Танец в ритме Ионии

Вопрос от Shion Akari: Как все знают, Ноктюрн способен насылать на выбранные жертвы кошмары. А какие кошмары увидит Ваш чемпион? Лунный свет лился в открытое окно, освещая спящую черноволосую девушку, что металась по постели, измученная кошмаром. Локоны цвета вороного крыла рассыпались по подушке, бледное лицо блестело от слёз, а глаза под веками судорожно двигались. Из угла вдруг повалил чёрный дым, из которого сформировался тёмный силуэт с горящими, словно два белых огня, очами. Демон недобро ухмыльнулся и продолжил наблюдать за своей пленницей. _________________________________ Ровные ряды легионеров бесчисленным потоком проходят через главные ворота Ионийской столицы. Массивные резные створки распахнуты, но отнюдь не гостеприимно — люди на улицах встречают армию тяжелым взглядом исподлобья, воздух пропитан враждебностью. Наполовину разрушенный, более походивший на руины, город нес на себе следы отгремевших сражений. Во главе армии — офицерский состав, который ведет Верховный Генерал. В глазах Джерико Свейна — триумф, в который превратилась боль предыдущего поражения. Триумф долгожданный, приправленный терпким вкусом мести — за поражение Ноксусу и за страшную рану Генерала. Когда черная волна легионеров заняла главную площадь, они окружили постамент, ранее служивший для статуи одного из Ионийских героев. От статуи остались лишь обломки и зыбкое воспоминание, а постамент ныне служил местом казни. Там Генерала уже ждали — двое Трифарианцев и коленопреклоненная ионийка между ними, с гордо поднятым подбородком и взглядом, полным ненависти. Поднявшись к обломкам статуи, Джерико принял ее взгляд со свойственной ему хладнокровностью.  — Такова судьба, ионийка, — тихо произнес он с толикой уважения, как обращаются исключительно к заклятым врагам. Трифарианец молча обнажил клинок. Верховный Генерал задержал на секунду взгляд на Ирелии, после чего развернулся к солдатам и горожанам города. В его низком голосе не было гордости, не было излишней жестокости, лишь сухая констатация факта. Холодный, он пробирал до самых костей, но его солдаты встретили этот холод волной восторженных криков и звоном оружия, вскинутого в воздух.  — Этим днем заканчивается война. Последний оплот вашей защиты, Сопротивление, уничтожен. От пламени в их душах, которое заставляло их сражаться, не осталось даже пепла — и последний его тлеющий уголь погаснет сегодня, — Джерико полуобернулся к Ирелии. — Тебе есть, что сказать, ионийка? Ирелия перевела взгляд с захватчиков, заполонивших площадь, на стоящего рядом ноксианского генерала который, казалось, заслонил собой всё небо. Вокруг, на руинах города, сидели вороны, в карканье которых девушке слышалась язвительная насмешка над всем, к чему она так стремилась, над всем, чего она добилась. Сломанные клинки лежали у её ног как напоминание о том, что борьба закончилась и закончилась поражением ионийского народа. Однако боевому танцору было что сказать. Голос лидера Сопротивления разнёсся над площадью и звучал столь же звонко и чётко, как в те дни, когда она вела своих людей в бой. — Джерико Свейн, запомни мои слова. Иония никогда не сдастся! Вместе с кровью по венам ионийцев течёт любовь к свободе, которую они впитывают с самого рождения с молоком матери, вдыхают с воздухом этих священных краёв. Свобода здесь витает в вихрях магии, кружится в ритме её дикого танца и никто, слышишь, никто не сможет отобрать её у нашего народа. Сейчас ты празднуешь победу, триумф, но придёт время, и Иония вновь поднимется с колен и скинет с себя гнёт ноксианских захватчиков. Вы будете выкинуты с нашей исконной земли как и много лет назад. Твои вороны не будут бороздить эти небесные просторы, а нога ноксианца никогда не ступит на эту священную землю. И пусть сейчас ты меня казнишь, но найдётся новый герой, который поведёт за собой людей. Ирелия отвернулась от своего палача и обратилась к собравшимся на площади людям, которые так в неё верили, которые шли за ней и готовы были умереть за неё: — Жители Ионии! Пусть моя смерть станет демонстрацией злобы, жестокости и беспощадности ноксианских захватчиков. Сложите легенды об этом дне, помните его, чтобы однажды не допустить такой трагедии вновь. Я счастлива, что умираю на своей Родине, что моя кровь оросит эту священную землю, а дух растворится в потоках нашей магии. Я присоединяюсь к своим предкам, к своей семье, что до последнего боролись за свободу. Зажгите наши лампады и мы будем знать, что вы помните о нас. И знайте: пусть Ирелия, Танцующая с клинками, умирает на коленях, однако она не преклонилась перед Ноксусом! Пусть её клинки сломаны, но не сломлен дух! За исконную землю! Последние слова девушка буквально выкрикнула и сотни собравшихся ионийцев подхватили их. Воин видела, что её слова вдохновили людей и её глаза заблестели от слёз. Но это были слёзы радости и гордости за свой народ. Она вновь обернулась к Свейну и сказала тихо, чтобы слышал лишь он. — Я сказала всё, что хотела, ноксианская погань. Сверши же свой нечестивый суд. Джерико не проронил ни слова, пока она говорила. Генерал слушал дочь Ионии с холодной непоколебимостью, с полной серьёзностью принимая ее слова — и понимая, что никогда не позволит случиться подобному, пока он жив.  — Я не судья, чтобы тебя судить. Я — палач, — Джерико подал знак Трифарианцу. Ирелию заставили склонить голову к земле, обнажив шею. Казнь завершилась одним милосердным ударом. Острый клинок погрузился в плоть, отрубив ионийке голову. Ее алая кровь обагрила клинок ноксианца, пролилась на постамент статуи и вернулась к родной земле, которую она столь отчаянно пыталась защитить. Столь отчаянно и, в конечном итоге, бесполезно. Отклик, которые слова Ирелии нашли в сердцах сломленных ионийцев, легко перекрыли крики ликования и грохот оружия об доспехи, с которыми ноксианская армия встречала знамение своей окончательной победы. И на фоне этого в звуки празднования вплеталось пронзительное, хриплое карканье воронов. ____________________________ Девушка резко села в постели, еле вырвавшись из цепких объятий кошмара. Она тяжело дышала, а в ушах всё ещё стоял жуткий вороний крик. Сон был настолько реальным, что черноволосая невольно провела рукой по шее, ещё не до конца осознавая, что она жива, а ноксианцы ещё долго не ступят на берега Ионийских островов. Она закрыла лицо руками, пытаясь отойти от увиденного, и не заметила, как в по стене в сторону окна мелькнула чёрная тень. Ноктюрн, вдоволь насладившись ужасом этой жертвы, вновь отправился на охоту. И он уже знал, кого посетит на этот раз.