Синева наших глаз

      Лишь согласившись, Наруто сразу пожалел о содеянном, понимая, что затея далеко не самая лучшая. Но рассказать придётся в любом случае. Делать вид, что ничего не происходит, больше нельзя. Зная, насколько тяжёлый им предстоял разговор, Наруто всеми силами стремился отсрочить неминуемый момент. Да и от Минато покоя не будет, пока тот не добьётся правды. Но если бы Наруто оставил всё как есть, отправившись обратно в своё время, а Минато, не получив письма, так бы и остался в неведении, никому лучше бы от этого не стало.       Минато, умея с одного только брошенного мимолётом взгляда угадывать любое настроение Узумаки, сразу заметил, как оно изменилось в момент: вполне беззаботный, с искренней улыбкой, Наруто враз стал непривычно серьёзным, не сумев утаить от Намикадзе тщательно скрываемую растерянную встревоженность, готовую обернуться настоящим отчаянием. Наруто внезапно поднялся, прошёлся вокруг дерева, у которого они расположились, и так же резко упал обратно, прислонившись спиной к грубой коре и крепко зажмурившись. Минато удостоверился, что ничего хорошего Наруто ему не сообщит. По прошествии длительных минут, овеянных напряжённых молчанием, Минато понял, что прерывать его Узумаки вовсе не собирался.       — Сдаётся мне, ты никогда не начнёшь, — заметил Минато, продолжая внимательно наблюдать за Наруто.       Наруто его словно не услышал, не проявив никакой реакции, что Намикадзе не понравилось вдвойне. Похоже, убедился Минато, после этого разговора — если он, конечно, состоится — жизнь обоих разделится на «до» и «после». И оба об этом не единожды пожалеют.       — Да нет, начну, — подавив вздох, Наруто наконец подал голос. Нашёл в себе силы взглянуть на Минато, стараясь не замечать, как застучало от волнения сердце. — В общем, — начал он тихо, рассчитывая, что Минато его не услышит и на этом отстанет, — когда я встретился с Девятихвостым впервые — ну, в твоём времени, — он сказал, что многое о тебе знает, чего мне неизвестно. Но ведь это и понятно, ты же его когда-то запечатал, — невесело рассмеялся он, но тут же утих, осознавая, что стойкости вести беседу непринуждённо в нём не осталось. — Поэтому тогда я не особо принял его слова во внимание. Да никто бы этого не сделал, чёрт! — Вспыхнувшая в нём злость угасла так же мгновенно, как и возникла.       Наруто замолчал, нервно покусывая нижнюю губу, в очередной раз чуть не прокусив насквозь, задумавшись, как продолжить. Минато терпеливо ждал, несмотря на то, что таким образом Узумаки вовсе мог передумать, отчего разговорить его позже стало бы почти невозможно.       — Ну, затем он начал говорить про моих родителей. Намёками. — Наруто тряхнул головой, немного приходя в себя. Голос вдруг пропал, и пришлось прилагать усилия, чтобы рассказывать дальше. — Сказал, думать самому, что он там имел в виду.       — И что ты надумал? — спросил Минато, помрачнев, когда проанализировал то, что Наруто ему изложил.       И каждая мысль была хуже предыдущей.       — Да в том-то и дело, что ничего, — сухо отозвался Наруто. — Хотел сразу с тобой поделиться, но сначала без сознания провалялся две недели, затем тебя на миссию отправили. Письмо моё не дошло, — посетовал он. — Кажется, всё против того, чтобы мы говорили об этом, — Наруто криво усмехнулся.       Вскинул взор на плавно качавшуюся над ними роскошную листву — что было удивительно для военного времени, не щадившего любую растительность, — сквозь которую проступали яркие солнечные лучи, мягко касаясь лица.       — Это всё? — на всякий случай уточнил Минато, когда Наруто вновь замолчал, крепко задумавшись.       — Нет конечно! — оскорбился Наруто.       — Тогда что ещё? — спросил Минато.       Похоже, пришло время для наводящих вопросов, потому как пока ничего конкретного и, самое главное, того, что столь беспокоило его, Наруто так и не сообщил.       — Что-то вроде того, — Наруто нахмурился, припоминая, — что я пошёл в отца, хотя тот не такой тупой, поэтому, скорее, в мать. Какого хрена он вообще о них так отзывается? — возмутившись, обратился он к Минато и мрачно пообещал: — Клянусь, этого я ему так не оставлю.       — Не сомневаюсь, — согласился Минато.       — Я сначала подумал, что он просто их знал, — тем временем задумчиво протянул Наруто. — Хоть Третий мне о них никогда не рассказывал — поверь, я спрашивал! — очевидно, что погибли они в день нападения Девятихвостого на деревню. Меня поначалу подобный расклад устроил, и я даже успокоился, пока не понял, что изначально-то говорили мы о тебе! Но затем, — торопливо продолжил Наруто, пока Минато не успел спросить что-нибудь, тем самым сбив с мысли, — я решил, что он специально так сказал, чтобы, не знаю, заставить меня таким образом сорвать печать. В принципе, да, так я и думал.       — И что заставило тебя передумать? — похолодел Минато, понимая, что к чему.       Чёрт. Этого не может быть…       — Когда я и Кушина, — голос дрогнул при произнесении имени, чего Наруто не удалось скрыть, — решили поговорить с ним, мы спросили, что произошло тогда, и он сказал, что причиной тому были роды.       — Чьи? — не понял Минато.       — Да Кушины же! — раздражённо ответил Наруто.       — Кушины? — переспросил Минато, впрочем, приятно удивлённый новостью.       Наруто залился смехом, забыв, о чём рассказывал.       — Она просто говорила точно тем же тоном и с таким же выражением лица, — еле-еле выговорил Наруто, утирая с уголков глаз выступившие слёзы, и успокоиться после этого ему стоило огромных трудов.       Кое-как снова придя в себя, Наруто не мог не заметить, сколь положительно отреагировал Минато на сказанное, вероятно, ничуть не меньше, чем ранее сама Кушина, и выглядели оба донельзя счастливыми, отчего омрачать радостное известие последующим рассказом очень не хотелось. Наруто даже надеялся, что за этим Минато обо всём забудет, но, к его величайшему огорчению, тот потребовал немедленно повествовать дальше.       — Он сказал… он сказал, что говорил же, что она тупая. — Наруто нервно сцепил пальцы в замок. — То же самое, что и при первом нашем с ним разговоре! — он судорожно выдохнул.       Поднялся ветер, зашелестев листьями. Осталось высказать свои опасения — и на этом всё закончится.       — Вы мои родители, — почти неслышно подвёл Наруто итог.       Возникшая тишина стала почти что осязаемой. Наруто слышал лишь своё колотившееся бешено сердце. Время перестало существовать, отчего пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы просто подняться и вернуть всё на круги своя. Наконец мир вновь ожил. Вернулись исчезнувшие в никуда звуки.       — Я до последнего надеялся, что это не так, — говорить было сложно, хотелось сорваться на крик, выпустить все хвосты, сжечь всё в округе, — придумывал разные причины, но это… — Наруто задохнулся, пытаясь глотнуть воздуха, что удалось с трудом. Слова буквально застревали на выходе. — И то, что мы с Кушиной похожи, и то, что у нас одна фамилия! Только у нас двоих во всей деревне! И то, что я стал Джинчуурики после неё! И ещё то, что ты выбрал меня, а не кого-то другого! Твою мать, Минато, и даже глаза у нас одинаковые! — не сдержавшись, выкрикнул он, в следующий миг оказавшись у дерева и ударив по нему; вокруг разлетелись щепки. — Я даже… я даже не знаю: мне теперь радоваться от этого или плакать? — Наруто вдруг рассмеялся, ощутив, как по щекам потекли слёзы, и он, утирая их рукавом, продолжил чуть тише: — Я теперь знаю, кто мои родители. Наконец-то я знаю! Да мой отец сам Четвёртый Хокаге! Но это же… это же ничего, блядь, не меняет, — осёкся он. — А ты… Ты! — указал на Намикадзе Наруто. — Чёрт! Ну почему Третий мне просто ничего не сказал? Да хоть кто-нибудь, кто тебя знал?! Я же… Я же действительно был счастлив, когда встретил тебя. Не потому, что ты Четвёртый, а потому что ты вообще был первым, кто сразу признал меня, кто сказал, что я точно стану Хокаге, хотя только-только услышал об этом! И я правда искренне тебя полюбил! Я… да что я вообще несу? — Наруто прервал несущийся вихрь мыслей, упал на колени и начал с остервенением бить кулаками землю, снова и снова, не остановившись, даже когда на костяшках выступила кровь. — Минато, что же мы наделали? — зло прошептал он.       — Наруто, прекрати, — вздохнул Минато.       Наруто последний раз слабо занёс руку для удара и бессильно её опустил, послушавшись просьбы Намикадзе. Трясло по-прежнему сильно, и прийти в себя хоть немного попросту не выходило. Почему Минато просто не скажет, что он не прав, что это ошибка? Хитроумный план Девятихвостого в конце концов?! Почему он молчит?       Минато же лишь здравый смысл не позволял устроить нечто вроде реакции Наруто. От услышанного он находился в полнейшем смятении, ещё до высказанной догадки всё осознав, и тем не менее потрясённый случившемся. Хотелось разнести к чертям лес, окружающий их, чтобы хоть немного выплеснуть явившееся отчаяние. И правда… что же они наделали? Совершили преступление, не подлежащее искуплению. Вина сжигала изнутри. Стало понятно, почему именно Наруто оказался достоин всего того, чего другим от него никогда было бы не получить; объяснялось взаимное доверие и странная привязанность, несмотря на непродолжительное время знакомства. Стало очевидно возникшее притяжение, из-за заблуждения вылившееся в запретные отношения. Всё то, что когда-либо вызывало в Наруто недоумение, стало Минато ясным. Сердце нестерпимо ныло, а разум отказывался принять и просто поверить.       И если внешне Минато оставался спокойным, внутри он чувствовал то же самое, что не смог скрыть Наруто. В любом случае Минато осознавал, что пускать сейчас всё на самотёк категорически нельзя. Подумать необходимо, тщательно и наедине, но и оставлять Наруто одного не выход. Но захотел бы Минато на месте Наруто идти за ним? Намикадзе запустил руку в волосы, отчаянно пытаясь придумать, как им теперь быть. Но мысли никак не желали собираться и выдать хоть какую бы то ни было стоящую идею. Он подошёл к Наруто, бывшему на грани истерики, опустившись рядом. Может, Минато и не знал, что сказать в данный момент — да и стоило ли? — но даже теперь он больше думал о состоянии Узумаки, нежели о собственном, поэтому разговор с Наруто был первоочерёдной задачей. Делать, однако, ничего не пришлось: Наруто поднялся, кинув на Намикадзе потухший взгляд.       — Извини, — устало сказал Наруто. — Идём домой. Я не могу сейчас здраво мыслить, и ты, как мне кажется, тоже. Обсудим позже.       Он развернулся и направился в сторону Конохи, отстранённо подумав, что ходу до неё совсем немного — пара часов, не больше, — а не то долгое время, что он плутал в поисках. Минато пошёл следом, проклиная про себя Девятихвостого и весь этот день в целом. И некоторые предыдущие, конечно же. Казалось, ничего хуже, чем смерть Обито, уже не произойдёт. Но мироздание сумело неприятно его удивить.       Дошли они, как Наруто и предполагал, быстро. Начало темнеть: Коноху овеяли летние сумерки. Улицы встретили настороженной пустотой и мелькающими масками Анбу. Оба за время пути не проронили ни слова, сохраняя напряжённое молчание и думая о чём-то несущественном. О главном не получалось. Минато было безумно жаль, что сложилось именно так, и страшней всего казалась перспектива, при которой Наруто ни перед ним, ни перед кем-либо ещё никогда больше не предстанет весёлым шумным парнем, что был до этого.       Он свернул на дорогу к резиденции, и Наруто, скорее по привычке, нежели по желанию, направился следом. Необходимо было предстать рассерженным очам Третьего, согласившись наконец отправиться туда, где его настоящий дом. Больше в этом времени делать нечего. Всё, что у него было, он собственноручно разрушил. И, наверное, так было правильно. Оказавшись около величественного красного строения, сосредоточившего в себе дух и волю сильнейших каге Огня, Наруто медленно поднялся, слыша за собой неспешный шаг Минато. Оказавшись у кабинета, он, кажется, впервые в жизни постучал и, получив разрешение, толкнул дверь, войдя. Поначалу он так и продолжал смотреть в пол, но затем его внимание привлекло то, что в обители Третьего находился не только Хирузен, держащий, как ему и полагалось, в руке не зажжённую трубку. Минато, постояв немного в коридоре, слегка толкнул Наруто в спину, чтобы войти и понять, что послужило для Узумаки заминкой.       