Безлимит.

***

Продолжили путь в унылом настроении. Каждый думал и размышлял о своём, переваривал новую информацию и пытался сжиться с новой реальностью. Из всех троих улыбался иногда искренне и счастливо только Тэ-Хосок, вспоминая их поцелуи и объятия с любимой. Его переполняли счастье и тревога. С одной стороны они наконец-то вместе! А с другой — маме Давон предстоит пройти через процедуры допросов и через серию бесед с психологом, через суд. За себя с нуной, которая сама была психологом, он не волновался, а вот выдержит ли мама... Состояние брата и сестрёнки теперь тоже тревожило его, поэтому он то и дело присматривал за ними в зеркало заднего вида и делал остановки чаще. Наконец Чонкук, лежавший на кровати и постоянно вертевшийся, замер и перестал вздыхать. "Уснул, это хорошо. Это обнадёживает. Значит простит." — подумал Тэ-Хосок, облегчённо выдыхая. Тэмина что-то рисовала. "У неё явный талант. Её бы отдать в академию искусств. Или на дизайнера отправить. Но она сама не знает чего хочет в этой жизни. У неё нет цели. А мечта была только одна: окончить школу и выйти замуж за меня, за Чон Хосока вернее. Да. Мечта, тоже мне: выйти замуж. Даже готовить толком не научилась, а всё о браке. Надо будет позаниматься с ней в студии, дать возможность написать несколько картин в разных стилях и устроить выставку молодых художников. Может это даст ей толчок и мотивацию?" — размышлял Тэ-Хосок. От мыслей его отвлекло что-то мелькнувшее на дороге. Он резко нажал на педаль тормоза. Раздался скрип, скрежет металла и хлопок. Трейлер дёрнулся и застыл. Они проезжали мимо населённого пункта с непонятным и странным "загнивающим" названием. Всё внутри у Тэ-Хосока оборвалось. "Неужели я загляделся на сестру и сбил ребёнка? Или животное? Что это было?" — летели мысли в голове. В ушах у него стояла какая-то зловещая тишина. Выскочив из трейлера, он встал перед ним на колени и, наклонившись, заглянул под днище. Под левым передним колесом лежал раздавленный старенький, с облупленной краской, детский велосипед. Парня затрясло. Но крови или ребёнка или частей тела не было. Наконец, он выдохнул и, как будто пробки из ушей выдернули, услышал позади детский плач: — Велосипедик! Мой велосипедик! — раздались душераздирающие детские рыдания. — Не надо было бросать его на обочине трассы! Сколько раз говорили: не бросай велосипед без присмотра! Не ходи играть возле дороги! — то ли причитал, то ли ругал малыша женский голос. Тэ-Хосок почувствовал как кто-то наклонился сзади и тощие руки обняли его за плечи, шепча: — Испугался, ОППА? Все живы? — Да, жутко испугался! Аж руки дрожат! Я от страха даже оглох на время! — ответил парень поглаживая руки сестры дрожащими ладонями. — Что? Что случилось, авария? — прохрипел сонным голосом Кук, который выскочил из трейлера и натягивал футболку шиворот навыворот, прикрывая шикарный торс. — Тебя всего трясёт. Ты можешь встать? Я принесу воды, — голос Тэмины сейчас был тихим, испуганным и сострадающим, а не наглым, дерзким и раздражённым, как утром. Тэ-Хосок еле разогнул ноги чтобы встать. Сделав несколько шагов на ватных, непослушных ногах, оказался возле рыдающего малыша, снова присел на корточки и, обняв его, заговорил быстро, глотая подступивший ком в горле: — Живой! Слава богу, живой! Испугался? Расстроился что велосипед раздавили? Мама ругается, да? Это ничего! Это не страшно! Главное, что ты жив и здоров! А мама простит. И велосипед мы тебе новый купим, лучше прежнего! Не реви! — он отстранил мальчишку от себя, вытер ему горючие слёзы и улыбнулся. — Не реви, купим новый! — теперь можно было рассмотреть испачканное личико ребёнка. Его серые глаза смотрелись непривычно на смуглом личике, тонкий