Легенда о городе слепых

Дороги уходят, дороги сплетаются, Как нити в клубок роковой. Дороги, они никогда не кончаются И вечно зовут за собой. (с) Историю о городе слепых не слышали разве что глухие, а к ним Агги не относился. На его взгляд само слово "легенда" было чересчур громким для обыкновенной детской сказки, вроде тех, что рассказывают матери засыпающим детям перед сном. – Слышал, – пауза, повисшая после вопроса Леды, затянулась, потому что Агги отказывался понимать, к чему его гость вообще упомянул древнюю небылицу. – Ты очень расторопный. Тебе говорили об этом? – с сарказмом произнес Леда, который не мог оставить замешательство Агги без внимания. – Я просто спокойный, в отличие от некоторых, – вяло огрызнулся тот в ответ. – И скажи на милость, при чем тут эта байка? Губы Леды дрогнули в чуть заметной улыбке, и, прежде чем ответить, он оторвался от стола, на который опирался, отошел к стене и сел на один из стульев. Обстановка в доме Агги была небогатой, но Леда даже на простом сколоченном табурете умудрился откинуться назад, вытянуть вперед ноги, и выглядел при этом так, словно восседал на удобной софе в гостиной богатого особняка. – А если это не байка? – наконец просил он, прищурив глаза. Леда вообще часто щурился, как отметил вдруг Агги, но это почему-то не раздражало и даже немного ему шло. – Ага, конечно, не сказка. Как и та, про сокровища, спрятанные в горе, которые стерегут белые рыцари, и о драконьих яйцах, которые принесут удачу тому, кто их найдет… – В драконов я не верю, – перебил его Леда. – Белые рыцари тоже вызывают сомнения. А вот город слепых, мне кажется, вполне мог существовать когда-то. И наш заказчик со мной согласен. – Да причем тут город? Ты же говорил о книге какой-то, – возмутился Агги и тоже опустился на стул напротив Леды. То, что заказчика Леда назвал не своим, а нашим, Агги предпочел пропустить мимо ушей. – Что ты помнишь из той легенды? – упрямо не желал объяснять по-человечески Леда, и Агги понял, что проще уступить. Упершись локтями в свои колени, он перевел взгляд за окно, где уже сгущались ранние сумерки, и попытался честно восстановить в памяти, что слышал о городе слепых. Почему мифическое место, якобы существовавшее когда-то давно далеко на севере, назвали городом слепых, легенда не объясняла. Откуда и когда она сама брала начало, было также неизвестно – сложно сказать, почему родились те или иные народные сказания. А суть легенды сводилась к тому, что в некоем городе слепых есть храм Темного бога, сокрытый от глаз чистых помыслами людей и открывающийся лишь тем, чья душа темна и бесповоротно испорчена. Только насквозь прогнившие, проклятые Светлым богом и своими братьями представители рода человеческого могут найти путь в черный храм. А в храме том хранится единственное в мире Божественное писание Темного. Агги не был уверен, но вроде бы легенда заканчивалась мрачным пророчеством: в тот день, когда самый худший из грешников вынесет темное писание на свет дневной, Светлый бог откажется от людей, небо упадет на землю, и на этом история Подлунного мира закончится. – Вот и все, что я помню, – подытожил свой рассказ Агги, и Леда мечтательно улыбнулся: – Тебе не кажется, что писание Темного давно пора достать из храма? Мир так прогнил, что уже воняет, и было бы недурно обрушить на него что-нибудь. Небо, например. – Боюсь, мы не увидим, что произойдет после, – мрачно заметил Агги. – Да, это досадно, – покачал головой Леда. – В чем прелесть мести, если не видишь ее результатов? Последняя фраза, как показалось Агги, относилась к чему-то другому, не к теме их беседы, но он решил не переспрашивать. В мире существовали сотни храмов, возведенных людьми в честь Светлого бога. Светлому молились, носили дары и поклонялись, за что доброе божество простирало длань над паствой своей и защищало, как могло, от злых козней родного брата – бога Темного. Существовало Божественное писание Светлого, где рассказывалось о деяниях божества и подвигах преданных верующих. Существовали молитвенники, учившие как правильно обращаться к Светлому, и праздники в его честь. Но никогда ни одним человеком не был возведен храм в честь его Темного брата, и уж тем более не существовало писаний о нем. – Видишь ли, в чем дело, – посерьезнев, произнес Леда, и Агги понял, что тот наконец решил говорить по сути. – В столице я повстречал одного человека. Точнее, он меня нашел, но да тебя все эти мелочи волновать не должны. Этот человек верит, что город слепых существовал в действительности, что на самом