Общество пропащих

Ване давно стоило заметить, что вокруг происходит нечто странное. Он почти смирился с тем, кто его родственная душа. Почти принял тот факт, что Славка будет его самым дорогим человеком, но только в плане дружбы и не более того, когда судьба самому Машнову говорит, что должно быть иначе. В этом была какая-то толика безумия. А в последнее время кажется, что это полноценный отъезд кукухи куда-то очень далеко и, наверное, навсегда. Первый очень важный разговор был со Славой буквально пару часов назад. Он проходил под бутылку виски на двоих, какую-то незамысловатую мелодию, играющую неизвестно где, и ощущение дичайшего волнения. Особенно тогда, когда Машнов пьяно мазнул губами по щеке, сказав что-то в стиле «Вань, это единственный раз, когда я могу позволить себе это», немного несобранно, спонтанно и немного непонятно. Но мысль Светло уловил. И даже не слишком уклонялся, когда его обняли. Это же Слава. Это же кореш! Это всё-таки тот человек, у которого соулмейт занят, и которому вечно остаётся быть одиноким. Приехав домой, в то место, которое уже сейчас Светло называет не «та халупа, где ночует Мирон», а именно «дом», он всё рассказывает Фёдорову. Долго. Спокойно. И чувствуется, что не должно быть всё вот так погано, не должно быть вот этого ощущения полной неправильности происходящего. Только Мирон понимает положение, не ругает Ваню, не устраивает никаких сцен ревности. Чуть-чуть качает головой, когда Светло всё-таки упоминает момент с поцелуями, но в целом реагирует спокойно. Так правильно? Потому что через несколько дней он приносит ещё одну новость. Евстигнеев, тот, что Охра, наконец-то обрёл постоянную метку и это всё напоминает очень смешную и абсурдную сказку, которую Ванечка никак не может полностью прочитать. Славка тогда пишет какие-то огромные сообщения, в совершенно несвойственной ему манере, без капса и с полной серьёзностью. Вспомнить всё оказалось сложнее, чем думал по началу, когда Ваня это читал. Какие-то письма. Какие-то фотографии. Какие-то татуировки и несчастные, которым не повезло с соулмейтами. Об этом знал Слава. Об этом знал Мирон. И почему-то один Светло не разбирался в ситуации совершенно. Кажется, это должен был быть третьим важным разговором. Или четвёртым. Или хуй знает каким, потому что считать это надоело. Ваня тогда хотел было спросить, что случилось с Машновым, который в последнее время дёрганый. Не подсел ли он на что-то снова? Не охуел, а, Слав? Хотелось. Но ситуация набрала более интересные обороты. Ваня Евстигнеев оказался несчастливым обладателем «ВМ» на своём запястье. Вячеслав Машнов всё так же имеет на своей руке одного Ванечку. Но они всё равно держатся за руки. — Слава — мой мейт, — тогда говорит Рудбой. — Хуёвая ситуация. Ванька согласен — очень хуёвая. Но он видит, как меняется Слава рядом с этим Ваней. Он видит, как выглядит Евстигнеев. Он прекрасно всё понимает. Мирон отводит его в другую комнату. Слава пишет какие-то глупые сообщения, отправив вместе с этим фоточку запястья. Слава любит Ваню. Вот только открытый вопрос — а какого?