***
Утром я обнаружила несколько пропущенных от хозяина своей съемной квартиры. Вслух застонала, перезванивая ему. — Елизавета, вчера был день оплаты, забыли? — мужчина заговорил грубо, без приветствий. Пиздец. Точно. — Сейчас переведу, извините. Ответом мне послужили два коротких гудка. Я зашла в мобильный банк и в недоумении уставилась на число, которое отображало состояние моего счета. Эта какая-то ошибка! Мне едва хватало на оплату текущего месяца. Я лихорадочно стала просматривать последние операции. Пульс снова участился. Нет, все правильно. Похоже, на алкоголь и тусовки было спущено гораздо больше бабла, чем я думала. Разозлившись, я резко откинулась обратно на кровать. Молодец, блять, Лиза. Охуенно. Вот она, взрослая жизнь и ответственность за свои поступки. Снова взяла в руки телефон и отправила деньги, не желая смотреть на те жалкие остатки, что показал бы экран. Я даже не могу ни у кого попросить взаймы. У родителей я давно перестала брать деньги, а перед Гридиным или Онешко было бы слишком стыдно. Вдруг, словно спасательный круг, в сознании промелькнула еще одна мысль. То предложение о сотрудничестве! Я вскочила с постели, роняя на пол одеяло и пару вещей с тумбочки.***
— Вы слушаете? — Да… да, повторите. — Согласно этому контракту, Вы даете свое согласие на участие в пяти сериях, действие по сценарию. — Что значит «по сценарию»? Я же просто приглашенный блогер, будете указывать мне, что говорить? — Послушайте, — манерный молодой человек в черном костюме и в очках устало вздохнул. — Такого не будет, но это коммерческий проект, так что Вы должны будете выражать мнение по тем вопросам, которые мы Вам зададим. Попросим не ругаться матом — не будете, попросим молчать — будете молчать. Я задумалась. С одной стороны, это была прямая редакция всех действий и слов, что может отразится на моем образе в глазах собственной аудитории. С другой стороны, деньги. И весьма велика вероятность того, что проект будет иметь успех. Много имен, имеющих вес в видеоблогинге. — Хорошо. Парень со скептическим выражением лица положил передо мной контракт. Я начала внимательно вчитываться в каждую строчку, медленно, потому что мысли постоянно уводили меня куда-то в сторону. — Вам время дать? — спросил парень раздраженно. Я уже была готова ему въебать. К сожалению, вряд ли тогда они не отозвали бы свое предложение. — Я же прочитать должна. Он скривил губы и вышел из кабинета. Встреча проходила в офисном здании продюсерской компании, где все выглядело дохуя пафосно и глупо. Идеальные дорогие костюмы на дешевых мразотных людях, стеклянные перегородки, навороченная техника и одинаковые секретарши, которые выглядели скорее как репликанты из «Бегущего по лезвию», чем как реальные люди. Я чувствовала себя здесь неуютно в толстовке и кроссовках, под неприязненными взглядами этих лощеных людей. Сосредоточившись, прочитала еще абзац. Перед глазами снова возникло до боли знакомое лицо, расплывающееся в злорадной усмешке. Пошел нахуй. Ну что, для тебя достаточно много «недружеской» фигни случилось, чтобы прекратить наше общение навсегда? Или хочешь еще испытать себя и меня заодно? Ни одного звонка или сообщения. Разозлившись, я отшвырнула контракт в сторону, но тут же взяла обратно, заметив, что за мной наблюдают. Еще пара абзацев, а в голове вкус того поцелуя, его губ, алкоголя и сигарет. Нет, так ничего не получится. Я позвонила Руслану. — Йоу, как дела? Ты что так быстро слилась вчера? — Да как-то херово было. Я по делу. — А ты всегда по делу. Уже не помню, когда с друзьями нормально время проводила. — Бля, перед фестом только время с тобой и проводили. Рус, я серьезно, мне срочно нужно, чтобы ты контракт посмотрел. Очень прошу, мало времени, это важно. — Давай юристу скину, который мне помогал, он так, просто попалит хоть. — Не, не варик, у меня максимум минут пять есть, посмотри, а? — Ладно, давай, будешь должна побегать со мной на дорожке. Я не хотела стать еще большей должницей, поэтому мысленно отметила, что денег теперь лучше у него не просить. Согнувшись в три погибели, чтобы прикрыть телефон, сделала несколько фотографий.***
