***
Если бы я знала, что сегодняшний день пойдет явно не по моему плану, то… как минимум поела маминых оладьев. Хотя бы они сделали моё утро хорошим. — Николай Александрович, я серьёзно не знала, что у нас будет контрольная. Пожалуйста, можно я перепишу? — Нужно было ещё дольше шляться где попало во время лекции. И вообще, — старик посмотрел на меня. — Ты прекрасно знаешь, мы находимся не в школе, где за вами будут бегать и вытирать задницу учителя. Мы находимся в ВУЗе, где учатся взрослые люди! — последние слова он особенно подчеркнул. — Ты к ним, похоже, не относишься. — Николай Александрович! — Что, Годунова? Переписать хочешь? — я кивнула, с надеждой глядя на вредного профессора истории. — У меня ещё две лекции, поэтому, если желание не пропадёт, можешь дождаться и прийти. На другое время можешь не рассчитывать. Шуруй, — указав головой на дверь, он сел за свой стол и начал делать вид, будто очень занят. — Спасибо большое! — искренне благодарю я и "иду навстречу знаниям". На самом деле меня даже не волнует сколько времени я просижу в универе, лишь бы переписать историю. Мне важно не завалить любой предмет, иначе вылечу с бюджета только так — я и так хорошо снизила планку за полгода. Наверное, смешно рассуждать об этом, потому что теперь, вроде как, моя семья более обеспечена, чем раньше. Но всё равно, я хочу стараться, чтобы на моё обучение уходил только мозг, а не деньги. Конечно, очень лень, да ещё и учителя иногда попадаются СЛИШКОМ вредные. Ну ничего, выдержим. — Алло, — раздаётся мужской голос по ту сторону телефона. — Андрей, извини, но я не смогу погулять… — с сожалением говорю я, сидя в теплой столовой, потому что вечером в здании холодно, кроме этого помещения. — Я завалила контрольную по истории, поэтому придётся сегодня пересдавать… — Ну хорошо, — бодро отвечает тот, на что я удивляюсь. Думала, он будет расстроен. — Ты сможешь сама доехать до дома? — Конечно смогу, о чем ты, — кидаю смешок, допивая чай с пирогом. — Хорошо. Удачи тогда, Эв. Я напишу позже. — Пока-пока, — отвечаю я и отключаюсь, доставая из сумки толстенную тетрадь по истории. — Ну, погнали…***
— Держите, — я подала Николаю Александровичу листочки. — Честно признаться, Годунова, я думал, тебе плевать на учебу, — взяв листы, сказал мужчина. — Дождалась шести часов ради того, чтобы переписать заваленную работу. Молодец, хвалю. Я даже слюной собственной подавилась от таких слов. Это он меня похвалил? Сам Николай Александрович? — Спасибо… — сказав это, я стала складывать свои вещи в сумку. — И ещё... Извините, что была к Вам иногда резка или грубила как-то. У меня был не лучший период в жизни, поэтому я не специально, честно. Думаю, сейчас прекрасное время для того, чтобы улучшить отношения. Не могу же я все последующие года конфликтовать с ним. — Должно быть и я должен попросить прощения, — вдруг сказал тот, что я даже офигела. — Надеюсь, ты не подумала, что я специально заваливаю тебя работами и отношусь к тебе строго из-за личной неприязни? — пф-ф-ф, конечно-о не-ет! Я об этом не просто думала, а была абсолютно уверена! — Я хотел, чтобы ты взялась за ум, как в начале года. В тебе есть хорошие задатки адвоката, и мне бы не хотелось, чтобы ты теряла их. Только поэтому мне пришлось прибегнуть к таким мерам. — Да, я понимаю Вас... — Ладно, всё, — строго, но одновременно и очень ласково, отрезает мужчина. — Иди домой, а то уже поздно. — До свидания, Николай Александрович. Я облегчённо выдохнула как только вышла из аудитории. Какая я молодец! Уже внизу вижу охранника дядю Пашу. Он серьёзно хороший мужик, зачётный. Постоянно