Безлимит.

***

Покрывало было сырым, а к утру температура воздуха значительно снизилась. И не удивительно, ведь уже осень. Тэхён продрог до костей. Его трясло, но проснуться не было сил. К тому же ему снился кошмар. — Нет! Нет! Только не убивайте их! Мама! Куки! Нет! — ему снилось, что его маму и брата не увезли на внедорожнике, а заперли в горящем доме. Он, Тэ, пытался выломать во сне дверь, выбить стекло рядом с ней, но тщетно - что может сделать восьмилетний ребёнок? Мамино лицо было полно отчаяния, плач брата и огонь, всепожирающий огонь... — Прости, папа, я не смог их защитить. Я не смог быть хорошим сыном и хёном, не смог сдержать обещание! — бормотал мальчик, приоткрыв веки. Перед глазами всё плыло, жар от огня обжигал лицо и всё тело. Теперь ему казалось, что он ходит по горящему дому и ищет брата, который спрятался от огня. — Куки, ты где? Иди ко мне, Куки! Малыш, ты где? — ему показалось сквозь дым, что мелькнула чья-то тень. Потом нависла эта тень над ним. Он услышал чужой женский голос, тревожный и нежный: — Наконец-то ты открыл глаза. Выпей это. Ещё хоть пару глотков. Хорошо, молодец. А теперь отдыхай, — Тэхён снова провалился в полусон, полубред. Так продолжалось... Он не знал сколько это продолжалось, потому что открывая глаза, видел только низкий потолок, "падающий" на него медленно, слышал нежный голос женщины и чувствовал мягкие, как пуховое одеяло, её руки. В комнате всегда был полумрак, лишь полоса света падала через приоткрытую дверь. — Мама... — прошептал Тэ, в очередной раз придя в сознание. — "Мама!" — передразнил хриплый, старческий, мужской голос покашливая. — Маму беречь надо, а ты её раньше времени седой сделал, — мальчик с огромным трудом повернул, как будто налитую чугуном, голову в сторону говорящего. Это был врач, мужчина лет 60ти. Его ладонь лежала на лбу Тэхёна. Позади доктора стояла женщина, которую трудно было разглядеть. — Мама, — повторил с надеждой он. Доктор встал и вышел в коридорчик, та последовала за ним. Они долго разговаривали, он слышал не всё, только некоторые фразы мужчины. Слов женщины было не разобрать, доносился только звук её голоса. — Жар спал, это очень хорошо. Но надо было немедленно позвать меня, как только вы его нашли! И осложнений из-за заражения столбняком можно было избежать. Ещё и воспаление лёгких! Теперь он выкарабкается... Стеснялись? Я обязан жизнью вашему покойному отцу, о чём вы говорите?! Давно нужно было найти меня и я бы не допустил, чтобы вы жили в такой нищете!... Завтра я зайду в это же время. Продолжайте делать уколы... Лекарства я остальные завтра принесу, нужно будет только купить шприцы и перчатки... Да, обязательно делать уколы в одноразовых, СТЕРИЛЬНЫХ перчатках! Он итак очень ослаблен. Рисковать нельзя. И поите его мясными бульонами, но не жирными, лучше куриными. Очень много, в смысле часто, давайте пить: морсы, травы, которые я написал, соки... Нет, молочное ни в коем случае, ослабленному организму трудно его переварить и усвоить. Если начнёт задыхаться поднимите ему изголовье, а если жар возобновиться, пришлите немедленно ДаВон или придите сами. Это всё. Ну, что же вы снова плачете? Радоваться надо, что сын нашёлся! А вы ревёте... До встречи, мне пора. Тэхён был так слаб, что не мог даже поднять голову. "Где я? Кто эти люди? Чей это дом? Почему нет сил даже поднять руку или пошевелиться?" — эти вопросы летали роем в голове, перемешивались с другими, мысли путались. То ли он устал, то ли подействовало лекарство, которое ввёл ему доктор, но глаза налились тяжестью и Тэ снова уснул. На этот раз ему снился его шестилетний брат, но голос у него был почему-то девичий. Чонкук стоял на верхней площадке детской горки, улыбаясь своей кроличьей улыбкой, морща носик и смеясь. Он отчаянно пытался его удержать, вытянув руку вперёд и упираясь брату в грудь, встревоженно повторяя: — Нет, Куки! Не смей прыгать! Не прыгай! Здесь для тебя очень высоко! Я выше тебя, поэтому спрыгнул. Не прыгай, Крольчонок, ноги сломаешь! — но непослушный брат с хитрой улыбкой наклонился ещё ниже. — Нет, прекрати! — мальчик толкнул его в грудь. — Ты чего дерёшься? Братик, ты чего? — ойкнул тот девичьим голосом. Тэхён с трудом приоткрыл глаза, в комнате по прежнему был полумрак и полосой свет падал из коридорчика через приоткрытую дверь. Но даже этот свет казался ему ярким, было больно глазам. Вместо лица Чонкука почему-то появилось лицо девчонки лет пятнадцати. "Это она склонялась надо мной, а не Кук пытался спрыгнуть! Это её я толкнул в грудь?" — вдруг понял Тэ. — Простите...