Книга жизни

Глава 9 Свобода Он открыл глаза, всё ещё надеясь, что пережитое окажется только сном... И увидел, что если что-то сном и было, то этот сон имел немного иной конец, чем тот, который он мог ожидать. Они были не во дворике тюрьмы, не в камере, а в лазарете - огромном и довольно светлом помещении, абсолютно пустым, если не считать единственной койки, на которой лежал он, стула, на котором сидел Люциус, и шкафа, у которого возился со стонами какой-то старик. Всё тело Гарри ныло и было будто налито свинцом, голова шла кругом. Он попытался приподняться с кровати, но тут же подступившая тошнота и ещё большее головокружение сломили его попытки. Наконец старик отошёл от шкафа, держа в странно изогнутой руке склянку, которую протянул Малфою, тот развёл несколько капель в стакане воды, что был у него в руках подошёл к Гарри, по-отечески приподнял голову мальчика и заставил Гарри это выпить. Юноше значительно стало лучше. - Где мы? И - кто вы? - спросил Гарри, обращаясь к старику. - Вы в Бастилии, молодой человек, - ответил тот. - В БАСТИЛИИ?! - А я, я тот, кто тебе нужен, - ответил старик. - Маг Свободы. Я был одним из ведущих учёных нашего времени, в самых разных областях магии. Одно время я даже возглавлял Академию, но потом оставил её ради своих изысканий. И я нашёл того единственного ученика, о котором мечтал всю свою жизнь. Но, увы, ученик, также весьма талантливый маг, предал меня и стал на сторону зла. Имя ему - Максимилиан Робеспьер. - Робеспьер был жрецом Чёрного Круга, - заметил Малфой. – Ты, видимо, слабо запомнил то, что я тебе рассказывал, впрочем в твоём-то состоянии это было не удивительно, - укладывая юношу вновь в постель заметил Люциус. Он кашлянул и повторил рассказ, который Гарри недавно слышал в полубреду. - ... Да, - видя удивлённые глаза Гарри подытожил свой рассказ Люциус. - Судя по истории всё так и было. Однако то история - сухие факты. В реальности всё, судя по всему, ещё страшнее... И увы, мы этому сейчас становимся свидетелями... Там, за дверью в лазарет, по всей Бастилии скитаются несчастные узники. Вот уже почти месяц как они попали под то страшное заклятие... Вот почти уже месяц как они гниют заживо... Они почти уже Дементоры... Они уже могут частично высасывать душу человеческую, и уже почти могут отнимать счастье человеческое, но, что радует, только почти... Люциус замолчал, а Гарри попытался понять, что же происходит с ним, что он сейчас чувствует. Нет, это была уже не болезнь, но какое то странное чувство. Всё тело юноши покрывала холодная испарина, была какая-то внутренняя дрожь, будто он сильно устал или сильно чего-то боится... Но ни усталости и страха в душе не было. И всё же что то такое, чего нельзя описать, чего никак не мог понять Гарри с ним происходило. Его размышления прервал старик. - Обращение в дементора происходит за один лунный цикл. Сегодня последний день... Нам нужно найти отсюда выход и как можно скорее, раз уж наш молодой человек наконец пришёл в себя. Они уже не могут контролировать себя и кидаются на всё без разбора, убивают, пытаются высосать душу... Думают что это их спасёт, сделает их вновь людьми. Их жажда воистину неутолима. Но пока заклятье не вступило в полную силу, мы их сможем преодолеть, у нас пока есть шанс выжить. И боюсь, наше время подходит к концу... Мы не можем ждать ни минуты, скорее идёмте! Они вышли в тот же дворик. На улице был тёплый июльский день, но Гарри ощущал холодный озноб. Он его прекрасно помнил. Именно этот озноб, леденящий душу ужас, чувствует человек, когда к нему приближаются Дементоры. Малфой на ходу опять укутал Гарри своей мантией. Выйдя во двор все трое стали, как вкопанные. По всему двору ходили, лежали, в стонах раздирали себя и мучались от невыносимых по видимому мук люди, вернее те существа, что раньше были людьми. Сейчас же они больше напоминали оживших трупов, а