***
Он возвращался в тот бар. Он ждал. Ждал пронизывающе-острого взгляда незнакомца, до ужаса завораживающего. И он видел его, видел снова. За тем же столом — слева от него, сидел так, чтобы видеть всё самому и заставлять повернуть голову, лишая шанса оставить ответный взгляд незамеченным. А однажды — какого чёрта он помнит, что это был четверг? — однажды он сел на соседний стул. Баки развернул к нему голову, ожидая увидеть глаза — близко — но незнакомец смотрел прямо перед собой. Баки перевёл взгляд на свою кружку пива — бесполезную, ни капли не пьянящую. Между ними нет и метра, между ними — натянутая струна, дотронешься пальцем — отрубит. Баки нервно стучал пальцами левой руки, скрытой в перчатке, по стойке, вызывая у незнакомца ухмылку. В горле пересохло. Глаза то и дело косились влево, но он по-прежнему не смотрел. На нём — чёрная рубашка, чёрный пиджак и чёрные брюки. Чёрные волосы заправлены за немного торчащие уши. Линия челюсти — острая, чёткая. Скулы — творение свыше. Брови — широкие, ровные, тёмные. Высокий открытый лоб. Прямой и длинный нос. Тонкие губы сжались в лёгкой усмешке. Он по-прежнему не смотрел. Баки встал и направился к выходу, услышав, как стукнул по грязному полу низкий каблук незнакомца. Баки шёл, спрятав руки в карманах джинсов и натянув бейсболку на глаза. Воздух будто застыл, оцепенел, город молчал, затаив дыхание. Он поднялся в квартиру, прошёл в гостиную и обнаружил незнакомца, сидящего в старом потрёпанном кресле. Баки снял перчатку, бейсболку и куртку, кинув их на диван. — Не пристрелишь? Баки перевёл на незнакомца взгляд. — Или с собой не носишь? — С собой у меня другое оружие, — ответил Баки. — Ах да, — незнакомец наклонил голову, осматривая металлическую руку от плеча до кончиков пальцев. — Кто ты? Лёгкое золотистое сияние покрыло незнакомца, и вместо чёрной одежды на нём появился чёрно-изумрудный костюм, металлически твёрдый на груди, плечах и предплечьях, тёмно-зелёный плащ. И золотой шлем. С огромными рогами. — Что за маскарад? — сухо спросил Баки. — Можешь считать меня Богом, — незнакомец поднял глаза и оскалился. — А Дьяволом могу? — Можешь. Зови меня Локи. — Локи. Ладно. Локи встал, аккуратно снял шлем и положил его на кресло. — А мне как тебя называть? Джеймс Бьюкенен Барнс? — он подошёл ближе, сцепив руки за спиной. — Джимми? Или, может, Баки? Сердце Баки ёкнуло. — Или… — Локи зашёл за спину Баки и тихо прошептал ему на ухо: — Зимний Солдат?.. Баки дёрнулся. Он на секунду прикрыл глаза и сглотнул. — Баки, — ответил он дрожащим голосом. — Почему? — Я не знаю. — Не знаю, кто я? Локи стоял за его спиной. — Да, — выдохнул Баки. Он почувствовал, как длинные пальцы скользят вверх по металлу его руки, приподняв рукав футболки, очерчивают кроваво-красную звезду на плече. Он застыл, не в силах сдвинуться с места. Локи скользнул рукой выше, к шее, дотрагиваясь пальцами до пульсирующей артерии. — Успокойся, — прошептал он, поглаживая пальцами шею Баки. — Я спокоен. — Нет. Баки поджал губы. Сердце выбивало неровный ритм. Он старался дышать глубже. В груди, как запахи тихой маленькой улицы, сплетались в клубок странные ощущения. Пальцы исчезли с шеи. Баки обернулся. Комната была пуста. Шлем ярко блестел под косыми лучами солнца.***
Он не мог уснуть — не сомкнул глаз ни на секунду. Раскалывалась голова. В груди ползали змеи, вонзая острые ядовитые зубы в рёбра. Темнота сдавливала глазные яблоки, глухие звуки ночной улицы отдавались в ушах нестерпимым звоном. Он комкал в руках простынь, глухо стонал от боли, кидался из стороны в сторону от невидимых теней. Его тошнило — казалось, от любого движения вывернет наизнанку, но когда он переставал двигаться, то ловил страшное ощущение, будто его тела не существует, как не существует его самого. Но бешеный стук сердца ещё напоминал о теплящейся внутри жизни, о забытой и изуродованной душе.***
