Безлимит.

***

Дверь в трейлер открылась. Внутрь залетел не только прохладный воздух, но и звуки работающих моторов, голоса и звонкий детский смех. Тэ-Хосок поёжился и спрятал блондинистую, почти золотую голову под плед, жалобно застонав. — Тише, не буди его! Он спал от силы пять часов, — шикнул голос Куки. — Пообедаем без него. Ночка нынче выдалась горячая, пусть выспится. Плотно пообедав, Чонкук сам не зная зачем, пошел за мотель туда, где они вчера увидели впервые парня с малышками. Подходя ближе, услышал голос брата: — Что? Просил тебя выехать немедленно... Я скинул тебе всю нужную информацию... Его ищут, двое детей младше четырёх лет... Ты вообще не читала то, что я скинул? Давон, не обращайся со мной как с ребенком! Я взрослый мужчина! Когда ты начнешь относиться ко мне... Нуна, положение очень серьезное, мне совершенно не до шкуток!... Сколько вы в пути?... Значит здесь будете через четыре часа. Тогда я позавтракаю и еще посплю, или хотя бы подремлю... Да, сам за рулем. Я тебя умоляю, не делай из мухи бог знает что, я опытный водитель... Да и трейлеров тоже! И про смесь не забудь. Целую. ЖДЁМ. — Нуна? Целую? У моего хёна есть девушка? Ты не говорил. Зачем она едет сюда? Тэхён~а, ты соскучился? Так сильно? А по тебе не скажешь, — с сарказмом допытывался Чонкук. — Не девушка, а сестрёнка... Старшая сестра того, чьё имя я ношу. И не называй меня этим именем, прошу! Я знаю это трудно для тебя, но очень важно. Хосок, отныне только Чон Хосок и никак иначе. Я надеюсь на твоё благоразумие. — Тэ... Нет, это невыносимо! Почему я должен к этому привыкать? Что за бред! — возмущался младший. — Ты поклялся мне! Не проболтайся при других! Я позавтракаю и ещё подремлю. А ты помоги хозяину. Где Тэмина? — Играет с детьми. Пока младшая спит, она занимается старшей. Угадай кто ей помогает? — Тэ-Хосок вопросительно посмотрел на брата. — Жена хозяина мотеля! Он украдкой плакал, когда увидел, как она улыбается. Говорит, что ты возродил этой ночью в ней жизнь. Что он имел ввиду? — Я просто уделил ей время, выслушал и побудил снова мечтать, — пожал плечами старший. — А ты скромняга, оказывается, хён! Джисон помогает хозяину мотеля. Работящий парнишка, скажу я тебе. Рукастый. — Хорошо. Давон приедет, пусть сначала со мной поговорит. Позавтракав, Тэхён завалился спать. Ему показалось, что он только закрыл глаза и тут же открыл, услышав голос сестры. Заставил себя встать, умыться и побриться. Щурясь от яркого солнца, Тэ-Хосок вышел из трейлера и направился в сторону голоса Давон. Та разговаривала с хозяином мотеля, попутно наблюдая за парнем, который играл в этот момент со старшей племянницей, пытаясь уговорить её лечь на дневной сон. Младшую девочку держал Чонкук радостно улыбаясь и делая мимикой разные выражения лица, чем вызывал у неё радостный то ли смех то ли визг. — Хосок-оппа! Наконец-то ты встал. Эта подозрительная особа ходит, рыскает здесь и всех допрашивает, задавая странные вопросы про Джисона! Будь осторожнее, она коп! Ненавижу копов! — шептала Тэмина. — Вот так новость! Твой брат полисмен, а ты их ненавидишь? Как так? И: "Да — она полицейский!" Отдел работы с несовершеннолетними и их опекунами, — ответил Тэ-Хосок, кладя её ладонь на удивленно приоткрытый рот сестрёнки. — Я сам её вызвал. Молчи, она идет к нам. — Нет! На полисвумен она не тянет: ни военной выправки, ни жесткости в поведении, — усомнилась та. — Господин Чон Хосок, с пробуждением вас. И вам приятного дня, юная леди! Вы так и не согласитесь со мной побеседовать? — Тэ отрицательно помотала головой, презрительно морща носик. Голос Давон так сладко лился, что Тэ-Хосок на время выпал из реальности, любуясь и наслаждаясь нуной. Он и не подозревал насколько сильно соскучился по ней. — Тогда не могли бы вы оставить нас для личной беседы? Тэмина зашептала на ухо оппе, встав на цыпочки: — Хосок-оппа, что