подходит ко мне, когда сижу одна на подоконнике внизу, и пытается развлечь. Несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, он очень оптимистичный, весёлый и спортивный человек. Я иногда поражаюсь его активности: летним утром и вечером бегает по стадиону университета, а зимой в это же время катается на лыжах, участвует постоянно в каких-то спортивных олимпиадах. В общем, благодаря всему этому он походит на мужчину лет тридцати пяти, но никак не пятидесяти. — Здрасьте, дядь Паш, — здороваюсь я, подойдя к мужчине за специальной стойкой для сторожей. — Сегодня разве не очередь Ивана Владимировича охранять наше «Священное Место»? — Евочка! Привет, — улыбается тот и отводит свой взгляд от газеты. — Ой, у этого дохляка суставы заболели, совсем не может двигаться. Ну, а я что, не смогу что ли несколько ночей вместо него здесь провести? Да раз плюнуть! — Ну не все же такие лютые спортсмены в Вашем-то возрасте, — хихикнула я, кладя свои локти на поверхность стойки. — А какой у меня возраст? — возмущённо спрашивает мужчина, заставляя меня сжиматься от стыда и чувствовать, будто не то сказала. — Скажи-ка, что мне пятьдесят четыре! Все восемнадцать! — шутливо засмеялся дядя Паша, а я вместе с ним. — А ты, собственно, что здесь так поздно делаешь? Переписывала чего? — Ой, дядь Паш, сплошной геморрой с этой учебой, — махнула рукой, делая вид страдалицы. — Контрольную по истории завалила… — Да, понимаю, Николай Александрович ещё та вредная ягода, — понимающе кивает. — Помню, когда он мне начал впихивать своё мнение на счёт моего поведения. Мол, говорит, оно не приемлемо для охранника. Охранник — это человек сдержанный, воспитанный и ответственный. А я, видите ли, слишком общительный и приветливый человек, не умеющий сдерживать свои эмоции. Как же я хотел показать ему всю свою сдержанность, Евочка! — сжав губы, рассказывает дядя Паша. Я слышала эту историю от своих одногруппников, поэтому даже не удивилась сюжету. — Ну так, а у тебя что, не дал переписать что ли? — Дал-дал. Надеюсь, переписала… Иначе-е… — Не думай о глупостях давай, — охранник легонько толкает меня в лоб пальцем. — Ты девочка с мозгами. История — предмет лёгкий, только знай зубри. — Ай… — признесла я, взявшись за место, в которое «ударили». На самом деле не очень и больно, я просто иногда люблю симулировать. — Ой, симулянша, — как с языка снял. — Давай, пили домой, — достав обратно газетку, сказал дядя Паша. — Чтобы завтра как штык была! Я видел твоё расписание! — Да-да, обязательно, — кричу, уже идя к двери, ведущей на улицу. — Не засните на посту, командир! Как-то раз я тоже поздно возвращалась с учёбы и застала нашего «всегда бодрого и спортивного» дядю Пашу спящим на своём стуле. Если бы не я, то минимум, что ему бы сделали — выговор, а максимум — увольнение. — Иди уже, Годунова! — кинул смешок тот мне в след. Тем временем я уже вышла на улицу. Почти стемнело и холодно. Я немного пожалела, что всё-таки осталась переписывать. В такие моменты, когда ты абсолютно одна вечером на улице, вспоминаются сразу все неприятные ситуации, которые произошли с тобой в жизни. Идя к главным воротам университета, я, конечно, вспомнила и про Рому, и про Влада, даже про те случаи, которые происходили не со мной, но я видела их либо в интернете, либо по телевизору. Бр-р… — Успокойся, всё будет хорошо, — говорю я сама себе, открывая калитку. — Дома тебя ждут родители и вкусные оладушки, которые ты скоро попробуешь. Я вышла за территорию ВУЗа и тут же услышала женский смех неподалёку. С любопытством посмотрела в ту сторону. Кто ещё, кроме