Безлимит.

***

Дорога в Пусан заняла намного больше времени, чем ожидал Тэ-Хосок. Первые часы пути они все втроём болтали, развлекая друг друга. Парни рассказывали Тэмине случаи из детства, Чонгук поведал брату о детстве сестрёнки, а Тэ-Хосок и Тэмина раскрыли Куку свои истории и приключения. Девушка была несказанно рада, что оба её ОППЫ поладили, чему нисколько не удивлялась, думая теперь, что они дружили в детстве. Иногда парни вдруг обрывали разговор на какой-то фразе и потом некоторое время молчали, становясь серьёзными и печальными. Некоторые фразы и моменты Тэмине были не понятны. Чем больше они рассказывали, тем больше она чувствовала, что их связывала не просто дружба. Не были они похожи на друзей детства. Тем более если бы Хосок-оппа дружил с двумя братьями, то в их рассказах было бы их трое, а они почему-то говорили про них двоих. А про Тэхёна, её старшего брата, которого она так мечтала найти и увидеть, они говорили только тогда, когда девушка спрашивала именно о нём. Но сейчас Тэмина была настолько счастлива, что её оппы с ней, что её везут к океану, увидеть который так мечталось, что не придавала этим нестыковкам значения. Она просто наслаждалась общением, их вниманием и заботой. Девушка заметила, что после того, как Хосок-оппа узнал, что она младшая сестра Чонгука, резко изменил к ней отношение. В его взгляде, который Мини ловила на себе и постоянно теперь чувствовала, появилось то, чего раньше никогда не было. Это была какая-то странная нежность, может быть даже любовь, но какая-то странная. Не та романтическая влюблённость, которую испытывают к девушке, наоборот, она почувствовала, что стала для него просто малышкой и это её одновременно умиляло и раздражало. Хосок-оппа ей нравился и Мини всегда твердила ему, что ей нужен именно такой муж, как он. Тэмина восхищалась им, любовалась тайком, пока оппа не замечает, как она думала. Девушка считала, что он и есть её первая любовь, поэтому никогда не смотрела на других мальчишек, парней и не влюблялась. Именно поэтому она не знала настоящая это её влюблённость или нет. Но слушая рассказы девушек о парнях, в которых те втрескались по уши, всегда думала: "А у меня всё не так, потому что я не влюблена, а люблю... Наверное." И глядя дорамы, тоже не находила сходства с той романтической или страстной любовью, которые там видела. Но это её нисколько не смущало... до сегодняшнего дня. Чонкук очень сильно ревновал. Он даже не представлял, что может испытывать столь глубокие отрицательные чувства, что он вообще на них способен. Умом понимал, что у хёна и сестрёнки должны быть личные отношения. Но узнав об их давнем знакомстве и таком близком общении, испытал впервые в жизни столь сильные эмоции, разрывающие его изнутри. Куки ревновал не конкретно хёна или сестру, а то, что его не было там, в их личном тесном общении. Чувствовал себя лишним и ненужным, что сводило его с ума. От этого дикого, неприятного, низменного чувства его отвлекало осознание того, что многолетние поиски брата завершены успешно. Ещё очень успокаивало, что теперь он знал, куда и с кем все эти годы то и дело пропадала младшая, непослушная и упрямая сестрёнка, откуда брались все эти дорогие и не очень вещи, косметика, внезапно появлявшиеся у неё, догадывался кто оплачивал все её лекарства, хотя та твердила, что ей, как сироте выдают бесплатно. Почти все его тревоги и страхи были рассеяны и это давало покой сердцу полисмена, в противовес обрушившихся на него отрицательных эмоций. Через несколько часов они остановились, поужинали в каком-то придорожном кафе, а потом, чуть позже остались на ночь возле мотеля, на стоянке для дальнобойщиков и таких же трейлеров, как у них. В эту ночь большегрузов и других машин было очень мало. К тому же дальнобойщики предпочитали платить за стоянку, горячий ужин и душ, но спать в кабине своей