деле где-то есть черный храм или, по крайней мере, его руины, и что там можно найти Божественное писание Темного. Только теперь Агги сообразил, о какой книге шла речь, и почувствовал, как округляются его глаза. Леда был безумным, это Агги понял в самую первую их встречу. Но идиотом он не выглядел вплоть до этого дня. – Вижу, до тебя наконец дошло, – удовлетворенно кивнул Леда. Ошарашенное лицо собеседника его ничуть не смутило. – До меня дошло, что ты спятил. Ты собираешься искать город слепых? Серьезно? – Почему не попытаться, – невозмутимо отозвался Леда, меряя Агги насмешливым взглядом. – Я думал, тебе поручают только людей убивать. – А ты как будто разочарован. После этого Леда разразился своим привычным смехом, в этот раз приступ затянулся на несколько минут, в течение которых Агги хмуро наблюдал за ним исподлобья и думал. – То есть твой заказчик поручил тебе отыскать якобы существовавшую когда-то книгу? – на всякий случай уточнил он, когда Леда наконец успокоился. – И книга это – Божественное писание Темного бога? – Так и есть, – тот еще тяжело дышал после приступа неконтролируемого веселья. – Он заплатил прилично заранее, и это золото возврату не подлежит. А если книгу удастся найти, заплатит столько же по три раза. – Ее не удастся найти, потому что ее не существует. Как и города. – Заказчик, он немного не в себе, – Леда обладал уникальным умением не слышать то, что слышать не хотел. – Спятивший коллекционер. Знаешь, есть такие богатые идиоты, которые полжизни отдадут за старинное барахло, картины, еще что-нибудь. Этот же с ума сходит по книгам и теперь хочет получить самую редкую из них. На секунду Агги показалось, что в объяснении есть какая-то нестыковка, что Леда врет или, в лучшем случае, просто не договаривает. Но высказать свои сомнения не успел. – Если поедешь со мной, я заплачу тебе по золотому за каждый день работы, включая то время, что уйдет на дорогу, – медленно, как будто Агги мог не понять сразу, отчеканил Леда. Предложение было сказочно щедрым, Агги даже на секунду оторопел, гадая, сколько же заказчик заплатил самому Леде, и опять подумал о том, что здесь что-то нечисто, все это просто не может быть прозрачной правдой. Но вслух произнес другое. – Какая дорога, Леда? Ты в своем уме? Куда ты собрался ехать, если города нет на картах? – Сообразительность не в числе твоих достоинств, – наигранно вздохнул тот. – Ты же сам сказал, что по легенде город находился далеко на севере. Значит, надо ехать туда. – Хорошо, туда так туда, – поднял руки, сдаваясь, Агги. – И что дальше? Будем ходить вперед-назад вдоль северной границы у Холодного моря и искать храм? – Сперва мы поедем в Ратанард, – проигнорировал издевку Леда. – Это самый далекий, населенный людьми город, севернее него никто не живет. А там попытаемся что-то разузнать о городе слепых. Легенда о северном городе должна была прийти с севера. Значит, оттуда и надо начинать поиски. Из всего объяснения Агги понял только одно – плана действий у Леды не было. – Ты понимаешь, сколько это может занять времени? – медленно произнес он. – Чем больше времени, тем больше денег ты заработаешь, – одарил его лучезарной улыбкой Леда. – Да при чем тут это… – начал было Агги, но только рукой махнул, не желая спорить дальше. В его голове крутились десятки мыслей, и Агги попытался выстроить логическую цепочку. В чем-то Леда был определенно прав – если хотя бы на секунду предположить, что миф о городе возник не на ровном месте, концы следовало искать на севере. Легенда не пришла из заморских стран, она была фольклором их родных земель, и, стало быть, якобы существовавший город находился где-то на севере государства. О Ратанарде Агги слышал. Около пяти сотен лет назад тысячи людей переселились туда в поисках легкой наживы, так как в горах недалеко от северного побережья нашли алмазы. Разработка продлилась несколько десятков лет, искатели все прибывали и прибывали, нередко вместе с женами и детьми. Ратанард разрастался и, несмотря на скверные погодные условия, холод и унылые пейзажи, стал относительно благополучным зажиточным северным центром. А потом случилось то, что неизбежно должно было произойти: алмазы иссякли. Разработка продолжалась еще несколько лет, но когда стало ясно, что горная порода больше не таит ничего ценного, большинство местных оставило насиженное место и отправилось на юг. Однако некоторые по-прежнему жили в Ратанарде, который теперь считался гиблым местом. Агги смутно представлял, что держало там людей. Быть может, кто-то был уже стар, болен