профиль напоминал греческий. Одежда слишком заношенная, как будто её он носил далеко не первый. И это оказалось так. Видимо услышав звуки аварии и громкий рёв, со всех сторон к дороге сбежались ребятишки разных полов и возрастов, тоже одетые в старьё. Самой старшей девочке, которая несла на руках видимо самого младшего полугодовалого малыша, было лет 13-ть. — Что же вы, мамаша, за ребёнком-то не глядите, а? — строго, как и полагается полицейскому, высказался Чонкук в сторону худой, измождённого вида женщины, которая даже не пыталась успокоить рыдающего ребёнка. Она, взяв за руки двух других ребятишек, таких же тощих как и сама, тоже в поношенной одёжке и окликнув еще двоих по именам, тех, кто постарше, но тоже дошкольников, пошла прочь, к домам. Кук всё ещё пытался справиться с футболкой, теперь уже надевая её правильно, вывернув на лицевую сторону, но задом наперёд. — Ким Чонкук, ты, конечно, полисмен, но не при исполнении обязанностей, так что сбавь обороты, они итак напуганы! — одёрнул младшего хён, цедя слова сквозь зубы, повернувшись к брату. Потом снова присел перед мальчишкой. — Это все твои братья и сёстры? — обратился он к ребёнку, пытаясь отвлечь его от недетского горя. — Нет. Не все. Только половина. Трое родных, а остальные ЮРОДНЫЕ... — всё ещё хлюпая носом и размазывая вместе с грязью слёзы по щекам, ответил тот. — Какие, какие? Юродные? — удивились парни. — Он хотел сказать троюродные, — вмешался в их разговор мальчик лет шести тоже в обносках и перешитых, залатанных сандаликах. — Зачем ему знать эту информацию о нас? Сколько раз говорить, чтобы держал свой болтливый язык за зубами? — рявкнула на него нуна, подходя вплотную к Тэ-Хосоку и отодвигая четырёхлетнего брата от незнакомца, вставая между ними. Потом отвела его подальше с гордо поднятой головой и, то ли с презрением, то ли с недоверием в голосе и во взгляде сказала, обращаясь к приезжим необычным, низкого тембра голосом: — Вам не стоит здесь задерживаться. И велосипед покупать не стоит. Он сам виноват, так что можете смело отправляться дальше туда, куда ехали. — Не слишком ли ты заносчива для своего возраста? — снова возмутился Кук. Хён остановил его, повернувшись к полисмену лицом и уперев ладонь в грудь начинавшего выходить из себя брата: — Держи себя в руках, это же дети! И футболку переодень- задомнаперёд же, — прошипел еле слышно старший, потом добавил оборачиваясь и обращаясь уже к дерзившей: — К сожалению нам придётся задержаться. Шина у колеса лопнула. — Тогда ремонтируйте поскорее и уезжайте, за колесо нам ваше платить не чем! Надо было смотреть на дорогу! — дав подзатыльник кривляющему рожицы шестилетке и взяв за руку виновника случившегося, ответила девчонка, странно оглядывая вновь оголившего пресс Кука. Потом стала уводить детей в сторону покосившегося домика за заваливающимся, держащимся на подпорках, забором за которым проглядывали чахлые, скудные посадки, прямо на земле, без грядок. — Хорошо, мы сделаем так, как ты нам советуешь. Только можно попросить... Ремонт займёт много времени, а мы местность не знаем. Нам нужна твоя помощь. — Хым! — лица её Тэ-Хосок не видел, но почувствовал ухмылку перекосившую миловидное личико этой рано повзрослевшей девочки. — Я серьёзно. Мы даже не знаем, где здесь можно набрать воды. Можно ли купаться в местной речушке и где купить продукты или еды...