Безлимит.

К Сокджину в кабинет ворвался Намджун. — Оставь моего сына и его мать в покое! — потребовал он сходу. — Я лишь позвонил, чтобы узнать как самочувствие малышей, — тихо и спокойно ответил тот, всё так же сидя на компьютерном кресле за столом, лишь развернувшись к нежданному гостю (хотя охрана давно уже доложила, что на остров едет "тот сумасшедший господин") — Можешь забирать своего выродка, но чтобы к Наму и Холзи не подходил! — рычал ворвавшийся, грозно нависая над Джином, сидящим в домашнем ханбоке с бокалом вина. — Во-первых Ким Чонкук не выродок, а законнорожденный сын древнего и знатного пона/рода/ Императорского пона! Во-вторых и Куки и Джун-и носят мою фамилию, принадлежат моему пону! В-третьих Эшли тоже носит мою фамилию и она до сих пор моя жена, а не твоя! Поэтому я буду общаться с ней и детьми тогда, когда посчитаю это нужным и столько, сколько потребуется! — свои слова Сокджин начал тихо, уверенно, но к концу речи уже почти кричал, вставая и делая шаг вперёд, заставляя Джуна отступить. Он даже сидя смотрел на него так, что Намджуну казалось, что это не он нависает над креслом, а наоборот, Джин на него сверху вниз смотрит. Такой силы духа и такого отпора мощного он не ожидал, потому как привык, что его друг и советник всегда мягок, уступчив в отношениях с ним. Таким Ким Сокджина харизматичным и яростным Нам никогда не видел. Сначала опешив и отойдя на пару шагов назад, посетитель вдруг сорвался на крик: — Жена? Твоя жена? Твой сын? Да это была бы МОЯ жена и МОЙ сын, если бы ты не обманул её, утаив, что она беременна от меня! Ты же обманом женился на ЧУЖОЙ невесте, на МОЕЙ женщине! Ты же знал, да? Знал, что она беременна от меня, поэтому всё так подстроил и быстрёхонько окольцевал Холзи?! — Да, я знал! И к тому же за свадьбу и номер молодожёнов я сам платил! Почему я должен был терять свои деньги? К тому же в заявлении на регистрацию брака изначально стояли мои данные, так что даже и менять ничего не пришлось! — разводя руками в одной из которых был бокал, а в другой бутылка вина, ответил Джин, возмущённый таким поведением бывшего друга, ставшего в одночасье врагом. — Что? Ты знаешь почему мы вынуждены были так поступить! — Знаю! — Признайся, что ты сделал это только из зависти! Ты ведь всегда завидовал мне! Я наивный думал, что ты восхищался мною, но нет, то была лишь зависть! И опознал те трупы ты скоропостижно специально, чтобы нас и не пытались искать! И их по твоему приказу, да, кремировали без экспертизы? А может и взрывы на катере устроил с теми, кто вместо нас уводил за собой папарацци и слежку?? — Если я пытался вас убить, то почему и паром и катер взорвал? Что за чушь ты несёшь? И да: считай, что я женился на Эшли из эгоистических побуждений! Чтобы восстановить справедливость в конце концов, я женился на той, в которую был влюблён ещё за долго до вашего с ней знакомства! Мы всегда с тобой были на равных - и в учёбе, и в спорте! Бывало не раз даже, что я был лучшим в нашем тандеме, ты сам это часто признавал. Но тогда почему, ответь мне, почему ВСЕГДА и ВО ВСЁМ поощряли, награждали и продвигали по карьерной лестнице только тебя? ПО-че-му? Потому что твой пон, корпорации твоих родителей имели больше власти и были богаче? Только потому, что у твоего отца были большие связи и большие деньги и он давал большие взятки, а мой дядя принципиально за меня и для меня взяток не давал? Разве я не прав? Ярость Намджуна была написана на его лице и презрение тоже. — Мерзавец! Улучил момент воткнуть мне нож в спину?! — В мёртвую спину воткнул нож? Я и правда считал вас погибшими! — Да что ты! Ещё скажи, что поэтому ты не принимал участия в поисковых операциях! — продолжал обвинять бывшего соратника он, столько лет прикрывавшего его спину. — Нет. Я уже сказал причину. Но была и другая причина! Я не мог оставить одну Эшли, тогда она очень нуждалась в помощи и защите! Эшли нуждалась в поддержке, чтобы пережить смерть любимого, смерть жениха! — Помощь? Поддержка? Это лишь жалкое прикрытие твоих коварных планов, чтобы втереться в доверие и убедить наивную девушку в твоей искренности! Признай уже это! — Намджун снова стал напирать на теперь уже соперника. — И не зови её Эшли, ей не нравится это мерзкое имя! Её зовут Холзи! И как только вы разведётесь, она сменит и имя наконец! Холзи, запомни или тебе на лбу нацарапать? — Её имя Эшли и оно ей нравится! Эшли - имя, которое ей дали её обожаемые родители! Это ты внушал ей, что её имя мерзко по звучанию и что ей нужно его официально сменить, а она этого НЕ ХОТЕЛА! Ты всегда внушал ей и навязывал то, что хотел ТЫ, Намджун! Да ты хоть раз удосужился спросить свою девушку, свою невесту чего хочет ОНА? Как она себя чувствует? О чём мечтает ОНА, а не ты? Джун молчал, потому что не мог припомнить ничего подобного. Его действительно никогда не интересовало мнение и желания девушки. Он считал, что так правильно. — Я мужчина. Поэтому решения должен принимать я! — ответил бывший президент наконец. — А