***
Обычно сдержанная Мин Чеён сидит на краю постели бессознательного Намджуна, и нежно держа его за руку, роняет непрошеные слёзы, попутно вытирая их свободной рукой. Не хочется обнажать перед друзьями, стоящими возле них, свою слабую сторону. После злосчастного случая в её жизни, она перестала показывать болезненные эмоции, лишь демонстрируя зрелую сторону. Но, несмотря на это, для всех знакомых Чеён всё равно осталась милой малышкой, не любящий лишних сюсюканий. И никто её не осуждал, ведь их макнэ повидала в раннем возрасте истинную сущность мужского пола, оставившую после себя травму на всю жизнь. — Я позвонил в местную больницу, скоро врач подъедет, — сообщает обеспокоенным друзьям вошедший в мед кабинет мрачный Дэхён, не ожидая последующих вопросов, вроде "почему бы сразу не отправить Джуна туда, а дожидаться здесь, в комнате медсестры?". Они знают, лишние проблемы Кимам - не нужны, а если кто-нибудь посторонний пронюхает об произошедшем инциденте, скандала не миновать. Семейство Ким весьма известна в широких кругах, и излишняя шумиха вокруг старшего сына крупного бизнесмена принесёт только вред идеально построенному имиджу. И если учесть, как Юнхён относится к Тэхёну, то простым грозным отчитыванием оно не закончится. А осмотрительный Дэхён отлично всё понимает, поэтому, расстроенно приносит искренние извинения за вспыльчивого брата, и просит не обращаться в больницу, обещая обязательно поговорить с близнецом, заставив того извиниться. Друзья сначала задумчиво молчат, обдумывая слова Дэхёна, но когда Чеён холодным голосом заявляет, что всё нормально, и Тэхён несомненно получит за содеянное, Дэ благодарит её, в душе же предчувствуя надвигающуюся проблему. Цзыюй по началу тоже находится в их напряженной компании, обеспокоенно наблюдая за парнем, у которого оказывается на затылке кровоточащая рана. Видимо, когда разгорячённый Тэхён набросился на него, толкая на землю, тот незаметно от них ударился головой об каменную ступень. И Цзы мысленно молится, чтобы у него не было сотрясения мозга, иначе безрассудный близнец так легко не отделается. Но, вновь вспомнив о безжалостном брате, та больно прикусывает щеку изнутри, желая отрезвить. Хватит, ну хватит о нём беспокоиться! Он не заслуживает! И Цзыюй хмурится, не контролируя испытуемые эмоции, не оставаясь незамеченным от Дэхёна, стоящая к ней полуоборотом. — Ты можешь идти, — слишком уж холодно указывает тот, из-за чего Цзы, ушедшая в угрюмые мысли, внезапно вздрагивает. — А? — та растерянно смотрит на брата, замечая, как остальные, присутствующие в комнате, переключились на них. — Уходи, говорю, — Дэхён уже не скрывает враждебности, заставляя сестру чувствовать себя виноватой. Цзы пристыженно смотрит на сердитого близнеца, и не знает как дальше поступить. В его взгляде чувствуется упрёк, но не ясно за что. — Дэ, успокойся, — тихо просит Чжихё, осторожно прикасаясь к плечу друга, желая остудить тому пыл. — Не стоит срывать злобу на Цзыюй, она ведь не виновата- — Мне лучше знать, кто виноват, — Ким пронзает Цзыюй агрессией, даже не предполагая, как давно она борется с нервным срывом, угрожающим возникнуть на почве расстройства из-за необдуманных, и порой слишком жестоких слов сводных братьев, наплевательски относящихся к её чувствам. Цзыюй уже не обманывает себя, отказываясь смотреть правде в глаза. Она их враг. Это ясно, как божий день. И как она только могла наивно предполагать, будто Дэхён относится к ней иначе, чем брат близнец? Наивная. Господи, какая же она всё же наивная... до сих пор. — Всё в порядке, Чжихё-онни, — Цзы умело натягивает на лицо понимающую улыбку, обращаясь к обеспокоенной