Мой Винсент

В больнице, как и в любой другой, стоял сильный запах лекарств. Эта больница ничем не отличалась от других. Такой же коридор и палаты. С маленьким рюкзаком, в котором были только самые необходимые вещи, я вошёл в небольшую палату. Здравствуй, новый дом на ближайшее время. В палате было тёмно из-за закрытых штор. Здесь стояли четыре кровати, но все пустые. Гилберт открыл шторы, запуская в палату солнечный свет. Пожалуй, до этого было лучше. — Выбирай любую кровать. Я устроился на койке в дальнем углу комнаты. Матрасы были твёрдые, колючие одеяла, подушки, набитые будто камнями. — Через час завтрак, а потом приём лекарств. Столовая напротив твоей палаты. Выходи, познакомься с ребятами. Он вышел. Я закрыл шторы и сел на кровать. Теперь я один. Совсем один. Они забрали всё, что у меня было. Вот куда ведут мечты. Я в психушке. Должен принимать таблетки. Я вышел из палаты. Они сказали, что у меня шизофрения. Но я не такой, как они. Здесь все были странными. Какой-то мальчик с длинными неострижеными волосами лежал посреди коридора на полу, раскинув руки и ноги. Он смотрел в потолок, не моргая. Я бы подумал, что он умер, если бы не слёзы, непрерывно текущие из его красных глаз с огромными мешками. Из соседней палаты доносился рыдающий голос: — Я нормальный! Я нормальный! Я не болен! В углу сидела девочка с огромными глазами. Зажав в руках манжеты рукавов, она покачивалась, глядя в пустоту. Здесь было плохо. И Винсента рядом нет. Нет рядом моего друга. Чуть-чуть больше, чем друга. Я один. Я видел, что я не такой, как они. Я не сумасшедший. Вряд ли я найду друзей. — А как же я? — любимый голос из-за спины. Я обернулся. Любимые глаза, любимые губы. Любимые ключицы и скулы. — Тебя не существует, — прошептал я, пытаясь убедить себя в этом. — Но ведь я сейчас здесь, стою перед тобой. Я обнял его, вдыхая знакомый запах. Но ведь никакого запаха нет. И обнимать некого. — Поцелуй меня, — шепнул мне на ухо Винсент. Я мягко прикоснулся к тёплым губам. Но ведь нет никаких губ. — Это всё неважно, Доминик. Я рядом с тобой, ты рядом со мной. Какая разница? — Ты любишь меня? — Больше жизни. — У меня любовь с собственной галлюцинацией, — грустно усмехнулся я. — Он говорит, что тебя нет. Мне больно слышать это. — Мне тоже больно слышать, что меня нет. На самом деле ведь я есть. Я — это ты. — Всю жизнь нас пытаются убедить, что нас не существует. — Это всё неважно, Доминик. Мы ведь вместе, — Он посмотрел на часы, висящие под потолком.– Пора на завтрак. Я сел за свободный стол. В тарелке была какая-то непонятная масса. Потыкав в неё ложкой, я выпил слабый и слишком сладкий чай и отснес тарелку. Ко мне подошла медсестра. Худенькая, лёгкая. Чем-то похожая на Винсента. — Ты Доминик? Меня зовут Кэйтрин. Держи, это твои таблетки, выпей. Она вложила в мою ладонь две круглых капсулы. — Не пей их, — испуганно крикнул Винсент. — Но я должен, — шепнул я в ответ. — Выкинь их. — У тебя, — начала говорить медсестра, но замялась, — воображаемый друг? — Я не воображаемый, — гордо заявил Винсент. Но она не могла слышать его. — Мне так жаль, что все вы не можете его видеть. Почему вы хотите вылечить меня? Может, я и дружу с несуществующим мальчиком, но я не болен. Меня все устраивает. Почему же вы не видите его?! — На самом деле мы видим. Он это ты. То, что внутри у тебя. Знаешь, — добавила она, суетливо оглянувшись по сторонам, — не выбрасывай таблетки в мусорку и не клади под матрас. Я должна проконтролировать, чтобы ты выпил их. Но у меня мало времени, думаю ты справишься. Я смыл их в унитаз. Теперь ты всегда будешь рядом, мой мальчик.