Он появился в понедельник. Баки зашёл на кухню после утреннего душа — он сидел за столом. Снова в чёрном. — Я сделал тебе кофе, — Локи кивнул на дымящуюся кружку. Баки сел напротив. Осторожно взял кружку в руки и поднёс к губам. — Спасибо, — сказал он, сделав медленный глоток. Локи молча ждал, пока Баки допьёт кофе. Когда тот встал, чтобы положить кружку в переполненную раковину, Локи тоже поднялся. — Пойдём. — Куда? — Баки повернулся к нему лицом. — Не знаю. Погуляем. Они бродили по узким улицам, периодически бросая друг на друга короткие взгляды. Баки забыл надеть перчатку и прятал левую руку в карман. Он прятал её скорее от себя, чем от окружающих, прятал, как разъедающую плоть язву, как гноящуюся рану. Они бродили медленно, наслаждаясь тихим звуком шагов идущего рядом. Они бродили молча. Он исчез так же быстро, как появился.***
И появился так же быстро, как исчез. Баки сидел за кухонным столом, сжав виски пальцами, чтобы голова не расползлась по швам. Окно было распахнуто настежь, прохладный вечерний воздух проникал в комнату — Баки вдыхал его с трудом, ощущая тяжесть собственных лёгких, которые словно были заполнены чем-то липким, вязким и горьким. Он услышал тихие шаги и скрип стула напротив, а потом — шелест. Баки поднял глаза. Локи распечатывал упаковку таблеток. — Без толку, — глухо произнёс Баки. — А ты пробовал? — Они давно не помогают. — Ну как хочешь. Таблетки исчезли. Локи поднялся и подошёл к Баки. Он дотронулся ладонью до влажного, липкого лба. Баки шумно выдохнул. — А что помогает? — Ничего. Локи сжал губы. — Забавно. Голова болит. А её даже нельзя назвать твоей. — Откуда ты меня знаешь? — пробормотал Баки. Он поморщился от боли и сглотнул густую слюну. Локи ядовито улыбнулся. — Желание, — тихо произнёс он по-русски. Глаза Баки мгновенно расширились. Он вскочил со стула. — Нет! — Ржавый. — Пожалуйста… — Семнадцать. Баки отошёл к стене, мотая головой из стороны в сторону. — Не надо, пожалуйста… — Рассвет. Баки вжался спиной в стену, медленно сползая вниз. — Печь. — Прошу… Баки закрыл голову руками. Его трясло. — Девять. Баки заскулил. — Умоляю, прекрати… — Добросердечный. Локи подошёл к нему. — Возвращение на родину. Баки громко всхлипывал, сотрясаясь всем телом. Локи присел рядом и положил руку на его плечо. — Баки, — позвал он мгновенно изменившимся тоном. Баки поднял голову. Его длинные волосы спутались сильнее, чем обычно, прилипли ко лбу. Остекленевшие глаза горели ужасом. Он словно стал меньше, съёжился, сжался до боли в позвоночнике, а на груди сомкнулись тиски. — Как голова? — спросил Локи, будто ничего не случилось. Баки несколько раз быстро моргнул. — Не болит… — внезапно осознал он. Локи улыбнулся, похлопал Баки по плечу и встал, протянув ему руку, помогая подняться. Ноги дрожали, и Баки пошатнулся. — Тише, тише, — Локи сжал его правое плечо сильной ладонью. — Откуда ты знаешь?.. — Баки взглянул на Локи расширенными от шока глазами. — Я знаю, потому что ты знаешь, — Локи коснулся пальцами скулы Баки, прочертив линию до виска и стукнув по нему ногтем указательного пальца. — Позволь показать. — Покажи. Локи положил ладонь на голову Баки, большим пальцем нажимая на лоб выше переносицы, а остальные запустив в волосы. …Он видел мальчишек. Двух мальчишек, один — темноволосый, с пухлыми щёчками и большими серыми глазами, а второй — худенький, светловолосый, с ясным взглядом сине-голубых глаз. Его лёгкая курточка была явно велика для таких узеньких плеч. Светловолосый семенил по тротуару, а темноволосый шёл чуть позади. Они завернули за угол и услышали глухое ржание кучки детей постарше. Один из них, с огромным синяком под глазом, держал в руках маленького белого котёнка, а остальные кидали в него камни. — Ай, твою мать, по руке попал! — сказал