она себе позволяет? Какие ещё личные беседы? Парень засмеялся, повернув ревнивицу за плечи и отводя в сторону ответил ей так же на ушко, слегка наклонившись: — Тебе не кажется, что проявление ревности здесь не уместно? Я свободный 29летний мужчина, заметь: не обременённый ни обещаниями, ни клятвами! Позволь мне самому решать с кем общаться, а с кем нет. А так же: когда, где и как это делать, — его взгляд был пронзителен, нежен, но требователен, как и тон голоса. Девушке пришлось уйти раздувая ноздри и хмуря брови. Её перехватил Чонкук, рассмеявшийся, узнав причину злости сестрёнки. — Глупенькая! Эта же его нуна! Они выросли вместе. Да и не простовата ли она для него, такого утончённого аристократа, Мина, как думаешь? Я, например, не вижу в его взгляде ни влюблённости, ни флирта. К тому же, дорогая моя сестренка, родная моя Тэмина, — уже обнимая девушку за плечики и поправляя непослушную ярко-розовую прядь волос, прикреплённую к чёрным волосам, продолжил он: — Было бы лучше, если бы ты относилась к нему, как к родному старшему брату. — Почему? Я может хочу выйти за него замуж?! Или ты, Чон-оппа сомневаешься, что я смогу этого добиться? Или ты ревнуешь? — спросила она, вызывающим тоном. — Я нисколько не сомневаюсь в том, что ты можешь добиться всего, чего только пожелаешь. Но хоть раз в жизни прими совет любящего брата! Забудь о мечтах быть его женой, прошу тебя, Мини! — она смотрела в глаза Чонкука и поражалась тому, что он не кричал на неё, как раньше и не ставил ультиматумы, как обычно, а просил, глядя умоляющим взглядом. — Почему ты так против того, чтобы оппа стал когда-нибудь моим мужем?! Разве это плохо, чтобы твой лучший друг стал твоим зятем или деверем... или как его там? ...а я стану госпожой Чон, как и мечтала? — продолжала она вызывающим тоном. — Это не плохо, это ужасно! Ты только представь: а вдруг он тебя обидит или изменит, или вы поссоритесь и расстанетесь! Тогда я потеряю лучшего друга! А если он заставит тебя плакать? Я же или убью его или покалечу! Ты этого хочешь? — выдал Кук, сам не зная откуда взявшиеся аргументы. — Ну, да... — Надо помочь хозяину с обедом, иди. А мне надо поговорить с хёном. — С кем? Каким хёном? — захлопала ресницами на исхудалом лице Тэмина. Чонкук понял, что проболтался, но не подав вида выпалил: — Сама же за него замуж собралась! Вот я и буду теперь его "братом" звать хён-Хосок! — Тэ стукнула кулачком по широкой груди обнимавшего её оппы: — Дурак! Я серьёзно говорила. — И я серьёзно. Он мне роднее брата. Надеюсь мы не разочаруемся и не расстанемся друг с другом после стольких лет разлуки. — Ты странный, оппа! Говоришь сейчас о Хосоке-оппе так, как будто о Тэхёне-оппе. Разве может быть друг роднее брата? — нежась в родных объятиях сильных рук, бурчала Мини. — Может. Это сейчас не важно. Важно, чтобы мы не остались без ужина! Шуруй к хозяину, вон он — овощи чистит. А у меня срочный разговор. Тэ-Хосок и Давон шли медленно вдоль пустующей парковки для фур и обсуждали, как они могут помочь молодому парню, оставшемуся один на один с бедой и прогнившей системой, с малютками на руках. Их догнал Чонкук. — Это всё что мне известно. Как мы можем их защитить? — спросил молодой мужчина. Куки немного обогнал беседующих и сказал: — Могу я присоединиться к вашему разговору? Ты уже сказал, что его сестру убили? — Да. Мне об этом сообщили, а какое отношение вы имеете к моему брату и к потерпевшим? — Позволь представить: Чон Давон, представитель отдела полиции Сеула района Каннам по делам несовершеннолетних и их опекунов. А это мой друг детства, Ким Чонкук, следователь по уголовным делам города Сеула района Каннам, с которым мы вместе работаем с недавних пор над одним делом. — А, ну, если он тоже из полиции, то тогда мы можем говорить об этом при нём, — глядя на парней снизу вверх, ответила девушка. Чонкук осмелел и