Я - твоя лучшая добыча

      Дом Августина. Он сидит на маленькой и скромно обставленной кухне, напротив него несколько стопок бумажек, которые он по очереди откладывает то в одну кучу, то в другую, что-то бубня под нос, записывая на листочек сумму и откладывая в сторону. — Со своею судьбой в рулетку, поиграть на большой войне… Убивать и ходить под смертью если можно, то это не мне… — начал он петь, его голос разносился по всей кухне, после удаляясь в другие части дома, наполняя его только этими звуками, — Ве-ек мгно-ове-ений если сумеешь, то останови… И-и е-есть вре-емя, есть для всего… Только не для любви. Все-е та-ак ва-жно, дела сыплют с неба, ты только лови. И всё успеешь… Кроме любви… (Люмен. Кроме любви) Он в гневе оттолкнул стол, раскидав все деньги по полу, начав нечеловечески кричать, и ломать всё вокруг. Его раздражали его же мысли, слова, действия, он успокоился только когда все руки были в крови по локоть, а стена в коридор пробита. Он сполз на пол, обнимая колени и начиная плакать. — И всё успеешь… — начал он всхлипывая, чуть слышно, почти шёпотом, — Кроме любви… Кровь и слезы смешались на его кистях, солёные капли, попадая в раны от порезов битого стекла и содранную до костяшек кожу, приводя разум его в чувство причиняемой болью. Он встал на ноги, всё ещё хлюпая носом и, потерянно оглядываясь на устроенный бардак, двинулся в спальню. Ни одного настенного шкафа не было на месте, они все разбитые валялись на полу кухни, укрытые сотнями бумажек, стол был разбит в дребезги. Ножкой была оторвана раковина, опрокинут и помять холодильник, каменная столешница расколота на несколько кусков, вся посуда раскидана сотнями осколков, что так же всё ещё были в руках и ногах Августа. Он зашёл в ванну, удручённо разглядывая свое заплаканное, покрытое кровью и мелкими порезами лицо, сполз на пол, достав щипцы из-за зеркала над раковиной и начав вынимать осколки стекла из рук, потом ног, его кровь залила весь пол ванной, а он словно и не замечал боли, потерянно смотря в никуда. Когда все осколки были удалены, он набрал в маленькую ванну теплой воды, помещался в ней только поджав под себя ноги, и забрался внутрь, шипя от боли, когда в ранки затекала вода. Ванна тут же окрасилась красным, получая из ран без устали хлестающую кровь. Он недолго сидел, успокаивая нервы, когда же почувствовал усталость, он вышел из воды, вытираясь и окрашивая полотенце в красный, не одеваясь он прошел в спальню, падая на кровать без сознания и сил. Проснулся Август через несколько часов, наконец вернув ясность мыслей, он скривился и завыл от боли во всём теле, замечая наложенные и багровые бинты на его руках, такие же были на ногах. В комнату зашёл невысокий и худой парень примерно того же возраста, но с короткими рыжими волосами и ярко-зелеными глазами, он ласково погладил мальчишку по лицу, садясь на край кровати. Этого мужчину звали Габрис, на его шее был крайне некрасивый шрам от ожога. Клеймо омег. Из глаз Августа покатились слезы, он прижался к омеге, кладя голову ему на колени. — Ну что ты, маленький мой, — Габрису было чуть больше тридцати, хоть он и выглядел на двадцать, его пальцы вплелись в волнистые смоляные локоны, — почему ты опять разнёс весь дом? И не обработал свои раны… Опять убивал? — парень плакал, редко вздрагивая от поглаживаний и прикосновений знакомого, — Это ведь очень плохо, маленький мой… Ты один остался у меня, остальные… — парень продолжая плакать повторял «мамочка, мамочка, мамочка», крепко обнимая омегу, — С остальными связь потеряна… Мы одни остались. — Габри, — наконец успокоившись, с соплями по колено, обратился к омеге парень, — почему жизнь так обозлилась на вас? — он прильнул к животу омеги, — Почему вы не можете быть счастливы? Что с вами не так? — Все так, маленький мой, все так, просто люди глупы, глупы. — он поцеловал его в висок, поглаживая по оголенной спине. — А вы тогда кто? — спросил Август, наконец прекратив плакать и шмыгать. — Мы тоже люди. — ответил ему Габрис. — Тогда почему к вам так относятся? — словно маленький ребёнок задавал он вопросы один за одним. — Потому что глупые. — Вы тоже глупые? — Нет. — Но вы же тоже люди? Омега устал отвечать за эти детские вопросы, потому обнял ладонями лицо Августа и нежно, поцеловал, увлекая дальше. — А ты глупый? — спросил Габрис после поцелуя, накручивая смоляную прядь волос на палец. — Нет. — ответил тому парень, — Я же не такой, как они. — Вот видишь, не все люди глупые. Некоторые бывают как ты и я — умные. — омега поглаживал голову парня, иногда касаясь его шеи и проводя по ней стройными пальчиками. — А та свинья… Могу я её убить? — с надеждой и азартом в глазах спросил Август, омега замотал отрицательно головой. — Он ещё нам очень нужен. Я тебе скажу когда можно. — ответил Габрис, опускаясь ладонью на живот парня. — Я не хочу, братец. — простонал парень, когда рука омеги опустилась на его член, — Я очень устал и не хочу… — Ну малыш, тебе надо разрядиться, и я могу тебе в этом помочь. — тот крепче сжал орган, заставляя возбудиться. Омега вовлек парня в очередной поцелуй.