В квартире Чангюна уютно и достаточно просторно. Кихён пусть и чувствует себя неловко, всё же рад такой возможности. Минхёк всегда найдёт выход. И выход такой, что выгода в этом будет. Сейчас, например, Чангюн согласился из-за того, что половина суммы за аренду квартиры перейдёт на Ю, а сам Ки из-за того, что будет намного ближе к предмету своей любви. Да,
намного ближе. У Гюна двухкомнатная квартира. Конечно, предлагать Кихёну спать в его комнате, когда сам «хозяин» будет спать на диванчике, как-то смешно и странно, поэтому Чангюн отдаёт гостиную.
И да, он искренне надеется, что потолок в квартире соседа протёк сам по себе, по тому, что дом старой постройки, а не потому, что там хозяин плохой был. Вдруг Минхёк соврал, и этот мгновенно пьянеющий юноша крайний грязнуля? Думать в таком ключе об этом мальчишке не хочется, но мысли сами собой появляются, не спрашивая разрешения.
— Ты не будешь против… Я смотрю телевизор до поздней ночи, — мнётся Гюн.
Кихён выглядит, мягко говоря, не очень. Проведя неделю с убивающимся по своим недоотношениям Минхёком, Ю действительно ослабел. Мин как капризный ребёнок в такие периоды жизни: это принеси, то подай, это сделай, туда сходи, здесь напиши, за меня заплати… Да, конечно, друга жалко, бросать в таких ситуациях не хочется, но сам медленно вязнешь с ним в этом болоте. Он ведь не хочет ничего решать, думает, само пройдёт. Но нет, Минхёк-а, это так не работает!
У Кихёна синяки под глазами, щёки впавшие и движения вялые. Чангюн выдыхает и выходит из гостиной:
— Поспи немного, кажется, тебе было не до сна сегодня.
Ю крайне тронут такой заботой. Он стелет постельное бельё, которое хранится в диване не так долго (Чжухон слишком часто ночует здесь), быстро пишет в беседу, с усталой улыбкой читая сообщения друзей, а затем убирает телефон подальше и закрывает глаза. Вырубает, действительно, мгновенно. И вот, новоиспеченный жилец чангюновой квартиры впадает в царство Морфея.
В воздухе витает запах чего-то горелого, а кожу обдаёт жаром. Ю разлепляет глаза и недоумённо разглядывает комнату в оранжевых оттенках. «Сейчас утро? Мне пора в универ?» Именно такие мысли посещаю кихёнову голову первым делом, но затем парень вспоминает, что поселился у Чангюна и заснул.
Запах гари очень сильно волновал парня, так что он сразу же пошёл на кухню. В небольшой комнатке, уже знакомой Кихёну, стоял Им. Он сгинался над чем-то, стоящем на кухонном столе. Парень стоял спиной к Ю, так что разглядеть что-либо не было возможным. Ки обошёл соседа вокруг и внезапно для самого себя начал хохотать. Это было громко и не тактично. Но смотреть на лицо младшего просто невозможно! Всё было в саже, и шея тоже.
— Чего ты смеёшься? Я хотел испечь пирог в честь твоего переезда, но заснул! — дуется и складывает руки на груди. — Я старался, не виноват же, что вы нас так рано разбудили сегодня утром.
— Ладно-ладно, — широко улыбаясь, не без смеха, говорит Кихён и ведёт Гюна к раковине, чтобы умыть того. — Вау, твои волосы такие мягкие!
— Что, нравятся? — ухмыляясь так по-лисьи, спрашивает младший, заставляя Ю покраснеть.
— Если только твой шампунь!
— Приму это за комплимент, — шуточный реверанс и заливистый смех. Внутри Кихёна что-то трепещет и он быстро плещет в Гюна водой.
— Эй! О младшеньких нужно заботиться!
— Чжухон позаботится, — слишком палится Ю и выкидывает сгоревший пирог в мусорную корзину. Часы, стоящие на микроволновой печи, показывают семь вечера, из чего Ки делает вывод, что наедаться не стоит: — Попьём чай, и нам хватит.
— Окей. Но я хотел вечером фильм посмотреть, поэтому сейчас нужно будет сходить в магазин за мороженым и какао-порошком.
