Ветер над Рекой

Никогда прежде я не чувствовала себя такой разбитой и опустошенной. Ураган «Бэтси» прошел мимо, оставляя за собой болезненные шрамы. Кто же мог подумать, что все так повернется, когда испуганные новостями жители Оплота спускались в тесные помещения под землей. Убежище оказалось не подготовленным к ненастью и спустя уже пару дней начала ощущаться нехватка припасов. От сырости, холода и голода люди начали заболевать. Как и следовало ожидать, я оказалась одной из первых заболевших. Мать хлопотала надо мной, не жалея сил днями и ночами, совсем как в детстве, когда я не выходила почти на улицу, но я и представить не могла, что, когда мне полегчает, мое место займет она сама. Тогда-то я не на шутку испугалась. Мама была для меня самым важным и самым близким человеком. Потерять ее казалось невероятным, невозможным, недопустимым! И в мыслях моих не было, что когда-либо расстанусь с нею. Но, раньше, чем ураган отступил, мамы не стало… Маргариту Грейхер похоронили на кладбище у небольшой церкви — единственной на весь Оплот, вместе с другими жертвами стихии, которых оказалось не мало. Долгую мессу в храме я совсем не запомнила. Чужие люди, каждый со своим горем толпились вокруг грубо сколоченных гробов, выставленных в ряд. Я сторонилась их, старалась не смотреть в глаза. Незнакомые, холодные, опасные. На церемонию захоронения я вышла последней, держась в стороне от людей, но, все же, пытаясь быть поближе к могиле матери. В первые часы после потери, я не могла заглушить рыдания, прижимаясь к бездыханному телу, звала и просила ее вернуться. Вся моя жизнь прошла рядом с этой женщиной, под ее присмотром. Она поддерживала меня как никто другой и болела за меня больше кого-либо на свете. Теперь слезы иссякли. Понимание того, что я осталась совершенно одна, придавило, словно гранитной плитой, словно хоронили меня саму в этой яме. Даже исчезновение отца год назад не так поразило меня, как случившееся теперь. Может потому что я не видела, как зараза разрушала его разум, не видела, как замирало его дыхание. Я могла лишь догадываться, как умирают те, в чью кровь проник вирус. Но с мамой я была до последнего вздоха, ее жизнь выскользнула сквозь пальцы и растворилась в темноте убежища. В бреду я добралась до дому только к утру. Не было сил, не было желания что-либо делать и жить вообще. Даже книги, бывшие долгие годы моей главной отдушиной, не радовали больше. Тяжело опираясь на стены, я еле-еле дошла до спальни, стараясь не поднимать взгляда на двери напротив — двери комнаты родителей, и упала на постель, собираясь теперь лежать тут вечно, до самого конца… Дом опустел и умер вместе со всеми его хозяевами. Осталось распрощаться и с последней из них — со мной самой… Внезапно перед глазами отчетливо предстала картина одного из моих ночных кошмаров. Я была одна и шла по полю, моя одежда вся в грязи, потертая и порванная в нескольких местах. Я как будто видела себя со стороны и никак не могла повлиять на происходящее. Двигаясь медленно, рывками и немного прихрамывая. С каждым шагом меня как будто все сильнее кренило на правую сторону и покачивало, пока я вдруг не споткнулась и не взмахнула руками, словно пытаясь удержать равновесие. В этот миг я оглянулась, встречаясь мёртвым взглядом помутневших глаз сама с собой. Лицо было перемазано в крови. Алые капли падали с посиневших губ, оставляя темные следы на груди. Почти в тот же миг, когда Я — Она остановилась, вокруг послышались шаркающие шаги и стоны. Еще, еще и еще. Минута и то, что когда-то было мной, оказалось окружено ордой таких же грязных, покалеченных и мёртвых, как и я сама… Я вскочила с постели, разбуженная собственным криком и яростно хватаясь за столик в попытке подняться. Что-то соскользнуло вниз из-под руки и со звоном упало на пол. Лишь пару минут спустя, подавив дрожь в теле и восстановив дыхание, я смогла бережно поднять пластиковую рамку с фотографией семьи Грейхер, фотографией, сделанной еще до катастрофы, фотографией, с которой мне улыбались еще живые родители: