***
Из-за трейлера выбежал Джисон: — Там, там...— он пытался восстановить сбившееся дыхание. Чонкук протянул ему кувшин, стоявший рядом с ним на земле. Тот выпил воды и затараторил: — Там привезли господина Чон Хосока. Его чуть не сбила машина, когда он шёл вдоль трассы прямо по проезжей части. Он странный, не реагирует, не разговаривает. Молчит и смотрит сквозь нас. Аж страшно. — Давон, останься здесь, присмотри за Тэминой. А я схожу разберусь и вернусь, хорошо? — получив утвердительный кивок, парни поспешили в уличное кафе, где находился Тэ-Хосок. — Джисон, иди в душевую и включи прохладный душ, а я принесу хёна! — скомандовал Кук. Сидя в душевой под струями прохладной воды, Тэ-Хосок стал приходить в себя. Увидев промелькнувший отблеск мысли в бездонных вишнёвых глазах хёна, Чонкук стал разговаривать с ним, провоцируя, пытаясь вернуть того в реальность. — Прости. Не стоило всё же оставлять тебя одного. Не думал, что ты совсем выпадешь из реальности. Как там, в твоем мире? Всё так же пусто, сыро и холодно? Дождь? Или всё покрыто льдом? Старший молчал, но взгляд его становился всё осмысленнее. В уголках глаз промелькнула улыбка. Шутка понята и принята. — А У Бин тебя там встретил? Он принёс зонт или коньки? Взгляд Тэ-Хосока стал изучающе бегать по лицу брата, он сдвинул брови и подставил открытый рот под струи воды, летящей сверху вниз, которые с неимоверным, как ему казалось, грохотом, разбивались о кафельный пол душа. Хён закрыл глаза и стал жадно глотать её, ловя губами. В любой другой ситуации пить воду из-под крана он не рискнул бы, опасаясь получить расстройство желудка, но не сейчас. Наконец, напившись вдоволь, снова посмотрел на младшего, изучающе, из глубины своего мира: — Приём ниже пояса! Птичка про мою любовь проболталась? Она всё ещё здесь, он смял мокрую рубаху на правой груди. — Хах. Сердце, хён, с другой стороны, чуть левее сдвинуто от грудины! — усмехнулся Кук. — У большинства, да. А моё бьётся справа. У меня все органы расположены зеркально. Разве ты не знал об этом? — он взял жилистое запястье брата и прижал ладонью под правой грудью, но из-за шума воды тот ничего не почувствовал. Тогда хён встал, расстегнул прилипшую рубаху и оголил торс, чтобы брат мог прижать ухо и услышать как бьётся его сердце справа. Чонкук шарахнулся от него как от огня. Ожидая увидеть изнеженное мягкое тело, он был шокирован и не мог оторвать взгляд увидев прокачанное тело старшего. — Надо же было себя чем-то занять, да и как носить на руках любимого каждый день, если ты слабак? — тихим потусторонним голосом объяснял парень. — А потом, после его ухода, я уже от отчаяния и безысходности продолжил усовершенствовать свое тело. Как тебе, не плохо получилось? — он встал и попытался снять прилипшие мокрые брюки. — Можешь не мучиться, через них еще лучше видны твои обалденные формы. Хотя... их всё равно снимать тебе придётся. Давай, помогу, — без задней мысли предложил младший. — Ну, если это доставит тебе удовольствие... — рассеянно ответил Тэ. — Ты ещё в своей эйфории что ли витаешь? Решил ко всем своим грехам ещё и инцест добавить, совратив младшего полнокровного брата? Ты псих, если думаешь, что я поддамся. — Почему бы тебе прежде, чем переспать с моей нуной, не попробовать чего-то более изысканного и необычного? — глумился Тэхён, очерчивая изящным движением кисти овал лица присевшего на корточки Кука. — Заткнись. Я так красиво говорить не буду, просто размажу твою обворожительную физиономию по этим стенкам и всё! — рассвирепев и отдёргивая лицо от изящных, аристократических пальцев хёна, рявкнул Кук. — Нет, ты сначала попробуй, а потом откажешься, если не понравится, — продолжая издеваться, не унимался старший. — Прежде чем осуждать, нужно изучить досконально с чем имеешь дело, разве нет? Разве тебя это не заводит? — указывая на своё обнажённое тело/ под джинсовыми шортами нижнего белья не оказалось/, грудным голосом продолжал золотоволосый. — Я в папу