подруге. — Я пойду, — и глядя на поникшую девушку, сидящую возле Намджуна, извиняюще произносит той в спину: — Мне очень жаль, что я не смогла остановить Тэхёна прежде, чем он накинулся на сонбэ, — Чеён оборачивается от её слов, и мягко улыбаясь, спешит заверить: — Ты ни в чём не виновата, — и мило шмыгнув носом, добавляет: — меня, кстати, Чеён зовут. — Приятно познакомиться, — грустно улыбаясь говорит Цзы, а друзья макнэ бесшумно с неё смеются. Ченги умеет находить "подходящий" момент для знакомства. Но, что поделать, милашка Мин давно мечтала познакомиться с популярной первокурсницей - Ким Цзыюй, даже грезила об их знакомстве, но, кто же знал, что предстоящая встреча в парке аттракционов произойдёт абсолютно в другой, столь грустной обстановке. Цзыюй снова переводит печальный взгляд на молчаливого Дэхёна, и видя в его глазах всю ту же озлобленность, просто молча разворачивается, оставляя друзей одних. И снова чёртов Ким Тэхён испортил ей день.***
Обеспокоенная Мэй проверяет время на наручных часах, украшающие тонкое запястье, и понимая, что скоро придёт клиент, обречённо вздыхает. Ей всё ещё нездоровится, отчего не выходит надобно подготовиться к предстоящей встрече. В кабинете стоит тяжёлый, давящий воздух, принуждая дизайнера подняться с мягкого кресла, и подойдя к большим окнам, отворить одно. Осенняя прохлада постепенно заполняет душный кабинет, слегка расслабляя напряжённую женщину. Но чувство тревоги всё равно никуда не уходит, заставляя её день ото дня пить сильнодействующие успокоительные, пытаясь подобным способом успокоить тревожное сердце. Мэй задумчиво смотрит перед собой, видя лишь такие же высотки неподалёку, а внизу шумный город, и занятые люди, спешащие по неотложным делам, пока вечереющий Сеул не окутала холодная ночь. Устало потерев болящие виски, миссис Ким возвращается обратно за рабочее место, оставив окно открытым, и присаживаясь на кресло, тянется к мобильному на столе, желая позвонить дочери, но гаджет вдруг внезапно вибрирует, оповещаю о входящем сообщении. Сердце женщины вновь уходит в пятки. Протянутая рука начинает дрожать, а мысли хаотично путаются. Она не хочет открывать присланное сообщение. Совсем не хочет, потому что... знает, что оно от настырных кредиторов. Нервно сглотнув, пальцы против воли цепляют край смартфона, и через секунду сжимают в ладони, поднимая лёгкий гаджет. Та подносит его ближе к себе, снимая блокировку экрана, и намеренно не цепляет взглядом виднеющуюся часть сообщения. Окно с присланным текстом открыто, а глаза лихорадочно бегают по нему, с каждым словом заставляя сердце бешено стучать. «Ты нас за идиотов держишь, Ким Мэй? Отсчитывай последние часы, сука». И всё. Два угрожающих предложения, и ослабленная рука роняет мобильный, что глухим ударом падает на ламинированный пол офисного кабинета. Всё. Она узнали. Хоть Юнхён и уверял, что их тайные агенты, ищущие компромат на бандитов, останутся необнаруженными - о них пронюхали. Всё. Ей конец. Перед глазами измождённой женщины картины расплываются, а сознание покидает хозяйку, способствуя обмякшему телу свалиться на пол, вслед за потухшим мобильным.***