— Можно я с тобой схожу? — быстро хватает чайник и разливает кипяток по кружкам. И объясняться не придётся, почему так внезапно отвернулся.
— Да, конечно! Почему ты вообще спрашиваешь? Я ведь не ограничиваю тебя!
Пьют чай в полнейшей тишине, но она не кажется неловкой. Скорее, какой-то правильной и уютной. Посуду моют также вместе: Кихён намыливает и споласкивает, Чангюн — вытирает и расставляет по местам.
Одеваются они быстро. Относительно. Гюну хватает двух минут на то, чтобы влезть в джинсы и футболку. А вот Кихёну целых двадцать: одеться, расчесаться, побегать по дому в поисках серёжек, провозиться с чем-то в ванной, нанести блеск на губы.
— И зачем ты красишься?
— Я не крашусь, а предохраняю свои чувствительные губы от обветривания.
— Ааа, так вот оно что… Ну, ладно. Ты оделся быстрее моей девушки, это радует.
Эти слова для Кихёна как укол в сердце. Улыбка становится натянутой, а взгляд — пустым. Идти уже никуда не хочется, но Чангюн хватает за плечо и выводит самостоятельно.
— Знаешь, мне кажется, мы должны свести Чжухона и Минхёка. Мой уже все уши мне прожужжал, что ему просто необходим твой друг. Даже пытался втянуть в это мою девушку, чтобы Хёк приревновал, но я быстро отговорил его.
— Да, я согласен с тобой. Минхёк и сам, кажется, что-то испытывает, но боится очень, — кивает согласно, а затем, немного смущаясь, спрашивает: — А ты до сих пор в отношениях с той девушкой?
— Мы договорились, что для наших родителей мы всё ещё встречаемся, так что они платят ей, но в повседневной жизни мы с ней не будем видеться вообще.
Кихёна это успокаивает.
На улице довольно тепло. Солнце уже село, зажглись фонари, людей стало меньше. Гуляет в основном молодёжь.
Чангюн достаёт из кармана пачку сигарет и закуривает. Кихён идёт чуть сзади и смотрит на такой прекрасный профиль. Чангюн сантиметров на пять выше в этой обуви, и Кихён всё сильнее чувствует эту ауру альфы. Все неровности лица кажутся такими идеальными, а короткие ресницы невообразимо длиными. Губы, зажимающие сигарету, так манят к себе, что оторвать взгляд становится просто нереальным.
— Эй, с тобой всё окей? Я долго дверь держать буду? — спрашивает недовольно, и тогда Ю замечает, что они уже стоят у магазина. А Чангюн придерживает для него дверь.
— Извини, — буквально пищит от смущения и запрыгивает внутрь.
Им уверенно идёт к полкам с мороженым, в то время, как Ки любопытно оглядывается вокруг и медленно плетётся следом. Он в этом магазине впервые, так как это магазин, в котором исключительно продукты, привезённые из других стран.
— Перестань быть таким испуганным хомяком.
Чангюн идёт уже обратно, хватает за шкирку и тащит к кассе. С одной стороны обидно: это кажется грубым обращением, но с другой стороны приятно: голос его очень ласков.
Кихён в ответ на это хватает парня за длинный ремень его джинс, чтобы больше не отставать и не теряться в этой толпе. А Чангюн смотрит так удивлённо, а девушки в очереди хохочут, прикрывая улыбки. Кихён, видимо, совсем глупенький, а Чангюн, наверно, совсем без тормозов. Потому что Кихён до самого дома держится за ремень младшего, а Чангюн до самого дома не возмущается и идёт с самой самодовольной лыбой на свете, даря её всем ошарашенным прохожим.
Дома оба быстро переодеваются, и Кихён падает на диван. Потому что так сказал Чангюн. Потому что сам Им пошёл готовить какао.
— Апчхи! — на весь дом чихает Кихён и обречённо прикрывает глаза. Хочется убить себя за несдержанность.
— Ты заболел? — заглядывает в гостиную растрёпанная макушка и глядит как-то осуждающе. Слава Богу, осуждают не его: — Сколько ты уже ходил к хозяйке? Почему она так поздно пришла с помощью? Боже…
Чангюн вновь скрывается на кухне, а затем выносит оттуда горячее какао вместе с пачкой различных упаковок таблеток. И градусник.