усталая женщина с внимательным, добрым взглядом, таким знакомым и родным, высокий статный мужчина в строгом костюме, я — худая, болезненная девчушка, вечная обуза, и подросток на голову меня выше, удивительно похожий на отца — мой старший брат. Некоторое время я неподвижно разглядывала изображение. Я не помнила, когда был сделан этот снимок, но от вида родных лиц у меня с новой силой защемило в груди. Рука непроизвольно потянулась к лицу подростка. Кристофер… Он ушел за стены еще до урагана. Его не было в Оплоте. Не было в убежище. Не было довольно давно. Но он мог найти другое укрытие там, снаружи, и выжить. Что он скажет, что подумает, когда вернется и не найдет никого, совсем никого? Когда его встретит опустевший дом и забытые могилы в тени храма? Братик переживал из-за смерти отца, винил в этом себя и не находил себе места. Что станет с ним, когда он останется совершенно один? Смерть родителей разбила мое сердце на части, то же самое должен был испытывать и он. Выдержит ли Кристофер потерю всей семьи? Всех до последнего Грейхер? Я тихо всхлипнула, закусывая губу. В голове роились мысли, разные, путанные, но одно я начала понимать, качая головой и прижимая к груди свое сокровище. Я точно не могла так поступить с последним близким человеком, не могла разбить сердце родного брата, уничтожив тем самым семью Грейхер окончательно. Я просто обязана была продолжать жить, бороться и… Ждать… 09.07.2017 Трагедия надолго выбила меня из колеи, несмотря на недавнюю решимость. Я понимала, что нужно что-то делать, куда-то идти, но ничего не приходило в голову. Некоторое время я сидела дома, ожидая непонятно чего. Потом вышла на улицу и несколько часов ходила кругами. Меня то тянуло на кладбище, то в бункер, то домой и с самого начала. Мимо ходили люди, оглядывались и пришёптывались, отчего мои круги становились меньше и меньше, пока я не спряталась во дворике между старым торговым центром и полицейским участком. Чего-чего, а лишнего внимания к себе я совершенно не хотела. — Чем Вы заняты, мисс? — послышался голос, и я вздрогнула от неожиданности. Передо мной стоял человек лет сорока пяти, седой, с небольшим шрамом на щеке, не высокого роста. Потускневшие от времени карие глаза внимательно разглядывали мое лицо, заставляя чувствовать себя неуютно. Я хорошо помнила, как издевались над моей внешностью в школе, и вовсе не хотелось испытать, что-то подобное вновь, хотя вид у него был довольно серьезный, и была надежда, что-он-то это делать не станет. — Мисс? — напомнил о себе он, и я вся сжалась, начиная нервничать сильнее. Мне даже уже казалось, что мужчина вовсе не такой уж и незнакомый как прежде. Где-то я его видела. — Реббека Грейхер, — с трудом я выдавила свое имя, отводя взгляд и уже ища пути к отступлению. Чего ему может быть от меня нужно? — Сейчас… Ничем… Брови у мужчины полезли вверх, но тут же он снова сделал серьезный вид и даже нахмурился. — Если Вы не знаете, я новый мэр Оплота — Маркус Прайм. После урагана много работы и лишние руки нужны как никогда, потому, мисс Грейхер, вашим первым заданием будет прополоть этот дворик и собрать мусор в одном месте, вон там, где старые контейнеры. Вам понятно? Я, наверное, позеленела от страха. Не узнать мэра это было что-то! Но, признаться, я вообще мало на что обращала внимание вокруг себя и нашим трудоустройством занималась мама. — Приступайте. — кивнул мужчина в подтверждение своих слов и пошел по своим делам в сторону бункера. Перечить военным, а тем более мэру, было рискованно. Я как-то слышала, что бездельников выставляли за стены, оставляя на съедение орде. Ужасно! Почти сразу вспомнились мои ночные кошмары. Стряхнув с себя лишнюю задумчивость, я приступила к работе. Для меня такое, казалось бы, просто занятие стало настоящим испытанием. Родные как могли защищали меня от тяжелой работы, а кое в чем мне помогал и лечащий врач, передавая рекомендации по моему распределению. Дворик был небольшим, но запущенным. Сначала я пыталась наклоняться за каждым пучком травы, затем стала