Знала ли я тогда, что это будет самым неправильным решением в моей жизни, начнет рушить мою карьеру и никак не поможет в денежном вопросе? Конечно нет, иначе бежала бы из этого офиса быстрее, чем падали просмотры Эдварда Атевы. «Внимательней читайте договор», — всегда говорили юристы, но вечно бухающая девочка и мальчик-наркоман решили, что и так сойдет. Конечно же, из такого блогера, как я, они для контраста захотели создать отрицательного героя, вырезали мои слова на монтаже, меняли их порядок и вставляли странные реакции, предназначенные совсем для других вещей. Комментаторы под видео со мной все больше напоминали сборище хейтеров. Но самое ужасное, что я так и не получила ни рубля. Условия контракта предусматривали зачисление средств только после успешного выхода всех пяти серий, во время съемок которых я не имела права участвовать ни в каких других проектах. Я уже заняла деньги у Гридина, проглотив свою гордость, но понимала, что надолго их не хватит. Теперь я покупала дешевое пиво в магазинах и больше не ходила в бары. Не знаю, как я выглядела со стороны, но панические атаки все чаще случались в самые неподходящие моменты. Приходила домой и выпивала столько, чтобы забыть, что скоро мне будет негде жить, что я глупая неудачница, которая, кажется, сумела проебать все, что имела. Чтобы забыть прикосновения и поцелуи Кашина, которому снова было похуй на меня. Я даже не могла общаться с друзьями, потому что не хотела объяснять ничего Юлику, который вечно задает вопросы. Легче было держать все в себе. Не хотела звонить Руслану, потому что боялась снова начать употреблять с ним. Так проходили недели, я еле различала дни, постоянно находясь то в опьянении, то мучаясь от похмелья, убиваясь и не зная, что делать. Одиночество стало обыденностью. Иногда я плакала, ненавидя себя за такую слабость. Единственным поводом для радости было то, что никто хотя бы не видит моего позорного бессилия. Перед камерами стала появляться только в черных очках, благо они соответствовали моему образу.***
В тот вечер закончились съемки последней серии, я заехала в магазин за бутылкой водки и пакетом сока, чтобы отметить конец хотя бы этого ублюдского этапа своей жизни. Дома я смешала отвертку в бокале и положила перед собой лист бумаги, собираясь подсчитать сколько еще я смогу оставаться в Питере. Результаты были слишком неутешительными, хотя я пересчитала дважды. Я залпом опустошила стакан и, покачав головой, наполнила новый. Просто не могу поверить. Неужели мне придется возвращаться? Я не могла принимать деньги от других рекламодателей из-за ебаного контракта, да и предложений особо не было. До выхода последней серии оставалось еще два месяца. Аренда квартиры заканчивалась через пару дней. Я сползла на пол, позволив чувствам выйти наружу. Слезы сами собой полились из глаз, и я швырнула бокал в стену, уже намеренно выплескивая агрессию. За столько недель страданий и беспросветного запоя уже не осталось сил искать выход, что-то придумывать. Прощай, Лиззка. Снова здравствуй, Елизавета Неред, как же я тебя ненавижу. Взяла в руки телефон и стала смотреть билеты в город Чайковский. Никогда бы не поверила, что это реально случится. Я забронировала один на завтрашнее утро, решив просто уехать, ни с кем не прощаясь и ничего не объясняя. Сразу после написала хозяину, что съезжаю. Через окно еле слышался гул машин и голоса малолеток, орущих песни во дворе. Вот у кого беззаботная жизнь. Я села на подоконник с новым стаканом водки и сока и начала наблюдать за ними. Не перестаю удивляться, как можно принимать такие охуительные решения. Чем я думала, блять. Разрушить все, чего так долго пыталась добиться? Да пожалуйста, легко. Пиздуй теперь обратно в свою деревню и доживай свою тупую бессмысленную жизнь. Телефон завибрировал. «Как дела, Лиз?» — от Данила Кашина. Я рассмеялась, видимо, уже от нервов. У меня было ощущение полной нереальности происходящего. Именно сейчас? Серьезно? Я не ответила, но через пару минут пришло новое сообщение. «Бля, ну я мудак, шо проебался. Давай обсудим». «Лицемер», — мне стало интересно, что он скажет на этот раз, жаль только, не увижу его лица в этот момент и не смогу хорошенько ему пиздануть. «Блять, давай приеду, ты что сейчас делаешь?» «Вещи собираю», — ответила я, решив, что этим и правда пора заняться. «Ля, какие вещи? Куда?» Сообщения приходили буквально через пару секунд после моих ответов. И че ты спохватился, долбоеб? «Да вот, собираюсь обратно в город к себе, в Чайковский. Из Питера уезжаю совсем», — я слишком поздно спохватилась, что хотела оставить все в тайне, а Кашин ведь наверняка всем расскажет. «Ты шо, ебнутая? — тут же наехал он. — Какой, нахуй, Чайковский?» Я не знала, что ему ответить. Объяснять ничего не хотелось, я была слишком зла на него и на себя. Пиздеть, чтобы отвязался, тоже не имело смысла. Пока я не могла решится, он позвонил. Провела пальцем по экрану и прижала телефон к уху. Снова слышать его голос было странно. — Какой, нахуй, Чайковский? Ты можешь ответить, какого хуя это значит? Я слабо улыбнулась. Какой же все-таки идиот. Если сейчас ты решил, что уже можно прекратить свой ебучий игнор, поздравляю тебя, слишком поздно. — Я серьезно уезжаю. Много чего произошло, так что выхода особо нет. — Что, блять, за бред? Придумаем! — с тревогой в голосе возразил он. — У меня аренда почти закончилась. Я уже билет взяла. — Когда? — со злостью потребовал ответа Кашин. — Завтра утром. — Пиздуй ко мне. — Уже все, Дань. — Сюда пиздуй, блять. — Нет. Я сбросила вызов и включила авиарежим.