Пока Кихён ждёт писка электронного градусника, Чангюн включает фильм. Им повезло, что оба учатся в медицинском и знают, что делать в таких ситуациях. Никто не переживает. Это их повседневность.
Когда градусник пищит, Ю смотрит на небольшой дисплей и обречённо выдыхает:
— Тридцать восемь и шесть.
— Значит, придётся протираться, тут одними таблетками не обойдёшься, — встаёт с дивана и снова направляется в кухню, кидая напоследок: — Ты пока таблетку пей, раздевайся, а я воды налью.
Кихён краснеет и чувствует себя школьницей, пришедшей впервые на приём к гинекологу. Вот именно, что Чангюн совсем не собирается рассматривать его гениталии. Но Ю почему-то всё сильнее и сильнее переживает. А когда стягивает с себя всё, вплоть до боксёров, то уже чуть ли не теряет сознание от стыда. Хочется рвать на себе волосы, чтобы хоть как-то заглушить это чувство, но в гостиную уже возвращается Им с тазиком и тряпкой.
— Ну что, давай, ложись, будем тебя протирать.
Кихён зажмуривает глаза, чтобы не видеть этого и очень хочет убить себя, когда от первого же касания холодной ткани к разгорячённой коже, покрывается мурашками и сдавленно пищит.
Милый_лис:
22:15
ОН ТОЛЬКО ЧТО ПРОТИРАЛ МЕНЯ
Щеночек_Мин:
22:16
Я стал настолько стар, что не в курсе новых молодёжных сленгов?
Это сейчас так секс называют?
Что-то вроде «он меня поджарил, как шашлычок»?
Милый_лис:
22:16
Фу, Минхёк,
Что за пошлости? Сколько можно?
У меня поднялась температура
И он протирал меня холодной водой, чтобы убрать жар
Щеночек_Мин:
22:17
Что ж, это было бы романтично
Если бы ты в этот момент притянул его к себе
И страстно поцеловал
А так ничего интересного
Гудбай
— Что ты там так увлечённо пишешь? — отвлёк голос совсем рядом.
Кихён переводит взгляд с телефона на Чангюна и тут же отшатывается от него. Лицо парня находится слишком близко, так, что они буквально трутся носами друг о друга.
Внезапно Им закатывается добрым смехом и растрепывает волосы Кихёна.
— Я всё никак не привыкну к твоим милым реакциям. Словно хомячок испуганный.
Умиляется и закидывает в рот поп-корн. Гюн очень любит его, поэтому хотя бы одна пачка всегда хранится в кухонной тумбе.
Кихён убирает телефон и садится рядом. На экране какая-то комедия, так что Ю расслабляется. Не важно, что смотреть, главное — не фильмы в жанре «ужасы».
— Почему не ешь поп-корн? — спрашивает Чангюн, закидывая сразу пять воздушных зёрен.
— Я не люблю сладкий, — кривится и мотает головой.
— Так он солёный, — протягивает баночку и смотрит так невинно, что взгляд не оторвать.
Ю тянется и берёт всего одну. И правда, солёный.
«Вау, у нас и вкусы совпадают!» — ликует про себя старший и уже с улыбкой смотрит в экран телевизора.
Долго сидеть не удаётся — Кихён начинает медленно клониться вбок и закрывать глаза. Чангюн, увидев, что тот буквально перевалится сейчас через подлокотник и полетит лицом в пол, хватает его за руку и тянет на себя, заключая в объятия. Парень не реагирует — уснул.
А Чангюну отчего-то очень тепло и приятно на душе. Он обнимает худощавое тело и утыкается носом в шелковистые розовые волосы.
Сидеть всю ночь не хочется, его и самого уже зовёт к себе сонное царство. Так что Им выключает телевизор, укладывает Кихёна и идёт в свою спальню.
Ему безумно хочется остаться. Лечь рядом с Ю, обнять, погладить по волосам и просто заснуть. Но совесть не позволяет, поэтому, буквально дав себе мысленный подзатыльник, он плетётся к себе в комнату.
Всё будет завтра. А сегодня — только сон.
