Neighbor

      Квартира Минхёка обычно светлая. День, ночь — не важно. Парень даже спит с обязательно включенной лампой, стоящей на тумбе у кровати в спальне и у дивана в гостиной.       Сейчас, заведя Чжухона домой, Мин выключает свет везде, потому что «мне режет глаза, Хёкки». Одиноко светящая лампа мерцает, отражаясь в глазах парней. Минхёк устало валится на диван рядом с Хоном и тихо смеётся. Та атмосфера, что распространяется по квартире с появлением младшего, чувствуется неимоверно сильно. И Хёку очень хочется как-то развеять её: громким смехом, разговорами, спорами, — не важно.       Чжухон смотрит так пристально, так… Влюблённо? Минхёк и правда не понимает, почему эта мысль приходит вдруг ему в голову. Но факт остаётся фактом: эта мысль есть, и она точно не льстит парню, она пленяет его разум и сердце.       — Послушай, — резко начинает говорить Мин, отчего с души и плеч будто камень падает, словно он освобождается от сильнейшего гипноза. — Давай поговорим на чистоту, окей? — Хёк делает паузу и глядит на младшего. Тот всё так же смотрит в его глаза и, кажется, слушает очень внимательно. — Думаю, наши друзья — Кихён и Чангюн, совсем скоро признаются в своих чувствах и будут вместе. Я Кихёна не брошу. Так что мы, наверно, часто теперь будем видеться… Я имею в виду, что мы не должны ругаться, пререкаться или что-то типо того, окей? Я не собираюсь портить настроение моему хомячку, из-за того, что ты не можешь терпеть меня.       — Кто сказал? — внезапно хрипло спрашивает Хон, слегка выгибая бровь (что выглядит чертовски изящно и даже сексуально, по мнению Минхёка).       — Ч-что? — старший Ли заглядывает в глаза Чжухона, и вновь всё вокруг плывёт. Тело сковывает, а сознание покидает парня. Он будто с разбега прыгает в тёплую воду в бассейне, отчего его тут же морит.       — Я говорю, что я не ненавижу тебя и что не раздражаюсь, — Чжу убирает руку со спинки дивана, которой до этого подпирал щёку, и пододвигается ближе. — Понимаешь, моё поведение не обусловлено плохим отношением к тебе. Я просто… Не знаю, как ведут себя влюблённые.       Минхёка словно холодной водой окатывает внезапно, и он уже во всю таращит глаза на Хона.       — Ты мне нравишься, Хёкки-хён. Прости, что задевал твои чувства всё это время и не решался сказать прямо. И за тот поцелуй прости, правда. Я привык получать всё, что хочу. И мне было сложно принять твой отказ. Я правда искреннен сейчас с тобой. Но пойму, если ты откажешь вновь.       Глаза его так чисты и невинны, что Минхёк просто не может не поверить.       — Ты… — старший тянется вперёд, прикрывая глаза. — Ты мне тоже очень нравишься.       Шепчет и вытягивает губы, ожидая поцелуя. Каким он будет? Нежным? Грубым? Кажется, с Чжухоном любой поцелуй будет головокружительным.       Младший тянется в ответ, прикрывает глаза. И Хёк резко чувствует тяжесть на своих коленях. Открыв глаза, он тут же закатывает их и недовольно цокает языком: Чжухон уже сопит, уткнувшись носом в живот старшего.       — Какой же ты ребёнок, — в конце концов, улыбается и перебирает прядки волос младшего, глубоко уходя в себя и задумываясь над словами Хона.       Ранним утром Хёнвон, как всегда, спал. А вот Хосок уже встал, умылся, приготовил завтрак и даже успел посмотреть утреннюю программу «Жить здорово». Не то, чтобы ему было интересно, но иногда советы из этой телепередачи запоминались и парень пробовал их на себе. Большинство были неудобными, дорогими или вообще безрассудными. Но некоторые были очень даже полезными, так что Вонхо одобрительно качал головой и иногда даже использовал эти советы на себе.       