделал отрицательный жест руками, помахав ими пару секунд. – Я сам избрал себе путь. - Цепь. Космодесантник опустил взгляд в пол, видя что примарх не хочет верить его словам, но как назло сравнение с псом и поводком было верным. Тот, кто подарил вторую, одержимую, жизнь Белу Ашареду раздавал указы направо и налево и новоиспеченный не стал исключением даже несмотря на то, что его состояние на тот момент оценивалось как "крайне тяжёлое". Несущий слово стал солдатом-послом в один из чётырех "первых" миров, кои пожрала Гадекс. Тогда он отправился на Коранин, но и там его вера подверглась испытанию. Оплот принадлежащий Архитектору Судеб был подобен безумным сказкам и люди перевоплощающиеся в ужасов не были тем единственным феноменом который увидел хаосит за время своего паломничества. Воспоминания могли бы захлестнуть еретика если бы он не заметил напротив своего примарха некий перелив. Иное зрение чуть увеличило ему обзор и пламя открыло третьего их собеседника, что молчал, глядя вместе с примархом на кольца Вихря. Фигура почти не двигалась, да и схожа она была с космодесантником. Бел Ашаред нахмурился и прервал тишину, повисшую в помещении. - Не убоюсь прервать ваши мысли, повелитель, но мы здесь не одни, – апостол тут же заметил как вперилась в него взглядом невидимая фигура. Она сжала пальцы в кулаки и чуть отступила от стола, но затем тут же повисла в воздухе, подхваченная пси-удушьем и открывая себя. Бел Ашаред, с нескрываемым любопытством, смотрел на другого, командующего воинством, проповедника, что осмелился подслушивать их, прячась в тенях. За спиной одержимого, в проёме дверей, показалась огромная фигура минотавра. У голограммы отвисла челюсть. Он впервые видел живого мутанта этого вида. Минотавр осматривался, держа в руках огромную секиру и заметив того, кто его сюда призвал ментальным указом – подошёл к столу, проигнорировав несущего слово. Гела кивнула Белагосе, поприветствовав протектора, и слегка сжала пальцы на руке которая находилась у неё на весу. Витторио попытался вырваться, прервав колдовство, но удавка лишь сжимала сильнее. - Ты уже доконал меня, апостол, – его шипение было схоже с мелодией тысяч змей. Аврелиан согнул руку в локте и подтянул легионера к себе, перетащив того через стол. В глазах пойманного отражался кусок пурпура штормов Вихря и чернота космоса. – Теперь же у тебя есть последнее слово. Говори, пока я не передумал. - Ведьмы... – Тайон царапал незримые когти, сдавливающие его шею. От лица подслушивающего отливала кровь, делая его белее с каждой секундой. – Ведьмы Каликсиды хотят с вами встречи... Одна из н-них... Мужчина рухнул на стол, освободившись от тисков. Кровь постепенно приливала, делая заострённые черты более гладкими и непохожими на грубый мрамор статуй. Колдун смотрел вниз, боясь встретиться не то с взглядом примарха, не то напороться на лезвие оружия Белагосы. - Одна из них здесь, – тёмный евангелист кашлял, сплёвывая кровь и осознавая что сейчас, несколько мгновений назад, он мог лишиться головы. – Здесь, на... На К'Сале... «Что вы будете делать с ним, господин?». И мысль ветиа тридцатого воинства и слова капитана «Вопящей Банши» были одинаковы. Такой же вопрос задала Ангелина и самому Лоргару. - Избавимся от него когда предательство будет раскрыто в полной мере. Он раздражает меня не меньше. - Отправляемся на высадку, – произнёс Уризен, приобретая свой обычный, человеческий, облик. – Раз ты здесь служишь, Бел Ашаред, то пойдёшь со мной и ещё несколькими группами легионеров. А что же до тебя... Предатель плюнул на провинившегося апостола, что уже слезал со стола. Последний не посмел закрыться (или же просто не успел?). - Ты заслуживаешь только этого. Не сомневайся в своей исключительности – я плюну и на своих тёмных советников, когда прибуду домой. А может отравлю их, как они сделали это со мной. Посмотрим сколько палок в колёса вы ещё сумеете мне вставить по пути назад.***
Гурона потревожил входящий сигнал прямиком с баржи. Связывались напрямую с его воксом встроенным в шлем, который красный корсар решил надеть совсем недавно. Тиран Бадаба принял сигнал. - Сир? Это вы? Люфгт замер, поражённый всего несколькими словами. В сознании моментально возник шквал вопросов и предположений на тему жизни после смерти. - Эй! Кто-нибудь меня слышит? Ответьте! Голос звал его так отчаянно, но в глотке всё пересохло и он только тихо дышал. Вероятно, эти вдохи и выдохи сейчас слышал тот, кто был на «Банши». - Чёрт возьми... Нельзя было медлить! Теперь была важна каждая секунда. - Арменней? – собственный голос отразился эхом внутри шлема. Тишина на обратной стороне стала заразной и для того, кто пытался добиться ответа от хаосита всего тройку минут назад. – Ты выжил? - Повелитель! – вопль изрядно оглушил его, но затем собеседник поколебался, тщательно выбирая слова. – Я заметил, что ваша метка активна и как только обнаружил это – решил связаться. Разрешите признаться?... - Валяй, – Кровавый Пират не сумел удержаться и улыбнулся. Хоть кто-то из его старого экипажа был жив. К тому же, такая удача – личный оружейник. - Я предполагал, что вы мертвы, – тихо произнесли в воксе. Гамадрия выползла из ворота доспехов Чёрного Сердца и повисла у того на плече. Скрип её когтей вернул Короля Мальстрима в реальность. Радостная улыбка, ныне сменившаяся холодной яростью, стала зловещей. - Ты ошибался. Как видишь, я всё ещё нужен Богам.