Sloth.

– Мистер Магус, вы серьёзно хотите, чтобы я специально выделял своё личное время для наблюдений за... Этим? Пришедший в лабораторию доктор Коннор был уже второй раз за день поражён всё новыми и новыми странностями. Конечно, он знал, на что идёт, когда согласился быть врачом в тайном штабе алхимиков, но к такому он не готовился. Сначала к нему чуть ли не приползла до смерти напуганная уборщица, он думал она прямо у него отдаст богу душу, но немного успокоительного привело её в чувство. Далее с её слов он понял, что в лаборатории начальника и его помощника женщина увидела "нечто", совершенно непохожие на человека, а скорее на монстра из книг с жанром хоррор. Что он мог подумать после этих слов? Пациентка просто бредила. Доктору ничего не оставалось, кроме как разузнать причину её бреда, поэтому он пошёл в лабораторию к начальнику. Уборщица не соврала, в помещении действительно находилась омерзительная тварь, лишь частично похожая на человека. А после объяснений и следующего распоряжения начальника, Коннор подумал, что с ума сошли здесь все, и он не исключение. – Именно, Оуэн, – доктор кажется уже и забыл, когда голос начальника был настолько серьёзен. – Я хочу, чтоб уже завтра утром отчёт был у меня на столе. Всё ясно? – Ясно... Против приказа не попрёшь. Коннор всю ночь не сомкнул своих глаз. Сидя в лаборатории за письменным столом, его то и дело охватывало чувство, будто бы это существо вылезет из капсулы и, не смотря на свои малые размеры, разорвёт его на части. Потирая сонные глаза, доктор уже был готов разбить пробирку, сбежать из штаба в полицию и сдать весь этот дурдом. С его стороны - приказ Айзека Магуса был просто чистой воды стебанием над его гением, к которому Оуэн не брежил себя причеслять. Своими знаниями и талантами он мог дотянуться до личного врача, а то и учённого, фюрера, но судьба сложилась так, что его закинули в эту дыру, служить "пособникам дьявола". Единственным плюсом, пожалуй, было то, что тут он мог применить свои знания и таланты. Но такой способ пришёлся ему, мягко говоря, не по душе. Сплюнув на пол, Оуэн презрительно покосился на существо в пробирке, схватил в охабку всё что успел написать и пошёл к себе в кабинет на втором этаже. Домой в столь поздний час идти опасно, да и далеко. Лучшего ночлега, кроме медицинского кабинета, Коннор придумать не смог.                                                    Айзек пришёл в штаб раньше обычного, в это время обычно ни кто не приходит, но у Магуса была причина для столь раннего подъёма. Даже сейчас, пробираясь по мёрзлым лужам, меж голых деревьев, голову алхимика не покидало только одно. Гомункул. Мужчина пол ночи не мог сомкнуть глаз, рассуждая о нём, том человеке и... Философском камне. Предмет из совершенного материала, способный продлить жизни и превратить всё что угодно в серебро или золото. Стоило бы самому маленькому, даже не похожему на Философский, камушку попасть в его руки, будь он таковым, Магус совершил бы мировое открытие. И этим открытием он оказал бы услугу не только людям, но и всем алхимикам, наконец окончив разногласия между всеми. Уже будучи в штабе, он первым делом собирался проведать вчерашнее существо. Однако, что-то подсказало ему приберечь самое сладкое на последок, поэтому он перевёл свой путь в медицинский кабинет. Он ожидал увидеть безумные глаза не спавшего всю ночь доктора, но нет, стоило ему войти, как он увидел спящего за столом мужчину, наверное видившего приятные сны, ибо другого объяснения слюновыделения на, как ему показалось, отчёты - он объяснить не мог. – Оуэн, – он осторожно стал трясти его за плечо. – Оуэн, проснись. – М? – разлипив глаза, доктор столкнулся голубыми глазами начальника, – Мистер Магус! Мгновенно поднявшись, мужчина ошарашенно смотрел на другого. Айзек ни чуть не испугался, он взглянул на стопку бумаг на столе и довольно улыбнувшись, перевёл взгляд на подчинённого. – Смотрю отчёты готовы, молодец, – констатировал он. – И как? В ответ успевшего обрадовать начальнику был полный уныния и разочарования вздох. Доктор потёр пальцами переносицу и апатично выдал: – Не знаю. Я пол ночи не спал, следил за этим существом, никаких изменений. – Невозможно, – на секунду голос Айзека дрогнул. – Может быть... Может ты что-то упустил?.. – Упустил? – глаз Оуэна нервно дёрнулся, – Я не мог сомнкнуть глаз, пока наблюдал за этой тварью. Не случилось даже малейших изменений! Знаете, может я получу за это, но я более чем