***
Джин не сомкнул глаз в эту ночь откровений, так и пролежал возле спящей после бурной любовной ночи жены, обнимая и целуя её украдкой. Ему было страшно представить во что выльется возвращение призраков из прошлого. Но успокаивало то, что Доджун вернула малыша Куки и что Намджун пока что не опасен из-за потери памяти. Нет, Сокджин всей душой радовался спасению друга, но прекрасно понимал, что тот вмиг может стать его злейшим врагом, когда узнает, что "его друг, соратник, почти брат", женился на его невесте, да ещё и скрыл ото всех, что Джуни-младший сын не его, а Намджуна. Он только сейчас осознал насколько хрупко его семейное счастье. Страх потерять свою жену Эшли сжирал изнутри, одна мысль об этом была для него невыносима. "Как сказать ей, что её любимый жив и что Джуни его сын, а не мой?" — этот вопрос взрывал и мозг и сердце. Наутро, когда всё семейство (или почти всё) завтракало, вернее даже обедало, судя по времени, Сокджин отозвал в сторонку Тэхёна и спросил есть ли у него с собой лекарства, которые он обычно принимает после операции, если сильно разволнуется. Тот утвердительно кивнул. — Оденься потеплее, возьми лекарство и пойдём, пройдёмся... — Тэ застонал: — Неохота, там после грозы ночной ещё сыро... — Это очень срочно, Тэхен~и! — шепнул старший Ким и младший поплёлся одеваться потеплее. — Давай пройдёмся вдоль берега, — предложил Джин. — Что такого секретного ты хочешь мне рассказать, колись?! — ухмыльнулся Тэ, позволяя себя уводить всё дальше от дома. — Хотел поговорить с тобой. О прошлом, о настоящем, о будущем... — Давай, поговорим, раз это так важно для тебя. — Я хотел узнать, как ты думаешь, было бы хорошо, если бы сейчас вернулись наши Чонкук и Намджун? — По больному... Конечно было бы хорошо! Замечательно бы было! Только я не пойму к чему ты клонишь!? Этот взгляд полный тоски и в то же время радости - ты сегодня странный, Джин-хён. Что? Говори уже! — Кажется я нашёл Намджуна... — Тэхён резко остановился, глядя пристально на брата: — Кажется или нашёл? Джин указал ему направление, мол, надо идти. — Нашёл, но не совсем Джуна... Я не знаю как объяснить... Он рассказал ночной разговор с тем странным "стариком" - рыбаком, который на деле оказался немногим старше Тэхёна, не упоминая о Чоне. — Что? Они его показывали специалистам? Лечить пробовали? — засыпал его вопросами кузен. — Как ты себе это представляешь? Они его привезут в больницу без документов, без имени-фамилии? Или раскроют его истинное имя и... Что дальше? Ты знаешь не хуже меня, что он был приговорён и так или иначе его бы убили, даже не смотря на потерю памяти. Ну или заперли бы в какой-нибудь тайной клинике для психов до конца дней его... А так он хоть жил полноценной, на сколько его состояние позволяло, жизнью. И был счастлив. — Да. Тоже верно. Но куда ты меня ведёшь? Это же то место, где мы вчера уговаривали Доджун отдать малыша, разве нет? — Да, оно самое. Идём, я хочу тебя кое с кем познакомить. — С Джуном? Он сейчас здесь? — Тэ не понимал зачем ему видеться с Намджуном, если тот в таком состоянии, но он доверял брату и шёл следом. — Не с ним, нет! — Джин остановился возле домика рыбака. — Тэхён~и, выпей, пожалуйста, лекарство. — Зачем? Хорошо, сейчас... — он замешкался, доставая таблетницу. — О, Доджун здесь! Это её голос - точно! — улыбнулся он, кидая под язык таблетку. Джин не торопился стучать и открывать дверь, он ждал, когда начнёт действовать лекарство. — А это чей голос? Он не похож на голос рыбака, это не его! — Тэ замер, прислушиваясь к смеху Доджун и... От догадки его ноги подкосились. Он конечно уже полтора года не слышал голос братишки, но не узнать родной смех он не мог. Сокджин подхватил его за талию и закинул руку себе на плечо. Тэхён трясущимся кулаком постучал в дверь. Странные незнакомые шаги по ту сторону, один, второй, третий и дверь распахнулась. Открывший её не успел накинуть капюшон или спрятать лицо, так как не ждал гостей, а от Юнги он лица никогда не прятал. И ожидал он увидеть за дверью именно его, но увидел братьев. Шарахнувшись назад, врезался в стол, чуть не опрокинув. Язык прилип к нёбу, в горле стоял ком, Тэхён не мог даже вздохнуть. — Тэ-хён? Джин-хён? — выдохнул Чонкук. — Вы... Я... — Не надо оправдываться, Куки! Главное, что ты вернулся! — выдавил из себя Джин, яростно сдерживая слёзы - от вида шрамов почти на пол лица было сложно не разрыдаться, тем более братьям. И Тэхён зарыдал, он бросился к нему на грудь, прижав к столу и стал лупить его ладонями: — Как ты мог! Как ты мог даже весточки не подать! Как ты мог вот так со мной... с нами... с Джуни, она же все глаза выплакала! — Прости... — всё, что мог ответить Кук, вытирая слёзы со щёк. Слёзы Тэхёна пропитали весь джемпер на плече макнэ. Тот неуверенно приобнял брата одной рукой, а вторую протянул к Джину. Старший сразу же обнял их обоих. — Если бы вы знали, как я скучал эти почти два безумно долгих года!