не быть безвольной тряпкой как ты, потакая прихотям женщины, не умея сказать своё слово и не умея брать на себя ответственность! — Принимать решения? Должен? И за себя и за неё, даже не спросив её мнения и не узнав её желания? И Это не БЕЗВОЛИЕ, как ты соизволил выразится, а элементарные забота и уважение, и внимание! И ЛЮБОВЬ в конце концов! Разве так любят - подчиняя волю другого себе, беспрекословно подчиняться вынуждая? — Как меня воспитывали, так я и делал, беря ответственность... — Да какая ответственность? Назови мне хоть раз, когда ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО заботился или думал о НЕЙ, а не о СЕБЕ, своих амбициях и желаниях? Расскажи-ка мне, друг мой, Намджун, как ты работал над вашими отношениями, как развивал их? Ответь мне: какого вкуса и сорта она любит кофе? — Ну, Лотте, как и я. — Ответ НЕ правильный! Она любит чай с лаймом или горячий шоколад! Какой у неё любимый цвет и тип нижнего белья? Какой стиль в одежде предпочитает? Какой длинны волосы любит носить? — Ну с волосами итак понятно - короткие, она же всегда под мальчишку стрижётся! И какая разница какое нижнее бельё она любит? — ухмылялся Джун, под напором Джина отступив назад и плюхнувшись на широкий, из синей кожи диван, отгораживающий внутреннюю часть кабинета от двери. — Эшли любит длинные, прямые волосы! Очень длинные и ПРЯМЫЕ! — Тогда чего она всё время стрижётся коротко? — смеялся недоумённо тот. — А вынуждена она стричься коротко, только потому, что африканская кровь в её генах, доставшаяся ей от отца, от предков, безумно кудрявят её собственные волосы при малейшей сырости, — говорил Джин тихо и спокойно, нависая в свою очередь над соперником. — А она любит прямые волосы, кудряшки её раздражают. Вот видишь, ты даже таких мелочей о ней не знаешь! Но самое страшное, что даже не пытался узнать, потому что тебе глубоко и далеко плевать на саму Эшли, на её внутренний, между прочим не менее шикарный и обворожительный, чем она сама, внутренний мир! Скажи мне, какой напиток предпочитаю я? — Зимой горячий шоколад или кофе с шоколадом. А летом... Воду со льдом или лучше мороженное. — Какое мороженное я люблю? — Пломбир напополам с киви в рожке! — ни секунды не раздумывая, ответил Джун, хлопая ресницами. — Вот видишь. Мои вкусы и предпочтения ты знаешь и помнишь даже через столько лет, а её нет. А знаешь почему? Потому что ты уважаешь только мужчин. Потому что женщины для тебя, для твоей семьи... — Сокджин тяжело вздохнул. — Женщин нужно только хотеть, как новую машину, или любую другую вещь в твою коллекцию! Коллекционер ты и только! А женщин надо любить и уважать, как самого себя! — Можно подумать ты такой святой! Прям и уважаешь ты её и любишь! Да ты просто использовал её! Так же как и я, для удовлетворения своих желаний, амбиций и похоти! Вон как быстро ребёнка ей заделал! А всё из мести! Даже мёртвому мне мстил! И не говори мне, что ты любишь мальчишек одинаково - это НЕВОЗМОЖНО! Невозможно любить чужого ребёнка! Не поверю! — хватая за грудки ханбока, рассвирепев и вскакивая на ноги, ответил гость. — Да. Я любил, люблю и буду любить сыновей одинаково! Я безумно ждал их обоих и люблю обоих! Спроси у Эшли, если не веришь! — И что мне звонить ей, чтобы это узнать, прямо сейчас? — смеялся ему в лицо Намджун. — Зачем же звонить? — улыбнулся грустно Джин в ответ, кивая в сторону двери, распахнутой влетевшим час назад в кабинет Джуном. Тот не понимаючи скривил физиономию. — Эшли, дорогая, не стой в коридоре, зайди, пожалуйста! Я же чувствую, что ты здесь! Твой запах ни с чем не перепутаешь! Сначала лицо Намджуна исказила усмешка: "Сумасшедший, её без моего ведома не выпустят из квартиры!". Но когда он увидел вошедшую неуверенными шажками Холзи, то его лицо вытянулось от удивления. — Что ты тут делаешь? — спросил он раздражённо, но увидев прижатую к её груди папку с документами на развод, смягчил тон, отпустив из кулаков ханбок Сокжина: — А, ты привезла документы о разводе! Так надо было мне сказать, я бы передал! Ладно, Холзи, оставь документы здесь и поехали! Дома поговорим! — пытаясь взять её за запястье, закончил он свою мысль. Но женщина вырвала руку, пока ещё кольцо сильных пальцев Намджуна не сомкнулось, как наручник и отскочила от него. Повернувшись спиной к мужу, она упёрлась в него, как будто ища защиты и поддержки. Джин, почувствовав страх и ужас, исходящий от Эшли, убрал из рук бокал и бутылку, сразу обняв её руками за плечи, давая понять, что защитит и не даст в обиду. — МОЙ ДОМ ЗДЕСЬ! — чётко и громко произнесла она дрожащим голосом, положив свою руку поверх обнимающих её рук мужа. Джун мысленно усмехнулся, думая, что она приехала одна, без детей (уж с ними-то её точно бы не выпустила охрана!) — И у меня есть прекрасное и нежное имя, которое дали мне мои любящие и любимые родители! И я не собираюсь его менять! Меня звали, зовут и будут звать Эшли! Эшли КИМ! Ошалевшее лицо Джуна выражало неверие в наглость и строптивость Холзи, но вскоре лицо