тот, что держал котёнка. Остальные загоготали мерзкими хрюкающими звуками. — Эй! — крикнул светловолосый. — А ну прекратите! Дети среагировали мгновенно — ржание стало громче. Тот, что с синяком, выкинул котёнка и подался вперёд. — Ты чё, а? Указывать мне собрался, дохляк? Он подошёл к храброму мальчику и ударил его по лицу. У того не было шансов защититься физически: задира был вдвое больше его. Темноволосый подбежал к дерущимся. Он оттолкнул парня, который колотил светловолосого, и ударил его. Завязалась драка. Вскоре задира, сжимая рукой сломанный нос, убежал; кучка детей трусливо побежала за ним. Победитель подошёл к светловолосому, который сидел на земле, и с улыбкой протянул ему руку. — Я Джеймс, — представился он. — Стив, — мальчик улыбнулся и протянул руку в ответ. — Спасибо. Стив оглянулся в поисках котёнка — тот сидел в паре метров от них и трясся от страха. Мальчики подошли ближе. Стив взял тёплого, пушистого малыша на руки. — Он такой милый, — он погладил котёнка тонкими пальцами. Джеймс подошёл ближе и тоже погладил котёнка. — Я бы взял его… Но у моей мамы аллергия, — Стив вздохнул. — Я возьму его! — радостно воскликнул Джеймс. Тихий солнечный Бруклин обрёл новых друзей… Локи отпустил дрожащего Баки и помог ему сесть на стул. Печальные серые глаза блестели, подёрнутые плёнкой слёз. — Что это было?.. — Баки провёл ладонью настоящей руки по лицу. — Твоё воспоминание, — Локи присел рядом с Баки, глядя на него снизу вверх. — Помнишь того человека? Роджерса? Капитана Америку? — Это был он?.. Локи кивнул, сжав губы. — Ты спросил его фамилию и назвал котёнка Роджером. Он жил у тебя до самой войны. Губы Баки тряслись. Он сжал челюсти и сомкнул металлические пальцы на столешнице. — Но я не помню… — едва слышно выдохнул Баки. — Ты помнишь. Локи положил ладонь поверх холодного металла.***
Когда бессонница съедала окончательно, не давая векам опуститься, когда одеяло казалось страшными путами, когда подушка сжимала воспалённый мозг, когда лежать было невозможно, потому что сверху давило мерзкой тяжестью, Баки резко вскакивал с кровати, сбрасывал мокрую от пота майку, умывался ледяной водой и шёл на кухню. Он сидел там. Напротив — бутылка из толстого стекла. Дорогой коньяк. И два широких бокала. Баки застыл в дверях. Локи молча кивнул на стул напротив. — Бесполезно, знаю — никто из нас не пьянеет. Но, почему нет? Баки сел напротив. Голубые глаза с минуту пристально смотрели на него — и Локи опустил взгляд на бутылку. Взял её в руки, плеснул немного жидкости в каждый бокал, опутал длинными пальцами стекло своего и поднёс его к носу, втягивая запах. Баки резко опустошил свой бокал. Локи усмехнулся. — Знал бы, принёс бы бутылку водки. Кто так пьёт дорогой алкоголь? — А какая к чёрту разница? Я воду с таким же успехом пью. Локи закатил глаза и глотнул из бокала. — Сколько часов ты спал за последнюю неделю? — Локи опустил бокал на стол. Баки нахмурился и уставился в окно. — Три. Четыре. Не знаю. Локи смотрел на него внимательно, немного прищурившись. Торс чуть поблёскивал, волосы спутались, правая рука едва заметно тряслась. Губы сжаты, ямочка на подбородке чётко видна из-за крепко сомкнутых челюстей. И глаза. Полупустые, выцветшие, глубокие. В глубине — страх, отчаяние, смерть. И дикая, невыносимая борьба. Жестокая, без правил и принципов, драка. За жизнь и будущее. За прошлое и настоящее. За себя. — Ты умираешь. — Я давно мёртв. — Ты спишь. Ты всё ещё заморожен. — Я боюсь не проснуться. Я не могу. — Хватит спать. Очнись. Баки перевёл на Локи жестокий взгляд. — Я не могу, — прошипел он. — Это решать только тебе. — Мне? — Баки горько усмехнулся. — Кому — мне? Если бы я знал, кто я, я бы решил. Локи наклонил голову вбок. — А кто ты? Зажмурив глаза, Баки шумно выдохнул. — А по-твоему? — он поднял веки и уставился на