Просторная столовая университета Корё сегодня снова полупустует, вызывая у Чонгука вопросы, однако, менее благодарным за это юноша не становится. После утреннего инцидента, когда он, полуголый, выходил из женского общежития, прямиком направляясь к припаркованной тачке, многие студенты успели бросить на уверенно держащегося парня насмешливые взгляды. Женская половина конечно не забывала ещё и комментировать его сексуальное тело, кокетливо хихикая. На первой паре даже кто-то осмелился обсуждать его за спиной, в прямом смысле этого слова, пока не словил от раздраженного Чона затыкающий взгляд. После же, всё проходило без шушуканий, о его, многим интересной, персоне, пока не наступила последняя лекция. Во время неё кажется что-то произошло, потому что брат Тэхёна выскочил из кабинета как ошпаренный, даже пропустив мимо ушей требование препода остановиться. Тогда Гук скептически изогнул бровь, удивляясь внезапному поступку обычно тихого и примерного близнеца его друга. Но, тем не менее, пофигистичный Чон решил не заострять внимание на Киме младшем, и снова воссоздал в уме образ горячей Саны, из-за которой он проторчал в уборной чёртовой общаги для девчонок несколько минут, пока не привёл себя в надобный порядок, решив проблему заметного возбуждения. Вновь вспомнив губы любимой стервы, Гук прикусил свою, нижнюю, пытаясь не думать о ней хотя бы во время научной лекции, ведь отпрашиваться после неожиданного ухода Кима - он не станет. Угрюмый преподаватель теперь выглядел ещё более раздраженным, по причине неуважительного отношения студента. И сейчас, спустя нудные часы на парах, Чонгук сидел в столовке, в гордом одиночестве, без аппетита прожевывая жареный рис. Тэхён и Чимин сегодня на общих лекциях не присутствовали, и на его утреннее, полного недовольства, сообщение, после неудачной встречи с Саной, не ответили. Немного поразмыслив, учитывая натуру лучших друзей, Гук пришёл к логическому выводу, что они снова решили бухнуть без него где-то в частном клубе. «Ну ничего, придурки, я вам это потом припомню», — обиженно хмыкнув, парень уставился на вход в столовую, незаинтересованно наблюдая, как проголодавшиеся студенты постепенно заполняют помещение, после окончания последней пары. Чон было уже собирался вернуть внимание к подносу с неаппетитной едой, как вдруг заметил знакомую, светлую головушку среди входящих. Внимательней приглядевшись, Чонгук узнал Сану, мило улыбающуюся рядом с незнакомым парнем, смазливой внешности. Девчонка то и дело заправляла прядь высветленных волос за ухо, кокетничая. У Гука в глазах помутнело. Какого хера его возлюбленная так улыбается незнакомому парню? Что, блядь, происходит? Чон резко встал на ноги, отчего стул со звуком упал на пол, но не привлёк ничье внимание из-за гула в помещении. Разве только пару любопытных глаз, сидящих за передним столом студентов, удостоили его не особо заинтересованным взглядом, после же возвращаясь обратно к поглощению пищи. Разозлённый юноша быстро надвинулся в сторону что-то обсуждающей пары, собирающейся присесть за свободное место возле окна, и встав напротив хихикающей Саны, крепко схватил её за локоть, побуждая встать. — Поднимайся, — сердито потребовал Чон, замечая как меняется выражение лица Саны, начинающий нервничать от неожиданной встречи с бойфрендом. — Живо! — Гук насильно поднял её на ноги, не обращая внимание, как одновременно с ней и незнакомец подскочил. — Нельзя так грубо обращаться с хрупкими девушками, — голос у неприятного типа такой же противно-приторный, отчего Чонгук сморщился, вскинув на него убивающий взгляд. — Закрой вонючую пасть, пока я тебе все твои идеальные зубы туда не запихнул. Незнакомец как-то слишком уж расслаблено ухмыльнулся, глядя теперь на Сану. — Сана, всё в порядке? Напряжённая девушка коротко кивнула, ощущая как сильная рука Чона, сжимающая её запястье, крепчает, причиняя боль. — Оппа, всё нормально, не беспокойся. — Оппа? Какой, блядь, оппа?! — Чон завёлся не на шутку, злобно притягивая Сану к себе. — Я, слышишь, лишь я - твой оппа! Светловолосая с раздражением попыталась вырвать руку, но своей попыткой лишь больше его взбесила. — Я