мужчины уже пылало гневом и презрением, его передёрнуло от её имени. — Что? Твой дом? Это дом мошенника и обманщика, коварно завладевшего тобой, нашим сыном и твоим имуществом! — Это неправда! Это ложь! Да будет тебе известно, что Сокджин спас нас с Джуни от смерти. Потому что твои родственники наняли убийцу, киллера, чтобы избавиться от меня! Вот только на пароме оказалась не я, а другая невеста! И ты... - о чём они, конечно же не знали! А если бы они прознали что ребёнок, которого я носила от тебя, то нам точно не дали бы дышать и часа на этой планете! — Откуда ты это знаешь? — удивился Джин. — Что за бред ты несёшь? Это он тебе внушил? — он небрежно махнул рукой в сторону соперника. — Нет! Я о подобном даже и не слышал, только догадывался! — Это мне рассказали сегодня. — Ты встречалась без моего ведома с кем-то? — гневно спросил Джун. — С мужчиной? — Мне рассказал об этом Чонкук, он давно занимается расследованием всего этого дерьма! И я не обязана перед тобой отчитываться с кем я встречаюсь - ТЫ МНЕ НИКТО! У меня есть муж, с которым я и буду обсуждать подобные вопросы! Но он не следит за мной и не требует рабского подчинения, как ты! — почувствовав как жену потряхивает от перенапряжения, Джин ещё крепче прижал её спиной к себе, поглаживая по плечу одной рукой, чтобы хоть немного успокоить. — Не следит за мной, потому что доверяет мне, уважает и любит меня, в отличие от тебя! — Документы на развод подписаны! — коварно улыбаясь, ответил разъярённый Намджун, кивая на папку лежащую на столе. — Я видел, как ты их подписывала! И напомню, что данные документы вступают в силу с момента их подписания обеими сторонами. А подписи этого мошенника там тоже уже есть! Ладно. Приедешь к детям - поговорим! — гаркнул мужчина, развернувшись и делая шаг к открытой всё ещё двери. — Дети тоже здесь, у себя дома! — добила его Эшли. — Что? — не веря своим ушам, переспросил тот, кто как ему казалось надёжно захлопнул ловушку. — Наши с Сокджином сыновья здесь, в своём доме! В своей комнате, которую им обустроили с любовью и заботой их родители - вместе - мы с Джином вместе! Мы в отличие от нас с тобой, мы с Сокджином всегда и всё делали ВМЕСТЕ, решали, думали, обсуждали, вынашивали, рожали и воспитывали НАШИХ сыновей! — Ага и сына второго натрахали вместе! И не похоронив нас с Чонкуком женились и трахались НА НАШЕМ С ТОБОЙ ЛОЖЕ! В НАШ ДЕНЬ СВАДЬБЫ ЖЕНИЛИСЬ! — Не провоцируй его! — шептал Джин. Намджун набрал номер охраны, приставленной к ней и к детям. — Почему она здесь? Кто позволил вам её выпустить из квартиры, тем более с детьми? Я тебя четвертую! — рычал он в трубку. Ему тут же ответили испуганно-недоумённо, что они исполняли его распоряжения: — Вы же сами приказали срочно отвезти госпожу вместе с детьми к доктору, прислав SMS со своего номера, четыре часа назад! — Какое SMS? Что ты несёшь? — он сбросил звонок и стал проверять исходящие смс сообщения, кидая взгляды на Эшли. Найдя то самое посланное якобы им распоряжение, он обнаружил, что оно было напечатано ночью и сохранено с отсрочкой отправления на 12 часов. — Ах ты, мошенница! Как ты посмела взять мой телефон, да ещё и сотворить такое? У муженька нахваталась? Ну, ну! Ладно. Оставайся здесь со своим выродком, а я заберу Нам-у и отправлюсь домой! А за его похищение ты ответишь! — тыча телефоном в сторону женщины выпалил он. — Ты не получишь нашего сына! Таким чудовищам как ты, даже собаку доверить нельзя! Дети под усиленной, вооружённой охраной! Джун-и ты НЕ ПОЛУЧИШЬ! Джин попытался вмешаться, чтобы остудить или предотвратить войну. — Не надо так. Не вмешивайте в наши разборки детей! Намджун, мы же не запрещаем тебе видеться с сыном! Но не надо так! — Нет! — Закричала Эшли. — Джин-и, НЕТ! Ты ничего не знаешь! Если он хоть на шаг приблизится к нашему Джун-и, хоть протянет к нему руки - он будет трупом! Будь уверен, что на этот раз уже я позабочусь, чтобы ты не воскрес! С ужасом Сокджин смотрел то на жену, то на Джуна, боясь даже представить что могло случиться, чего Эшли от Намджуна натерпелась за их "совместное" проживание, что его нежная и добрая, благоухающая кувшинка превратилась в кактус с ядовитыми шипами. Бывший жених резко развернулся на последних её словах и вынул пистолет из-за ремня брюк, отдёрнул пиджак и направляя оружие прямо в грудь посмелевшей перечить ему бывшей невесты, строптивой матери его сына, процедил: — А теперь повтори что ты сказала! Кого я больше никогда не увижу? — шипел Нам, сплюнув ей под ноги. В этот момент в распахнутую за Намджуном дверь медленно прокрался Чонкук, дав знак, чтобы видящие его Эшли и Джин не выдали его. Он держал угрожающего под прицелом пистолета. У Джуна так прилившая к лицу от ярости кровь стучала в висках, что он не слышал и не видел ничего, кроме своей жертвы. Даже то, что вслед за Куком в просторный кабинет неслышно вошли ещё два полицейских, он не слышал. Чонкук тихо, но отчётливо произнёс: — Господин Ким, думаю вам следует убрать из рук оружие! Медленно