фуры, чтобы сэкономить копейку, вернее вону. Из-за чего почти все комнаты в мотеле пустовали. Тэмина видела уже третьи сны, а вот братьев сон не брал. Чтобы не мешать сестренке, решили взять раскладные кресла, развести костёр и наконец-то расспросить друг друга о том, о чем при девушке говорить не могли. Кука потрясло и то, что теперь, после рассказов хёна о своих командировках и отъездах, он понимал, что приступы анорексии и панических атак у сестры возобновлялись именно в те промежутки времени, когда Тэ-Хосока не было рядом. Он не ожидал, что их брат так много значил для неё и так сильно влиял на её жизнь. Ему было даже немного обидно, потому что казалось, что он для сестры совсем не дорог. Заметив это, хён спросил напрямик, что беспокоит брата. Ловко помог Куки высказать всё, что его тревожит, а потом развеял его сомнения, сказав: — Ты очень сильно заблуждаешься, если считаешь, что не нужен или менее значим для сестрёнки, чем я. Если бы ты знал, сколько рассказов я выслушал о тебе! Конечно она злилась и дулась на тебя. Но это же подросток! Это просто подростковое бунтарство. Если бы рядом были мама и отец, то Тэмина противилась бы им, а ты стал бы её убежищем. Но тебе пришлось так рано повзрослеть и взять на себя все обязанности главы семьи... Я поражен, как ты вообще всё это выдержал? И скажу тебе, что горжусь тобой и ты неплохо справился. Нет. Для твоего возраста и тех обстоятельств, ты справился просто отлично! Я не уверен, что смог бы сделать всё лучше или хотя бы так же! — он похлопал брата по плечу, потом резко зажал его шею подмышкой и стал взъерошивать ему волосы, зная, как это того злит. Но долго удерживать Куки старший не мог, это был уже не худой пяти-шестилетний мальчишка, а сильный накачанный парень, вырвавшийся из рук брата с первой попытки. — Ну, держись! Я же не посмотрю, что ты ХЁН! Ты же сейчас бедненьким и несчастненьким будешь! Теперь-то я тебя сильнее, теперь я тебе не проиграю, как в детстве, Тэхён! — старший рванул плед со своих колен, накинув на голову младшему и намотал на него. Выиграв немного времени, побежал между машинами, за мотель. Они вроде не сильно и шумели, но в ночной тиши, это казалось слишком громко. Хотя поворачивая за угол, Чонкук и притормозил, но всё же врезался в стоящего, как вкопанного, брата. — Стой! Тише! — цыкнул он и Кук, оборвав фразу, замолчал. Посмотрев на хёна и проследив за его взглядом, увидел, что его так поразило и заставило прекратить игру. На скамейке, стоящей возле столика в местном уличном мини кафе, спиной к ним сидел молодой паренёк, младше Кука. Показывая на небо он рассказывал что-то кому-то взахлёб. Приглядевшись, Чонкук увидел малыша, ютившегося рядом с молодым человеком, кутающегося в большую мужскую куртку, вот-вот готового заснуть. Раздалось какое-то кряхтение и недовольный скулёж, очень напоминавший щенячий. Парень осторожно встал, чтобы не разбудить задремавшего на скамейке ребёнка и стал поворачиваться из стороны в сторону, что-то нашёптывая или напевая. Когда он в очередной раз сильно повернулся, братья увидели маленькие, торчащие из-под мужского джемпера розовые пинетки. — Он укачивает ребёнка ночью на улице? Что за ерунда? Почему они не в мотеле? Что за нерадивый папаша! — выпалил рассерженный полицейский. — Его в мотель не пустили или из него выгнали. Денег нет и, очевидно, совсем некуда идти, — сказал Тэ-Хосок, вспоминая, как в ту злополучную ночь прятался между домами, укрывшись сырым пледом и трясясь от холода. Предвидя вопрос: "Откуда ты знаешь?", он продолжил: — У него под ногами стоит сумка и чемодан с вещами. — Понятно. И что ты собираешься делать? — Я собираюсь разорить того, кто посмел выгнать человека с двумя маленькими детьми на улицу, пусть и в теплое время года! — глядя исподлобья и зло сопя, ответил старший. — Разорить? Как? Зачем? — но, вспомнив