тебя не слышу, Сана! Теперь, разворачивающая сцена стала интересна зевакам, прекратившим кушать, дабы понаблюдать за ссорящейся парочкой. — Успокойся, Чонгук! — Пак сердито ударила бойфренда кулаком в грудь, пытаясь отцепить от себя, подвигая, до этого терпеливо не влезающего не в своё дело незнакомца, вмешаться. — Отпусти её, парень. Ей же больно. — Ну всё, сукин сын, доигрался. Чонгук уже было замахнулся, жаждя проехаться по наглой морде соперника, как внезапно его схватили за поднятую руку, настойчиво притягивая к себе. — Чон Чонгук, ты с ума сошёл? Минари стояла вся сердитая, и смотрела на однокурсника осуждающим взглядом, пока тот, не выпустив запястье Саны, не нагрубил ей, повернувшись лицом: — Чёрт, Мина, а ты чего лезешь, защищая этого упыря? — Это не упырь, а Джин! И он - мой бывший парень и лучший друг! Чонгук, сразу не догнав, что происходит, недоуменно заморгал. Обычно тихая Минари, верная подружка его рыжего дружка, не показывала озлобленности либо недовольства. Чон вообще считал её божьим одуванчиком, и поражался, как этому пошляку Паку удалось завести себе столь правильную девчонку. Но теперь, как оказалось, в тихом омуте и вправду черти сидят, пряча в грязном шкафу скелеты. Удивленно хмыкнув, Чон одарил троицу злым взглядом, прежде чем обратиться к сердитой подруге: — А ты решила теперь с бывшими своей подруги трахаться? И получив в ответ злобный взгляд и холодное: "думай башкой, прежде чем открывать гнусный рот, Чон", тот презрительно фыркнул, покидая их.***
Ким Тэхён не в себе. Давит на педаль газа по полной, наплевав на дозволенную скорость на шоссе, и на бледного друга на пассажирском сидении, жалобно умоляющего его остановиться. Но взбешенный Ким ничего не слышит. В ушах стоит лишь её злобное "ненавижу". «Не смей так говорить!» Тэхён яростно сжимает руками никелированный руль, чувствуя как по крови бежит адреналин, вперемешку с неконтролируемой злобой. «Ты будешь любить меня, пока мне не надоест!» Ким сжимает зубы, стремительно проехав красный, и злобно кидает "заткнись!" орущему рядом Паку. — Да бля, мы так скоро сдохнем, Тэхёна! — Чимин испуганно орёт на съехавшего с катушек друга, цепляясь мёртвой хваткой за дверцу автомобиля, а ремень безопасности кажется сейчас совсем ненадёжным защитником. — Я не собираюсь умирать, пока Минари меня не простит! — Заткнись! Заткнись!! Заткнись!!! — злобно рычит Ким, и резко сворачивая на обочину, тормозит. — Ты меня заебал, трусливый еблан! — Тэхён не сдерживает жгучую ярость, крича на съежившегося в сиденье от страха друга, и вопит, что есть мочи. — Какого чёрта ты не остановил меня, когда я набивал морду этому задроту, а?! А Пак шокировано молчит, боясь и слово вставить в свою защиту. Он ведь пытался, так чего этот сумасшедший возникает? Его тело, по сравнению с тэхёновским, куда уступает в силе. Куда уж ему до высокого Кима, способного лишь одним ударом свалить недруга. — Из-за тебя и твоей грёбанной слабости, я теперь в полной жопе, слышишь?! Цзыюй вновь повторяет о ненависти, а Дэхён наверняка снова извиняется за меня! Какого хрена всё так обернулось?! Я всего-то хотел забрать её с пар, и увести подальше, имея возможность спокойно поговорить! Как теперь я это сделаю, а?! Тэхён тяжело дышит от длинного и эмоционального монолога, выпаленого на одном дыхании, а Чимин всё так же испуганно молчит, пытаясь слиться с кожаным сиденьем. И только спустя несколько минут гробовой тишины в салоне, разрушаемую шумом с шоссейной дороги, рыжий подорванным голосом заявляет: — Ты больной, Тэ. Советую подлечиться. И отстёгивая ремень безопасности, выходит из машины, оставив сходящего с ума Тэхёна совсем одного с мучающими совесть мыслями.***