положите его на диван и заведите руки за голову! Иначе мы вынуждены будем стрелять на поражение! Думаю три дула против одного - явно не в вашу пользу! Лучше сдаться живым! — Ха-хах! Сначала докажи, что этот пистолет был у меня в руках! — отбрасывая оружие на диван и отряхивая демонстративно перчатки на руках, ответил Намджун. — У нас аудио и видео запись есть всего, что здесь происходило! И не только здесь! — спокойным тоном парировал полисмен. Сокджин стал оглядываться ища видеокамеры. — Блефуешь! Сокджин бы знал о камерах в своём кабинете... Или вы установили их незаконно? — хмыкнул Джун. Эшли прикоснулась кончиками пальцев к медальону, который на изящной цепочке висел у неё на груди с тех пор, как она переехала жить к Намджуну. — Так вот что за подарок мне сделал доктор Ли, когда приехал навестить нас в первый раз! — прошептала она, догадавшись по взгляду Кука, что камера спрятана в медальоне. Эшли улыбнулась, понимая теперь, что зря так боялась за себя и детей, потому что всё это время была под неусыпным надзором полицейских Чонкука и Роки, с которым она тоже познакомилась и сдружилась, когда он приезжал навестить вместе с Доджун малыша Куки. — Руки за голову! Ноги шире плеч! Вы имеете право хранить молчание, имеете право на адвоката, всё сказанное вами может быть использовано против вас... — начал зачитывать арестованному его права Чонкук, защёлкивая наручники на крепких мужских запястьях того, кого некогда охранял и кому спас жизнь, закрыв от взрыва и горящих обломков парома своим телом. Обыскав его, полисмен дал команду напарникам, что те могут забрать арестованного и сопроводить к пристани, чтобы дождаться полицейского катера и переправить Намджуна на большую Землю с острова. Когда на ворвавшемся в его дом и в его семью защёлкнулись наручники, Сокджин придвинул к себе кресло и сел, усадив на колени жену, не выпуская её из объятий. Они молча проводили бывшего друга и бывшего жениха взглядами. Джина не хило так трясло, так сильно он испугался за жизнь своей малышки Эшли, которую все эти годы берёг как зеницу ока своего. Чонкук снял с шеи женщины цепочку со встроенными видеокамерой и микрофоном, убрав в специальный пакетик и положив в карман. Затем взял со стола семейное фото в массивной рамке и вынул оттуда тоже камеру и микрофон, извинившись перед хозяином кабинета, за установку устройств без его согласия. Поблагодарив чету Ким полисмен собирался было уйти, но хён его остановил: — Чонкук, подожди! Они же теперь могут справиться и без тебя, останься! — Что? — искренне удивляясь и улыбаясь сквозь маску, переспросил он. — Тебе же уже сделали повторную пластическую операцию? — спросил хён. — Да, а что? — Можешь снять маску, а, Куки?! Я так скучаю по твоей улыбке! — Джин грустно вздохнул. — Но убрали только шрамы, полностью лицо ещё не восстановили... — как бы оправдывался младший переминаясь с ноги на ногу. — Ну, если Кук не хочет, не заставляй его, Джин~и! — шепнула Эшли. Полисмен медленно снял маску, встряхнул головой, чтобы поправить длинные волосы, закрывающие по бокам лицо до нижней линии челюсти, которая резала взгляд, как бритва. — Так тебе очень хорошо! И длинные волосы тебе безумно идут! Ну вот, а ты боялся делать операцию! — облегчённо вздохнул Сокджин. — Я не операции боялся, — садясь на диван и теребя маску в руках, ответил тот. — Тогда чего тянул? — Я же тогда не только ожоги получил, но и контузию очень сильную. Юнги говорил, что я шестеро суток в сознание не приходил. Вот я и боялся, что под общим наркозом усну и не проснусь... И не увижу больше своего любимого человека, понимаешь. Или проснусь, но потеряю память, как Намджун. Это так оказывается страшно, когда человек теряет себя или часть себя... — он замолчал, скрепя зубами. Эшли решила вмешаться и перевести разговор на другие рельсы: — Можно мне спросить? — обратилась она тихо к мужу. У Джина выступили слёзы, он ответил с болью: — Почему ты спрашиваешь разрешения, родная? Что за бред? Тебе не нужно этого делать! Если хочешь задать вопрос - задавай, если нужно что-то - делай и говори смело! Что он сделал с тобой за это время? Ты не рабыня, ты свободна в своих поступках и желаниях, Эшли, дорогая! Она кивнула, прикусывая нижнюю губу. — Я хотела спросить почему вы за ним следили? Как узнали, что он будет с оружием? Вы же знали про то, что у него есть оружие, да? — Да! Точно! У меня те же вопросы! — встрепенулся Джин. — Просто с самого начала, как Ли Чонсок стал с ним работать, заметно было, что блокировка памяти произошла не просто так. Доктор стразу предупредил, что нужен постоянный контроль и слежка, потому что восстановление памяти может запустить спящие механизмы, результат работы которых будет непредсказуем. Мозг Намджуна обследовали и выяснили, что это не просто посттравматический синдром. В общем там всё сложно. И поэтому мы подстраховались. Когда память стала восстанавливаться, после операции уже. Особенно когда он узнал о вашей свадьбе и детях, он стал вести себя