Отражение луны

Никто не знает, что я испытывала, говоря это Грачу. — Мы должны расстаться и вернуться домой. Мир рухнул в тот миг, когда я поняла, что наши отношения невозможны. Я могла уйти с ним, но мои соплеменники гибнут под натиском барсуков, когда я бросила их... — Прости, Листвичка, я... Конечно, мы вернемся... Я вижу в его глазах слёзы. От этого мне ещё больнее. Хочется уткнуться в его бок и никогда не отделяться больше. — Я люблю тебя. — Почему тогда бросаешь? Зачем он это спросил? Я не могу ему лгать. Слёзы так и подступают к глазам, я очень его люблю и сердце моё рвётся на части. Но я знаю ответ, я не могу сейчас сказать ему неправду. — Потому что своё племя я люблю больше. Он не отстранился, но сильно вздрогнул. Затем вздохнул и стал вылизывать мою шерсть, словно в последний раз. Это и был последний раз. Я чувствовала тепло его тела, его запах, и беззвучно плакала, потому что здесь я прощалась со своей последней надеждой на любовь и счастье. Смогу ли я жить без него? Без моего Грача? Это был наш последний вечер вместе.

***

— Белка... Прошу... Моя сестра прижалась ко мне. Я вздрагивала от рыданий. — О, Листи! Ты можешь сказать мне, я никому не выдам тебя; никому, даже Ежевике. — Я... жду котят... Её зеленые глаза расширились и я увидела, как в них борются ужас и сочувствие. И второе победило. — Грач? — Да... Прошу, помоги мне... — Я не сдержалась и громко зарыдала. — Ох, милая моя Листвичка, — зашептала Белка, в глзах её стояли слёзы. — Послушай меня. Ты мне дороже всех на свете; всех-всех, и родителей, и Ежевики. Я никому не скажу. И... — Она сглотнула, мне показалось, что она готовится сказать нечто такое, что требует невероятной силы воли. — Мы вырастим твоих детей. Я подняла на неё глаза, едва дыша от волнения. — Но... — Я скажу, что я их мать.

***

— Терпи, сестрёнка! Снег заметал наши следы. Я долго уже мучилась, и подо мною уже барахтались два котёнка. Вот и третий. Девочка. Белка прикрыла меня от метели, помогая огревать новорождённых детей. — О, Белка... Ты уверена?.. Она смотрела на меня решительно. — Да. Я не изменю решения. Я выращу их моими детьми. А сейчас дай им имена. Я склонилась над ними. Тёплые, маленькие, беззащитные и так нуждающиеся во мне. Мои дети. Смогу ли я отдать их, пусть даже Белке?.. Я ведь их мать. Глотая слёзы я рассматривала их. Кошечка чёрная, как Грач. Первый мальчик обладает пушистым золотистым мехом, светлым, словно солнышко. Третий лежит тихо и тихо дышит, шерсть его светло-серая с тёмными полосками. Мои малыши. Мои и Грача. — Остролисточка. Я давно придумала это имя. Острая боль пронзила моё сердце, когда я лизнула малышку в лобик. Острая. Как её имя. — Воробьишка. Я хотела бы назвать его Грачиком, но шерсть у него не чёрная, к тому же это вызовет подозрения. Пусть же он станет гордым Воробьишкой — сын Грача. — Львёнок. Он станет сильным, как лев. Благородным, смелым, самым лучшим — как его отец. Моя кровь. Моё продолжение. Как больно дышать, зная, что я разлучаюсь с ними навсегда... — Красивые имена. Белка лизнула меня в ухо, затем поднялась и взяла Воробьишку и Остролисточку за загривки, легко оторвав от земли. Я знала, что теперь навечно потеряна для них. Ибо даже наедине я не смогу забыть, что они мои дети и не смогу сказать им всего, что я чувствую. Как же я их люблю... Взяв Львёнка, я отправилась за Белкой. Снег заметал наши следы, постепенно таял среди сугробов наш запах и запах котят. Я уходила всё дальше и дальше, оставляя за спиной то, что любила больше всего на свете — моего Грача и моих, ставших Белкиными, котят.