***
Прошло больше 9 месяцев, прежде чем случилось наконец чудо, которого ждали и боялись. Доктор семьи Ким в один из дней позволил настоявшему на этом Джину, просто войти к ним с Намджуном в кабинет, где они в очередной раз беседовали. Сокджин хотел проверить, испробовать метод внезапного появления кого-то или чего-то из забытого прошлого, провоцируя разблокировку памяти. Советник президента глубоко вздохнул и открыл дверь кабинета. Пройдя к столу доктора, он положил перед ним бумаги, якобы документы и кивнул в знак приветствия другу. Намджун в этот момент разговаривавший с Чонсоком, мельком глянул на вошедшего, кивнул в ответ и прервал свой монолог приветствием: — Привет, Джин, как дела? Давненько не виделись! — ответил взрослый Намджун, прятавшийся несколько лет за мальчиком. — Здравствуй, Джуни! Да, давно не виделись! Я скучал! — и он протянул ладонь для рукопожатия, на которое тот ответил их привычным жестом, приобняв друга и похлопав его по плечу. — Как твои дела? — Нормально. Повисла пауза. Хотя они с доктором и обговаривали вопросы и темы, на которые можно говорить с Намджуном, но Джин от переживаний замолчал, не зная что сказать. Хотелось спросить: Что он помнит? Какой сегодня год? Как ты жил всё это время? и много чего ещё. Но пересилив себя продолжил выдавливать заготовленный текст: — Я тут принёс тебе документы на подпись. Можешь глянуть? Это срочно. К сожалению оппозиция снова вставляет палки в колёса нашего законопроекта. — Хорошо, давай, раз срочно! — радостно улыбаясь ответил президент. Он был в приподнятом настроении от внезапной встречи со своим верным соратником. Пробежав глазами по тексту, почесал в затылке, встал и начал прохаживаться, перечитывая то, что только что пробежал глазами, более вдумчиво. Прочитав ещё на один раз, постучал кончиками пальцев, ногтями по бумагам — Не понял. Это что неправленый вариант? Мы же изменили вот эти три позиции! — он ткнул пальцем в те места, что Джин намеренно написал так, как было до правки: — Это же было решено ещё на прошлой неделе и... — он остановился, переводя взгляд с документа на друга, что-то припоминая. — Разве? Неужели? Дай посмотрю! — он взял из рук друга бумаги и якобы стал читать, потом хлопнул себя по лбу и воскликнул: — Точно! Я перепутал папки! — Джин перебрал папки остававшиеся у него в руках. — Ну, конечно! Вот он, конечный вариант! — протянул Джуни другие документы. Снова пробег глазами и более тщательное прочитывание текста, тот ответил: — Вот это другое дело! Это то, что необходимо сейчас как никогда! — президент взял было ручку из нагрудного кармана пиджака, в котором он ходил обычно, но не обнаружив ни ручки ни пиджака на себе, удивился, оглядевшись вокруг, ища свои вещи. /к слову сказать Джуниору сказали, что сегодня праздничный день и поэтому надо надеть рубашку и брюки, вместо любимой им одежды/ Сокджин протянул ему пиджак: — Вот, возьми! Достав свою специальную ручку в позолочёно-посеребрённом корпусе, которую в день инаугурации в президенты Южной Кореи, подарил ему сам Сокджин, поставил размашистые подписи, достав из протянутой коробочки президентскую печать, заверил ею документ. — Готово. Что-то ещё сегодня готово на подпись? — отдавая документы, спросил Намджун. — Вроде нет. — Может быть тогда пообедаем, пока есть время до вылета? — посмотрев на циферблат точной копии президентских сгоревших часов, тоже протянутых Джином, предложил Джун. По привычке президент Ким протянув руку, чтобы советник помог ему справиться с застёжкой на кожаном браслете, дабы избежать поломки. Тот привычными движениями застегнул часы на запястье друга и протянул ему снова