или немощен, чтобы переезжать. Другие, вероятно, нашли иной способ добывать себе пропитание. Поговаривали, что в Ратанарде нередко скрывались беглые воры и другие преступники, местное беззаконие делало их неуязвимыми. И это было все, что Агги помнил о северном поселении. Он мало интересовался далеким городом, потому что даже в самом дурном сне ему не привиделось бы, что он может туда поехать. "Еще не поздно отказаться", – напомнил себе Агги и перевел взгляд на Леду, который, наоборот, смотрел на него неотрывно. Почему-то Агги на миг почудилось, что Леда знает, о чем он думает, и от этого по рукам побежали неприятные мурашки. – Ну а я тебе для чего? – задал самый главный вопрос Агги. – Никогда не знаешь, что или кто может оказаться полезным, – отозвался Леда. – Ты привык жить со своим даром и, скорее всего, даже не представляешь, насколько он ценен и как сильно можно облегчить жизнь, если прибегать к нему чаще. – О ценности своего дара я осведомлен, – поморщился Агги. – Вот только ума приложить не могу, как он пригодится в поисках несуществующего города с несуществующим храмом и несуществующей книгой. Он думал, что Леда начнет спорить и доказывать, что существование города или несуществование, если говорить точнее, вопрос спорный, но вместо этого он поднялся на ноги, потянулся, как будто успел засидеться, а потом шагнул к окну и, остановившись прямо напротив Агги, скрестил руки на груди. – А ты знаешь еще одну сказку, Агги? Про гвоздь? – Хватит с меня сказок, – пробормотал тот. Леда встал так, что если Агги смотрел прямо, взгляд упирался ему четко ниже пояса, а если смотрел в лицо, приходилось задирать голову. – Много неприятностей и бед случилось оттого, что в кузнице не было гвоздя, – почти ласково произнес Леда. – Поэтому я хочу принять меры заранее и не допустить подобной оплошности. Он наконец отступил немного в сторону, и Агги сам не заметил, как выдохнул с облегчением. В комнате стало почти совсем темно, потому что ни свечу, ни лампу так никто и не зажег, и Агги поднялся, чтобы сделать это, когда его остановил голос Леды. – Ты хоть сам понимаешь, какой ты опасный человек? – вкрадчиво произнес он, и было что-то такое в интонациях его голоса, что заставило Агги насторожиться. – Скажи еще, что опасней тебя, – отшутился он, хотя ни капли веселья не чувствовал. – Конечно, – Леда как будто говорил искренне. – Ты кажешься безобидным, но при этом можешь узнать что угодно о ком угодно. Ты можешь посмотреть, что делал человек, когда тот думал, что его никто не видит. Когда он был настоящим. – Я таким не занимаюсь, – честно ответил Агги. – Правда, по молодости было дело, я тогда жил в столице, и мне нравилась одна девушка. Как-то раз я решил узнать, что она делала в гостиной, пока ждала меня. После того, что увидел, я твердо решил никогда больше не подглядывать, потому что… Вот только Леду мало интересовали его воспоминания. Он сделал шаг вперед, – теперь Агги мог смутно различить его лицо в полумраке, – и вкрадчиво произнес: – Я хочу предупредить тебя, Агги. Если вдруг ты решишь подглядывать за мной, я перережу тебе горло. Леда смотрел прямо и не моргал, и Агги ждал, что сейчас он снова начнет смеяться. Но этого не произошло, Леда просто стоял перед ним, его лицо казалось серым в полутьме, и продолжал недобро улыбаться, как улыбаются злые мальчишки, когда забавы ради отрывают мухам крылья, а потом любуются, как те беспомощно ползают у них под ногами. – Угрозы – не лучший способ уговорить меня ехать с тобой, – нашел в себе силы ответить Агги, хотя во рту у него пересохло. – Ты же понимаешь, что я не шучу? – Леда как будто не услышал его. Вот уж что Агги действительно понимал, так это что с Ледой шутки плохи. С Ледой вообще не стоило иметь дел. "Никуда я не поеду", – твердо решил Агги в этот момент. Бескрайняя, лишенная гор и лесов, гладкая, как новый лист пергамента, Лассенская равнина возникла перед ними так неожиданно, что несколько долгих мгновений Агги глазам своим не верил и подумал было, что задремал и видит сон. – Как в мир другой попали, побереги нас Светлый, – пробормотал возница и скрестил пальцы в защитном жесте. – Двадцатый раз сюда еду, а притереться в этой дикости не могу. Агги подумал, что ему тоже понадобится время, чтобы привыкнуть, и искоса взглянул на Леду, который щурился от ветра и придерживал капюшон, чтобы его не сдуло с головы. Понять, какие эмоции тот испытывал, было невозможно. Их путешествие длилось уже почти месяц, сначала на дилижансах с пересадками и даже переправой через