уверен, что Это мертво! Причём, довольно давно! Если вы мне не верите, то пойдёмте проверим вместе!!! Позабыв о всех нормах приличия, доктор схватил начальника за рукав и потащил на третий этаж, где находилась капсула с существом. – Вот, любуйтесь! – воскликнул Коннор, распахнув дверь, – Какого... Мужчина не мог поверить тому, что видел. Существо... Изменилось. Немного, но всё же. Прежде серая кожа стала тёмно-бежевого оттенка, прижатые к телу скрюченые руки и ноги немного изменили своё положение, а на голове теперь пробивалось немного тёмных волос, да и само существо как-то выпрямилось. Но самое главное, кроваво-красная подутратила свою насыщенность в цвете, став немного, но всё же, бледней. – Оуэн... Готовь новые отчёты.                                                                                                          Сгущённое тучами небо уже не было чем-то новым, все привыкли к частым дождям в последнем месяце зимы. Айзек сидел в своём кабинете, сейчас у него был обеденный перерыв. Ему казалось, что он сходит с ума. Все его мысли и днём и ночью занимает гомункул и слова человека, принёсшего его сюда. Голову посещают разного типа догадки, но в явь они не выходят. Зато собственная догадка Айзека, что он окончательно спятил, он не спешит отрицать. Как и то, что он помешался на гомункуле и своей цели. Что можно было сказать и о когда-то прежде милом докторе Конноре. В отличие от того, алхимик, может и сошёл с ума, но всё же не потерял способность здраво мыслить. Дабы обезопасить себя и окружающих, он не заходит в лабораторию оставшиеся три дня, что уж говорить про то, что он и вовсе запретил своему новому помощнику Коннору даже говорить ему о гомункуле. Зато он позволил ему целую свободу в своих действиях. И, по мнению других - понятия не имевших, чем начальник и доктор занимаются в лаборатории - алхимиков, работающих в штабе, вседозволенность для последнего - была не лучшей затеей. А причина была такова: С того самого дня, физические изменения гуманоида становились всё сильнее и сильнее, а красная вода бледнее. Но теперь, когда Айзек взял перерыв, у Коннора море свободного времени, которое он проводит в лаборатории. И за это время, со слов очевидцев, Оуэн стал совершенно другим человеком. СОВЕРШЕННО другим. Каким-таким-другим - Магусу было неинтересно. Он сам с ним виделся два-три раза в день, по несколько минут, и каких-либо изменений в докторе не замечал. Всё те же немного потрёпаные каштановые волосы с небольшой проседью, те же зелёные глаза с привычными тёмно-серыми мешками под ними, всё тот же длинный белый медицинский халат. Какая важность тут могла быть? В это же время Айзек безуспешно пытался связаться с "Тем человеком". С тем самым, что принёс гомукула к нему и почти доказал ему, Айзеку, существование философского камня. Все попытки связаться с ним через письмо оказались безуспешны. А его имени Магус попросту не знал. В письмах он всегда подписывался латинской буквой "Н". Ни кто к нему никак не обращался. Но Магус верил, знал, что он придёт. Придёт за своим дитя. Взяв в руки фарфоровую чашку с чёрным остывшим кофе, он взглянул в едва заметное отражение в нём. Его внешний вид оставлял желать лучшего. Под красными, от недосыпа, голубыми глазами образовались мешки, кожа приобрела нездоровый бледный цвет, а рыжие стянутые в тугой хвост волосы выбивались из причёски. Из-за этого существа он забыл о сне, о еде, обо всём. Он ждёт. Ждёт, когда оно станет совершенным. Ждёт того человека. Ждёт. И он будет ждать столько, сколько потребуется. Ведь его цель теперь так близко, как никогда не была раньше... – Айзек! - в кабинет влетел Джефф, чему сильно удивился начальник. – Он здесь. Джефф. Что же касается лучшего друга и правой руки Айзека - то он и вовсе забыл о нём. В какой-то момент Джефф просто сказал, что это бредовая затея, что Айзек верит всему, что скажут, что он как послушная собачка на поповодке "Того человека". Воспринял ли это Айзек как предательство со стороны своего друга? Джефф не знает. Он, Магус, ему ничего не сказал. Маргрей просто хотел вернуть своего друга и более никогда не слышать о гомункуле, философском камне и "Том человеке". Но он больше не услышал от своего друга и слова. Айзек не помнит, что произошло в последние пять минут. Он помнит, как его встретили удивлёнными взглядами остальные работники штаба и... его почётные гости. Точнее гостя, в этот раз он пришёл без сына. Возле него уже стоял Коннор, который