неадекватно и подозрительно. Тесты показали резкий скачок агрессии, неконтролируемые вспышки гнева. Результаты тестов Чонсок показывал нескольким независимым психологам и психиатрам, те в голос утверждали, что тот может в ближайшее время совершить акт агрессии (избить, изнасиловать там...) или убить кого-нибудь. Мы отслеживали его связи, переписки, прослушивали телефонные разговоры. А когда он вышел на нелегального торговца оружием, представившись Сокджином, и стал интересоваться огнестрелом, стало ясно, что опасения были не на пустом месте. — Вы позволяли носить ему огнестрельное оружие, да ещё и заряженное? — ужаснулся хозяин кабинета. — Это же безумие! Он мог сегодня убить Эшли и меня! И зачем ему представляться моим именем? — Нет! Всё было под контролем! Мы вышли на этого поставщика оружия. Предложили ему сделку в обмен на сотрудничество, обещали не преследовать его и дать уехать за границу. Он продал ему холостые патроны. А вчера ему и пистолет подменили. Он бы не выстрелил, чего он даже не заметил к счастью. Конечно в любом случае риск был. Но сами посудите: или схлопочет он за незаконное хранение оружия и выйдет "сухим из воды", отделавшись условным сроком... Или мы теперь имеем на руках неопровержимые доказательства угрозы жизни и попытки убийства. Так мы можем отправить его на принудительное лечение. И есть шансы, что ему оно поможет. За ним будут наблюдать, обследовать, лечить, защищать от него самого. Родные мои, простите, но предупредить вас я не мог! — он тяжело вздохнул, исподлобья виновато глядя на кузена. — А моим именем-то он зачем представился? Он хотел убить Эшли и подбросить мне оружие, чтобы подставить меня? — испуганно спросил Джин, прижимая снова затрясшимися руками жену. — Не думаю, что он собирался убить Эшли... Устранить соперника скорее. Ведь он приехал сюда с оружием, будучи уверенным, что Эшли с детьми не выпустят из квартиры и они его планам не помешают, разве нет? — удивлённо ответил полисмен. — Но тогда... Глупость какая-то, — возразила Эшли. — Его все видели, что он приехал, ссору бы все слышали и... Он был бы первым, если не единственным подозреваемым! — Хах! Вернувшийся мстить Намджун не так-то прост! Смотрите, что я выудил из его карманов, пока вы приходили в себя, а я его обыскивал! — он показал пакетик с похожим на телефон устройством. — Что это? Диктофон? — догадался Джин. — Да. Именно диктофон. А теперь слушайте. Думаю здесь ответ на все наши вопросы! — Кук нажал на кнопку воспроизведения записи. По началу были крики и проклятия Джина: "Проваливай и забирай ВСЁ!" , потом тишина с минуту или две. Затем раздался оглушительный выстрел и крик Сокджина и снова тишина. — Что... За... — Джин побледнел. — Точно! Как я и предполагал! Он хотел выставить всё как твоё самоубийство! Его приезд все видели. Ссору все слышали. И он, обиженный и оскорблённый выбежал бы из кабинета, уже убив тебя, вложив в твою руку пистолет, сымитировав самоубийство! Прикрыв, например, подушкой. Не знаю как он собирался тебя лишить сознания или обездвижить, но план наверняка был таков: ссора, убийство, включил диктофон, выбежал к выходу, чтобы его видели в момент выстрела охранники, вбежать в кабинет вслед за охраной и, пока те суетятся вокруг трупа, забрать диктофон... Идеально просчитанный план идеального преступления! — закончил Кук. — Одного не просчитал: Чон Чонкука! — хмыкнул Сокджин. — Как раз таки просчитал! Господин Ким предоставил мне внезапный трёхдневный отпуск, оплатив отель и питание на Чеджу на двоих для меня и Доджун! Куда мы с Джуни отправились вчера вечером. — Почему Намджун вернулся таким жестоким, эгоистичным и... мерзким? — печально вздохнул хозяин кабинета. — Возможно Доджун права и Ким Намджун ВСЕГДА был таким! Просто мы видели его через очки любви и верности, отказываясь допускать даже мысль о мысли плохой о нашем любимом друге и женихе... — ответила Эшли. Мужчины согласились: — Возможно... — О! Сообщили, что полицейский катер на подходе! Нам пора! — Чонкук поднялся и снова стал теребить маску в руках. — Что? Да говори уже! — подходя к брату и обнимая, сказал Джин. — А это правда, что у ваших мальчишек разные отцы? У близнецов разве такое бывает? Теперь уже Сокджин виновато смотрел на жену. — Да, бывает. Это моя вина, надо было предохранятся! Знал же, что беременна... — Откуда ты мог знать, что такие чудеса бывают?! — как будто защищая мужа от самобичевания, возразила тихо Эшли. — Да знал, но не верил. Думал что байки это всё, выдумки! — хмыкнул Джин. — Ладно! Спасибо! Буду знать и предохранятся... — сказал Кук, как-то загадочно улыбаясь и довольно жмурясь. — Та-а-ак! А вот с этого места поподробнее, пожалуй! — останавливая кузена за локоть и разворачивая к себе снова лицом, выпалил старший, пожирая того горящим любопытством взглядом. — Колись, братишка! У вас с Доджун будет ребёнок, поэтому ты спросил, да?! Суровый полисмен был сейчас похож на счастливого мальчишку, которому обещали в подарок то, о чём он так долго мечтал: — Да! — выдохнул он снова жмурясь, засмеялся, сморщив нос, смущаясь, как школьник, первый раз признающийся в своих чувствах объекту своего обожания. — Мы же с Джуни так истосковались друг по другу, что потеряли контроль... Я так счастлив, не представляете! Но я сильно боюсь за них обоих! Джин и Эшли понимающе переглянулись и снова уставились на него ожидая подробностей и вздыхая: — Тогда поздравляем и сочувствуем! — Да ну вас! В смысле "сочувствуем"? — отмахнулся от них Куки. — Не хочу тебя расстраивать, братишка, но когда рождается ребёнок, то времени и сил на "личную" жизнь у родителей не остаётся! — вздохнул Джин. — Да какую личную жизнь? Поесть и поспать не успеваешь! — хихикая, бурчала Эшли. — Ах, это! Ну, так я же в курсе! С племянниками то брату помогал! Видел, как мучились Давон с Тэхёном! Абрикосик когда родился, малышке только годик был. Давон по больницам, а Тэ с полугодовалой малышкой и с двумя сорванцами-дошкольниками один справлялся! Это было удручающее зрелище, скажу я вам. А у нас-то один будет, не четверо и не двое! Старший с женой вновь переглянулись, мол, наивный, пороху не нюхавший! — Ладно, верю! Я чего спросить-то ещё хотел! Одёжки-игрушки и всё такое прочее у вас же остались, да? Может поделитесь, чтобы нам не покупать, а то мы как бы на мели? И может тогда мы будем вам иногда малыша подкидывать, чтобы устраивать романтические ночи? — Чонкук снова смущённо потёр нос указательным пальцем. — Конечно, без проблем! — ответил Сокджин, но тут же замолчал, чувствуя, как жена дёргает его за рукав. Он вопросительно посмотрел на неё. — Что-то не так? Я что-то не то сказал? Эшли глубоко вздохнула, набирая воздуха и смелости: — Мы не сможем помогать вам с малышом, потому что сами будем в это время очень заняты... С тремя знаешь ли тяжело справляться... И одежки-игрушки отдадим только половину...— она прикусила нижнюю губу, пряча сияющий взгляд. — Что? — удивление на лицах братьев заставили её спрятать горящее лицо в широком плече мужа. — Оу! Я пойду! Кажется вам есть что обсудить наедине! — засмеялся Куки и помахав, скрылся за дверью. Сокджин пытался справиться с волнением и заставить вернуться голос, который предательски куда-то пропал. Его изнутри охватил трепет и странное чувство счастья и радости, которые окатывали раз за разом как волнами сердце и лёгкие, вызывая жжение в животе. Он сел на диван, обхватил бёдра жены и уткнулся ей в животик. — Как? Почему? Ты же пила таблетки...— еле шептал он. Эшли обвила руками его сильную, такую родную и надёжную шею, поглаживала его по спине и целовала макушку. — Почти четыре месяца назад я выбросила все таблетки... Он поднял на неё влажные от накатывающих слёз глаза. — Прости, любимый! Я так сильно хотела от тебя ребёнка... Надо было посоветоваться с тобой... У него потемнело в глазах, он не верил тому, что слышал сейчас. Да, они с женой доверяли и уважали друг друга и заботились, но "Любимый" он слышал впервые из её уст. И это "я так хотела от ТЕБЯ ребёнка"..., просто вышибали весь воздух их его груди, с ещё большей силой заставляя биться сердце и слезиться глаза. — Любимый? Эшли, ты сказала "ЛЮБИМЫЙ"? Ты не оговорилась, ты правда так чувствуешь? — он притянул её бережно, усадив к себе на колени и пожирая взглядом, полным надежды. — Да... Сказала и я так чувствую - Я люблю тебя, Ким Сокджин! Очень сильно люблю! Прости, что не говорила этого раньше! Так сильно хотела от тебя малыша, что специально бросила пить противозачаточные! А вчера сделала тест и узнала, что беременна вновь... от тебя, любовь моя! Это такое счастье, ты не представляешь... И я люблю не только твоё тело, хотя признаюсь, оно сводит меня с ума! Люблю не только заниматься любовью с тобой, я люблю всё в тебе! Это невероятно, правда, но я люблю всё: твой голос и твою манеру говорить, твои шутки, которые я порой совершенно не понимаю, твои руки, эту безумную нежность! Я люблю твой влюблённый взгляд. Да, я ловила его ещё до нашей свадьбы! Обожаю как ты зовёшь меня по имени, с придыханием, как будто только от одного моего имени у тебя уже перехватывает дыхание... — Так оно и есть, от одного твоего имени, от одного взгляда у меня перехватывает дыхание...— одаривая друг друга страстными и нежными поцелуями, говорили они в пол голоса. — Надо было чуть всё не потерять, чтобы вот так понять что любишь через столько времени прожитого вместе... Я глупая, да? — Нет, не глупая! Я тоже не сразу смог признаться себе, что люблю тебя. Так сильно люблю, что хотел умереть после вашей свадьбы с Намджуном. Думал просто сердце биться перестанет, что если усну, то уже не проснусь... Если бы ты только знала как было страшно и больно собственноручно отдавать тебя другому... Эшли, я ЛЮБЛЮ тебя, малышка! Ты знаешь как сильно я тебя люблю? — Знаю! — она поцеловала мужа в горячие губы. — Откуда? — он удивлённо посмотрел в замутнённые её глаза, полные любви- теперь он был уверен- и желания. — Ты твердил мне это каждый раз, когда напивался там, на острове... и потом, здесь... И раньше... Я знала, что ты любишь меня. — Когда раньше? — Когда ты выбирал и посылала мне подарки... — Но они же были как бы от Намджуна...