пиджак помогая надеть. — Спасибо, Джин, я ценю всё, что ты для меня делаешь. Но будь, умоляю, внимательнее - не допустимы такие ошибки, как сегодня! — повышая голос, высказал он. — Да, Прости, я сегодня плохо выспался, сынишка... — он осёкся, понимая, что чуть не проговорился про сыновей и жену, про Эшли, которую Джун называл Холзи. — Что? Какой сынишка, чей? — удивился Намджун. — А... Так Тэхёна, кузена моего сынишка. Он мне спать не давал сегодня, капризничал. Зубы лезут... — Да? Ты нянчился с племянником? Тэ и Давон подкинули тебе его на ночь, а сами? — У них была романтическая ночь, какая-то там годовщина чего-то! — рассмеялся Джин, радуясь, что смог выкрутиться. — Это хорошо! Семья это здорово! — он сладко потянулся, вставая и направляясь к двери: — Скорей бы уже вылететь на самолёте, приземлиться, добраться до острова, войти в номер и... — он снова вздохнул предвкушая блаженство: — И обнять наконец Холзи! Я так по ней соскучился! — но уже через мгновение лицо Намджуна стало немного испуганным: — А ты кольца выкупил? Платье свадебное для Холзи забрал? — он схватился за плечи соратника. — Конечно, я всё сделал! Тебе не о чем беспокоиться! — пряча накатившие слёзы за улыбкой и смехом, ответил Джин, хлопая того в ответ тоже по плечам. — Всё под контролем. Заглянул Чонкук, всё это время стоявший за дверью и слушавший разговор. Он был как всегда, сопровождая президента как телохранитель, в кепке, очках и повязке на пол лица. — Господин Ким, нам нужно поспешить, иначе мы не успеем поесть перед отлётом! — Да, конечно, Чон, мы уже освободились и как раз собирались выходить. Привыкший доверчиво следовать за своим телохранителем, Намджун уверенно зашагал за ним по коридорам, в лифт, на парковку и сел в машину. В ресторан, в котором они раньше обедали вместе с Джином в VIP кабинете, приехали быстро. Как обычно, всё было уже заказано и тут же по их приезду подано. Намджун даже не заметил, что ресторан изменился, хотя не кардинально. Отобедав и обсудив некоторые вопросы, они отправились снова на машине в Сеульский, международный аэропорт Инчхон. Напряжение, которое Сокджин и Чонкук пытались не выдать, с каждой минутой, с каждым шагом и словом Намджуна нарастало неимоверно. Джин боялся, что у него начнётся истерика. Доктор Чонсок следовал незаметно за ними, ожидая когда понадобиться его помощь. А то, что она понадобится, он не сомневался. Пройдя к стойке регистрации, Джун глянул на Чонкука в ожидании что тот подаст за него документы, но Чон спокойно стоял и смотрел на своего вернувшегося президента, внутренне трепеща от радости и от тревоги. — Что? — спросил шёпотом Джун. — Почему ты не подаёшь документы? Мы разве не летим? — Если Вы захотите, мы можем полететь. Просто мы уже улетали. И уже приземлились... и... Вас точно ничего не смущает? — А что меня должно смущать? — удивился тот, позволяя себя сопроводить в комнату для досмотров вслед за Джином и закрывая дверь. — Например, почему я здесь с вами, а не на острове? — предположил Сокджин. — Почему же? — оказавшись в закрытой комнате спросил Джун. — Или например, почему я здесь, а не на острове? — спросила Холзи, подходя со спины к своему бывшему жениху. — Холзи, дорогая! — зашептал Намджун, отводя её в сторону. — А ты как тут оказалась? Почему? — но уже через мгновение он обнимал свою невесту, продолжая нашёптывать: — Не важно почему! Важно, что ты здесь и я могу тебя обнять! Женщина поёжилась в его руках. Она и хотела, мечтала обнять его снова, а увидеть живым, вообще была её несбыточная мечта! Но оказавшись в кольце его сильных рук, почувствовала, что они, его объятия, ей вроде знакомые, но чужие. Уже чужие. Всё же отогнав эти мысли, Холзи прижалась к его груди и обняла в ответ, тайком стирая слёзы. — Если бы ты знал, Намджун, как я скучала по тебе, ты бы ни о чём не спрашивал! — Хорошо, хорошо! Но если вы изменили планы, то надо было поставить меня в известность! — хмурился он. — Так нельзя, Холзи, Джин! — он уже переходил на повышенные тона. — Что за безответственность! — Не волнуйся, пожалуйста, Джун, всё под контролем, — тихо говорил Сокджин. — Почему вы снова оба меня игнорируете? Почему занимаетесь самоуправством? Был разработан план, надо было придерживаться его до конца!!! — он оттолкнул Холзи, развернулся