Огорчённый Дэхён решает сегодня снова переночевать дома, ведь соседа по комнате, Намджуна, выпустят лишь завтра. Спустя полчаса, он благополучно пришёл в себя, вызывая у друзей облегчённый возглас. А Чеён вообще осторожно принялась обнимать любимого, уложив голову тому на грудь, и хлюпая носом, прятать лицо от дразнящих её за повышенную чувствительность, друзей. Ослабленный Намджун же только заботливо гладил её по мягким волосам, шепча успокаивающие слова, когда на деле сам нуждался в утешении. Дэхёну стало стыдно смотреть в глаза побитого друга, но тот не прекращая уверял поникшего Дэ, что всё в порядке, и не через такое проходили. Тот даже шутканул, мол давно не нравился Тэхёну, и видимо тот наконец нашёл повод показать ему свою неприязнь сполна. Дэ шутку не оценил, но всё же сухо улыбнулся, заново принося искренние сожаления, прежде чем вынужденно соврать о родителях, просящих срочно приехать домой. Друзья конечно же не стали его задерживать, и парень, с ношей на душе, оставил их, и вправду направляясь в родительский дом. Но, не по их просьбе, а по-собственному желанию. Но, скорее, вынуждению. Дверь ему открыл пожилой дворецкий, и младший, находясь в плохом настроении, даже не удосужился вежливо поздороваться с персоналом, как обычно делал, и сразу поднялся на третий этаж. Жутко уставший, нервный, и невыспавшийся, тот ступал по линолеуму, не замечая ничего вокруг. Но, неожиданно возникшая перед ним фигура поникшей Цзыюй, преграждающая путь в его спальню, всё же заставила остановиться на месте. Дэхён смотрел на неё нечитаемым для Цзыюй взглядом. И не долго мешкаясь, обошёл её, заходя к себе. Но прикрытая дверь не остановила девушку, зашедшую следом, и даже не собирающуюся стучаться перед этим. Сейчас не до показушных манер. — Ты считаешь меня виноватой в случившемся? Дэхён стоял к ней спиной, и не спеша сняв с глаз очки, засунул их в широкий карман брюк, разворачиваясь лицом к серьёзной сестре, уже жалея о решении не ночевать в общаге. Ну кто же знал, что Цзыюй окажется дома в это время? — А ты? Кого винишь ты? — голос у Дэхёна словно сделан из стали, настолько тяжелый и холодный. Цзыюй не понимает, как его безразличие превратилось в неприязнь, и это её душит. Сводит с ума мерзкое к ней отношение братьев по непонятной ей причине. Или они до сих пор не могут свыкнуться с фактом, что её мать новая супруга отца? А может, всё дело в ней? Она их раздражает? Но... чем? — Я тебя не понимаю, Дэ, — Цзыюй растерянна его враждебным отношением. Чем она заслужила подобное? — Почему ты так относишься ко мне? — вопрос звучит слишком жалобно, но ей плевать. Почему-то перед младшим близнецом хочется быть откровенной. Со старшим она не может себе этого позволить. Он лишь ранит её чувства, втаптывает в грязь чистую любовь, а затем плюёт прямо в распахнутую душу. А Дэхён испытывающе смотрит. Тёмные глаза передают непонятные для Цзы эмоции. Это ведь... ненависть, да? Но почему она кажется такой принужденной? Дэхён сейчас выглядит раненым зверьком, не желающим подпускать к себе никого, но при этом отчаянно нуждающегося в ласке. — Я тебя ненавижу. Цзыюй замирает. Измученное сознание отказывается переваривать услышанное. Нет, не правда. Просто она внушила себе это, и теперь кажется, что он озвучивает её мысли. Злые игры разума. Именно. Но, он снова повторяет: — Ты всегда меня раздражала, — Цзыюй обиженно сжимает губы, пытаясь не остро реагировать на злые слова, а он продолжает ранить её, говоря всё, что думает: — Вся такая невинная, терпящая нападки ужасных братьев. Ты стала причиной, по которой хён превратился