sana in a gay panic

начать надо с того, что сана никогда не задерживается на работе дольше трёх недель. дело не в каком-то долбанутом жизненном кредо или вечных спорах с друзьями — так просто выходит. она даже пытается вести календарь на такие случаи — зачёркивает дни на работе цветными фломастерами или собирает оторванные листы в отдельной папке. надолго её обычно не хватает, надоедает как раз в тот момент, когда она решает — пора уходить (или её увольняют, тоже случалось). в первый раз сана устраивается доставщицей пиццы, ещё в старшей школе. ей торжественно выдают велосипед с логотипом кафе, шлем на голову и пару серо-синих наколенников (на всякий случай); знакомят с коллективом — имена она запоминает плохо, но помнит, что одна девочка постоянно красила волосы и рисовала себе веснушки на щеках. она хотела взять у неё номер телефона и пригласить погулять как-нибудь, но кафе закрылось через неделю: то ли нарушение санитарных норм, то ли неуплата налогов — никто толком не объяснил, даже зарплату за всё время не выплачивают. она пробует устроиться ещё в пару мест: администратор в хостеле по вечерам, бариста в кофейне около школы — в первом ей не подходит рабочий график, во втором не хотят брать школьницу на работу. сана собиралась накопить на поездку к морю; мина обещала договориться со своей тётей: взять у неё ключи от их домика в ханнане, отпросить их на пару недель вдвоём и радостно ничего не делать оставшееся от каникул время. они очень давно хотели сделать что-то такое, мина всё говорила про «план-минимум до девятнадцати лет», а сана была просто не против, в конце концов, у мины — только классные идеи. в итоге последний месяц они втроём сидят у юты: играют в теккен, смотрят подборки видео с котами на ютьюбе и пьют много сладкой газировки. когда мина говорит, что хочется на море — юта набирает им тёплую ванну и они сидят там и едят мороженое — сана пачкает нос ванильным рожком, мина делает много фотографий на полароид, как будто пытаясь заснять каждую их минуту вместе. к концу лета фотографий набирается на целый альбом, а родители мины долго ругаются на то, сколько денег она тратит на плёнку. одним вечером юта замечает, что каникулы вышли не такими уж плохими — они сидят на балконе и хрустят луковыми чипсами, мина тихо сопит в кресле-мешке рядом. сана пытается настроить яркость на телефоне и сфотографировать закат: малиновый у самого горизонта и тёмно-сиреневый сверху. — мина хотела провести их не так, — пожимая плечами, говорит она. юта негромко смеётся. — ничего никогда не идёт по плану. они синхронно вздыхают и смотрят за исчезающим солнечным диском — остаётся тонкая полоска, которая пропадает буквально через пару минут. юта предлагает ей ежевичный сок. мина просыпается в тот момент, когда он хлопает балконной дверью: непонимающе оглядывается и хлопает глазами — когда она засыпала было светлее. иногда она до сих пор чувствует тот ягодный вкус на языке — когда сильно соскучится по дому и хочет вспомнить что-то тёплое — это было лето перед их последним годом в школе. они плохо представляли как дальше сложится жизнь и будут ли ещё общаться. вслух об этом, правда, никто не говорил, но каждый втайне задумывался. мина уезжает учиться в торонто. с языком у неё нет проблем — на английском она говорит почти как на японском, разве что с произношением иногда проблемы. гораздо больше её пугает новый город — непривычно шумный, не такой как осака, и люди тут совсем другие, и кофе сана варит гораздо лучше — она рассказывает это по скайпу в один из весенних вечеров, постоянно отвлекается на возню соседки по комнате и часто повторяет, что скучает. сана говорит, что нужно будет собраться в скайпе втроём — юта был бы рад. мина говорит, что постарается найти место в своём забитом расписании. — ну, знаешь. эта тяжёлая студенческая жизнь в америке… — я думала, торонто в канаде. — в твиттере устраивали опрос, он показал, что канады не существует. я тебе скидывала, помнишь? сана пожимает плечами — может и отправляла. — извини, в голове пена с этими языками, — мина понимающе кивает. сана и юта учат язык в корее, готовятся поступать через два года. раз в пару недель они стабильно ходят гулять по хондэ или в «лес мечты», вместе учат местные ругательства и пробуют соджу — на вкус ужасно горько, но если добавить ягодный сироп, становится легче. юта рассказывает про одногруппника