Хёнвон открывает глаза. Уже светло, но стрелка часов только-только подползает к шести часам. Около компьютерного стола стоит Хосок и застёгивает пуговицы на рукаве белой, только выглаженной рубашки. Чёрные брюки сидят идеально, подчёркивая идеальную, упругую, подкачанную задницу.       Одежда делает кожу Хосока ещё более бледной, аристократической, притягательной. Хёнвон приподнимает голову и тихо спрашивает:       — Ты куда так рано?       — Сегодня не спалось, вот и решил выйти пораньше.       — Без меня? — чуть ли не вскрикивает Хёнвон, садясь на постели (в прочем, тут же укутываясь в одеяло — дома всё ещё прохладно по утрам).       — Нет, конечно, глупенький! — улыбается Вонхо, подходит и треплет по волосам.       — Отлично. Снимай это всё. Наденешь тот старый костюм, что твоя матушка выиграла в покер у отца твоей кузины.       — Но, милый, тот костюм слишком старый! Затёртый и, к тому же, плохо пахнущий.       — Не волнуйся, я его постирал, — потирая ладони с ухмылкой отвечает Че.       — Я не понимаю, зачем? — уже чуть ли не хнычет и разводит руками.       — Потому что я устану отбивать тебя и от девушек, и от парней, если ты пойдёшь вот в этом, — указывая на идеальный наряд Хосока, говорит Хёнвон, обиженно дуя губы.       — То есть, ты хочешь сказать, — тут же хитро щурится, словно лисица, — что я выгляжу в этом сексуально? Возбуждаю тебя?       Вонхо упирается коленями в край кровати медленно напирает на младшего. Тот прячет покрасневшее лицо в одеяле, но его это не спасает.       — Если так хочешь, я надену тот костюм. Но ты должен снять с меня этот. Полностью.       - Ну нет, Хосок, ну за что ты так со мной? — хнычет и пытается отползти.       — Я знаю, что ты тоже хочешь этого. Можешь даже не скрывать. Я читаю тебя насквозь.       Хёнвон медленно убирает край одеяла от лица и смотрит в глаза Хосоку. Тот понимает без слов: приближается, прикладывается к губам и поцелуем укладывает младшего обратно в постель.       Хёнвону очень нравится, когда Вонхо ведёт себя властно; нравится чувствовать себя беззащитной овечкой; нравится играть роль наивного паренька.       А Хосоку нравится вновь и вновь хищно улыбаться, нравится нависать над худощавым тельцем младшего, нравится брать его по ночам.       Но это всё им нравится только во время занятий любовью. В остальное же время им нравится быть нежными друг с другом, отдавать себя полностью, понимать чувства друг друга и являться частичками, которые становятся одним целым, обретая баланс.       Хёнвон улыбается играючи, закусывает нижнюю губу и медленно расстёгивает пуговицы хосоковой рубашки. Пытается довести до точки кипения, как бы «случайно» проводя коленом в области паха, задевая чувствительный член сквозь ткань брюк.       Вонхо прикрывает глаза и задерживает дыхание, дабы не застонать. Хёнвон так ждёт этих звуков, но Хосок держится специально, лишь сдавленно выдыхая воздух тучным грузом.        — Ну, хён, — тянет обиженно и проводит ладонью по крепкой груди, задевая соски. — Я жду…       У Вонхо уже подкашиваются руки. Несмотря на динамичные тренировки, парень не может управлять своими мышцами в такие моменты. Он чувствует, что вот-вот упадёт на младшего, поэтому быстро вскакивает с кровати и бежит переодеваться.       — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Хёнвон и приподнимается. — Если хочешь, я не буду больше с тобой играть.       — Нет, малыш, всё в порядке, — улыбается Хосок, — просто я подумал, после секса захочется хорошенько выспаться. Так что давай-ка оставим это на вечер.       