— прошептал он пересохшими губами. — Братик, тебе кошмар снился, да? Кто такой Куки? Расскажи! Откуда он не должен прыгать? — затараторила она не умолкая ни на секунду. — Уймись, птичка! Расщебеталась! — тихо ответил мальчик, отмахнувшись от неё. — Ну, что ты к нему пристала? Он ещё очень слаб! — попыталась остановить её щебетание вошедшая женщина. — Он назвал меня птичка! Он не помнит моё имя? Это точно мой брат? Разве может брат забыть имя сестры? — надув губы и отвернувшись, продолжала тараторить девочка. — Что ты выдумываешь?! Конечно он твой брат. Но Хо может нас и не помнить, ведь он чуть не утонул, когда лодка перевернулась. Твой брат может НЕ помнить тебя или меня, потому что ему было всего четыре года, когда мы его потеряли! — отвечала ей спокойно женщина, сама явно волнуясь. — Ему нужен отдых, так что иди, — выпроводив дочку за дверь и убедившись, что та ушла на улицу, она вернулась к постели на которой лежал Тэ и присела рядом с его головой, начав долгий и тяжёлый разговор. — Очнулся? Слава Богу! Мы уже думали, что снова придётся носить траур. Не стану спрашивать твоё имя и кто ты. Тебе ещё трудно говорить, я понимаю, поэтому просто слушай. Найдя тебя на улице, без сознания, тяжелобольного, с сильным жаром, я принесла тебя сюда, к нам домой. Сейчас тебе уже лучше. Доктор говорит, что самое страшное позади, теперь ты пойдёшь потихонечку на поправку. Ты, наверное, хочешь знать сколько времени болел? Десять дней. Но я не об этом хотела тебе сказать. В твоих вещах нашла адрес с запиской. Так вот я ездила по этому адресу и узнала печальные новости. Не хочу тебя обманывать, надеюсь ты сильный и стойкий, поэтому скажу правду. Та женщина, которую ты искал, наверное твоя бабушка... К сожалению я не успела застать её живой. Её больше нет в этом мире, похоронили соседи за день до моего приезда. — Бабушка? — он вспомнил молодого бандита спасшего ему жизнь и давшего адрес, велевшего назвать его старшим братом по отцу и найти его бабушку. "ХЁН - старший брат..." — А хён? — пробормотал мальчик. — Бабушка умерла от сердечного приступа, когда бандиты бросили его истерзанное тело ей под ноги. Так что твой хён... Его тоже больше нет с нами. Мне очень жаль. — Вот как? Теперь я не смогу их найти и снова остался совсем один? Теперь я сирота? — Тэ смотрел на достаточно молодое ещё лицо женщины, обрамлённое густыми чёрными волосами с седыми прядями. Печать утраты и седина делали её лицо ещё прекрасней. — Ты остался один, без семьи и я потеряла мужа и сына. Они катались на лодке, но попав в водоворот та перевернулась. Мужа я похоронила, а сына тогда так и не нашли. Поэтому... Я прошу тебя стать моим сыном и позволить мне заботиться о тебе, — смахнув слезинки и держа Тэхёна за руку, быстро говорила женщина. — Тебе нужна семья, мне нужен сын, тебе нужны документы, у меня они есть... Называться своим именем тебе, наверное, опасно. Раз бандиты расправились с братом, то могут искать и тебя. Сам знаешь какое сейчас страшное время. Идти Тэ было теперь совсем некуда. А оказавшись в приюте или приёмной семье... Как там всё сложится? А если его действительно отыщут бандиты? Сейчас, согласившись жить в этой семье, пусть и под чужим именем, он хотя бы будет сыт, одет и в тепле. К тому же сможет, когда немного подрастёт, разыскать отца или маму с братом, если те ещё живы. Поразмыслив так минут пять или десять, мальчик сглотнул подступивший к горлу ком и слёзы, а потом ответил, очень медленно произнося слова, которые как он считал должен был бы сказать настоящий мужчина, единственный мужчина в семье: — Хорошо. Я согласен быть вашим сыном. Я позабочусь о вас и вашей дочери сейчас и в будущем. И постараюсь обеспечить вам достойную старость, — ответил Тэхён, чувствуя как по его вискам скалились горячие капли, оставляя холодный след. — Я постараюсь быть заботливой и терпеливой мамой для тебя, — тихо ответила женщина. — Тогда теперь тебя зовут Хосок, Чон Хосок. Твою старшую сестру зовут... — Давон. Птичку зовут Давон. — Да, правильно. Чон Давон. Дата твоего рождения 18 февраля 1994 года. Ты же тоже 94 года? — Нет. Я родился в декабре 95 года. — Я думала вы ровесники. Ты такой высокий... — Теперь мне значит не почти 9, а уже 11 лет? — Про школу пока не думай. Переедем в другое место. Доктор поможет оформить документы. Скажем, что ты болел, пропустил год и отправим тебя на класс младше, вот и всё. Когда в марте начнётся новый учебный год, ты как раз поправишься и начнёшь учиться. Или надо на два класса младше? В первый класс начальной школы отправить тебя? — Нет. Я пошёл в школу раньше своих ровесников. Правда этот второй год младшей школы я не закончил...