уверенно произнёс: — Раз его нужно защитить от убийцы, то... Как будто вспомнив что-то срочное, его перебила Давон: — Не только от убийцы. По дороге сюда успела сделать несколько звонков и запросов. В общем девочек пыталась забрать не опека. У нас это делается всё не так: нужно составить акты о проживании, опросить соседей, или по решению суда. Срочное изъятие детей из семьи производят только, если есть реальная угроза их жизни или здоровью, в присутствии участкового полисмена. Местный отдел отчитался, что запроса на изъятие детей не было, актов тоже не нашли, на данное дело никто не выезжал. Моё начальство поставило меня в известность, что ведётся тайное расследование по подобным делам. Деток забирают под прикрытием отдела опеки и они исчезают бесследно. Есть наводки, что таких детей передают на усыновление в богатые бездетные семьи корейских иммигрантов или внутри страны. А эти малышки для них лакомый кусочек. — Почему лакомый? — удивился Чонкук. — Да ты сам подумай! — сказал Тэ-Хосок. — Девочки практически здоровые, красивые. Мамы нет, дедушек-бабушек нет, отец их так и не удосужился записать в свой семейный реестр, да и срок его пребывания в местах заключения больше 20 лет. А единственного родственника — молоденького дядю можно легко убрать с дороги, доведя до нервного срыва и лишив его прав на усыновление, или доведя его до могилы. К тому же они чистокровные кореянки, пусть и незаконнорожденные. А бесплодных пар сейчас, желающих иметь детей, пусть и приёмных, всё больше. — И сейчас очень модно брать в семью братьев и сестёр, а не одного ребёнка! — подхватила Давон. — Понятно. Ну, раз его нужно защитить не только от убийцы сестры, но и от бандитов то, тогда может попробуем включить его с малышками в новую программу "Защита свидетелей", а? Девочки маленькие и смену имён даже не заметят. Вот только как быть с составом семьи? Как быть с созданием легенды? — продолжил свою мысль Кук. Тэ-Хосок довольно улыбнулся: — Посмотри внимательно. Разве хозяева мотеля не бездетны? Может быть попросить помощи у них? Они обретут сына и внучек, а те в свою очередь бабушку и дедушку. — Не слишком ли они молоды для этого? — не сводя глаз с Джисона, говорила молодая женщина. — Нет, по возрасту они подходят. — Этот вариант был бы хорош, — вздохнула Давон и добавила. — У меня есть связи в отделе по защите свидетелей, я свяжусь с ними и доложу начальству, а потом расскажу вам о результатах. Кстати, вбейте в голову Хан Джисона, что никто не должен знать, что он дядя малышкам! Он их отец, потерявший мать своих дочек! Это основа легенды, иначе их мигом вычислят! Рада была познакомиться, — она протянула ладонь Чонкуку. Тот растерянно слегка коснулся её пальцев и пробурчал, с краснеющими ушами: — Мне тоже приятно познакомиться с нуной моего хё...э..эм... Моего друга детства. На том и разошлись. У молоденького полисмена нет связей, так как он совсем недавно на службе, зато у него есть бывшие однокашники с его курса. Хотя с представительницам противоположного пола у него были всегда напряжённые отношения, но среди его друзей-однокашников была и девушка. Она правда больше похожа на пацанку, на парня, чем на девушку, но симпатичная и рослая, почти с Кука. Когда-то они вместе занимались пробежками и в тренажёрном зале, даже борьбой и проходили курс самообороны, ведь девиз служителей порядка: "Не навреди!". Ей-то он и позвонил в первую очередь, узнать кто работает в том отделении, где грубо оскорбили погибшую женщину и кто из них мог дать наводку банде, которая пыталась забрать малышек под прикрытием отдела опеки. Тэ-Хосок тоже стал что-то узнавать, спрашивать и искать информацию в инете. К тому же у него теперь был ещё один проект, которому тоже нужно было уделить немало времени. Он сделал снимки с чертежей и эскизов будущего мотеля и перекинул их одному из своих знакомых, державших