еще не замерзшую реку на одном утлом суденышке, потом на попутных телегах. Последний возница заломил просто возмутительную цену за пару мест на своем убогом возе – пять золотых, но путникам пришлось согласиться: когда представится следующая возможность отправиться на север не на своих двоих, можно было только гадать. Зима стремительно вступала в свои права, с каждым днем становилось все холоднее, терять время было опрометчиво. Кроме цены, у нынешнего средства передвижения был еще один существенный недостаток. Извозчик был уже немолод, сварлив, поучал жизни "молокососов", как он величал своих пассажиров, а еще любил закладывать за воротник, причем делал это не только по вечерам, а в течение всего дня – "для сугреву", как говорил. Согревшись же, он начинал громко петь. Когда Леда и Агги в первый раз услышали невероятные рулады, осквернявшие слух на особом, никем прежде недостижимом уровне, они лишь обменялись красноречивыми взглядами. Агги подумал, что если старик не закроет рот, по приезду Леда воткнет ему в шею нож просто из мести. Через два дня путешествия Агги считал, что если Леда так поступит, то будет не так уж и неправ. Еще через день Агги был готов сделать это сам. – Сколько до Ратанарда осталось? – спросил Леда возницу. – Волей Светлого к вечеру доберемся, – отозвался тот. – До Ратанарда ни одного поселения, а ночевать под открытым небом опасно. Дурные здесь места. За этим возница уже порядком надоевшим движением скрестил указательный и средний палец левой руки, вновь обращаясь к Светлому, а Леда, глядя на него, вопросительно поднял брови: – Что ж здесь может быть дурного, когда на мили вокруг все видно? Успевший немного привыкнуть к своему спутнику Агги расслышал в его голосе насмешку, которую возница не заметил. – В том-то ж и беда, господин, видно нас отовсюдуль. Не спрятаться от врага. – Так и врагу не спрятаться, издалека его видать, и оттудуль, и отсюдуль, – в тон собеседнику произнес Леда. С трудом подавив улыбку, Агги отвернулся. Места вокруг были действительно удивительные. Бурая земля, припорошенная белым снегом, серое низкое небо и едва угадывавшаяся дорога, совсем не разъезженная, которая петляла и уходила за пределы видимости. Если слева вдалеке Агги видел что-то вроде невысоких холмов, то равнина справа больше всего напоминала подготовленное для пахоты поле. И лишь за их спинами оставались синие горы, которые удалялись по мере того, как порядком уставшая лошадь с ослиным упрямством тянула телегу на север. Для Агги, который родился и вырос в обыкновенной сельской местности, богатой лесами, полями, лугами да озерами, видеть подобное было внове. – Так духи тут! Духи и демоны из чертогов самого Темного! – он вынырнул из своих размышлений, когда возница начал не на шутку кипятиться и повышать голос. Обернувшись, Агги увидел уже знакомую картину. Леда сидел на своем сиденье с кротким видом, сложив руки на коленях, и улыбался невинно, тогда так их пожилой возчик пыхтел от негодования. За время долгого путешествия не без удивления Агги обнаружил неожиданную черту в характере Леды: хладнокровный убийца, этот хохочущий сумасшедший оказался любителем пошутить. Самым удивительным было то, что шутил Леда как правило безобидно и чаще всего с невозмутимым видом доводил до бешенства людей невежественных и недалеких. Никакой цели он не преследовал, а от процесса получал удовольствие. В этот раз Агги понадобилось полминуты, чтобы разобраться, из-за чего начался спор: несмотря на заверения извозчика, Леда отказывался верить в толпы озлобленных духов, осаждавших Лассенскую равнину и охотившихся конкретно за их жалкой телегой с небогатым товаром, который возничий спешил доставить в Ратанард. – Вы хоть и знатный, господин, да юный слишком и ужасов севера не видали, вот что я вам скажу, – припечатал старик. Агги на миг устало прикрыл глаза, а Леда, напротив, приободрился и расправил плечи. Когда ему пинали на возраст, он приходил в восторг. "Не знатный он, не похож", – мог бы вставить Агги, но даже если б и решился это сделать, то не успел бы. – На самом деле, я знаю одно отличное средство, – вдруг полушепотом произнес Леда, склонившись к вознице. – Какое такое средство? – если тот и заподозрил подвох, то любопытство пересилило недоверие. – Средство защиты от духов и демонов Темного из чертогов, – такой загадочной физиономии у Леды Агги еще не видел, но ему настойчиво чудилось, что тот давит смех. – Да ну? И какое же? – заерзал на месте возница. – Средство чудесное, безотказное, простое в использовании, не