из аргентины — он на три года старше и постоянно грозится им каким-то брайаном с потока, если он не перестанет занимать его места в аудитории. — а ты ему что? — сказал, что призову рюка. у меня даже тетрадь смерти есть, помнишь? сана говорит, что он дурила. юта смеётся и бросает в сану попкорном — они уже два часа подряд пытаются пересмотреть одну из полнометражек про покемонов, но постоянно отвлекаются. в первые несколько месяцев юта часто говорит, что жалеет о том, что они переехали — на родине было бы легче с учёбой, не пришлось бы столько впахивать с языком, можно было бы сбежать с пар поесть карри в якумидо, семья была бы рядом. сана не знает, что на такое отвечать — чувствует похожее, и не представляет, как с этим справиться. вместо слов — подливает ещё немного кофе и ставит перед ним тарелку с печеньем, она купила в супермаркете напротив. через полгода, правда, становится полегче — чужой язык больше не звучит, как набор красивых звуков, а уже раскладывается на слова, они привыкают к ритму города и шумной сигнализации машин с улицы; привыкают жить друг с другом — снимать квартиру напополам оказывается хорошей идеей, единственная проблема — некому заставить их пойти на пары, но это мелочи. сана вздыхает спокойно только через два месяца — мина приезжает к ним на неделю. привозит духи для саны — пионы и кофейный ликёр — и сигареты для юты, почти целый блок из мальборо, честерфилда и парламента. — а где мариванна? — в голландии. они много гуляют: у мины снова слишком быстро кончаются карточки для полароида, у саны стремительно тает память на телефоне, а юта скуривает полторы пачки. они показывают ей свои любимые уличные забегаловки, пытаются вместе выиграть кумамона в автоматах (получается достать самого маленького, размером с ладонь), пьют соджу и дружно решают — пиво лучше. сана думает, что это чем-то напоминает их последнее лето в японии, такое же спонтанное и тёплое (пусть дело и не совсем в погоде). она никому об этом не рассказывает и долго думает над тем, что лучше удалить с телефона — старые неудачные селки юты или прошлогодний альбом weki meki (решают в итоге удалить первое, перед этим заспамив весь инстаграм). время летит ужасно быстро — кажется, что они только недавно встречали мину в аэропорту, а теперь едут провожать её назад. сана просит пообещать ей, что они будут встречаться чаще и больше говорить по скайпу, юта говорит, что будет скучать по ментоловым мальборо (но по мине всё-таки больше). они долго стоят в обнимку посреди зала — пока мине не приходится идти на посадку. сана громко шмыгает носом, юта машет рукой и грустно улыбается. мина кричит с эскалатора, что обязательно перезвонит, когда долетит и смотрит на них пока не приезжает наверх. они смотрят, как она теряется между десятками людей наверху. сана в очередной раз шмыгает носом, а юта кладёт ладонь ей на плечо. — надо домой ехать, — она кивает и утирает слезу рукавом толстовки. перед тем, как уехать, юта выкуривает две сигареты. сана пишет последние напутствия для мины в смсках и фоткает их ноги в кроссовках. получается глупо, но она на всякий случай отправляет её мине и только потом удаляет. — может домой на такси? — неуверенно спрашивает юта, пряча ладони в карманах куртки. — у тебя лишние деньги завелись? — нет, просто автобусы заебали, — устало фыркает он. сана начинает долгую тираду о том, что они всю неделю слишком много тратили — придётся урезать семейный бюджет и трястись в автобусе. юта закатывает глаза, но ничего не говорит — спорить бесполезно (и у них и правда не так уж и много денег). сана тяжело вздыхает и начинает считать мелочь на автобус. юта в это время говорит, что у них в холодильнике катастрофически пусто и ему хочется мяса или хотя бы что-то съестнее липкого тофу и риса. сана понимает, что помимо билетов, им хватит максимум на два рамёна быстрого приготовления и бутылку воды — и это с учётом денег на карточках у них обоих (если только у юты нет тайного закрытого счёта с миллиардами долларов на нём, тогда всё становится немного легче). — знаешь, — говорит она уже сидя дома перед тарелкой слипшегося риса, — у нас кажется проблемы. юта задумчиво кивает, ковыряясь палочками в тарелке. — что будем делать? сана тяжело вздыхает, отодвигая от себя тарелку. — кажется, настал тот самый день, — юта смотрит на неё с ужасом в глазах, — нам придётся искать работу.