садиться на корточки, чувствуя, как налились свинцом мышцы спины, а еще через час, чуть ли не ползала на карачках обессиленная. Страх перед наказанием и какое-то чувство ответственности, необходимости хоть как-то отработать свое содержание, заставляло меня стараться до последнего. Наверное, я все же перетрудилась. Разболелась голова, даже сильнее чем все остальное тело. Понимая, что продолжать работу уже никак не смогу, я привалилась у стены и прикрыла глаза. Ощущение кого-то рядом, заставило меня испуганно открыть глаза. Не знаю, сколько времени я отдыхала, но этот выразительный взгляд мэра заставил меня чувствовать себя виноватой. — Закончили. — скорее констатировал факт, чем задал вопрос мистер Прайм, снова разглядывая меня и заставляя смущаться еще сильнее. Грязная, в земле и желто-зеленых пятнах от травы, со стертыми в кровь руками. Надо было хотя бы умыться, но увы. — Мисс, Вы умеете готовить? — осторожно задал вопрос мужчина, выпрямляясь, а я как старушка с немалыми усилиями попыталась встать на ноги, хотя, даже выпрямившись, я была ниже его ростом. — Кое-что… По правде говоря, не особенно… — замялась я, не зная, как признаться, что основная работа из нас двоих приходилась на маму. Не скажу, что я совсем уж была белоручкой, но и похвастаться было нечем. — В бункер требуется повар на постоянную работу, думаю, Вы подойдете на эту роль куда больше, чем на роль фермера. — мужчина кивнул на мои истерзанные руки. — Идемте, я все покажу. Мэр развернулся и проследовал в направлении страшного для меня места, того самого, что отняло жизнь дорогого человека. После урагана были перебои с электричеством, потому мы спускались под землю почти в полной темноте. Маркус Прайм нес в руках небольшой фонарик, свет от которого лишь немного разгонял пугающие тени. Приходилось двигаться осторожно и не отставать от мэра. Потеряться здесь мне вовсе не хотелось. Несмотря на то, что я провела немало времени в бункере, в кухню я вошла впервые. Ряд холодильников, высокая печь в углу с двумя духовками одна под другой, маленькая дровяная плитка, видимо на случай отключения электричества, как сейчас, и много разных ящичков, и полочек. — Продукты в холодильнике. В столешницах всякие принадлежности для готовки. Ничего никуда не тащим. Понятно? — строго посмотрел на меня мистер Прайм, отводя луч фонарика в сторону. — Приготовили — положили на место. Дверь дальше — продуктовый склад. Закрыта на ключ. Вся наша еда здесь, чего-то не досчитаюсь — буду ругаться. Ясно? — Понимаю. — Я испуганно кивала, осознавая какая ответственность теперь на меня ложится. — То есть, — мэр достал из кармана брюк ключик и протянул мне. — Теперь Вы будете вести учет, а я проверять. На складе имеется стратегический запас продуктов для всего Оплота, но здесь Вам придется готовить в основном для жителей бункера, в том числе и для меня. Жить будете тоже здесь. Идемте покажу. Не давая мне опомниться, мистер Прайм повел меня обратно в темный коридор. Комната рядом с кухней оказалась просто огромная. У входа на стене висел американский флаг, затем пара железных ящиков для одежды, какие бывают в казармах, потом небольшой стол с компьютером, но, так как света в бункере сейчас не было, бесполезным. Затем стояла книжная полка и железная двух ярусная кровать, уже заправленная чистым бельем. В дальнем углу были диванчик и телевизор, неработающий. И наконец, у входа с другой стороны двери длинный столик и два узких диванчика, напоминающих стиль кафе Спиффо. Обстановка была куда богаче чем в помещениях, где прятались от непогоды простые работяги Оплота, отчего мне опять стало неловко. — Это будет Ваша комната. Позже подселю кого-то, чтобы место не пустовало. Устраивает? — Да, конечно. — все еще озираясь вокруг, закивала головой я. — Тогда, бункер прошу надолго не покидать. В любой момент можете потребоваться. Устраивайтесь и приступайте к работе. — мужчина довольно кивнул и, наконец, оставил меня одну, не забыв напоследок вручить запасной фонарик. Оставаться в полной темноте было бы