— смутился он. Она засмеялась. — Но выбирал-то их ты! И СМСки строчил от его имени с его телефона тоже ты! — Откуда ты про смски знаешь? — Потому что я слишком хорошо знала Намджуна и его манеру говорить... К тому же он никогда не пожелал бы мне "РОЗОВЫХ снов" или "снов на облаках из сахарной ваты"! Ему бы и в голову не пришло спросить покушала ли я? Было ли на это время между съёмками... Смогла ли я поспать в полёте? И только ты мог присылать комплементы, заметив на фото моих новую сумочку или босоножки, тем более оценить цвет помады и её сочетания с украшениями, с макияжем, цветом лака! Только ты... Это было похоже на двойной роман с Намджуном и параллельно с тобой! К тому же ты часто, забывшись, подписывал смс "Твой любящий Джин" . Правда потом быстро редактировал, но я успевала увидеть и мне было грустно, когда твоё имя исчезало... Ты мне очень нравился. Почему мы не стали тогда встречаться? Зачем я согласилась стать его невестой? — взъерошивая мужу отросшие за эти три недели разлуки волосы и покрывая поцелуями его впавшие глаза и щёки, говорила она шёпотом. — Спасибо, любимый. — За что ты благодаришь меня сейчас, я не понимаю. — За то, что ты был рядом и помогал этому болвану, спасая наши с ним отношения. И когда взорвался паром и мы думали, что они погибли... Ты всегда был рядом... Нет! Не рядом, а ВМЕСТЕ со мной! Ведь с того самого момента, с той самой ночи мы всегда вместе были с тобой! А ещё я знаю, что ты пошёл на огромные жертвы, чтобы быть со мной и защищать меня! — Не пугай меня так, любимая! Что ты имеешь в виду? Что и откуда ты знаешь? Какие жертвы? — Джин отстранился, стал выглядеть как побитый щеночек. — Мне Тэхён и Чон Хосок всё рассказали. Я звонила Хоби под видом консультаций по поводу развода и мы несколько раз встречались. Он так шикарно владеет английским! — Эй, эй, леди! Я такими темпами и приревновать могу! Может недаром Намджун за тобой следил, а? — скульнул Сокджин. — Это пустое - ревновать! Разве я могу найти кого-то лучше и достойнее тебя? Разве кто-то может быть нежнее и более страстен чем ты? Разве кто-то может быть лучшим отцом нашим детям? Кто ещё мог выплатить за меня такие огромные неустойки за разрыв контрактов, чтобы меня оставили в покое? Разве кто-то кроме тебя рискнул бы жениться на мне, чтобы спасти меня и моего будущего ребёнка? Кто бы мог ради меня и детей бросить карьеру, которой дорожил больше жизни? Только ты, любимый! Ты лучший, Джин~и! Просто мой идеал! И сейчас я счастлива, что всё так сложилось, и что именно ты мой муж! "МУЖ"! Если бы ты знал, как теплом разливается это слово, когда оно звучит в твой адрес. "Мой муж"! Ты для меня самый желанный, самый лучший и самый красивый! Ты безумно красивый! Молчавший весь этот монолог Сокджин, вдруг улыбнулся и сделав "милашку" ответил: — В этом-то я как раз и не сомневался, что я всемирный красавчик! — Ах, ты, самовлюблённый Нарцисс! — шутливо злясь и делая вид, что хочет расцарапать его красивейшее личико, она сделала ногти-когти и рыкнула, как кошка. — Не смей портить всемирное достояние - моё личико! Это же восьмое чудо света и охраняется ЮНЕСКО! — он схватил её оба запястья, удерживая их одной рукой и поддерживая её за шею другой рукой, завалил на диван, моментально оказавшись сверху. — Не смей царапать, а то дети напугаются и не узнают меня. — Ну, если только ради детей! — смеялась она от щекотки. — Да, любимая, всё ради детей! И ради тебя! — он помолчал, успокаивая взбесившееся сердце. — Сколько? Сколько недель? — у него кружилась голова и от алкоголя и от накрывшего его внезапно счастья, всё плыло перед глазами. Наконец-то рухнули между ними эти стены недопонимания и недосказанности! Между ним и его любимой, его единственной и такой желанной женщиной. От одной только мысли, что Эшли его по настоящему любит, не только как отца её детей, что она так сильно хотела ещё ребёнка именно от него, что бросила пить противозачаточные, чтобы забеременеть (уже зная между прочим, что Намджун жив! И отказавшись даже спать с Намджуном в одной комнате), у него выскакивало наружу сердце и останавливалось дыхание. Джин боялся, что это может быть только сном и вот сейчас он проснётся снова один в этом пустом, огромном доме, лёжа на столе или на диване в обнимку не с Эшли, а с бутылкой из-под спиртного, как последние недели, когда его малышки и детей не было дома. — Так сколько неделек нашей малышке? — от этих слов внутри растекалась сладостная истома, щемя сердце. — Пять недель! Ровно 32 дня! — Но как? Ты знаешь точную дату? — Глупый! Конечно я знаю, когда сделала себе подарок! Конечно я не была уверена, что всё получится... Это было в ту ночь, когда я соблазнила тебя. ДА, не смейся! Я сделала вид, что так устала, что выйдя из ванны, прямо в полотенце и уснула. А когда ты зашёл в спальню, сделала вид, что