— ответил искренне и почти с отчаянием, парень. — Ты можешь нам помочь? Чонкук не выдержал и рявкнул вдогонку: — Женщина ушла, даже не сказав ни слова, ты тоже уходишь сама и уводишь детей... Что происходит? Мы что прокажённые, заразные? Резко развернувшись на месте, так, что догонявший мальчишка со всего маха врезался в неё, чуть не сбив с ног, она ответила всё тем же отстранённым непонятным тоном: — Короче так: магазина здесь нет и никогда не было. Воду можно взять из реки выше по течению, если пару раз прокипятить — не сдохните. Готовую пищу вам никто продавать не станет — самим продуктов еле хватает. Здесь только малые да старые и немощные живут, остальные на заработках. Хотите приготовить — разводите костёр и готовьте. Обслуживающего персонала здесь нет, это вам не пятизвёздочный отель и не ресторан! — выпалила она, окидывая одетого с иголочки в очень дорогие фирменные вещи от Гуччи Тэ-Хосока, брезгливым взглядом. Чонкук раздувая ноздри ринулся вперёд, бросив попытки надеть футболку, но хён преградил ему дорогу, показав за спиной кулак и ощутимо ударив им в солнечное сплетение брата, а ей ответил предельно вежливо и искренне: — Спасибо. Это очень ценная для нас информация. Но позволь всё же хотя бы узнать твоё имя. Меня зовут Чон Хосок, но родные зовут меня Тэхён. — Зачем? Зачем вам знать моё имя и мне зачем знать ваше? — Ну как-то надо друг ко другу обращаться! — из последних сил сохраняя спокойствие ответил за хёна Кук. — Нет, не надо. Просто ремонтируйте свой трейлер и следуйте своим маршрутом! — тем же холодным, грубым тоном ответило чудо, украдкой рассматривая Чонкука снова переодевающего футболку, которую который раз надел на лицевую сторону, но задом наперёд. Тут из-за спин братьев вышла Тэмина, отдала Тэ-Хосоку стакан с водой и спросила невпопад: — А у этой женщины, что тоже анорексия? Глаза девчонки округлились, раздался смешок: — Это привилегия богатеньких АНОРЕКСИЕЙ болеть, выблёвывать пищу. А у нас каждая крошка на счету. У неё дистрофия от недоедания, потому что она всю пищу своим детям отдаёт. — А кто тебе сказал, что мы с сестрёнкой жили богато? Кто тебе дал право судить нас, даже не зная, что она сирота, как и ты? — рыкнул Кук. — А кто вам сказал, что мы сироты? Наша мать на заработках! — рыкнула она в ответ, успокаивая хнучущую малышку. — Везёт, у тебя мама жива, а я свою похоронила, меня братик воспитывал, — словно не слыша повышенных тонов, продолжала комментировать Тэ. Она привыкла игнорировать рычание Чонкука и знала, что чаще всего это срабатывает. — Слушай, можно я с маленьким понянчусь, а то у меня младших нет? А ты по хозяйству дела сделаешь... — спросила девушка, подходя ближе, протягивая руки и улыбаясь. — Я умею. Мы вчера с малышками двумя нянчились. Старшей почти четыре годика, младшей три месяца. У них маму недавно убили, теперь их отец один воспитывает, — братья переглянулись: значит легенда действует, значит теперь все будут думать, что Джисон их отец, раз даже Тэмина в этом уверена. Это хорошо. — Девушка, вы в своём уме? Неужели я доверю маленькую сестрёнку незнакомке приехавшей на трейлере? А ну, как вы её похитите? — глядя с ужасом в глазах снизу вверх на высокую девушку, ответила девчонка, отодвигаясь на пару шагов в сторону. — Так вот чего ты так сильно боишься: что тебя разлучат с братьями и сестрой! А я-то думаю, чего ты такая дерзкая?! А это защитная реакция у тебя. Хочешь я расскажу тебе о том парне, который остался один с двумя малышками? — выпалил Кук. — Зачем? — Да чтобы до тебя дошло, наконец, что мы не изверги и, что пытаемся понять тебя. И оказать посильную помощь. Ты ведь одна с тремя бьёшься, я же вижу! Этот взгляд — я его постоянно в зеркале видел, когда остался один с сестрёнкой! Но мне было хотя бы 19ть, а не 13ть! — выпалил в сердцах Чонкук. — Мне 16ть. И мы не сироты. — Так это же ещё страшнее, это называется: социальное сиротство, — вступил вновь в разговор водитель трейлера. — Моя девушка работает в социальной службе по опеке и попечительству в отделе по делам несовершеннолетних. Мы