требует больших усилий, но при этом действует на любого врага, – начал расписывать Леда, зачем-то загибая пальцы. – Читать Божественное писание Светлого? – воскликнул возница. – Нет, писание – это слишком человечно для демонов! – как будто даже возмутился Леда. – Тогда молитвы? – Ну что вы, это слишком мягко. – Тогда что же? Глаза Леды хитро прищурились, он наклонил голову, словно собирался нашептать старику секрет, а Агги вдруг поймал себя на том, что улыбается от уха до уха и непроизвольно вытягивает шею, чтобы не пропустить ни слова. – Пойте, – вкрадчиво произнес Леда. – Пойте свои песни, когда видите врага. Два куплета – и враг бежит. В тот же миг возница разразился страшной бранью, Леда хохотом, и Агги тоже не смог сдержать тихого смеха. Некстати он вдруг подумал о том, что Леда может потешаться сколько угодно, но, услышав его истеричный смех, любой благоразумный враг тоже предпочтет сбежать. И останутся с ним рядом только извозчик, который слишком уж охоч до золота, да Агги, который просто дурак. Каждый новый день, что они преодолевали милю за милей, Агги думал о том, что еще пожалеет о своем согласии в очередной раз связаться с Ледой. Решение остаться дома было самым верным, но Агги не последовал ему. В тот день – день праздника даров осени – Леда будто угадал о мрачной решимости Агги послать его к Темному и неожиданно прекратил уговаривать. – Ну а как твои дела, Агги? – невпопад спросил он. – Вспоминал обо мне? Сохранить невозмутимость Агги тогда удалось лишь благодаря собственной слабой эмоциональности. Но все равно он как-то выдал себя, потому что улыбка гостя стала понимающей – Агги действительно не забывал о нем, а Леда это каким-то образом понял. – Тогда за встречу, – сказал он, протянув вперед руку и ловко расстегнув сразу две верхние застежки на воротнике Агги. В самой ситуации, когда один заходится от желания, а второй просто позволяет себя брать, было что-то нездоровое, но почему-то об этом Агги каждый раз задумывался уже после, а не в тот момент, когда сжимал желанное тело в своих объятиях. Отчего-то с Ледой ему было как-то особенно – не то чтобы особенно хорошо, но как-то не так, как всегда. И попытки объяснить собственную несдержанность тем, что просто давно ни с кем не был, даже самому Агги казались жалкими. В тот вечер Леда не рванул прочь с его кровати, едва все закончилось. Каждый раз он, в принципе одержимый повышенным стремлением к чистоте, спешил поскорее отмыться. Подспудно Агги ловил себя на глубоко запрятанном даже от самого себя чувстве, что ему неприятна такая поспешность. Но именно в тот раз Леда просто повернулся на бок и лежал какое-то время без движения, пока Агги, пытаясь отдышаться, смотрел в его растрепанный, непривычно темноволосый затылок. – Я знаю, о чем ты думаешь, – негромко произнес Леда и медленно повернул голову. На мгновение мелькнула дурацкая мысль, что если сейчас он увидит у Леды острые длинные клыки и горящие алым глаза, то даже не удивится. От самих интонаций его голоса на руках поднимались волоски, и Агги не мог справиться с иррациональным и одновременно нелепым страхом. – Ты умеешь читать мысли? – спросил он, лишь бы сказать что-то, но Леда, повернувшись к нему, даже не улыбнулся. Клыков не было, светящихся глаз тоже, зато выглядел он почему-то усталым. – Можно и так сказать, – едва заметно повел голыми плечами он. – Я вижу, что не убедил тебя, и что ты не хочешь со мной ехать в Ратанард. – Потому что ты где-то наврал, – прямо ответил Агги, стараясь не отводить взгляда от его лица. – Вся эта история про божественную книгу звучит как полная чушь. – Я не наврал, поверь. Быть может, рассказал не все, однако больше не могу. Ты сам слышал эту легенду, не я ее выдумал. И мне очень нужно, чтобы ты поехал со мной. – Вот это самая темная часть истории, – усмехнулся Агги. – Думаю, на севере в городе нищих и преступников тебе больше подойдет помощник, который хорошо машет кулаками. Поверь, это не по моей части. – Махать кулаками я сам умею, – возразил Леда. – А ты умеешь то, что неподвластно больше никому. И я могу представить миллион ситуаций, когда твоя магия поможет решить или ускорить решение самых разных вопросов. Невольно улыбнувшись слову "магия", Агги на миг потерял бдительность, а уже в следующую секунду Леда, опершись на локоть, нависал над ним. – Что ты хочешь за свое согласие? – тихо спросил он. Как будто сам Темный говорил с Агги – он легко мог представить, как злой бог, приняв облик Леды, заглядывает в глаза своим жертвам и предлагает все