про безлимитную кредитную карту хёна, прекратил расспросы. Сколько ещё тайн хранит его брат? — Принеси пледы с наших кресел у костра, горячий кофе и запасную куртку, которая висит на кресле водительском. Захвати что-нибудь поесть ему и поройся в ящике над холодильничком, там должно быть сухое молоко. Жаль, что вы с Тэминой всё банановое молоко выпили. Ненароком выведай у него, что случилось и почему он один с детьми на улице оказался. А я пойду, потолкую с хозяином этого заведения. Чонкук сделал так, как сказал хён. Удивлённый "папочка" сначала было отказывался от помощи, не веря в искренность намерений накаченного молодого красавца, но тут снова заплакала малютка, которую он не спускал с рук. — Она ведь голодная! Я принёс сухое молоко, холодной воды и кипяток. Дай ей поесть. Где бутылочка? — понимая, что тот прав, парень кивнул на стоящий на сумке пакет. — Там! Только надо сначала немного воды добавить, а потом смесь, то есть молоко, а потом... — Знаю! — буркнул Чонкук, решительным движением ополоснув бутылочку, налив около 100 мл. кипятка, всыпав немного сухого молока и, закрутив крышкой, взболтал получившуюся смесь. — Как у тебя всё ловко выходит. У тебя есть ребёнок? — спросил молодой человек, пытаясь успокоить голодную малышку. — Да, нет. Детей нет. Просто, когда родилась сестрёнка, мне было семь с половиной. Маме нужно было работать, вот я и нянчился. Где-то с её полугода приходилось самому разводить смеси и потом каши, чтобы покормить её пару раз, пока мама не вернётся. Больше всего я любил допивать за ней смесь или кашу, когда она не всё съедала. Растерял навыки, столько лет прошло, — сказал он, вытирая пролитое. — А я за ней не допиваю, отдаю всё старшей...— тяжело вздохнув и присев на краешек скамьи, сказал тот. — Так у тебя две дочки? Ух, ты, здорово! — Это не мои дочки, а моей сестры, — вдруг разоткровенничался парень. — О, как! А где же сестра? — доливая в бутылочку холодной воды и снова взбалтывая, спросил Кук. — Это долгая история, — беря бутылочку и давая её оголодавшей малютке, ответил тот, став совсем хмурым. — Ты, знаешь, нам с тобой совсем некуда торопиться. А вот и хён! — радостно улыбнувшись, сказал Чонкук. — Брат? А вы не похожи, — то ли насторожившись, то ли удивившись, переспросил парень. — Да, мой хён. Я его почти девятнадцать лет искал. Мы и правда не похожи. Он просто мужское воплощение мамы, а я, говорят, копия отца. Тэ-Хосок сел на скамейку рядом. Он был злой, но довольный. Поздоровались, познакомились: — Знакомьтесь, это Джисон, а это Тэ... — хён с силой сжал плечо брата, заставив его замолчать. — Хосок. Чон Хосок. Очень приятно. А теперь рассказывай, красавец, как ты докатился до такой жизни? — тихо выпалил Тэ-Хосок. Тот насторожился, поправляя джемпер, закрыл ребёнку вновь высунувшиеся ножки. — Не беспокойся, он так шутит. Ты можешь ему доверять, — укрывая пледом парня и ребенка, поправляя его край, прошептал Кук. — Мы поможем тебе, не переживай. — Я забрал племянниц и уехал, чтобы их не отдали в приют. Мама их, моя старшая сестра, ночью спохватилась, что нет смеси для малышки. Побежала в магазин, оставив спящих дочек дома. Ближайший был уже закрыт, ей пришлось бежать в круглосуточный за два квартала от дома. Утром я пришёл с ночной смены и понял, что она не вернулась. На звонки не отвечала. Напоив и накормив ревущих малышек тем, что было, одел их и пошёл с ними в магазин. По дороге услышал разговоры, что нашли труп молодой женщины, истерзанной и обесчещенной. Меня затрясло. Забыв про магазин, пошёл в местное отделение полиции... Ненавижу этих гадов! — Что там произошло, в участке, что ты так зол на них? — ужаснулся Чонкук. — Узнав, что погибшая моя сестра и у неё уже двое детей, один сказал: "Чего тогда надо было так сопротивляться? Всё равно не девственница давно — двоих родила, могла бы и потерпеть! Глядишь