Локи. — По-моему? — тот скривил губы в усмешке. — Я могу сказать, кем ты себя считаешь. Локи встал. — И кем же? — шёпотом спросил Баки, сверля взглядом движущегося к нему Локи. Локи положил ладонь на стол около бокала Баки. — Ты — что-то между. Между тем, кого ты не знаешь. Кого не помнишь. И убийцей. Чудовищем. Мерзкой тварью. Глаза Баки темнели. Он не отводил взгляд от холодно-голубых кристаллов, смотрящих на него сверху. Бокал с громким звоном лопнул в металлической руке. — Монстром. Машиной. Смертью. Без чувств. Без воли. Баки вскочил со стула и ударил Локи по лицу. От удара Локи пошатнулся и, выпрямившись, дотронулся до левого уголка губ пальцем. Он усмехнулся, взглянув на кровь. Перевёл взгляд на трясущегося от ярости Баки и резко схватил его за шею сзади. С силой впечатал его в стену. — Сделаешь так ещё раз, — прошипел он, заведя правую руку Баки ему за спину и плотно прижав запястье к пояснице, — пожалеешь. Дыхание обоих сбивалось до шипения. Баки трясся, царапал левой рукой стену, соскабливая с неё штукатурку. Взбесившееся сердце стояло плотным кровоточащим комом где-то в глотке, по холодной спине бежала солёная влага, дрожащие бёдра были плотно прижаты бёдрами Локи. Баки слышал его дыхание, шумно вырывающееся из распахнутых губ. Локи укусил мочку уха Баки. Баки зарычал и оттолкнул Локи, прижав его спиной к стене. Металлические пальцы сомкнулись на горле. Локи оскалился и хрипло засмеялся. — И я прав. Инстинкты зверя. Локи обхватил ладонями предплечье Баки, не пытаясь оттолкнуть его, и с ледяной усмешкой смотрел в дикие серые глаза. Взгляд Баки прояснялся. Он отпустил Локи и отошёл на шаг, тяжело дыша. — Ты прав, — выдохнул Баки. — Извини. Локи приблизился к столу, обойдя Баки. Разбитый стакан растворился, словно тающий кубик льда в ускоренном кадре, а на его месте появился целый. — Ты маг? — спросил Баки, повернув голову. — Кто ты? — Важнее то, кем я могу стать для тебя. Баки развернулся. Локи стоял, опираясь бёдрами о стол и скрестив руки на груди. Он облизнул ранку на губе. Баки опустил взгляд. Губы сжаты до боли в нижней челюсти, брови сдвинуты. Локи улыбнулся. Баки подошёл ближе и положил ладони на стол, по бокам от Локи и чуть позади его бёдер — тот не отстранился, сохраняя мизерное расстояние между телами. Он убрал волосы Баки с лица, заправив их назад раскрытой ладонью, второй рукой, опущенной на стол, едва касался большого пальца металлической кисти. Баки смотрел куда-то вниз, пытаясь дышать. Бездонная чернота одежды прижатого к столу Локи почему-то успокаивала, усыпляла кипящую внутри злость, как помогает уснуть чёрная бархатная маска для сна. Баки прижался лбом ко лбу Локи. — Зачем я тебе? — прошептал Баки. — Зачем я тебе? Локи смотрел на опущенные ресницы, длинные и дрожащие. Напряжение Баки он ощущал почти физически, как ощущается крадущийся позади зверь, невидимый, но сбивающий дыхание и заставляющий кожу мгновенно похолодеть. Тяжёлым выдохом Баки покрывал его тонкие губы, волосами касался скул. Локи положил ладонь на его затылок и мягко опустил голову на своё плечо. — Тшшш… Пойдём. Ляжешь спать. Баки помотал головой. — Я не уйду. Я здесь, — Локи осторожно поглаживал длинные волосы Баки.***
Баки был уверен, что проснётся один, в пустой, холодной и пугающей постели. Медленно выбираясь из непривычно спокойного сна, он ощутил обнажённой спиной мягкий шёлк, а грудью — сильную руку. Он несколько раз моргнул. Дотронулся пальцами до ладони Локи, лежащей на его груди. Локи слегка сжал его пальцы, давая понять, что не спит. Баки вздохнул. Локи сполз чуть вниз и прижался тёплой щекой к его спине, между лопаток. — Знаешь, что я слышу? — тихо спросил Локи. Баки сжал его руку в своей чуть сильнее. — Я слышу сердце. Оно бьётся и хочет жить. Локи повернул голову и провёл носом по коже, шумно вдохнув. Баки