— он немного помолчал и добавил: — Спасибо. — Что? — Спасибо, что спасли меня и позаботились обо мне. Я постараюсь быть послушным сыном и заботливым братом. О-МО-НИ/мама/ — выдохнул он и отвернул лицо, стиснув губы чтоб не разрыдаться. — Хорошо, сынок, тогда отдыхай, набирайся сил и выздоравливай. Я приготовлю что-нибудь поесть. Может быть ты хочешь что-нибудь особенное? Что ты любишь? — Нет. Я есть не хочу, но очень хочу пить. Подождите! — женщина, уже стоявшая в дверях, вернулась и снова присела у его изголовья. — Что? Что случилось? — Обувь. Где моя обувь? Принесите её. Когда рядом с ним оказались его туфли, он грустно улыбнулся, вспомнив как мама покупала их. Перебрав и заставив Тэ перемерить с десяток пар обуви под неодобрительный взгляд продавца, приговаривала: "Куда же твои ноги так быстро растут? Снова ты вымахал, всё малое..." — Там стельки. Их надо вытащить. Женщина вынула стельки и вместе с ними вывалились деньги. Те самые крупные купюры, которые ему дал бандит-"хён". — Где ты взял такие огромные деньги? Ты же их не украл, правда, Хосок? Я за год столько не заработаю перебирая овощи на складе! — выпалила задыхаясь от удивления она. — Я такие только в рекламе банка видела. — Нет, не украл. Это мне дал хён на дорогу, сказав, что скоро тоже вернётся к бабушке. Но теперь они мне не нужны. Теперь ВЫ моя семья и я отдаю их вам... тебе, ма-ма. Купи что нужно. Только сначала надо их разменять на мелкие, чтобы в магазине не вызвали полицию, так брат мне сказал. — У тебя был очень мудрый брат. Но этих денег очень много. Может тебе и одежду купить? Или игру какую-нибудь или книгу, или ещё что? — Для Давон нужно купить новую, по размеру обувь. — Откуда ты знаешь? — У неё мозоли на ногах...кровавые. Обувь мала ей, натирает. Это больно, я знаю... И лекарства. Надо оплатить мои лекарства и доктора. Не хорошо жить в долгах, так папа говорил. А мне... Мне нужен альбом для рисования и карандаши с красками, если на них денег хватит. Омони, я устал, посплю, хорошо? — он отвернулся, обнимая почищенную от грязи заботливыми руками приютившей его женщины, игрушку Куки, вытирая ручейки слёз. Она кивнула, поцеловала мальчишку в лоб, вытерла его слёзы и вышла из комнаты, пряча в карман огромную для их нищего района сумму денег. *** Через месяц, как только Тэхён смог поправиться и стал уверенно ходить, они все втроём переехали в другой район города, более благополучный, но и более дорогой. Переезд стал возможен, потому что Тэ, видя бескорыстность приёмной матери и искреннюю заботу о нём, отдал ей завёрнутые в носовой платок украшения, которые спасший его незнакомый "брат"-бандит снял с себя и отдал ему, велев передать бабушке. В платке оказались спрятаны очень дорогие украшения из белого золота: цепь, запонки, два кольца, перстень-печать и заколка на галстук, серьги. Доктор не только выкупил эти драгоценности (переплатив раза в три), но, как и обещал, помог с недостающими документами и с медкартой. Потом помог найти недорогое жильё в хорошем районе города и устроиться женщине на работу. Теперь её взяли на работу без раздумий, не только из-за рекомендации доктора, а ещё и потому, что она жила в благополучном районе и была хорошо одета. Девочку перевели в женскую среднюю школу этого же района, а Тэхёна, то есть Хосока, оформили во второй класс начальной мужской школы недалеко от дома. После всех необходимых скромных покупок самого необходимого и оплаты за обучение Тэхёна-Хосока в школе искусств, оставшиеся от продажи украшений деньги, по настоянию Тэ-Хосока /по подсказке доктора/, положили на счета под проценты. Их было четыре: за квартиру на пару месяцев; на счёт ДаВон на оплату колледжа (для первого взноса хватило бы точно), на счёт Тэ-Хосока на оплату учёбы в будущем (которые он планировал потратить на первый взнос за обучение в университете искусств, мечтая выучиться на искусствоведа или на дизайнера одежды, а может сначала на одного, потом на другого). Последним счётом был счёт самой приёмной мамы Тэ-Хосока. Девочка, конечно об этом ничего не знала. Давон решила, что мама получила наследство от бабушки по отцу, о смерти которой, как она думала, узнала подслушав разговор мамы и брата. Жизнь понемногу налаживалась.