повернулась неудачно и полотенце распахнулось... — О! Это ты удачно тогда повернулась, очень даже удачно! Не продолжай, коварная соблазнительница! А то мне итак уже невмоготу сдерживаться! — Так зачем сдерживаться, любимый? — развязав поясок на ханбоке-халате и распахивая его на муже, спросила она и тут же: - М-м-м! Так ты всё это время был в одном ханбоке на голое тело? — Перед самым приходом этого монстра, я полчаса принимал холодный душ, чтобы протрезветь, — на её лицо набежала туча. — Я обещаю тебе, что поговорю с доктором Ли и найду психотерапевта, начну лечение от алкоголизма или закодируюсь на худой конец! Что брошу пить! Ведь у меня теперь есть снова ты и наши дети! — Надо не обещать, а выполнять... — положив пальчики на его пухлые губы, ответила она, прочувствовав вдруг очень остро, как же сильно скучала вот по этим губам, по этому любящему и желающему взгляду, по этому голосу, по каждой его интонации... безумно скучала и жить без него уже не может. — Не обещай, а выполняй! - ХМ! Отлично сказано! Надо девизом для нашей семьи сделать этот слоган! — Ага! Ещё табличку серебряную сделать с золотыми буквами и на самом видном месте в рамочку! А рядом герб нашей семейки! — усмехнулась она. — О, точно! Герб! Герб... ХМ-м-м. — задумался он, сделав очень серьёзное лицо. — Использованный памперс подойдёт? — подхватывая сползающую от хохота на пол жену, продолжал он: — Нет, не подойдёт! Тогда может быть соска или нагрудничик? — Со срыгнутой смесью? — вытирая слёзы от смеха, уточнила она. — Очень маленькие ботиночки? — Но ведь ботиночки растут вместе с детьми, они не всегда будут маленькими... — грустно улыбнулась она. — И мы однажды состаримся... От мечтаний и поцелуев их отвлекла сигналящая радио няня. Зелёный огонёк, уведомляющий о том, что ребёнок проснулся, загорелся сначала на одной, и почти следом на другой рации. — Держу пари, что Куки снова проснулся первым и тут же вскочив на ножки, разбудил Джуни, запустив в того мягкую игрушку или громко крикнув, зовя братишку! — засмеялся счастливый отец. — Даже спорить не стоит! Сто пудово так и было! — ответила она, удерживая мужа в своих объятиях. Но заботливый папочка нежно поцеловал жену, делая вид, что не собирается уходить. Но как только её хватка ослабела, он резко отстранился и встал, спешно запахивая ханбок-халат и завязывая потуже пояс, он бурчал: — Как хорошо, что я в ханбоке! Главное чтобы он до спальни не распахнулся! Хотя прислуги почти никого нет... — маскируя сильную выпуклость ниже пояса впереди, складками, вздыхал Джин. — Так вот для чего тебе Ханбоки-то дома нужны! — хихикала жена, любуясь красавцем мужем. — Какой ты у меня продуманный! — Ещё бы, конечно, это же я! — он подхватил Эшли на руки и усадил себе на колени. — Я "У ТЕБЯ"? — она кивнула. — Ты точно уверена, что хочешь продолжения и готова снова выйти за меня замуж? Хочешь пышную свадьбу и пригласить пол мира на неё? Ты действительно согласна состариться со мной вместе? — засыпал он её вопросами, внимательно изучая давно намертво отпечатанные в его мозгу и на сердце каждую складочку, ямочку, родинку на её лице. — Зачем нам второй раз жениться? Мы же женаты? — Но ведь соглашение о разводе действительно с момента его подписания обеими сторонами! А ты поставила свои подписи... ИЛИ НЕТ? — догадался он. — Конечно нет! Там не подписи, а рожицы - смайлики злые и надписи: "Развода не дождёшься!" Я знала, что он за мной следит, поэтому сделала вид, что подписала документы. Он заставлял подписать эти документы, но я отказалась. Тогда он решил меня проучить заперев в квартире и разлучив с Джуни... Сказал, что наймёт ему высокообразованную гувернантку, потому что от необразованной матери его сын ничему хорошему не научится... И сказал, что "его сын" теперь будет сопровождать его везде и по делам и в поездках. А ещё он запретил звать его Джуни и велел называть только Наму... Когда я услышала, как он приказывает охране никуда нас не выпускать, особенно детей, то поняла, что если не вырвусь сейчас - погибну и потеряю и тебя, и детей, и себя! Заставит сделать аборт... Так страшно было... — она вся съёжилась, ныряя в объятия мужа. — И ночью, пока он спал, настрочила смску охране с отсрочкой отправки? Ты молодец! Спасла и себя и деток наших... и меня! Я как будто умер, когда вернулся, а дом пуст, ни вас ни вещей. Я уже знал, но когда увидел и почувствовал... Это было так больно! — их голоса дрожали, воспоминания заставляли всё переживать заново очень остро, было болью пропитано каждое слово. — Джини, ты не представляешь, какой он ужасный человек! — вытирая слёзы, тараторила Эшли. Джин поцеловал в висок жену и прошептал: — Ничего, успокойся! Теперь он не причинит тебе вреда! Ни тебе, ни малышу Джуни! А теперь пойдём-ка, мать, к нашим полуторогодовалым озорникам! Чует моё сердце, что запашок там стоит ой-йой какой и всё уже в детской неожиданности! — Ой, точно! Намджун же всегда после сна в туалет ходит и памперс потом срывает! Бегом! -----------