меня, завалил историю? Повернув голову, я увидела только блеск чёрной машины. Я бы ушла, если бы не увидела ту самую Сашу, подруга которой, кажется, Лена, позвала Алину в клуб. Сначала она стояла ко мне спиной, но теперь повернулась лицом. — Если отвезёшь меня к Лене, я поцелую тебя, — встав на носочки, выдаёт та. Она тянулась к парню, который спокойно сидел на капоте машины ко мне спиной. — Не зря же я тебя прождала целую тренировку. Почему я прислушиваюсь к этому? Докатилась… — Зайка, меня не взять этим, — усмехнулся парень. Мне кажется или… — Ну Вла-ад, — недовольно протягивает Саша. Я расширила глаза. — Нам не о чем больше разговаривать, — грубо отрезает тот. — Вали, — кивнул головой в сторону. Нужно, пожалуй, и мне валить. — Хоть бы не заметили, хоть бы не заметили, — повторяю, отворачиваясь от молодых людей и прибавив шаг на сколько это возможно. Вдруг я об что-то спотыкаюсь и лечу прямо на асфальт. — Пиздец! — тихо выругалась. — За что-о?.. — тихо пищу, закрыв лицо ладонями. — Эй, — через некоторое время позвала Саша, наверное, меня. — Куда ты? — не меня. Слава Богу не меня. Стоп. В смысле не меня??? Он сюда идёт??? — Чёрт, чёрт, чёрт! — открываю лицо миру, тараторя себе под нос, и одновременно пытаюсь быстро найти свою грёбанную сумочку, которая ну не могла упасть где-то неподалёку от меня. Только-только я потянула пальцы для того, чтобы взять ручку сумки, как мужские руки перехватили вещь и подняли с дороги. Через несколько секунд я увидела перед собой ладонь. — Вставай. Кто его просил идти ко мне-е??? — Зачем?.. — отвожу смущённый взгляд. Стыдно-то как! — Собираешься на асфальте в юбке сидеть? — усмехается тот. — Не ломайся. Возьми мою руку. — Я смогу сама встать, — говорю я, набравшись уверенности, и пытаюсь встать самостоятельно. Но моё колено пронзила резкая боль, когда я попыталась сначала согнуть его, а потом всё-таки встать. Видимо, я его поранила. — Ай!.. — шиплю я в попытке подойти к парню и выхватить мою сумку. Если это шутка, то не смешная, потому что мне серьёзно больно ходить. Увидев мои страдания, парень раздражённо вздыхает и берёт меня на руки. Меня берёт на свои руки. На глазах у своей девушки. Меня. Блин, во что меня втягивает судьба... — Какого чёрта, Чернов?! — возмущённо и непонимающе возникает Саша, смотря на то, как брюнет несёт меня, тоже возмущающуюся, к машине. — Ты всё не так поняла, Саш! — успеваю выкрикнуть я, как моё лёгкое тело сажают на переднее сидение машины. — Влад! — Надеюсь, ты меня поняла, — Влад грубо обратился к девушке и сел в салон. После завёл авто и куда-то поехал. Ну, моё, видимо, мнение не считается. — Куда ты меня везёшь? — аккуратно спрашиваю, глядя на серьёзного Чёрного. — В больницу. — Нет-нет, не надо в больницу! — Почему? — удивлённо смотрит на меня. — Моё колено не настолько пострадало. — В таком случае, ты знаешь какие нужны всякие там лекарства для обработки раны? — вдруг спрашивает брюнет, заворачивая куда-то. — Это называется дезинфицирующие средства. — Похер. Назови мне их просто. — Зачем? — не понимаю я. — За шкафом, — раздражённо язвит тот, и я понимаю, что тупить сейчас явно не нужно, поэтому назвала всё самое необходимое. — Никуда не уходи, — говорит он и останавливается около… аптеки? — Да уж, а я бежать хотела… — с иронией произношу, глядя в окно, где проносятся машины и ходят люди на фоне заката. — Я не пошутил, — Влад серьёзно посмотрел на меня перед тем, как выйти. Куда он пошёл? Неужели хочет купить всё это для того, чтобы обработать мою рану? Ага, конечно, мечтай… Уже через несколько минут парень вышел из