и живая бы осталась." Остальные ухмылялись, услышав его слова. — Чудовища! Мрази! Только полицию позорят! — рыкнул Кук. — Так они, не только не помогли, но и пытались племянниц у тебя забрать? — догадался Тэ-Хосок. — Она воспитывала их одна? Без отца? — Точно! Я помогал ей их воспитывать и содержать. Соседи думали, что мы муж и жена... Их отец морочил ей голову три года. Всё кормил обещаниями, что женится, перебивался временными заработками. Подсел на наркоту, стал видать приторговывать и разбавлять дозы, отсыпая себе, на чём и погорел. Не знаю подставили его или он сам кого-то из своих прирезал, но дали ему срок большой, повесив и наркотики. Я поэтому забрал сестру с девочками, переехали в другой район... — А ваши родители? — Мы приютовские. Нас подбросили, ещё малышами. Так что всё, что мы знаем, это то, что мы родные брат и сестра, погодки. — Поэтому ты боишься, что девочек отдадут в приют, потому что сам оттуда? — спросил Кук. — А куда ты ехал, что застрял здесь? Старшая девочка зашевелилась и захныкала. — Она тоже голодная? — Спросил Тэ-Хосок. — Да, ясное дело, что голодная! — доставая из того же пакета, что и бутылочку, поильник с крышкой, быстро ополоснув его, стал разводить молоко Чонкук. — Ей молока насыпь побольше...если можно. Только я напою её сам. Она боится чужих, после того, как их у меня пытались отобрать. — Тогда я подержу младшую, а ты займись старшей, — предложил Тэ-Хосок. — Боже! Да она совсем крошечная! Сколько ей? — парня охватил какой-то непонятный трепет. Он всегда был неравнодушен к маленьким детям, но сейчас это было особенное чувство: прижимать к груди крохотное осиротевшее тельце, теплый комочек жизни... Сердце защемило от боли, захотелось закрыть её, защитить, выдернуть из этого жестокого, мерзкого мира и создать, подарить ей теплый, яркий и любящий мир. — Сколько ей? — переспросил он. — Три месяца будет. Её зовут Саран, то есть Любовь. Это я дал ей имя. — А что там с хозяином вышло? Он вас выгнал? — спросил, не выдержав, Кук. — Не то чтобы выгнал, а просто вынудил! Тварь бессердечная! — ответил Тэ-Хосок вместо парня. — Он не выгонял, я сам ушел! Его тоже можно понять, мы итак ему за трое суток должны. Машина, на которой ехали, сломалась здесь, недалеко. Я снял комнату на четверо суток, пытался поймать попутку. На автобусах нам нельзя, кажется меня в розыск подали, после того, как я не дал забрать девочек, устроив дебош и сбежав с ними в эту же ночь, — говорил он. — А здесь у меня украли телефон. (в Ю. Корее многие оплачивают вместо банковских карточек, телефонами, которые подключены к банковскому счёту) Наличка кончилась. Так что мы остались и без связи и без денег. Я бы подработал, помог хозяину в чём-нибудь. Но разве с двумя такими гирьками подработаешь? — Да уж, влип ты, парень! — пробурчал Чонкук. — А куда ты ехал с двумя крошками? — Решил в Сеул. В большом городе легче затеряться. А снять жильё на несколько месяцев у меня денег бы хватило. Я кое-что продал соседям и знакомым, да к тому же соседи нам на похороны деньги собирали, там много осталось. И ещё я нашёл деньги в тайнике у сестры. Возможно она продала свои украшения, что я ей дарил с первой зарплаты и на рождение малышек. Закинул я деньги на счёт, побоявшись много наличных с собой везти. Просто девочки это всё, что у меня есть, моя семья. Я не мог поступить иначе! — Ты сделал всё правильно, мы тебя не осуждаем, успокойся, — ответил шёпотом Тэ-Хосок. — Тогда у меня к тебе есть предложение. Сейчас мы едем в Пусан, на пару суток. Потом поедем назад, в Сеул. На обратном пути мы можем вас забрать и увезти в город. А эти дни... Ты справишься с ними один несколько дней? — Просто без вариантов — обязан! Но где мы будем эти дни жить? Не понимаю, — он грустно погладил старшую племянницу по волосам. — Я оплатил ваш долг. Сейчас мы вернёмся в комнату, где