не очень весело. Немного успокоившись, я присела за стол и решила все обдумать. Быть может, он заметил, что тяжелая работа мне сейчас не по плечу, а так выходило как будто совсем не плохо. Я находилась в самом защищенном месте Оплота, что обещало мне полную безопасность. Собственное жилье в шаге от рабочего места и полное обеспечение. Да, наверное, я должна прыгать от радости. После того как я осталась одна желать чего-то большего я несмела, да и это казалось невероятным подарком судьбы. Первым делом я поспешила в пустующий дом Грейхер, взять кое каких вещей. Перевозить все я и не думала, но самое необходимое стоило хранить в моем новом жилище. Какого же было мое удивление, когда, возвращаясь назад, я едва не столкнулась с самой Элисон Кит! Ее не узнать я просто не могла! Знаменитая радиозвезда «Голос Мертвых Земель»! Я была фанаткой этой выдающейся личности и безумно завидовала ее силе, уверенности и красоте. В ее присутствии я исчезала, боясь сравнений и насмешек. Мисс Кит была выше меня ростом и крупнее, рыжие волосы всегда аккуратно убраны в модную прическу, бледная кожа, не имела зеленоватого оттенка как у меня, лицо украшала россыпь веснушек. А мои невзрачные серые глаза, потухшие и скучные, меркли перед ее жгучей зеленью. Несомненно, эта встреча снова выбила меня из колеи. Мисс Кит попыталась поговорить со мной, узнать, устроилась ли я на работу. Оказалось, что помимо всего прочего, она теперь глава профсоюза Оплота. Меня это нисколько не удивляло. Такой яркой женщине, куда проще пробиться к власти, чем такой неказистой неумейке как я. Да, наверное, мне и не нужно было такое внимание, особенно с такой-то внешностью. С трудом объяснившись с ней, я поторопилась спрятаться в свою «пещеру». Я разобрала вещи и поспешно приступила к работе. Продуктов в бункере оказалось очень и очень много, я даже удивилась, ведь совсем недавно люди умирали от истощения. Быть может, новый мэр поспешил заполнить склады, чтобы трагедия больше никогда не повторилась? Но начав инвентаризацию, я поняла, что нужно срочно запустить генераторы — холодильники не работали и кое-что могло начать портиться. Примерно через час на кухню заглянул мистер Прайс и попросил приготовить еды, чего-то попроще. Если честно, я не уверена, что он правда успел проголодаться. Тогда у меня сложилось ощущение, что это мое первое настоящее задание — испытание, потому я вложила все свои силы и умения в тот незамысловатый салат из овощей. Оставив его в столовой перед своим начальником, я вернулась назад в кухню. Пока не было света, надо было готовить на дровяной печи, что я точно не умела. Но едва ли взрослый мужчина удовлетворится одной зеленью, поэтому я взялась за растопку. Лишь когда плита вспыхнула вместе с жидкостью для розжига, что я нечаянно уронила в духовку трясущимися руками, и на запах дыма примчался испуганный мистер Прайс, я поняла, что эту часть задания окончательно провалила. Тушил последствия моего творчества он уже сам, пока я не знала, куда себя девать от стыда и страха. Это был первый мой рабочий день, и теперь быть может последний. Видя мое состояние, мужчина сжалился и не стал меня увольнять, но теперь строго настрого запретил прикасаться к испорченной плите. В неоднозначных чувствах я вернулась в свою комнату. С одной стороны, для меня все хорошо закончилось, с другой стороны я ведь и вправду виновата. Наверно я бы так и страдала до самого вечера, если бы не почувствовала вдруг головокружение и странный запах. Начало клонить в сон, дышать становилось все тяжелее и тяжелее. Перепугавшись не на шутку, я с фонариком в руках зашагала к выходу, где и натолкнулась на мэра. Смех и слезы… Причиной запаха оказались включенные генераторы, то есть в бункере теперь есть электричество. Генераторы немного чадили, но не настолько, чтобы угрожать жизни и здоровью нормальных людей. Только вот когда я была одной из них? К моим миллионам слабостей и болячек прибавилась еще и непереносимость запаха выработанного топлива, что радости мне в этот вечер не прибавило.