Вонхо целует младшего в щёку и бежит в туалет — справляться самостоятельно.       — Чёртов фетишист, — смеётся Хёнвон и поднимается с постели — пора в универ.       Минхёк просыпается из-за того, что ему слишком жарко. Если вы думаете, что жара в тридцать градусов это «слишком жарко». То вы ошибаетесь. «Слишком жарко», это когда в сорока градусную температуру воздуха все окна в квартире закрыты, ты спишь под зимним пледом, обнимаемый очень тёплым кем-то.       А этим самым «кем-то» для Минхёка был Чжухон. Его большая рука лежала на тонкой талии парня, задрав футболку и опаляя своими касаниями бледную кожу.       Хёк, только открывает глаза, как тут же понимает, что-то здесь не так. Лежать ну очень неудобно. Так ещё и не родной шкаф его спальни перед глазами, а телевизор (он находится на третьем месте по родству, потому что первый это шкаф, а второй Кихён, потому что тот бурчит много. Если вы спросите, на каком месте Хёнвон, то вам смело скажут, что на пятом, потому что на четвёртом — холодильник. Он жужжит, но зато спасает от смерти любимую минхёкову еду. А вот Хёнвон бурчит часто. Даже больше Кихёна).       Спустя минуту он понимает, что находится в гостиной и что вчера Чжухона развезло с малой дозы алкоголя. А ещё понимает, что он жёстко так облажался, и очень надеется, что младший Ли ничего не помнит.       Сзади шевелятся, замирают на пару секунд, шёпотом чертыхаются, а затем пытаются перелезть «спящее» тело. Когда Хон нависает над Мином, в попытке тихо ступить на горячий пол, то случайно натыкается взглядом на раскрытые глаза, смотрящие на бестолковые потуги младшего.       Затянувшаяся пауза с долгими, неотрывными взглядами, неловкость ситуации, — всё это прерывается нелепым:       — Ну как тебе моё тело? — от Минхёка.       И:       — Костлявенько, — от Чжухона (правда в мыслях он добавляет «мне понравилось щупать тебя за бока, но об этом Минхёку знать совсем не обязательно).       Снова минутная неловкая пауза, а затем оба взрываются хохотом. Хон валится прямо на старшего, отчего тот резко выдувает из себя весь воздух. Продолжают смеяться, надрывая животы, и вовсе не чувствуют уже неловкости от произошедшего.       — Пойдём чай пить, герой-любовник, — утирая слёзы от долгого смеха, произносит Минхёк, упираясь в грудь Чжухона руками, дабы поднять его. — Нам вообще-то ещё в универ идти. Если ты не забыл, конечно.       — Вот чёрт, — тянет младший, обиженно выпятив губу, — а я так надеялся соблазнить тебя.       Реакция Хёка неожиданная очень. Он внезапно замолкает, улыбка мгновенно сползает с его лица, а в глазах мелькает какой-то страх. Чжухон ничего не понимает, но очень пугается. Он ведь не думал, что эта шутка будет воспринята таким образом…       — Извини, я просто пошутил, не стоило мне, — неловко чешет затылок и виновато улыбается.       — Да ладно, ты не виноват. У меня свои тараканы…       Хёк пытается улыбнуться, но это выглядит так вяло и грустно, что у младшего сердце разрывается. Он приобнимает старшего за плечи и ведёт в кухню. Готовит завтрак сам, при этом часто нервно поглядывая на Мина. Он переживает очень, а Минхёк от такой заботы расслабляется весь, подпирает щёку кулаком, облокотившись о стол, и наблюдает за хозяюшкой-Чжухоном.       Красота, а не жизнь! Вот только это всё портит уведомление о сообщении. Минхёку приходится отвлечься от увлекательного дела и достать телефон. Милый_лис: 07:01 Всё кончено… Крах Это полный крах…

Щеночек_Мин: 07:02 Ты это о чём?

Милый_лис: 07:02 Чангюн… Он…