блага мира в обмен на вечность в темных чертогах. Он сам не знал, чего мог попросить у Леды, и тот как будто догадывался об этом тоже. – Когда вернемся, я заплачу тебе столько, сколько ты попросишь, – вместо того, чтобы смотреть в глаза, Агги смотрел, как двигаются губы Леды. – Сколько захочешь, без ограничений. Если ты опасаешься, что поиски могут затянуться, ты можешь уйти через полгода от сегодняшнего дня. И самое главное… Паузу, как показалось Агги, Леда сделал не специально – скорее, он не сразу решился озвучить то, что предлагал. – И самое главное, я больше не приду. Обещаю, Агги, ты меня никогда не увидишь. От удивления Агги сглотнул, глупо улыбнулся, решив, что это какая-то шутка, и произнес: – Вот это щедрость, с ума сойти. – Мы оба прекрасно знаем, что ты меня боишься, – усмехнулся Леда, не меняя положения, и Агги не мог не признать, что ему откровенно не по себе, когда Леда смотрит на него, беспомощного и лежащего на лопатках, сверху вниз. – Не совсем верное слово, – возразил Агги и не соврал. Чувство, которое он испытывал к Леде, носило несколько иной характер, но сам затруднялся дать ему название. – Ладно, не боишься, – не стал спорить Леда, – но опасаешься. И правильно делаешь, к слову. Представь, как будет здорово начать новую жизнь богатым человеком. Начать где угодно, хоть в другой стране. Никто не будет о тебе ничего знать, и я тоже забуду к тебе дорогу. Нарисованная Ледой картина в воображении Агги мгновенно набрала красок и жизни. Кто бы не хотел начать жизнь с нуля? Особенно если этот кто-то, как Агги, наделал серьезных ошибок в прошлом и нажил сильных врагов. Однако почему-то прелести такого будущего он в тот момент не почувствовал. – Ты так уверен, что тебе хватит денег, сколько бы я ни попросил? – усмехнулся он, не зная, что еще ответить. – Уверен, – спокойно ответил Леда. Его глаза были пусты и не выражали ровным счетом ничего. – И откуда у тебя такие сокровища? Богатый дядюшка оставил все свое нажитое добро? – Можно и так сказать, – теперь взгляд Леды затуманился, а сам он, к молчаливой радости Агги, отстранился и улегся на спину рядом. – Однажды я получил подарок. Кроме того, мне неплохо платят за услуги, как ты можешь догадаться. И при этом я почти ничего не трачу. – Почему же? – последнее заявление удивило Агги больше всего. – Зачем тогда работать, если не тратить? – Меня не интересует золото, – второй вопрос Леда как будто не услышал. – Так не бывает. – Кажется, ты уже говорил эту фразу, когда я сказал, что меня не привлекают ни мужчины, ни женщины, – усмешку, в которой Леда скривил губы, едва ли можно было назвать веселой. – Но теперь ты убедился, что так и есть. – Деньги, это другое, это не… "…не мужская немощь", – чуть было не сказал Агги, но вовремя прикусил язык. – У человека не может совсем не быть желаний, – тут же поправился он. – Я не говорил, что у меня нет желаний, – заметил на это Леда. – Наоборот, у меня много желаний и целей, ты даже вообразить не можешь сколько. Только деньги не помогут мне их достичь. Вопреки голосу здравого смысла, который кричал в голове Агги о том, что лучше ничего не уточнять – что ему точно не понравится ответ Леды на любой, какой бы он ни задал вопрос, Агги уже хотел спросить, что же это за желания такие. Однако Леда опередил его. – А вот ты можешь мне помочь, – вкрадчиво произнес он. – Соглашайся. Это не опасная работа, поверь мне. В этот раз совершенно не опасная. И Агги согласился, пускай даже тогда он понимал, что Леда им просто манипулирует. А еще почему-то подумал, что это задание сулит самые серьезные неприятности, и видимая его бестолковость – лишь иллюзия. За то время, что они провели в дороге, Агги имел возможность пообщаться с Ледой так плотно, как не бывало прежде. Ни одно их сотрудничество не длилось больше десятка дней, а теперь лишь на путь в одну сторону ушло больше четырех недель. Было несколько странно видеть, как охотно Леда шел на контакт, Агги ожидал от него большей замкнутости, но тот был рад пообщаться, с удовольствием обсуждал околовсяческие темы и при этом сохранял гранитное молчание, если тема касалась самого Леды или его прошлого. – Интересно, почему этот город из легенды назвали городом слепых? Как-то раз от сильной усталости у Агги не получалось уснуть. Они остановились в придорожном трактире, где на счастье нашлась свободная комната. За стеной скреблись мыши, простыни пахли затхлостью, и Агги, который битый час не мог забыться, перебирал в голове детали, которые помнил о легенде про несуществующий город, и