строительную фирму. Тот выслал бригаду геодезистов для замеров. Также, прикинув, сказал, что строительство займёт немногим больше полугода, а учитывая время на запросы разрешений, утверждения планов и поиск инвестора, то и год. Чон Тэ-Хосок сообщил, что инвестором станет одна из компаний его знакомых или клиника, доставшаяся ему по наследству от того самого доктора, который выхаживал его в доме приёмной матери. Кстати, тот доктор всё же уговорил женщину выйти за него замуж, чтобы она и Хосок с Давон могли унаследовать то, что он имел. А именно: небольшую медицинскую клинику, пару небольших доходных домов /квартиры в которых сдавались в аренду/ в пригороде Сеула, три раритетных авто и коллекцию картин, а вернее небольшой выставочный зал. Он оказался университетским другом дедушки Давон и Хосока, и так как был одинок, овдовев ещё в 50 лет, решил, что дочь его давнего друга — это единственный достойный наследник. Арендой домов занималась теперь уже вдова доктора, мама Давон. Но они обе отказались заниматься делами клиники и 24/26 летний Тэ-Хосок занялся делами, попутно заканчивая академию искусств. Хорошо, что на первых порах доктор-отчим помогал парню, учил управлять клиникой, помогая стать пасынку успешным бизнесменом. Благодаря связям отчима, своим талантам и шикарной коммуникабельности, прошёл стажировку в Европе, став в свои 27 лет, а 29 лет Хосока, известным экспертом по живописи, среди очень богатых и влиятельных людей не только Сеула, Южной Кореи, но и среди иммигрантов, за рубежом. Поэтому имел связи в совершенно разных сферах, хотя очень редко ими пользовался. Использовал он связи и деньги, помогая тем, в ком видел искренность, честность, потенциал или просто потому, что мог это сделать. Так он стал инвестором очень многих небольших фирм, учреждений, цехов, кафешек. Иногда незаметно, невзначай сводя с нужными людьми или с влиятельными клиентами, он не просто помогал удержать бизнес на плаву, но и расцвести, стать конкурентоспособным. Никогда не занимался благотворительностью, а только давал шанс. Специально оставаясь в тени, молодой мужчина, делал всё это потому, что однажды то же самое сделали для него совершенно незнакомые люди: Бандит, не только спасший ему жизнь и отправивший его к своей бабушке, но и отдавший все свои украшения и деньги, что были при нём. А позже, как оказалось, убивший Хозяйку, Госпожу - главу банды, в которой состоял, чтобы спасти жизнь, и помочь бежать беременной матери и младшему брату мальчишки, которого спас. Доктор, вылечивший его и ставший ему наставником и проводником в этой странной чужой жизни. Его приёмная мама, подарившая ему семью. Тэ-Хосок считал, что помогая другим, он возвращает лишь то, что когда-то сам получил из любви или по милости кого-то. Откуда ни возьмись прикатила целая компания людей в рабочих комбинезонах. Хозяин /Хоз./мотеля занервничал, оставил готовку на Тэмину, жену с Джисоном и направился к непрошеным гостям. Но его успел перехватить Тэ-Хосок: Тэ: — Позвольте представить вам хозяина этого райского уголка. А это бригада геодезистов, им необходимо сделать кое-какие замеры. А вот их бригадир. Это не доставит вам неудобств. Хоз.: — А шум? Малышки сейчас спят. Бригадир: — Это практически бесшумные измерения. У нас есть рации, так что переговариваться мы тоже будем не громко. Не переживайте, ваши внучки даже не проснутся! Хоз: — Сколько это займет времени у вас? Бриг: — До позднего вечера точно. А что? Хоз: — Тогда я приготовлю побольше порций на ужин, чтобы хватило на всех. Но продукты...