Рядом со столом, что в этот раз был полностью пустым, а не чем-либо заваленным, по обе стороны от Хирузена стояли старейшины, внимательно разглядывая вошедших. Наруто, на секунду позабыв о своих проблемах, подумал, что те выглядели гораздо моложе, чем он запомнил их в своём времени. Когда он изредка встречал их, ему казалось, что они сию же секунду развалятся, но сейчас советники выглядели вполне приемлемо. Его, конечно, удивило, что те так поздно посетили Хокаге, но не настолько, чтобы волноваться об этом. Ему снова не было ни до кого какого-либо дела, и он вновь опустил взгляд, чуть отойдя в сторону. Минато же позволить себе такого не мог, поэтому прошёл вперёд, отдав поклон и Хирузену, и старейшинам, намереваясь уведомить о результатах задания, но Третий, подняв ладонь, дал понять, что это не требуется.       — Какаши и Рин доложили о миссии, — степенно проговорил он. — Поздравляю тебя с успешным её выполнением, и прими соболезнования о смерти ученика.       Минато кивнул. В помещении ощущалось витавшее напряжение.       — Далее: Хомура-сан и Кохару-сан здесь не случайно, — продолжил Хирузен, и взгляд его потеплел. — Мы ждали тебя.       Минато окинул тех удивлённым взором, понятия не имея, что совету Конохи понадобилось от него; хотелось поскорее от них отвязаться — не осталось никаких сил для нахождения с чопорными старейшинами в одном помещении.       — Мы здесь, — чинно проговорила Кохару, — чтобы официально объявить о твоём назначении на должность Четвёртого Хокаге.       — Четвёртого Хокаге? — опешил Минато.       И пусть это было ожидаемо (не зря же Наруто напоминал об этом при каждом удобном случае), воспринять новость спокойно Минато не смог. Поверить в сказанное оказалось так же сложно, как и в то, что недавно высказал ему Узумаки. Разумеется, в любое другое время он, конечно же, проявил бы больше эмоций, но только не сейчас, да и не в ближайшее время точно. Цена исполнения мечты оказалась крайне велика.       — Инаугурация состоится через неделю, — кивнув, подтвердил Хирузен.       — Теперь, — продолжил Хомура, поправив очки и с удовольствием отметив, что своё назначение Намикадзе принял вполне достойно, хотя не помешало бы проявления какого-никакого, но уважения — поклона и заверений о том, что для него это огромная честь, было бы достаточно, — необходимо определиться с дальнейшей судьбой Наруто-куна, слухи о котором дошли и до нас.       — Наруто-кун изволил сбежать. Вопиющее нарушение приказа, — с нажимом сказала Кохару, и взоры находящихся в кабинете Третьего направились на стоящего в тени Узумаки, молча наблюдавшего за происходящим. — Посему мы уповаем на его дальнейшую благоразумность, — властно проговорила она, словно Наруто здесь не было вообще.       Старая карга.       — Необходимо чтить законы, слагаемые веками, ибо только тогда воцарится мир и порядок, — строго вторил ей Хомура, укоризненно качнув головой. — Мы находимся на закате войны, пребывание в селении двух Джинчуурики одного Биджу подвергает огромному риску всё, чего мы успели достичь.       — Отправите меня сию же минуту? — с вызовом спросил Наруто.       Да к чёрту их всех — он и сам собирался вернуться. А впрочем…       — Именно, — кивнула Кохару. — Полагаю, в этот раз с Наруто-куном необходимо отправить другого шиноби. Как считаете? — обратилась она к остальным.       — Более квалифицированного? — съязвил Наруто, но на его слова внимания никто не обратил, начав обсуждение подходящих кандидатур. Такого Узумаки стерпеть не смог, снова привлекая к себе всеобщее внимание: — Пусть тогда меня отправит Минато! — упрямо сказал он.       Совещание прекратилось, и все повернулись к Наруто, хмуро взирающего на них в ответ. Минато был удивлён озвученным Наруто предложением, уверенный, что тот никаких дел более с ним иметь не желает, но по лицу Узумаки совершенно ничего нельзя было прочесть — только характерная ему непреклонная настойчивость. Старейшины, переглянувшись, подали Хирузену знак.       — Думаю, на эту уступку мы можем пойти, — вынес Третий вердикт.       — После инаугурации, — потребовал Наруто, подивившись собственной дерзости.       Помня, как становилась Хокаге бабуля Цунаде, Наруто обязан был увидеть восхождение Четвёртого Хокаге. Он не простит себе, если пропустит столь грандиозное историческое событие.       — Так тому и быть. — Недолго посоветовавшись и обменявшись мнениями, старейшины дали согласие.       Пробыв на приёме у Третьего почти до глубокой ночи, обсуждая подробности миссии, которые хотели услышать старейшины, задавая новые и новые вопросы, постепенно идущие по новому кругу, рассуждая о её влиянии на окончание многолетней войны и подписание мирного договора, Минато, покинув резиденцию, чувствовал себя вымотанным до предела. Наруто, до этого ждавший его в коридоре, а затем безмолвно последовавший за ним, по мнению Минато, бегло оценившего его состояние, выглядел гораздо лучше прежнего. Добравшись до дома, Минато, замешкавшись, пропустил Наруто, и тот, чувствуя себя как в собственной квартире, уверенно прошёл на кухню, наконец-то осознавая, как же хотел есть. Щелчок — и помещение залил тёплый электрический свет. Минато, помня, что ничего из еды у него не имелось — как, собственно, и всегда: то слишком занят тренировками, то находился на длительных миссиях, то озабочен ещё какими-либо делами, предпочитая заглядывать к Кушине, готовку, наоборот, крайне любившей, — поставил греться пузатый, василькового цвета чайник. Хотя бы чай у него остался. Вскоре перед Наруто, безучастно сидевшим за столом, появилась чашка с ароматным напитком. Не боясь обжечься, он разом выпил почти половину, запоздало заметив в послевкусии древесные нотки. Минато сел напротив, к своей чашке так и не притронувшись. По кухне тягуче расползалась давящая тишина. Таковой не было даже в день их знакомства, когда Наруто не постеснялся выказывать появившуюся к Намикадзе агрессивность. Обоим с трудом удавалось сдерживаться, чтобы попросту не уйти, дабы не чувствовать этого.       Первым молчание нарушил Минато, попытавшись принести какие-то сбивчивые извинения, но тут же был перебит.       — Вся вина только на мне, — сказал Наруто, не удержавшись и отведя взгляд. Перевёл его на сжатую в руке чашку, качнув ладонью, устроил чайный водоворот и со вздохом поставил ту обратно. — Мне взбрело в голову, что ты мне нравишься, что я влюблён в тебя. Не понимаю, как можно было спутать это с кровными узами. Какой же я дурак.       — Нет, — Минато, подперев голову рукой, продолжал внимательно наблюдать за Наруто, не знающим, куда себя деть. — Вся ответственность лежит на мне. Я обязан был головой думать.       — Тебе-то откуда было знать? — отозвался Наруто, найдя в себе силы взглянуть на Минато.       — А тебе? — в свою очередь спросил Минато, на что Наруто пришлось замолчать.       — Замкнутый круг, я не знаю, что делать, — признался Наруто, залпом допив чай и со стуком поставив чашку на стол.       Сделать вид, что ничего не было? Продолжить как семья? Вероятно, это единственное решение в сложившейся ситуации.       — Думаю, после всего, чему я подверг собственного сына, я не имею права называться отцом и просить у тебя прощения, — словно прочитав его мысли, отозвался Минато.       — Я с тобой не согласен, — неопределённо ответил Наруто, поднявшись. — Знаешь, как бы то ни было, я, конечно, жалею о случившемся. До конца жизни буду ненавидеть себя за это. Но было бы нечестно по отношению к себе утверждать, что воспоминания об этом не станут самыми для меня счастливыми. Так что, повторюсь, не вини себя.       С этими словами он направился в комнату, в которую Минато привёл его, когда он впервые оказался у него дома. В ней, как и ожидалось, ничего не изменилось, поэтому, сбросив кофту на пол рядом, Наруто устало упал на футон. Вскоре он забылся беспокойным сном.       Минато, как только Наруто ушёл, оставил так и не тронутый чай, выйдя на улицу. Ночь ненавязчиво окружила его, побеспокоив лишь печально взирающей на него с чистого неба луной. Запрыгнув на одну из раскинувшихся ветвей растущего вблизи дома дерева, Минато укрылся в её листве. Только теперь он позволил себе сорваться.