вы жили... Или вам снять другую? — спросил Тэ. — Лучше ту же, девочки уже привыкли к ней. Но как я вам потом верну деньги? Чем мне их кормить? — Об этом не беспокойся. У тебя есть упаковка из под смеси для малышки? — тот кивнул. — Хозяину привозят продукты раз в неделю. Он при мне делал заказ. Кажется, их привезут завтра к вечеру. Мы заставим его... — Вежливо попросим! — поправил его Кук. — Очень вежливо попросим заказать такую же смесь несколько упаковок. Продукты и питание тоже оплатим. — Спасибо, я даже не знаю как вас благодарить. — Отработаешь всё до последней воны, да, Куки?! Мы найдём для тебя какую-нибудь работёнку на полставки и няню. Поживёшь в квартире Чонкука, а этих оболтусов я всё равно к себе забрать собирался, я недавно огромный дом купил. Ты говорил квартира ещё на пять месяцев вперёд оплачена, да? — младший кивнул. — Начинает холодать, пойдёмте в мотель, а то дети простынут. Чонкук занёс чемодан и вещи. Тэ, с какой-то безумной нежностью нёс малютку, а Джисон нёс на руках старшую племянницу, тоже совсем маленькую, худенькую, лет трёх. Проходя мимо стойки регистрации, Тэ-Хосок хмуро сказал: — Я вернусь. Есть деловое предложение: разорить вас или сделать инвестиции... Подумайте до моего возвращения! И подайте горячий ужин на четверых в наш номер через... — он глянул на настенные часы. — Через двадцать минут. — За это время можно только разогреть что-то или заварить Чан рамён... — развёл руками хозяин мотеля. — Замечательная идея! Чан рамён это же прекрасное решение проблемы. И будьте так любезны, не забудьте утром приготовить завтрак для вашего ценного гостя и его малышек! Во сколько? Думаю вы услышите, когда они проснутся! — оскалился прямоугольной улыбкой Тэхён и понёс малютку в номер. Хозяин, улыбаясь через силу, яростно кивал головой в знак согласия, делая записи в журнал. Через ровно двадцать минут в номер тихо постучали. На тележке закатили ужин. — Я осмелился предложить вам кимчи, закуски, нарезку из холодного мяса и безалкогольное пиво. Но могу и алкогольное, если желаете... — Не стоит алкоголь, здесь дети. К тому же я за рулём. Вы сделали правильный выбор, благодарю. Я спущусь к Вам, как и обещал, но позже, после ужина, — ответил Тэ таким тоном, как будто это он хозяин мотеля, а не стоящий перед ним мужчина. — А зачем четыре порции, если нас трое? — спросил Джисон, когда дверь закрылась. — Мой брат раздражительный и нервный, когда голодный. Одной порции ему будет точно мало. А я не хочу, чтобы он отобрал у меня половину порции или злился, — смотря как Чонкук улыбается и трёт нос, Джисон понял, что старший брат прав. Ужинали в тишине, чтобы не разбудить девочек. Чонкук пить безалкогольное пиво отказался, мол, ни в голове ни в теле — толку от него нет. Когда Тэ-Хосок уходил для разговора с хозяином, Куки тихо сказал ему: — Хён, памперсы не забудь заказать №2. Чем больше штук в упаковке, тем лучше и дешевле. — Понятно. Закажу. Хозяин мотеля был очень сговорчив в разговоре с Тэ-Хосоком, потому что тот держался, как имеющий власть и влияние. К тому же он был одет в очень дорогие, стильные вещи от знаменитого модельера Гуччи и оплачивал всё чёрной безлимитной картой, которые имеют только долларовые либо миллионеры либо миллиардеры. Согласившись на то, чтобы парень с детьми жил у него несколько дней, хозяин обещал обеспечить им четырёх разовое, полноценное, в том числе и горячее питание (не Чан Рамён), предоставлять все необходимое для детей. Сделал тут же, не смотря на глубокую ночь, заказ нужной смеси, молока, памперсов и целый список игрушек и вещей, которые, как оказалось, о-о-очень нужны для малышек, по словам Тэ-Хосока. Хозяин дружелюбно улыбаясь, поинтересовался, какие будут ещё указания, как будто перед ним сидит не постоялец стоянки для трейлеров, и не возможный инвестор, а хозяин мотеля. Тэхён-Хосок заметил между