весь, гетеро..., натурал, ясно! — разводя руки и ставя шире ноги, ответил тот, встав напротив старшего. — Разве ответ не очевиден? — Да ты же тоже весь промок! Тебе тоже придется переодеться, а для этого нужно снять то, что на тебе... — подходя ближе и расстегивая ремень на бриджах брата, ответил старший, издеваясь. — Теперь-то ты не вырвешься, малой. — Ты офигел совсем?! Прекрати, отпусти немедленно! Извращенец! — выкручивая руки, чтобы не дать их связать ремнём, выдернутым из его бридж, бормотал младший. — Докажи, что ты не такой! Разденься и прими со мной душ... Мы жили в разлуке больше 18 лет, так что слова про братьев, это полная чушь! Даже слушать не стану! — рычал Тэ. — Зачем тебе всё это? Что ты пытаешься мне доказать? Я тебя пытаюсь понять, но это невозможно! — шипел Кук. Тэ-Хосок вплотную подошёл к брату и очень медленно зашептал, намеренно понижая и делая бархатистым голос, дыша, обжигающим и одновременно охлаждающим дыханием на шею Кука почти в самое ухо: — Я любовался тобой, когда ты вёл допрос того молодого красавца. И видел твой взгляд, когда ты подошёл к зеркалу-стеклу, разделяющему комнату для допросов и ту, где находился я. Ты подошёл чтобы охладиться, отвернувшись от него, от подозреваемого! Видел твой взгляд, когда ты защёлкнул наручники на его изящных, умопомрочительных, тонких запястьях: ЧИК!...— он повторил движение, имитируя защёлкивание наручников на запястьях брата, скрещенных на груди. — Помню, как отразилась его жемчужная улыбка в омуте твоих, бесстыже лгущих миру и себе самому глаз! Как на донышках бокалов с хмельным вином... — он ухмыльнулся, увидев ужас в глазах брата, отошёл от него и указал на бугор, оттопыривающий штаны Кука. — Я был прав, — его шёпот превратился в рык: — Кого ты пытаешься обмануть? Давон или себя? Ты даже не возбудился, а ведь вы целовались и прикасались друг ко другу! Я прав?! ЦЕЛОВАЛИСЬ!!!Но стоило мне только напомнить тебе про того молодого красавчика, как вот он - результат! — в порыве ярости старший провёл по мокрой рубашке, прессу и по груди Кука снизу вверх, взялся за ворот и стремительным движением сорвал все пуговицы, порвав и рубашку. Младший был настолько шокирован реакцией своего тела на воспоминания о том, кого он сам допрашивал и арестовал, что впал в ступор, не имея возможности сопротивляться хёну. — Одного не пойму: как ты за эти годы сам-то не узнал о своей ориентации? — Мне не до ориентации было. Учился и работал, воспитывал сестру... — сдавленным голосом ответил младший. — Трудоголик! Даже на свидания не ходил? Бедолага... — тот только отвернулся, чтобы не видеть издёвку-улыбку брата, но тому было не до смеха, не до улыбок. — А что теперь? Ты меня изнасилуешь? Совратишь или принудишь к сексу? — давясь ухмылкой и теряя зрение от слёз, спросил Чонкук. — Нет, этим ты займёшься сам с собой, если захочешь! У меня есть дела и поважнее! Я не извращенец, а просто ДРУГОЙ. Так же, как и ты, бриллиантовый мой братец! — он забрал свои мокрые вещи и вышел из душевой. В раздевалке перед душевой стояла Давон. — Ну, что смотришь? Давно не видела обнажённого мужчину, сестрёнка? — он обернул протянутое ею полотенце вокруг бёдер и продолжил: — Ты всё слышала, нуна? Подслушивать не хорошо. А если бы я не остановился и пошёл до конца? — он был явно ещё очень зол, продолжал язвить. — Я принесла сухую одежду, придурок! — показывая на вешалку ответила Давон так тихо, чтобы её не слышал Куки. — За что ты так со мной? С братом? — глотая подступившие слезы шептала она. — Это хорошо, что ты всё слышала. Просто ты должна была знать правду. — А с чего ты взял, что меня это интересует и что меня это остановит? — Просто потом не наматывай сопли на кулак, когда у вас ничего не выйдет. Его сердце и то, что в штанах, занято другим человеком и ты там лишняя. Прими это сейчас и отступись, не делай себе ещё больнее! Уголовное Дело ещё далеко до завершения и он будет вызывать его на допросы до тех пор, пока однажды не сорвётся и не выкажет свои чувства! А то и возьмет его силой, если не добьётся взаимности или хотя бы согласия! Честно - я даже не знаю на что он способен. — А с чего ты взял, что у нас с Куком ничего не получится? Может он такой же как и ты?! Ты же "всеяден"?! — Я — да. Но не он! Ты думала, что он так холоден, потому что девственник?! Он нёс тебя держа за бедра, на руках, вы целовались... Целовались же, ДА?! — раздувая ноздри, цедил Тэ сквозь зубы. — ...