к Сокджину и ударил рядом с ним в стену кулаком. — Сколько можно это терпеть, твоё самодурство и самоуправство?! Есть план, разработанный и утверждённый, а ты снова делаешь всё по своему! — он стиснул зубы и оскалился. Поняв, что ситуация выходит из-под контроля, Чонкук открыл дверь в смежную комнату, сделав жест тем, кто там находился. — Джуниор, малыш, чего ты так расшумелся? — раздался хрипловатый голос Юнги. Ева тоже вышла, отпустив поводок. Шельма кинулась к своему любимцу, стала вилять хвостом и пританцовывать перед ним. — Аджоси, аджума? — выдохнул он, улыбаясь, сдержанно теребя собаку за ушами. Шельма скульнула, насторожилась и отошла глядя растерянно на то, как её малыш Джуниор изменился. Почуяв нутром неладное, она прижалась к Юнги. — Ну так что, Джуниор, пойдём сегодня новый вид крабов искать, погодка подходящая?! — спросил хозяин острова. Настал момент истины. Сейчас его две половинки Джуниор и Намджун должны встретиться лицом к лицу и этот парадокс в его разделённом сознании на "ДО" трагедии на пароме и "ПОСЛЕ", должен... Да кому он что должен?! Сейчас он либо разрушит дамбы в своей памяти либо... А вот тут произойти могло всё, что угодно! Это был огромный риск, но они пошли на него, потому что работа, которую вёл с ним доктор Чонсок и лечение не дали видимых результатов. Если были результаты скрытые, то именно сейчас они должны были проявиться. В комнату зашёл последний герой этой истории - Ли Чонсок. Все молчали, ожидая реакции мозга Ким Намджуна. Он глянул на Юнги, Еву и Шельму, которых явно узнал малыш Джуниор. Потом оглянулся на Сокджина, Чонкука и Холзи, которых узнал президент Ким. Видимо шестерёнки (химические процессы) в голове Джуна заработали слишком быстро. Он смотрел на Доктора, на окружающих, резко переводя взгляд. Его память вкидывала ему куски воспоминаний о каждом из присутствующих, эмоции захлёстывали и накрывала истерика. Он вспоминал - видел и слышал какие-то обрывки разговоров, сцены из быта. В какой-то момент Намджун перенёсся в тот миг, когда ступил на паром; следом он внутри каюты и взгляд Кука, указывающий на дверь; потом оглушительный взрыв и... Только тишина и темнота! Упав на колени, он наяву схватился за голову и завыл, как тогда на острове: "Голова! Моя голова! Почему так болит голова?!", потом закричал: "Мама, папа! Я хочу домой!" — стонал: — Холзи! — дыша прерывисто от накрывшей его истерики, он склонился к своим коленям, истошно крича, обхватив голову. Чонкук перекрыл было дорогу Холзи, которая рванула к "воскресшему любимому". Но Сокджин был на чеку и крепко держал её. Юнги в свою очередь удерживал Еву. Шельму к тому моменту вывели за дверь, было слышно как она завыла вместе с Намджуном. Никто не подходил к бьющемуся в истерике мужчине, кроме доктора. Тот взял его за плечи и попытался удержать. Через пару минут Намджун просто повис на руках Чонсока. Видимо перенапряжённый мозг просто отключил сознание не справившись с потрясением. Чонкук выскочил в коридор, открыв дверь нараспашку, пропуская дежуривших снаружи медиков со скорой. Те быстро переложили мужчину на каталку, которую привезли. Зафиксировав пациента специальными ремнями, сделав какие-то обследования, доктор скорой скомандовал, вколов ему пару препаратов и дождавшись пока Джуну подключат капельницу: — Немедленно в машину! В отделение реанимации! Он кажется впадает в кому! Это был наихудший сценарий! Ожидание в коридоре клиники было невыносимым... Чонкук, Ева и Юнги ждали весь вечер и почти всю ночь, игнорируя уговоры доктора Ли поехать отдохнуть по домам. Сокджин увёз жену домой, сыграв на материнских чувствах. Любовь матери к сыновьям никто не отменял. Но будучи даже дома, рядом с детьми и не спуская с рук Джуни-младшего, она каждый час- полтора названивала Чонсоку, чтобы в очередной раз услышать его вздох и печальное: "Без изменений! Надо ждать!" За эти часы Намджуну сделали обследования, обнаружив причину его состояния, тут же прооперировали. Срочная операция на мозге была для ожидающих невыносимо долгой! Почти семь часов. Наконец из операционной вышел нейрохирург, потирая переносицу, он тяжело вздохнул: — Этого предусмотреть мы не могли! Нами сделано всё, что полагается в таких случаях. Мы больше ничего не можем для него сделать! Я сожалею! -----