вздрогнул. Локи высвободил руку из его ладони. Он водил пальцами по левой лопатке Баки, вырисовывая понятные лишь ему одному узоры. — Крылышки оборваны, — прошептал Локи. — Это больно. Он поднялся и сел, поставив ступни на пол. Баки перевернулся на спину. — Крылышки? А я был ангелом? — Нет, мы не ангелы, Баки, — Локи улыбнулся. Он встал и направился к двери. — Локи. Локи остановился, повернув голову, позволяя Баки видеть своё лицо в профиль. Баки пододвинулся к краю кровати и сел. — Ты можешь вернуть мне память, — произнёс он скорее утвердительно, чем вопросительно. Локи повернулся. Перед ним сидел растрёпанный, полуобнажённый парень с большими серыми глазами, в которых поселилась боль. Она съедала его изнутри, заполняла каждую клеточку тела, как введённая в кровь отрава, сдавливала его лёгкие, не давая спокойно дышать, ледяной змеёй обвивалась вокруг позвоночника. Боль. Это всё, что он знал. Он знал боль, чувствовал боль, жил с болью. Он был болью. — Ты хочешь этого? Баки опустил взгляд. Спрятав лицо в ладонях, застонал. Локи подошёл и присел на кровать рядом с ним. — Я могу. Я не буду давить, уговаривать или отговаривать. Но если… — Локи положил руку на плечо Баки. — Если хочешь, просто попроси. — Я не хочу, — выдохнул Баки. — Я не хочу. Но я должен. Я должен вспомнить. Я должен знать, — он поднял голову и посмотрел на Локи горящими глазами. — Локи, сделай это. Прошу. Локи медленно провёл ладонью по щеке Баки, цепляясь за щетину. Сел за его спиной. Он взял руки Баки в свои и, соединив их, спрятал, зажав коленями. — Это тебя вряд ли остановит, но, на всякий случай, — Локи обхватил Баки рукой, положив ладонь на рёбра, под которыми бешено колотилось сердце. Он прижался щекой к волосам Баки и прошептал ему на ухо: — Будет больно. — Мне и так больно, — голос Баки надломился. Локи чуть опустил голову, уткнувшись носом в шею Баки. Губами он слегка коснулся горящей кожи. — Я знаю. Локи скользнул рукой, лежавшей на груди Баки, выше, и сомкнул пальцы на горле, удерживая голову неподвижной. Второй ладонью он накрыл его лоб. Баки сжал челюсти и выдохнул. Локи ещё раз коснулся губами шеи Баки и прижал его голову плотнее. Они закрыли глаза. Воспоминаний накопилось на целую жизнь, поэтому Локи показывал их избирательно, а остальными просто заполнял свободные места на бескрайних полках памяти. Локи видел то же, что видел Баки. То, что он видел когда-то. То, что украли у него. Его прошлое. Его память. Его жизнь. Она была прямо перед глазами, почти физически ощутимая. Реальная, яркая, настоящая, полная эмоций, пережитая, прочувствованная. Перевернувшаяся, выстраданная, горькая на вкус. Отнятая, вернувшаяся, холодная, не его. Не его. Замороженная. Жестокая, грязная, безвольная, кровавая. Проблеск. Пустая, давящая, одинокая. И вот они — здесь. Прежде чем отпустить голову Баки, Локи высвободил его руки. Резкий выдох — и Локи выбрался из чужой головы. Баки рухнул на пол. Его била крупная дрожь. Он до дикой боли сжал кулаки и завопил. Он кричал, пока не кончился воздух, пока горло не загорелось, пока лёгкие не стянулись, как спущенные воздушные шарики. Боль резала его, хлестала по щекам, затягивалась плотными верёвками вокруг шеи. Он хрипел, вдыхая, и стонал, выдыхая. Душили рыдания, по лицу катились обжигающие слёзы. Локи сполз с кровати и сел рядом. Дотронулся до спины Баки, неуверенный в том, что тот почувствует его ладонь. Он обхватил Баки руками и притянул к себе. В полубреду, едва осознающий происходящее, Баки вжался в Локи. Тот обнял его. Он просто ждал. Баки рыдал несколько часов, то срываясь на крик, то затихая, то пытаясь вырваться, то прижимаясь крепче. В конце концов он выдохся и потерял сознание. Локи поднял его на кровать, положив голову на подушку и накрыв одеялом. Он сел рядом, слушая тяжёлое дыхание. Он просто ждал.