все остальное, что рассказал ему Леда. Его спутник тоже не спал, он лежал на соседней кровати и даже не шевелился, но по его поверхностному дыханию Агги понимал, что Леда далек от покоя и сновидений. – Больше не о чем спросить в середине ночи? – с иронией отозвался тот. – Ты все равно не спишь, – парировал Агги. Леда тихо вздохнул, и хотя в кромешной тьме Агги не мог его видеть, по скрипу старой кровати понял, что тот перевернулся на другой бок. Агги сам понимал, что знать ответ Леда не может – его вопрос был лишь озвученными мыслями, и оттого Агги сильно удивился, когда услышал: – Очень давно, когда меня вообще не интересовала ни эта легенда, ни сама книга, я слышал, как один ученый, вроде историка, что ли, говорил о том, что "город слепых" – это сравнение. То есть в городе произошло что-то отвратительное, но люди закрыли глаза на преступление, поэтому их и назвали слепыми. Либо же наоборот: жителям города сделали что-то хорошее, но они не были благодарны. Иначе говоря, были слепы. Растерянно таращась в темноту, Агги даже не сразу понял, что молчание затянулось и надо сказать хоть что-нибудь. – И часто ты общаешься с учеными? – наконец выдавил он. – Я с ними вообще не общаюсь, – невозмутимо ответил Леда. – Заказ тогда случился, надо было пробраться в университет, вот я там и отирался несколько дней. Много чего понахватался. – Чего, например? – Не твоего ума дело, – отрезал Леда и замолчал, но Агги не желал прекращать начатый разговор. – Давно хотел спросить, где ты учился? – решил он озвучить терзавший его вопрос, раз уж тема, пускай и косвенно, коснулась науки. То, что Леда был неглуп и образован выше среднего горожанина, он заметил давно: порой тот выдавал фразы или мысли, явно почерпнутые их серьезных книг. При этом Агги не сомневался, что порог университета как студент Леда переступить не мог, и если и получил какое-то образование, было оно весьма поверхностным. – Это тоже не твое дело. Уж точно не в школе. – Ты хочешь сказать, что не ходил в школу? – А ты не хочешь наконец закрыть свой проклятый рот? По раздраженным интонациям Агги понял, что в этот раз ему удалось достать Леду как-то особенно быстро, и значит, настаивать не стоило, продолжать беседу тот все равно не стал бы. "Все ходят в школу", – отрешенно размышлял Агги, закрыв глаза и больше не прислушиваясь к дыханию своего соседа. Отпрыски аристократов, как правило, занимались в дорогих пансионах в течение пяти, а то и семи лет. Дети из простых семей ходили в бесплатные городские или деревенские школы три года, где учились чтению, письму, основам истории, географии и Божественного писания Светлого, а потом шли работать. Быть может, Леда был из какой-то особенно богатой семьи, и его учил гувернер? Это объяснило бы, почему он не ходил в школу и откуда у него деньги, которыми он обещал расплатиться с Агги. Вот только почему-то не верилось, что он – выходец из благородных. Леда больше напоминал деревенщину, который худо-бедно научился чему-то и теперь старательно производит впечатление на окружающих, чем знатного аристократа, который прикидывается простолюдином. "А может, он просто лгун, и учился в самой обыкновенной школе при храме в какой-нибудь глухой деревушке. И денег у него никаких нет, а тебя по завершении работы он собирается прикончить, чтобы не расплачиваться", – подсказал внутренний голос, и Агги не удалось подавить вздох. – Вместо того чтобы гадать о моей нелегкой доле, лучше бы подумал о заказе, – сердито произнес Леда, и Агги, открыв глаза, не смог удержаться от улыбки. Он уже хотел ответить, когда Леда опередил его: – И ради здоровья моего, пожалуйста, не говори сейчас, что я умею читать мысли. – Именно это я и собирался сказать, – признался Агги и негромко рассмеялся. – Ты предсказуемый и примитивный, – недовольно процедил Леда. – Кстати, именно это я и собирался ответить. – Ну прости. Надо же о чем-то думать перед сном. – Думай не обо мне. – Мыслям не прикажешь, – фыркнул Агги. – Раз я так прочно засел в твоей пустой башке, поразмышляй тогда вот о чем, – кровать опять заскрипела, и Агги предположил, что Леда приподнялся. – Что говорит нам легенда, помнишь? Черный храм откроется только тому, у кого темная душа. Так вот, как думаешь, меня туда впустят? Собственный вопрос так развеселил Леду, что он начал смеяться, и Агги понял, что в этот раз остановиться он не сможет. Если бы в комнате сейчас оказался посторонний, Агги от души пожалел бы его – от смеха Леды, от этого ненормального звука леденело что-то внутри, но сам Агги уже