дверей аптеки. Скоро он сел в машину. Вдруг из его кармана ветровки выпали несколько маленьких пакетиков в форме квадрата. — У тебя уп… — разглядев в свете фонаря над нами, я поняла, чем являются эти таинственные пакетики. — Влад! Ты серьёзно?! — На запас, — засмеялся тот, засовывая «их» в бардачок. Ещё специально через меня пронёс! — На какой запас?! — Может понадобится, — подмигнул. Я чуть не вырубилась от последнего. — Выдохни, — он ещё и усмехнулся… — Я купил всё, что ты сказала. Теперь нужно где-то обработать... Есть предложения? — вопросительно поднимает брови, обращаясь ко мне. — Меня вообще не устраивает, что я здесь всё ещё сижу, — нахожу важным оповестить об этом парня. — Поэтому тебе не стоило покупать всё это, — я указываю на маленький пакет, в котором лежали дезинфицирующие средства. — Просто отвез бы меня домой, и разошлись бы… — Не отвез бы, — он попытался раздражённо повторить мой голос. Получилось очень пискляво и не очень похоже. — Значит, едем ко мне. Тут недалеко есть моя квар... Открыв широко глаза, я быстро поворачиваюсь к Чернову. — Нет! — я беру этот пакет, который брюнет положил около себя. — Я сейчас сама всё обработаю, если ты так настаиваешь, а ты пока… — Угомонись, солнце, — парень кидает смешок. — У тебя руки трясутся. Не думаю, что ты много себе наобработаешь. Давай сюда. Я недоверчиво смотрю на него, тянувшемуся к пакету. Вздохнув, Чернов легко выхватывает то, что хотел из моих рук, и включает свет в салоне. — Положи ногу сюда, — Влад указывает на своё колено. Мне ничего не мешает сделать так, как он хочет, но всё-таки есть один нюанс... — Я не могу… — смущённо говорю я, стягивая юбку ещё ниже. Увидев это, он молча выходит из машины. С удивлением я смотрю, как полный серьёзности брюнет обходит машину и открывает багажник. Что-то оттуда достав, он сел обратно, держа в руках серый плед, которым он накрыл мои ноги до колена. — Так лучше? — спрашивает, смотря на меня. Я кивнула. — А кататься на мотоцикле в юбке — тебя не смущает, — недовольно вырывается у Чернова. — Что? — я хмурю брови, пытаясь понять цель его сказанных слов. — Давай ногу, — взяв мою левую ногу, он аккуратно кладёт её к себе на колено. Я скорчилась от лёгкой боли. — Потерпи, — мягко говорит Влад, вытащив перекись из пакета. — Надеюсь, ты не станешь издеваться надо мной, хоть сейчас, — говорю я, с надеждой посмотрев на сосредоточенного парня — таким он выглядит очень красивым… Ничего не сказав, Чернов поднёс горлышко бутылки к ране. Я вздыхаю, ожидая резкой боли. — Твою мать! — шёпотом ругаюсь я, сильно зажмурившись и взявшись за ногу. Ужасная колющая боль! — Больно что ли? — не веря, спрашивает парень. — А ты не видишь, как шипит? — почти пищу, тяжело дыша. Влад посмотрел на мою рану, которая вся покрылась белой пеной. — Что мне сделать? — кажется, он засуетился. — Вытрать её? — он непонимающе смотрит на меня, которая жмурилась от боли. — Подуй! — выдаю я. Ну, а чего, когда мне было больно, мама так и делала. Хоть так боль утихала… — Подуть? — удивлённо переспрашивает и тут же начинает какие-то мыслительные процессы. Через секунду он наклоняется к моему колену и начинает немного пускать воздух на рану, отчего боль понемногу утихает. — Лучше? — Да, — киваю. — Теперь что? Йод? — старательно вытерев пену, спрашивает Влад и попутно ищет нужное в пакете. — Да, теперь вылей его немного на чистую вату и нанеси вокруг раны, — командую, пока можно и возможно. — Так, — сосредоточенно говорит Влад и приближает вату к колену, после чего аккуратно делает так, как я сказала. — Теперь нужно немного