может древних мумий с которых содрали все бинты. Чудовища их приход тоже заметили и явно были рады их видеть. Радость их больше походила на безумство – наконец-то они насыться! Наконец-то они утолят свою жажду... Счастье - они высосут из пришельцев его до донышка. Души - они порвут их души, они восполнят свои потери, они станут вновь нормальными... Безумные чудовища начали окружать своих жертв, у Гарри вновь закружилась голова... - А что, собственно говоря, мы ищем? - подавляя в себе панику поинтересовался Гарри у старика, который явно что то искал взглядом.. - Никто не знает, что здесь, в Бастилии, есть одна аномалия. Сам я зову это петлёй времени, через неё вы сюда и попали. Она не стоит на месте и придётся нам её найти, чтобы вы могли спастись. Но прежде, чем уйти, вы должны будете меня убить, ибо, если будет моя душа поглочена дементорами, не будет больше мага и феникса Свободы. Обещайте это. И обещайте покарать Круг за все его преступления! Это ведь Жрецы Чёрного Круга покалечили меня, отняли у меня ученика и посадили сюда... - Я обещаю, что не успокоюсь, пока Круг существует, - сказал Гарри, отирая выступивший у него на лбу пот. Взгляд старика вдруг остановился на его руке. - Круг - и мой личный враг. - Ты его Наследник, - еле слышно выдохнул Свобода. - Я вижу у тебя кольцо - перстень Основателя Круга. Но душа твоя чиста. И, будучи Наследником Круга, ты властен уничтожить его, если обретёшь способ заставить жрецов покориться твоей воле, а это не всем даётся. Тебе придётся приложить немало усилий, чтобы доказать свои претензии. Они стремятся тебя уничтожить и забрать свой знак. Но перстень - ещё не всё. Есть Чёрный Проклятый Крест и Зловещий Череп, утраченные, как и Чёрный Изумруд. Победа будет за тем, кто первым обретёт все три реликвии разом. - Старик помолчал. - Ты не сможешь совершить убийство, - заговорил он вновь. - Это для того, кто путь так и не нашёл, - Свобода взглянул на Люциуса, погружённого в размышления. - Ты находишься посередине. На развилке и должен сделать выбор, коего был лишён когда-то. Сделай выбор и пусть моя смерть не отразится на нём. - Вы говорили о петле времени, - заметил Малфой, не отрываясь от своих дум. - Верно, подтвердил Свобода. - И надо идти, ибо Жизнь грозит уже покинуть свой сосуд, - он смотрел на Гарри, который уже сдавал свои позиции в неравной борьбе за сознание. Юноша бы упал, но Малфой довольно грубо подхватил его и перекинул через плечо, чтобы одна рука у него была свободна, а другой придерживая парня под коленки. Они двинулись в путь. Свобода осматривал стены и предметы, которые попадались им по пути, Малфой отгонял чудовищ, когда те приближались к небольшой группе на опасное расстояние. Гарри, изредка приходя в себя, заметил Патронуса Люциуса и усмехнулся про себя: это была змея. Долго они брели, неоднократно оказываясь на грани поцелуя, пару раз Гарри, выйдя из полузабытья, находил в себе силы призвать на выручку своего оленя, когда Малфоевская кобра уже не справлялась. Эта змеюка наводила Гарри на какую-то мысль, но он был слишком болен и слаб. - Где эта чёртова петля?! - Люциус, хоть и не был змееустом, шипел не хуже настоящей змеи. Время от времени они останавливались и Малфой ощупывал указанные проводником предметы или камни в стене. - Нам что, всю тюрьму обежать?! Здесь знаешь, какая территория?! - Не выдержав очередного провального круга и особенно жестокой схватки с почти Дементорами заорал на старика Малфой. - Нет, нет, - возразил Свобода, который тоже был близок к отчаянию. – Оно движется по кругу и никогда не выходит за пределы этого сектора и этого яруса. Это установил один из моих друзей, гениальный арифмантик, прежде, чем случилось ЭТО. - А ЭТО не могло нарушить цикл? Мы сделали уже круг! Опять этот двор! Как часто она перемещается? Мы её ввек не настигнем такими темпами! - Она меняет своё