можем посоветоваться с ней. Найти выход, узнать какие социальные выплаты вам положены. Может быть помочь твоей тёте или соседке, кто она там, оформить опеку и вы будете получать пусть маленькие, но деньги, как опекаемые. Хотя в таких условиях вам оставаться опасно. Или можно найти семейный приют, где ты сможешь в достойных условиях воспитывать младших и учиться. Ты ведь бросила школу, наверняка, раз в разгар учебного года здесь, а не в школе-интернате! — перебил её Тэ-Хосок, показав на разваливающийся дом и на детей. — Позволь помочь вам, если не ради тебя, так ради будущего твоих братьев и сестры. Меня тоже подобрали на улице и я вырос в приёмной семье, даже ношу чужое имя. — Невероятно. Подобрали на улице и вырастили? Слабо верится! — хмыкнула девчонка, всё ещё косясь на Куки, уже смирившемуся с тем, что футболку сегодня он уже не наденет. — Хорошо. Верить или нет твоё дело. Но обещай, что подумаешь пока мы будем ремонтировать трейлер и позволишь приготовить обед, накормить малышей. Сама можешь и дальше голодать, если хочешь. Мы предлагаем серьёзную помощь, а кто-то действительно может воспользоваться и похитит тебя или детей, понимаешь? Ким Чонкук работает в уголовном розыске и поможет найти твоих родных, если надо. Я, Чон Хосок, он же Ким Тэхён и по совместительству брат этих двоих, которых искал почти 19ть лет, имею несколько компаний и недвижимость. Но, заметь, не предлагаю тебе продать себя или малышей, а предлагаю вместе найти выход и обещаю предоставить защиту. Это не милостыня и не подачка, я лишь возвращаю то, что мне когда-то подарили другие, те, кто меня выходил и вырастил, дал приличное образование и помог найти своё место в жизни, а не на её обочине! — яростно, но сдержанно говорил старший. — Мой хён прав, на тебе ответственность за младших. Я понимаю, страшно довериться нам, посторонним и чужим людям. В любом случае выбор за тобой и мы примем любое твоё решение, — продолжил Кук. — А насчёт того парня с малышками. Их у него пытались отобрать под видом службы опеки, чтобы продать богатым приёмным родителям или на органы. Братья нашли его на улице, возле мотеля без копейки в кармане и помогли, поддержали. Девушка оппы, поможет им спрятаться и тех бандитов уже ищут. Теперь они сыты, в тепле и в безопасности, а всё благодаря моим дорогим братикам! Если не веришь, я могу позвонить Джисончику, он подтвердит! — тараторила Тэмина, беря с рук подростка малышку. — Это что ещё за Джисончик? Где хотя бы "оппа", Мини? — возмутился Чонкук. — Он мне сам разрешил. К тому же он всего на три года меня старше! ОЙ! А сколько же ему было, когда он стал папой? Восемнадцать? — Не на три года, а почти на пять. Так что никакой фамильярности! Поняла? — резко оборвал её Кук. — Я тоже прошу тебя быть предельно вежливой с Джисоном, это не красиво, так его принижать. Да, он молод и даже очень, но не надо так, Тэмина! Мне твоё отношение к нему не нравится, — поддержал брата хён.— И вот ещё что. Пока мы занимаемся ремонтом, похозяйничайте там, в трейлере, приготовьте обед или ужин, что там по времени получится. Но сначала напоите малышей чаем и... Вымойте их что ли. Там должна была вода согреться в душе, водонагреватель работал, пока мы ехали. Воды должно хватить. Девушки переглянулись и младшая с тяжёлым вздохом, наконец, согласилась не выдержав голодных взглядов братьев. Чонкук с Тэ-Хосоком, два молодых качка, достаточно быстро заменили повреждённое колесо на запаску. Заглянув в трейлер парни поняли, что еду им придётся готовить самим, потому что напоив малышей чаем с домашним пирогом, который на дорожку им испекли Давон и хозяйка мотеля, вымыв их, девушки, укладывая детей на дневной сон, и сами уснули. -