прочим, что мотелю требуется капитальный ремонт, стоянка для трейлеров и дальнобойщиков тоже разбита и, что было бы неплохо, если бы для таких постояльцев, как сегодняшние (с детьми), у него была отдельная дальняя звукоизолированная комната со всеми удобствами. Услышав в ответ, что хозяин не видит смысла в капитальном ремонте здания мотеля, Тэ-Хосок сообщил, что тогда они будут рядом строить новое полностью оборудованное, современное здание. Сказав, что к утру он ждёт предложения, эскизы или наброски, для дизайна стиля нового мотеля. — Все самые ваши заветные и дерзкие мечты, не думая о стоимости и возможности реализовать. Вот что я имею ввиду. — У меня есть такой проект! Даже несколько... — дрожащим от волнения голосом ответил хозяин. — Я могу показать прямо сейчас. — Так чего же вы ждёте? Несите! Хозяин принёс огромный альбом из ватманов размером А1 и две толстых тетради исписанные аккуратным почерком, папки с набросками и цветными рисунками. — Что это? — удивлённо спросил парень, листая тетради и разглядывая рисунки и чертежи. — Это эскизы интерьера, чертежи и бизнес планы моей жены. Она мечтала сделать этот неприглядный уголок райским. — Понятно. Но я не об этом спрашивал. Я просто удивился увидев бумагу, думал это будет флешка или что-то вроде неё. Мечтала? Вы сказали мечтала, она умерла? — уточнил молодой человек тревожно глядя на хозяина. — Нет, что вы! Слава богу, она жива! Просто она уже ни о чём не мечтает. После аварии, когда в наше летнее кафе на стоянке для большегрузов влетела фура и переехала её поперёк... После этого она уже ни о чём не мечтает, не живёт, а просто существует. — Так она здесь? Так там стоят не велосипедные колёса, а от инвалидной коляски? — Да. Вы правы. Тэхён быстро встал, прошёлся по фойе туда-обратно раз десять пролистывая альбомы с эскизами, потом выпалил: — А сейчас ваша жена спит? — Нет. У неё сильные боли, бессонница. — И, кажется, она слышала наш разговор, — заглядывая за угол и радостно улыбаясь, сказал Тэ-Хосок. — Здравствуйте! Рад познакомиться со столь талантливым дизайнером... Или архитектором? Женщина, пытавшаяся отъехать назад, остановила коляску, медленно выехала в свет ламп из тёмного коридора, ведущего в комнаты хозяина и спросила: — Откуда вы знаете, что я архитектор? — Я видел только что ваш уникальный проект и чертежи. — Ха. Вы держали их в руках всего несколько минут. Разве можно хоть что-то разобрать за столь короткое время, тем более понять? — Вы правы! Поэтому-то мне и нужна ваша помощь. Ведь, кто лучше самого автора, может всё рассказать и объяснить? Прошу вас, окажите мне честь вашим присутствием, — он подкатил кресло к диванчику возле журнального столика на котором лежали тетрадки, альбом с чертежами и набросками. Сев напротив женщины, уставился на неё жадным взглядом. — Я не понимаю, чего вы от меня хотите? — равнодушно ответила она. — Не просто хочу, жажду! Услышать и увидеть вашу презентацию этого проекта! Прямо здесь и сейчас, потому что через несколько часов я покину этот уютный уголок, а мне надо ещё поспать, ведь я за рулём. Женщина посмотрела недоверчиво на парня, потом вопросительно на мужа. Тот кивнул ей, тайком стерев блеснувшие слёзы с глаз и прошептал: — Давай, ты сможешь! Дорогая, ты же так мечтала об этом, так ждала этого момента столько лет! Она вздохнула, открыла альбом, повернув его не без помощи к незнакомцу, и начала свой рассказ. Ночка выдалась бессонной, но очень плодотворной. Тэхён-Хосок устал, ему до смерти хотелось спать, но события этой ночи, насыщенные загадочных встреч и знакомств, привели его в полный восторг, принесли не только приятные хлопоты, но и новые проекты, которые теперь роились, кружились и порхали в его голове. Под утро, он зашёл в трейлер, упал на выдвижное спальное место и тут же отрубился. Надо сказать, что так крепко он давно не спал. —