любезно улыбался и о чём-то разговаривал с ним. Правда о чём - не удалось услышать. Айзек даже не сразу узнал его. От него веяло чем-то непонятным, чем-то сладким и притягающим и в тоже время отталкивающим. Его привычная любезность теперь сочиталась с чем-то аристократическим и ещё с чем-то. И это скрывало веющую для Магуса опасность, которую он почувствовал, едва подойдя к гостю и доктору, который непривычно, как-то по "дружески" улыбнулся ему. – Здравствуйте, мистер Айзек, – поприветствовал мужчина в белом. – Здравствуйте... – как-то нервно вышло. – Я уж было испугался, что вы не придёте. – Я не мог не придти в столь очень важный день. Отца одарили ошарашенными взглядами, лишь только Магус и доктор Коннор терпимо ожидали его следующих действии. – Знаете, – внезапно подал голос Айзек, – тогда вы были правы. Какое-то странное подобие улыбки тронуло сухие губы Отца. Он, высокомерно развернувшись, прошевствовал в сторону лестницы, а Магус и Оуэн за ним. Мужчина в белом прекрасно помнил путь к лаборатории, где Прайд оставил Слосс, а тем временем Айзек решил спросить у доктора то, что три дня назад запретил говорить ему. – Оуэн, как... Слосс? Доктор перевёл удивлённый взгляд на начальника, но удивление тут же сменилось непонятной хитростью, а уголки его губ приподнялись в коварной усмешке. Эти последние три дня он не мог усидеться на месте, да и вообще вёл себя как-то странно: когда он приносил новые отчёты, то готов был плясать от радости или чего-то психически нездорового. Вдобавок, все эти дни, он чуть ли не с улыбкой до ушей шёл в лабораторию, а выходил из неё лишь в туалет и редко, очень редко, в свой позабытый медицинский кабинет. Еду ему туда приносила та уборщица, в знак благодарности за "спасение". Но спасения от безумия самого прежде спокойного и очень любезного доктора она не знала. Каждый раз она выходила от него бледной, на ватных ногах, грозившихся вот-вот подкоситься. Такое резкое изменение в спокойном характере доктора пугали. – Сейчас вы сами всё увидите. Наконец путь подошёл к концу, белая деревянная дверь не была закрыта, но что-то не давало им всем пройти, но стоящего впереди Отца это не остановило. Толкнув дверь вперёд, три пары глаз загорелись от картины, что предстала их глазам. Той уродливой, безобразной, не похожей на человека твари не было, была лишь... Женщина. Молодая женщина примерно тридцати лет. Её молочно-белая кожа прекрасно сочиталась с развивавшимися, длинными, тёмного цвета волосами, слегка прикрывавшими обнажённые грудь и плечи. Фигура же имела очень даже привлекательный вид: над приличного размера грудью с левой стороны находилась кровавого цвета татуировка змеи, кусающей себя за хвост. Подобный знак Айзек уже встречал в книгах по алхимии и прекрасно знал, что он обозначал. И он был полностью уверен, что этот знак связан с философским камнем. Но оставив мысли в сторону, он продолжил взглядом изучать незнакомку и заметил: на её животе на расстоянии пупка, по обе стороны имелись два такого же цвета, спиралистых круга, с полосами, ведущими за спину. Миловидному лицу закрытые глаза придавали выражения умиротворения, создавая впечатление будто бы женщина просто спит, если бы не тот факт, что она стояла в наполненной чистой водой капсуле, абсолютно голая. Айзек всё ещё не мог поверить, что то, что он видит - ему не снится. Он не мог объяснить, как то существо смогло стать человеком, тем более женщиной. Внезапно случилось то, что превзошло ожидание всех присутствующих в лаборотории. У лица находящейся в капсуле особы образовалось пару пузырьков с воздухом. Её глаза раскрываются и необычного, цвета сирени, туманный взгляд окидывает лабораторию и приствующих в ней. Люди раскрыли рты. Айзек готов был сию же секунду разбить эту капсулу, чтоб вытащить гомункула наружу. Похожие мысли были у доктора Коннора. Его рот искривился в какой-то странной, даже жуткой улыбке, а глаза вспыхнули нездоровым безумием, вряд-ли сейчас кто-нибудь мог бы понять, что творится у него в голове. Но Отец ничего этого не заметил. Его внимание, как и внимание только что появившегося на свет гомункула было устремленно друг на друга. В туманных аметистовых глазах вспыхнула жизнь, когда большая рука создателя легла на стекло. Отец заметил, что тело нового творения плохо поддаётся, и видел, как незаметно, она применяет все имеющиеся силы и отвечает тем же жестом. – Добро пожаловать в наш мир, моя вторая дочь, Слосс. To be continued...