— хозяин посмотрел на своего неожиданного инвестора. Тэ: — Сделайте дополнительную заявку на срочный привоз продуктов. Их фирма оплатит ужин. Думаю вам стоит заказать побольше продуктов, так как теперь у вас каждый день будет много гостей. Хоз: — Вы думаете я справлюсь? — мужчина смотрел на Тэ-Хосока, как будто ища поддержки, которую получал от этого странного молодого красавца с недавних пор. Впервые за двадцать, а то и за двадцать пять лет он получал поддержку, которая как оказалось нужна была ему как воздух. Впервые ему было на кого опереться. Тэ: — Конечно! У вас теперь есть такой замечательный помощник! — он кивнул на Джисона. Хоз: — Да. Парнишка оказался хорошим и покладистым. Что не умеет, тому сразу же пытается научиться. Правда хвастунишка, но это чтобы скрыть свою застенчивость. Переговорив ещё о чём-то с бригадиром, Тэ-Хосок снова вернулся к хозяину мотеля. Тэ: — Можем мы поговорить без лишних глаз и ушей? — и они отошли к стоянке для трейлеров. Хоз: — О чём вы хотели поговорить, господин Чон Хосок? Тэ: — Я правильно понял, что у вас с женой нет детей, нет наследников? Понимаю, что эта тема болезненна для вас, но поверьте — эти вопросы не из праздности, а по необходимости. От результатов нашего разговора зависят три жизни. Хоз: — Жизни этого паренька и его дочурок? Как они могут зависеть от того бездетны мы или нет? Хорошо. Я отвечу на все ваши вопросы, раз это необходимо. Я теперь вижу, что могу Вам доверять. Да мы бездетны. У нас нет живых наследников. В тот день, когда влетела фура в наше кафе, пострадала не только жена, тогда погиб наш сын. Он почти ровесник этого паренька, может на пару-тройку лет постарше. Но даже если бы он был жив, то у нас не было бы внуков, он был особенным, вечным ребёнком, инвалидом с рождения, тяжёлые роды... — он замолчал, пытаясь подавить эмоции, вырвавшиеся наружу. Тэ: — Если честно, то я это всё уже знаю. Простите, что заставил вас снова всё это пережить. Но дело в том, что у этого паренька и его девочек тоже тяжелая утрата. Их маму жестоко убили недавно. А он вырос в приюте. Хоз: — Что? К чему вы клоните? Я не понимаю. Тэ: — Сначала ответьте мне: что вы испытали, когда бригадир назвал вас дедушкой, сказав, что ваши внучки даже не проснуться? Хоз: — Сердце защемило. Я бы этого очень хотел: быть дедом и иметь внуков. Да именно это я и подумал. Но как это связано друг с другим? Тэ: — Джисон и его девочки с часа на час будут утверждены на участие в программе защиты свидетелей. Им нужна семья для официального прикрытия и для неофициального счастья. Хоз: — Подождите, вы сейчас говорите о том, что он должен стать нам официально сыном и... Я не знаю. Это так неожиданно. Да и согласится ли жена? Тэ-Хосок вынул из нагрудного кармана рубашки телефон и спросил: Тэ: — Вы согласны стать счастливой бабушкой и мамой? — Она плачет, — послышался голос Давон. Тэ: — Ничего, мы подождём. Хоз: — Вы с ума сошли! Ей же нельзя волноваться! — зашептал хозяин. Тэ: — А жить всю жизнь взаперти можно? Быть несчастной можно? Чувствовать только боль и существовать вместо полноценной жизни можно? Хоз: — Да, вы снова абсолютно правы. Дав: — Она согласились, спасибо, Хосок! Ты как всегда великолепен! Тебе всё же нужно было учиться на психолога! Осталось поговорить с парнем. Ты возьмёшь это на себя? — раздалось из телефона. Тэ: — Нет. Этим уже занимается Ким Чонкук. Он ближе ему по возрасту и сам воспитывал сестру после гибели родителей, так что они найдут общий язык. Давон: — Кажется уже нашли, они идут сюда. Мы в уличном кафе за домом, идите к нам. Когда все собрались, кроме Тэмины, которая в это время присматривала за малышками, обсудили самое главное. Начал Чонкук: — Джисон сказал, что не хотел бы становиться обузой хозяину мотеля, мол, ему о жене заботиться приходится, а ещё они... — К тому же, если здесь будет стройка, то как мы с малышками здесь останемся? — спросил парень смущаясь. — Да. Итак девочкам здесь лучше не находиться. Машины, выхлопные газы могут привести к проблемам со здоровьем, даже к судорогам! — подхватила Давон. — Ведь здесь теперь будут не только мотель с кафе и стоянкой, но и автомастерская, судя по проекту. Это