расположение раз в сутки. Вчера она была в моей камере. - А почему вы тогда не сбежали? - простонал Гарри, которого на сей раз очень бережно опустили на землю и прислонили к стене. - Что бы я делал в чужом мире и в столь жалком состоянии? К тому же... Ты не спросил, откуда я знаю, что являюсь олицетворением мага Свободы? У нас, живых фениксов, в последний год жизни открывается "зрение" и мы знаем. Я даже знаю, что Павел Романов был Гордыней, а где-то сейчас растёт Слабость. После меня родится Свет. И ещё я чувствовал, что моя помощь понадобится здесь. - Вы предсказатель? - Если бы я был наделён этим даром, то не взял бы к себе того, кто потом встал на сторону тьмы, - возразил Свобода. - Тогда я знал одно: Максимилиан Робеспьер будет великим и имя его будет жить в веках, хотя до последнего он оставался скромным человеком. Максимилиан хотел даже отказаться от магии, избрав карьеру простого магловского адвоката, - старик был мрачен. Судя по всему, в его памяти юный скромный Максимилиан был ещё жив и он с трудом отождествлял его с Максимилианом Робеспьером - жрецом Чёрного Круга. Ему было всё ещё невыносимо больно при одной только мысли о предательстве столь близкого человека, которого он любил, как сына. Гарри же теперь вспоминал всё, что ему приходилось читать и слышать о французской революции и её деятелях. - Можно подумать, что всю человеческую историю вершат исключительно жрецы Чёрного Круга, - пробормотал он. - Разумеется! - фыркнул Люциус. - Если бы не волшебники, маглы бы давным давно вымерли от скуки. Выдающихся маглов по пальцам пересчитать можно. Опять они! На сей раз это были уже полноценные дементоры! Они появлялись изо всех щелей и надвигались на единственных в тюрьме людей лавиной! Их было здесь не менее сотни - сотня чудовищ против трёх человек... и даже одного, потому как у Свободы были переломаны руки, а Гарри опять впал в беспамятство. - Это наш конец, - простонал старик, обращаясь к Малфою. - Если только петля не откроется прямо сейчас за нашими спинами... Убей нас! Убей нас обоих, чтобы Жизнь и Свобода могли жить! Чуть ли не впервые в жизни Люциус Малфой пребывал в полной растерянности. Обычно его с таким выражением лица умоляли о пощаде! Чтобы жертва сама просила палача о смерти, да ещё и ради жизни - с таким он не сталкивался. И он чувствовал, что ему будет весьма непросто сделать просимое, хотя его жертвами были безрукий старик и чуть живой мальчик, едва достигший магического совершеннолетия, и которого он в душе ненавидел больше всего на свете. Однако, почему то Люциус не чувствовал в себе необходимых ненависти и злости, только жалость, то, что всю жизнь из него вытравливал сначала отец, а потом Тёмный Лорд. Ему было тошно. - Убей нас скорее, они приближаются! - Я не могу - наконец растерянно поцедил сквозь зубы Малфой. - Ты должен! - Не могу! - Но я же вижу служение Тьме в твоём прошлом! Твои предки были жрецами Круга! - Но я не могу этого сделать! - У тебя палочка в руках! - Для того, чтобы наложить проклятие, необходима ненависть, а её нет... Разве только яд примете? У меня есть при себе - безболезненный и мгновенного действия. - И мальчику дай, - сказал Свобода, перед тем, как раздавить зубами зёрнышко, оказавшееся у Люциуса в перстне - тот был намертво приколдован к малфоевскому пальцу, так что, без специального контрзаклятья, которое знал исключительно владелец кольца, снять его было невозможно. В ту же минуту, как Люциус убрал руку от лица своей добровольной жертвы, тело старика охватило пламя, испепелившее ближайших дементоров, а когда оно погасло, на стене появился рисунок - контур огромной птицы, а на земле под ней - перстень в виде феникса со сломанными крыльями. Но Малфой успел только подобрать кольцо, когда ему на другую руку сел великолепный золотой феникс со здоровыми крыльями и они оба исчезли в новой ослепительной вспышке света.