в одержимого. Он перестал быть самим собой после твоего нежеланного появления! — тот не сдерживается, и кричит правду в потрясённое лицо. — Ты хоть осознаёшь, насколько мне противны твои вечные попытки подружиться и сблизиться со мной? В глазах обнажённая ненависть, а на губах злая усмешка, когда он вдруг подходит к ней близко, и больно хватая за поникшие плечи, злорадствует: — Тебе хотелось и моего внимания? Понимания? А может, "братской" любви? — злобно хмыкает от её увлажняющихся глаз, бессердечно заявляя: — Ну вот же жалость, сестрёнка, я к тебе, кроме лютой ненависти и отвращения, ничего не испытаю. Хватка на хрупких плечах крепчает, причиняя боль, но она молчит, против воли позволяя слезе скатиться по щеке. В её взгляде столько не скрытой горечи, что другой человек на его месте, не выдержал бы и сжалился, но, только не Дэхён. Нет. Он сейчас слишком сильно зол. На самого себя. Он позволил ей и себе вскружить голову. Ему противно от мысли о зарождающейся симпатии. Подумать только, ещё сегодня утром, он чувствовал дикую ревность при виде вальяжного прикосновения брата к ней. Его разум одурманивался, что совсем ему не свойственно. Но, последней каплей стало, когда он осознал - это не просто симпатия. Он начинает в неё влюбляться. А уж этого, он точно себе не позволит. Нет. Ни в коем случае. Если он раньше к ней относился с безразличием, то теперь стоит открыто ненавидеть, дабы убить мерзкие чувства. Он не Тэхён. Вертеть с собой не позволит. Его самоуверенный хён считает себя её хозяином, когда на деле, именно она держит его поводок в своих умелых руках, и тянет, когда считает нужным. И именно из-за неё Тэхён звереет, кидаясь на людей. Если бы не его слепая ревность по отношению к ней, близкого друга близнеца не избили бы до бессознательного состояния. Эта мысль всё больше порождает ненависть. — Что за херню ты несёшь, малой?! Дэхён удивлённо замечает сердитого близнеца, пинающего ногой полуоткрытую дверь, отчего та с шумом ударяется об стенку, пропуская его внутрь. — Отпусти её, пока я не применил силу, — угрожающе требует, на что Дэ послушно разжимает пальцы, освобождая поникшую Цзыюй. — А ты, догги, — тот резко встаёт напротив Цзы, грубо оттолкнув брата в сторону, и хватает её за локоть, притягивая к себе близко, — какого хера входишь в его комнату, а?! — он несдержанно орёт, бесясь от её влажных глаз. Два дня подряд он видит как она плачет, и что иронично, не по его вине, как обычно. — Дура, почему ты рыдаешь?! Когда я тебя оскорблял, ты даже глазом не повела! Что, его слова так тебе важны?! А Цзыюй лишь безэмоционально смотрит на стоящего позади Тэхёна вымотанного Дэ, и одними губами просит: — Отпусти. — Почему ты такая идиотка?! — злобно вопрошает Тэ, раздражаясь от взгляда, не прикованного ему. — Отпусти, я сказала! — Цзы срывается на отчаянный крик. Почему он с первого раза не понимает? Почему её нужно обязательно насильственно вырываться из чужих рук? Цзыюй резко освобождается, и бежит из комнаты, оставляя братьев наедине. И тут Тэхён уже не выдерживает, и внезапно развернувшись к близнецу, резко бьёт его под дых. — Придурок! Она ведь лишь тебе доверяла в незнакомом доме! Как ты мог так с ней поступить?! А Дэхён держится за болящий живот, и поднимает на брата яростный взгляд, выпрямляясь. — А сам-то! Что строишь из себя защитника? Разве не ты стал главной причиной её мучений на протяжении чёртовых трёх лет?! — Мудак, — во взгляде Тэхёна горькое разочарование. Впервые в жизни он смотрит на любимого брата столь неприятным взглядом, вызывая у того щемящее чувство в груди. Между близнецами возникает накалённая атмосфера, не предвещающая