опасное место для проживания таких маленьких детей. Пока не будет в отдалении, вон там, на пригорке, построен новый дом. — Мы собираемся на обратном пути забрать Джисона с девочками. Они будут жить в Сеуле. Я хотел вам предложить кое-что, — сказал Тэ-Хосок, обращаясь к хозяевам мотеля. — Вы давно были в отпуске? — Никогда. Разве что я в больнице полгода провалялась. А мужу пришлось долги по больничным счетам оплачивать. Ему не до отпусков было, — ответила женщина, беря шершавую руку мужа в свои ладони. — Я не жалуюсь. Пока занят чем-то, нет времени на горе и печаль! — ответил мужчина, приглаживая свою лысеющую и седеющую голову свободной рукой. — Но всё же на время постройки нового здания мотеля и перепланировки с ремонтом старого здания, мы предлагаем вам отпуск. Да, Давон? — Да. Это будет для вас как отпуск. Вы можете отдохнуть, а заодно помочь нам осуществить наш план программы по защите свидетелей. Вам будет выплачиваться пособие. Не очень большое, но этого достаточно, чтобы безбедно прожить, не голодать. И квартира будет тоже оплачиваться государством, ваши коммунальные счета. В Сеуле у вас есть близкие или друзья? Нет. Прекрасно. Тогда ваша легенда не подвергнется сомнению. Отец с двумя дочками и родителями приехал в Сеул после гибели жены и для прохождения матерью обследования и курса реабилитации. Как вам легенда? — Хорошо, мы согласны. А Джисон? — мужчина подошёл к парню и положил руку ему на плечо, стараясь заставить его посмотреть ему в глаза. — Соглашайся, Джисон. Господин Чон Хосок прав: мы потеряли сына, ты жену и маму своих девочек. А теперь мы обретём сына и внучек, а ты родителей, ты же сирота, я знаю. Давай попробуем? Руки парня дрожали, он глотал подступившие слёзы и молчал. — Если не хочешь согласиться ради себя, то соглашайся ради малышек. Им ведь нужен не только дом, но и семья! Посмотри на эту семейную пару. Они тоже осиротели, потеряв сына и всякую надежду на будущее. Ты поможешь им, они вам, — говорил тихо Тэ-Хосок. Понимая, что парню нужно не столько время, сколько толчок, мотив, Чонкук незаметно написал смс-ку Тэмине и она привела старшую и принесла младшую девочек. Полисмен присел рядом со старшей малышкой, потирающей спросонья карие глаза и прошептал: — Тебе нравится жить у бабушки и дедушки? — та кивнула. — Покажи где бабушка? Где дедушка? — та показала на хозяев мотеля. — Тогда беги к ним. Девочка подбежала к женщине, сидящей на коляске и стала карабкаться на её колени. Улыбка озарила измученное лицо жены хозяина мотеля. Мужчина немного подсадил девчушку и та довольная стала устраиваться поудобнее, давая понять, что не собирается слезать с колен своей приёмной бабушки. Саран захныкала, проснувшись, на руках у Тэмины. Хозяин мотеля взял малышку и его лицо тоже озарила улыбка. Джисон закрыв лицо ладонями, резко отвернулся и уткнулся прямо в плечо Тэ-Хосока, стоявшего за ним всё это время. Плечи парня вздрагивали, но он зажал рот ладонью, из-за чего его рыдания не были слышны, чтобы не напугать девочек, да и просто по привычке. — Ничего. Поплачь, надо оплакать их маму, и тебе станет легче. Выплакать всё горе, чтобы стать счастливым. Нельзя же было держать всё это в себе! Так сердце не выдержит. А тебе девчат поднимать надо. Господи, что я несу. Прости. Я правда не знаю что нужно говорить! — похлопывая Джисона по спине и плечам, говорил Тэ-Хосок. Потом прошептал в самое ухо. — Я тоже вырос в приёмной семье и очень благодарен им за это. Хозяин мотеля не выдержал, отдал малютку Чонкуку, а сам подошёл к парню, развернул его к себе и по-мужицки грубо обняв, повел в мотель. — Пойдем, сынок, домой! — старшая девочка скатилась по ногам "бабушки" на землю и побежала догонять мужчин, женщина взяла малютку, переданную ей Куком, который покатил кресло-каталку. Малышка взялась за руку дядю-отца и все медленно пошли к зданию мотеля. —