***
— Отец, — оба брата совершенно одновременно подбежали к мужчине, что с грустной улыбкой окидывал взглядом горизонт. Обернувшись к детям, мужчина грустно вздохнул и жестом пригласил их присесть рядом с ним, сам же опустившись на поваленное дерево совсем у края крутого склона. Природа в это время особо сильно притягивала взор своей холодной, мрачной красотой. Зачарованный Лес всегда отличался своим волшебством, что проявлялось даже во временах года, приносящим когда мир, когда силы, а когда просто утешение. — Отец, — повторил Зевс, старший из сыновей, сильный и могущественный бог грома и молний, чьи пшеничные волосы ерошил пронизывающий ветер севера, присел рядом с отцом, осторожно взяв того за покрытую морщинами ладонь. Аид, младший сын, высокий и худой, но светловолосый, как и братец, осторожно примостился с противоположной стороны. Привыкший к жару своих владений, он то и дело ежился от столь ненавистного ветра. Кронос, их отец, устало улыбнулся, посмотрев сначала на одного своего ребенка, а затем и на другого: — Дети мои. — Отец, идём домой, — в голубых глазах Зевса стояли слезы радости и при этом странной печали, будто что-то ужасное должно вскоре произойти, — я победил Атласа, предотвратил гибель Зачарованного Леса, теперь дома безопасно... — О, нет, гибель Зачарованного Леса уже началась. Она вернется, и вернется с собственной непобедимой армией. Та, что во мраке жаждет моей кончины, — Кронос грустно улыбнулся, глядя на двух своих сыновей, — её зовут Эмма, она ваша сестра. Мои возлюбленные сыновья, прошу, будьте сильны, не сдавайтесь. Аид с Зевсом переглянулись, а их отец, седовласый старец с прожитыми за плечами многими годами божественной жизни, растворился в золотистой пыльце, так сильно напоминающий двум братьям нектар богов. Они оба встали, провожая исчезающие золотые точки на небосводе грустными взглядами. Переглянулись, зная, что у каждого в груди бешено бьётся сердце. — Брат мой, — тихо произнес Аид, протягивая руку к Зевсу, тот лишь глубоко вдохнул, успокаивая разбушевавшийся гнев, так что тучи, собравшиеся на небе, по-тихоньку рассеивались. Зевс не успел ничего сказать, как оба брата ощутили её. Темную магию, магию, берущую начало из недр Тартара, магию, способную уничтожить всё живое на этой планете. Сгусток тьмы клубился, образовывая овальную воронку, из которой, неспеша, вышла женщина. Белокурые волосы сальными локонами рассыпались по плечам, полностью белая одежда местами порвалась, а останки некогда белоснежного плаща, что грозно развевался позади неё в давние времена, слабо колыхались на пронизывающем ветру. Она огляделась, чему-то хмыкнув. — Почил, значит. — Ты, верно, Эмма, — в разговор вступил Зевс, — я Зевс, сын Кроноса. — Неужели? — Эмма удивленно фыркнула, — не похож совершенно. — Быть может, мы сумеем договориться, — попытался Аид, Эмма одобренно улыбнулась богу Преисподней: — Вот, это другое дело. Куда больше похож, — на мгновение замолчав, чтобы откинуть волосы назад, она затем властно произнесла, — на колени. — Извини? — не понял Аид, краем глаза заметив, как Зевс собирается готовиться к битве с новоиспеченной сестрицей. — На колени, — тоном, не терпящим возражений, повторила Эмма, а следом гордо пояснила, — перед своей королевой. — Не дождешься. Пожалуй, то был самый роковой поступок в жизни среднего сына великого и мудрого Кроноса, но Зевс не думал, что кто-либо ещё способен на такое: удержать сразу два смертоносных оружия владыки Олимпа. Но Эмма умела удивлять: вытянув руку вперед, она удержала метнувшиеся в неё молнии и, злобно прищурившись, направила их на их же создателя, скипетр которого переломился надвое от перегрузки. — Невозможно, — неверяще прошептал Зевс, до конца не осознавая происходящее. Словно самый жуткий кошмар, после которого следует проснуться и попытаться всё забыть, но вот только проблема в том, что кошмар происходит наяву. И всё реально. Абсолютно всё. — Дорогой, — нравоучительным тоном ответила Эмма, — я не знаю этого слова. В двух её руках само по себе образовалось оружие: два остро заточенных, извивающихся меча, которыми она не преминула воспользоваться, с кошачьей грацией подходя ближе к двум своим младшим братьям. Аид, не став терять ни минуты, образовал портал, который должен был направить их в чертоги Зевса на Олимпе, но на деле оказался для них ловушкой. Первым исчез из портала Аид, провалившись в неизведанную тьму. Вторым оказался Зевс, который как-то попытался противостоять старшей сестре, но выиграл себе лишь жалкие секунды, после чего последовал за младшим братом. Эмма же, убедившись, что враги повержены, устремилась на Олимп, где уже собиралась вершить свои собственные порядки.***
Сегодня намечался грандиозный праздник в честь Дня Города, который Прекрасные вместе с Весёлыми Ребятами и здешним шерифом Грэмом Хамбертом по-быстрому соорудили. Конечно, не так уж это было и быстро, но все же довольно скоро. Но, размышляла Зелина, чем ещё можно заниматься в тихом городке, где нет ни единого намека на то, что тут орудует какой-нибудь злодей. Праздник проходил в наилучших традициях сказочных героев: фейерверки разноцветными звёздами рассыпались по ночному небу, множество шаров самых разных размеров и форм разлетались по округе, пьедестал для песен и танцев привлекал своей аляпистостью и талантами сегодняшних «звезд вечера», а развлекательные игры собирали у каждой лавки уйму народа. Зелина не могла широко не улыбаться, разглядывая смеющихся детей, облепленных сахарной ватой; прогуливающихся парочек и ещё много какого разношерстного люда. — Как тебе праздник? — Киллиан обнял Зелину со спины, уткнувшись в рыжие волосы, и Миллс довольно улыбнулась, прижимаясь ближе к мужчине. Любимому мужчине. — Превосходно. Ты даже не представляешь, как это прекрасно, — обернувшись, Зелина хитро прищурилась, утягивая Джонса за собой, — но я знаю как сделать его ещё лучше. Танец прервался странными звуками, доносящимися из подворотни. Зелина переглянулась с Киллианом и, найдя глазами Прекрасных, кивнула в ту сторону, давая понять, что их помощь бы не помешала. Вместе с Киллианом она завернула за один из домов и в удивлении застыла, непонимающе нахмурилась. Странно одетый светловолосый мужчина пытался встать, зажимая рукой стремительно заживающую рану на животе. Наконец, она полностью затянулась, и мужчина вскинул на Киллиана и Зелину полные надежды голубые глаза. — Помогите. И повалился замертво.