Це-ло-ва-лись, а он даже не возбудился?! Не думаю, что девственники умеют так контролировать свои гормоны, тело и эмоции. — Да ты подонок! Ты даже не дал нам шанса быть вместе! — возмущалась она, растирая слёзы. — Однажды ты скажешь мне спасибо за то, что уберёг ваши жизни от катастрофы. А сейчас можешь меня ненавидеть сколько тебе угодно, ну-на! — он специально сделал акцент на последнем слове, чтобы заставить девушку замереть, сделав глубокий вдох от возмущения и шагнуть назад. Прижал её спиной к стене, удерживая её запястья над головой нуны и жадно впился в приоткрытые губы. Оторвавшись от них, он сделал дорожку из поцелуев, еле касаясь разгорячёнными губами тонкой шеи и ключиц. Услышав в ответ стон, Тэ вернулся по той же дорожке, к самому уху и лаская его, зашептал: — Маленькая, дерзкая лгунья! Как ты посмела игнорировать меня, мучить меня и себя столько лет! Как ты сама-то это всё выдержала? Мы могли быть вместе уже 10 лет! Наши дети могли уже пойти в школу! — А У Бин? Как же тогда он? Тогда ты не смог бы быть с ним... — удивлённо глядя в помутневшие от неистового желания глаза напротив, спросила она. — Глупышка! Мы никогда не были с ним любовниками! Его невеста была настоящей, но у неё карьера! Разве нельзя любить друга, просто любить без сексуальной подоплёки? Я любил все эти годы тебя, Давон! Ты ведь всё помнишь, да?! Твоё 24-летие... Помнишь и знаешь, кто был твоим первым мужчиной? Ты не могла забыть ту ночь, те наши безумства! Это я тебя тогда специально напоил, прости. — Я помню, Тэхён, всё помню,... любимый! Так это был не пьяный бред и не сон? Это и правда был ты? Тебе же было всего... — Молчи! — закрывая её рот своими губами, рыкнул он. — Не смей говорить мне о возрасте! Я итак младше Хосока почти на два года! — Что? Так тебе не было даже... — Не смей мне напоминать об этом! Никогда! — продолжая жадно целовать девушку, Тэхён отпустил её руки, которые сразу же обхватили его красивую, нежную, но сильную шею. — Прости, что мучила тебя и лгала! Я не хотела, чтобы ты страдал! — Я верну себе своё настоящее имя и дам тебе свою фамилию! Ты будешь только моей! Навсегда! Ты согласна стать госпожой Ким? — возбуждённо дыша и продолжая целовать её, выпалил Тэ-Хосок. — Согласна! А мама? — безуспешно пытаясь угомонить своё сердечко, отвечала она между прерывающимися поцелуями. — Мама любит нас, поэтому простит и примет. Ну, может всплакнёт чуток... Из душа в раздевалку вышел пошатываясь, как будто бухой или обкуренный Чонкук. Не обращая внимания на целующуюся парочку, взял полотенце и сухую одежду. Вернулся в душевую, вытерся, оделся и направился к выходу. Покидая данное место, сказал, ухмыляясь: — Мог и не устраивать весь этот спектакль, а просто сказать, что она твоя женщина! Душ свободен, можете воспользоваться... — Непременно воспользуемся! Позаботься о Тэмине, а то я немного буду занят в ближайшие пару часов. Нам надо многое обсудить, — совершенно возбуждённо и серьёзно ответил хён, закрывая за братом дверь.***