ничего хорошего. Тэхён выскакивает из комнаты брата, и рвётся к Цзыюй, но, как и предполагалось, дверь в её спальню заперта. Но Ким не теряется, и прислонившись к ней лбом, слышно произносит: — Слушай, догги, Дэхён немного странный малый, ты ведь знаешь. Не стоит воспринимать его слова близко к сердцу. Но Цзыюй молчит и не подаёт никаких признаков жизни за запертой дверью, вызывая у Тэ лишь протяжный вздох отчаяния. — Скоро ужин, и твоя мать вернётся с отцом, даже не вздумай его пропустить. Тэхён мысленно материт себя, ведь снова говорит не то, что следовало бы, и сердито стукнув по чужой двери, спускается в гостиную. Но проходит полчаса, час, но ни родители не возвращаются домой, ни Цзыюй с Дэхёном спускаются вниз. Тэхён встаёт с насиженного дивана, и хочет уже подняться к Цзы, на сей раз по строже требуя выйти из комнаты, как вдруг замечает её, спускающуюся вниз. — У тебя дверь заклинило? — язвит пепельноволосый, наблюдая за безэмоциональной девушкой, одетую в белую, облегающую кофту, и тёмные скинни джинсы, идеально подчёркивающие женственную фигуру. Но, когда та проходит мимо него, почему-то двигаясь в сторону выхода, Ким напрягается, по пятам следуя за ней. — Ты куда? — вопрос остаётся проигнорированным, раздражая близнеца. — Догги, ты время хоть видела? Кто посреди ночи уходит из дома? — и тут же мысленно закатывает глаза, вспоминая, как сам не раз побуждал её незаметно убежать из дома, и проводить долгие часы возле реки Хан, без стеснения целуясь за деревом. — Не игнорируй меня, знаешь ведь, ничем хорошим оно не закончится, — но Цзы снова молчит, будто набрав в рот воды, обуваясь в белые кроссовки, и снимая с крючка чёрную ветровку, надевает на себя, но когда тянется к ручке двери, Ким вдруг резко хватает её за талию, настойчиво прижимая спиной к своей груди. — Цзыюй, послушай меня, — Тэхён говорит спокойно, в самое ухо, пытаясь не пугать настырностью. — Давай ты остынешь, снимешь с себя эту лёгкую для погоды куртку, и сядешь ужинать вместе со мной. А потом, мы поднимемся к тебе, и там уже ты выговариваешься обо всём, накопившемся в сердце. Цзыюй молча его дослушивает, горько осознавая, что попроси он об этом ещё вчера, то она не раздумывая согласилась бы, но после сегодняшнего, она окончательно разочаровалась в близнецах. Она больше не может мириться с их жестокой стороной. С неё действительно хватит. — Если тебе хоть чуточку не плевать на меня, отпусти, — парня напрягает безжизненный голос девушки в его тисках, но отпускать всё равно не хочется. Её тепло, что он сейчас чувствует - то, от чего он добровольно не откажется. — Хоть раз не упрямься, — Тэхён разворачивает сестру к себе лицом, и видя перед собой опустошенного человека, чувствует нежеланную боль в груди. — Ты ведь сам заставляешь меня себя ненавидеть, Тэхён, — Цзы грустно усмехается, поочередно разжимая его руки на своих предплечьях. — Так чего потом бесишься? А Ким молчит. Возразить не может, поэтому невольно отпускает, чем она пользуется, тут же покидая дом, оставляя позади растерянного Тэхёна. Его хватает буквально на минуту, когда потом, в спешке обувшись в белоснежные кеды, рывком отворяет дверь, забыв нацепить верхнюю одежду, и бежит за Цзыюй, уже выходящую за массивную калитку. — Цзыюй, стой! — Ким старается угнаться за сестрой, однако та и не думает останавливаться, но когда перед ней резко тормозит неизвестная иномарка, всё же испуганно застывает на месте. И только когда чужие руки насильно затаскивают её в провонявшую сигаретным дымом салон, и накрывают ротовую полость вонючей тряпкой, Цзы панически понимает - сознание покидает её, утаскивая в устрашающий мрак.