почти не обращал внимания. – Даже не сомневаюсь в этом, – произнес он, когда приступ закончился. – Вот и я тоже, – выдохнул Леда. – Думаю, я буду почетным гостем в этом храме. – Если мы его найдем. – Когда мы его найдем. Возражать Агги не стал, спорить больше не хотелось, потому он закрыл глаза и приказал себе спать. К счастью, Леда тоже посчитал разговор оконченным. Ратанард появился в поле зрения, когда сумерки начали плавно переходить в темень. Городок, что они увидели перед собой после того, как дорога сделала очередной не слишком заметный поворот, был невелик и скудно освещен. Не узнай Агги от Леды, что население Ратанарда насчитывало около двух тысяч человек, решил бы, что перед ними деревенька на сотню душ. – Темно, как в заднице, – пробормотал возница и подстегнул лошадь. Если бы не белый снег, которого по мере приближения к побережью стало больше, разглядеть дорогу вряд ли удалось бы. – Почему свет почти ни у кого не горит? – спросил Агги, кутаясь в плащ. – А чего его палить-то? – ответил возница, и Агги не понял, как трактовать этот ответ. – Милое место, – улыбнулся Леда и, обернувшись через плечо, подмигнул сидящему позади него Агги. Настроение Леды как будто улучшилось, но Агги настойчиво казалось, что на самом деле тот нервничает. Рассудив, что подумать об этом успеет позже, он внимательно всмотрелся в неясные очертания города перед ними. Их повозка спускалась с небольшой возвышенности вниз, к воде. Агги знал, что Ратанард раскинулся на самом берегу моря, названного незамысловато Холодным, но находилось оно с другой стороны и сейчас было надежно укрыто сгущавшейся темнотой. Агги не чувствовал ни запаха соли, ни особой влажности, как будто не изменилось ничего, но возможно, виной тому был холод. То ли из небогатых сведений о мире, полученных в школе, то ли из какого-то иного источника Агги узнал, что здесь, на севере, земля была черной-пречерной, черными были скалы и даже песок на побережье. Прежде Агги думал, что северные пейзажи и окрестности Ратанарда, в частности, должны быть малоприглядны и унылы, но выяснить, так ли это на самом деле, сегодня они уже не успели. Чем ближе был город, тем тяжелее становилось на сердце. Агги никогда особо не задумывался, где и как найдет его смерть, но теперь вдруг остро почувствовал, что не хочет повстречать ее тут, на краю света в окружении черных камней и белесого низкого неба. – Постоялый двор у них имеется? – спросил Леда, мысли которого, в отличие от мыслей Агги, крутились вокруг проблем насущных. – Есть один, да только не советую вам там останавливаться – обкрадут да прирежут, – с готовностью отозвался возница. – А где тогда можно остановиться? – А нигде! – старик громко расхохотался, довольный собой, а Леда, облизнув губы, чуть откинул голову назад и уставился на него так, будто тот был мелким противным насекомым. – Тогда скажи, где ты, пердун старый, ночуешь, – холодно произнес он, и Агги понял, что с выводами о веселом настрое Леды он действительно поторопился – тот был явно не в духе. – Не скажу, пока не извинишься… – начал запальчиво извозчик, но даже закончить не успел, когда в его горло уперся острый кончик тонкого ножа. – Отвечай на вопрос, который я задал, – выплюнул Леда, и голос его звучал так тихо, что Агги сидевший позади, еле расслышал слова. – Лучше не спорь с ним, дед, – посоветовал он, пока возница с перепугу таращил глаза и вдыхал воздух глотками. – Он душевнобольной, у него руки дрожат, да еще и провалы в памяти случаются. Прикончит тебя, а потом и не вспомнит. После этих слов старика начало заметно трясти, а Леда улыбнулся ему как самый настоящий умалишенный, чем добил окончательно. – Да нигде, нигде я не останавливаюсь! Баба у меня здесь, у нее и живу! Самим Светлым клянусь! – А что же постоялый двор? – вкрадчиво спросил Леда. – А вот туда… Туда и правда не стоит. Того… – в панике возница начал заикаться. – И правда всякое может… Это ж Ратанард, проклятое Темным, Светлым забытое место. Тут не бывает гостей, и вдруг вы. Да кто угодно позарится… Леда убрал нож, как делал это всегда: вот был клинок и вдруг исчез то ли в рукаве, то ли в складках одежды. Старика-извозчика словно отпустило, он перестал частить и, подстегнув лошадь, выдохнул со свистом: – Как есть умалишенный. – Значит, едем на постоялый двор, возле него нас и высадишь, – как будто не услышав последних слов, беззаботно заявил Леда. – А там посмотрим, кто кого прирежет. В эту минуту Агги от души посочувствовал тем душегубам, которые рискнут сунуться в их с Ледой комнату.