Тэмина тяжело выдохнула и с трудом заставила наполнится лёгкие, сделав глубокий вдох. На душе было тяжело и отчего-то щемило сердце. Она окинула взглядом трейлер, привстала на локтях и опять огляделась. У её ног, сидя на полу, положив руки и голову на кровать и укрытый пледом, спал Тэ-Хосок-оппа. Девушку передёрнуло. Мини: — Лжец! — презрительно выдавила она тихо. Кук: — Он не мог тебе сказать, что все эти годы жил под чужим именем! Он сам только позавчера узнал, что ты его настоящая сестра, — грубо оборвал её Чонкук. Он был безумно зол на хёна, но позволить сестре разрушить итак трещащую по швам семью не мог. Они остались без родителей, и потерять только что найденного брата было непозволительной роскошью. Это Куки усвоил от родителей и того молоденького бандита, который убил главу банды, чтобы спасти их с мамой и ещё не родившейся Тэмине, жизни: семья — это святое и самое важное. Мини: — Уже ночь? Мы не поедем теперь к океану? В Пусан? Кук: — Поедем, сестрёнка, раз я обещал, то поедем. Может без него, но поедем, — ответил Кук, потирая глаза и зевая. Тэ: — Почему это не поедем? И почему это без меня? Я тоже обещал сестрёнке показать океан. А ты, что так и не ложился? — возразил старший, потягиваясь и улыбаясь Тэмине. Девушка взяла вещи, обиженно фыркнула и пошла в мотель принимать душ. Кук: — Ха! Уснёшь тут! После такого жить не захочется, не то что спать, — потирая лицо руками пробормотал младший, когда за сестрой закрылась дверь. Тэ: — Прости. Я перегнул палку! Кук: — Перегнул? Палку? Да ты сломал в десяти местах! И не её, а меня! — он как будто выплюнул слова в лицо хёну, садящемуся напротив него. Тэ: — Но по другому я не мог! Ты же упёртый! Ты бы и слушать меня не стал! — виновато потупив взгляд, тихо говорил старший. Кук: — Это точно. Тэ: — Что теперь будешь делать с подозреваемым? Это опасно. Нельзя мешать личные чувства и работу, ты и сам это прекрасно знаешь. Отстранишься от дела передав другому следователю? Кук: — Нет. Я обещал ему лично найти доказательства его невиновности, иначе никто и разбираться не будет - упекут за убийство, ещё и грабежи на него повешают. Допрошу его ещё раз, пересмотрю все доказательства или найду убийцу. Тэ: — Ты так уверен в его невиновности? Кук: — Да. Я вижу, чувствую, что какого-то звена не хватает. Как будто пропущено пару страниц. Опрошу ещё раз соседей академика. Может и сам Джей—Хоуп что-то вспомнит за эти дни. Тэ: — Из-за него ты хочешь так тщательно расследовать всё? Или это твоя принципиальность, твои амбиции и обострённое чувство справедливости заговорили? Кук: — Второе важнее. А личные чувства... Я никогда не смешиваю работу и личное. Пока во всяком случае получалось. Подумаешь влюбился, — он усмехнулся своим словам. Тэ: — Хорошо. Это правильно. Личное и работа должны быть разделены, иначе и то и другое потерпит крах, — Тэ-Хосок помолчал, как будто на что-то решаясь. — Тяжело принять себя таким какой ты есть? Осознать и принять свои чувства? Чонкук, заскрипев зубами, сжав кулаки и раздувая ноздри, просто молчал. Тэ: — Прости. Я вынужден был сделать тебе больно. Не говорю, что тебе теперь будет легче жить с самим собой, но это лучше, чем сломать жизнь себе и другим. Теперь твой выбор будет осознанным, — выдохнул старший. Кук: — Выбор? Разве у меня есть теперь выбор? Думаешь я смогу как ты: стать всеядным и потом создать семью с девушкой, игнорируя влечение к представителям моего пола? Тэ: — Не уверен. Не знаю. Но я же знаю тебя, ты же не собираешься сдаваться? Ты должен попробовать противостоять этому, если считаешь это неправильным... Или принять себя и свою ориентацию и признаться ЕМУ... Только Давон МОЯ и я её не отдам ни тебе ни кому другому! Ты не знаешь сколько времени займёт процедура восстановления моих документов, возвращения мне настоящего имени? Кук: — ОГО какой поворот! Много. Сами документы можно оформить довольно быстро, сделав ДНКа экспертизу. А вот маме и Давон будет предъявлено обвинение. Будет судебное разбирательство, — всё ещё пряча взгляд от брата, ответил полисмен. Тэ: — Да. Но, думаю только маму, Давон была несовершеннолетней... И тебя в это втянут... Кук: — За меня не переживай. Я с этой системой изнутри знаком, так что справлюсь! — хмыкнул младший. Тэ:— Хорошо. Тогда надо позавтракать и в путь. Мне тоже не терпится увидеть родной город и океан. Давненько там не был! — облегчённо вздыхая и протягивая руку брату, ответил Тэхён. - МИР? Чонкук нехотя протянул руку, глядя исподлобья, тяжело выдохнул: - МИР! Куда без него? —