подождать, чтобы йод подсох, — говорю я, чувствуя как коричневая жидкость проникает в рану, вызывая терпимую боль. — Хорошо. И тут я решаюсь задать вопрос в лоб, как сделала это Алине в столовой: — Зачем ты делаешь всё это? — Что это? — непонимающе переспрашивает Чернов, даже не изменившись в лице. — Помог мне зачем? Да ещё и этот спектакль перед твоей девушкой… Что она подумает после этого?.. — У меня нет девушки, — спокойно говорит парень, доставая пластырь. — В смысле?.. — Во-первых, — открывает взятую пачку и вытаскивает лечебное средство. — Тебя не должно волновать кто и что подумает о тебе. Во-вторых, — поднёс к ране уже готовый пластырь. — Хочу и помогаю, — наклеивает его на кожу и затем легонько гладит место, как бы закончив дело. — Спасибо, — благодарю я и начинаю убирать ногу. — Оставь, пусть полежит, — он кладёт свою горячую ладонь мне на ногу. Я даже вздрогнула. — Скажи свой новый адрес, я отвезу тебя до дома. — Откуда ты знаешь, что я переехала? — удивлённо спрашиваю я, отведя свой взгляд от мужской руки на лицо. — Ты забыла? Я в одной компании с Летаевым, — объясняет Влад, заводя машину одной рукой, но другую всё ещё держа на ноге. — Мне есть от кого узнать о тебе, солнце. Не став возникать, я сказала ему адрес, после чего машина тронулась. — Тогда, ещё вопрос. — Слушаю. — Ты что-то говорил о мотоцикле и юбке недавно. Что это было? — пытаюсь задать вопрос правильно, а-то вдруг он разозлиться на какое-нибудь неправильно сказанное слово. — Просто мысли вслух. — Хорошо, — кивнув, я поворачиваю голову к окну и всё ещё чувствую ногой его ну очень горячую руку. Или это мне уже дурно стало... Наше молчание, которое длится несколько минут прервал звонок на телефон Влада. Но он не отключил его. — Ты не слушаешь меня, — вдруг выдаёт парень и кидает телефон к лобовому стеклу. Я даже не поняла, что опять успела натворить. — Я же говорил, чтобы ты больше не общалась с Лазаревым. Почему продолжаешь делать это? — на секунду он посмотрел на меня, затем снова сосредоточился на дороге. — Я не давала на это согласие, Влад, — собравшись с духом, говорю я. — Андрей — мой хороший друг, и я дорожу им, потому что он не такой как многие другие… — Хороший друг, значит, — усмехнувшись, повторяет брюнет. Я нахмурилась. — И вообще, я ещё не настолько потеряла разум, чтобы подчиняться тебе. Поэтому хватит указывать. Резко он остановил машину, завернув на обочину, отчего моя нога чуть не упала, и повернулся ко мне. — Ты уверена, что он «не такой как многие другие»? Ты знаешь его настолько хорошо, чтобы быть полностью уверенной, что он не сделает то же самое, что «многие другие»? Смотри не разочаруйся, солнце. Не будь настолько наивной, чтобы сразу доверяться первому попавшемуся, — затем он поправил мою ногу, сделав это так, будто обиделся, и снова выехал на дорогу. Всю оставшуюся дорогу мы ехали в гордом молчании. Я не знаю, о чем он там думал, но я над его словами. Это же правда, я не знаю до конца человека, а уже называю его другом… Но также я уверенно могу сказать, что он ни разу не показал себя в каком-то плохом свете, ни разу прямо уж сильно не подпортил себе репутацию в моих глазах. Не в счёт ситуацию на юбилее университета. Там сыграл роль алкоголь. Поэтому, исходя из этих фактов, у меня и складывается мнение об этом парне. И даже если я знаю его всего неделю... Да и вообще, не всегда ты можешь знать абсолютно всё о человеке. Да что там, твой лучший друг или даже твоя сестра тоже могут скрывать в себе секреты, а ты думаешь, будто знаешь о них всё. Они кажутся хорошими и пушистыми, на самом же деле являясь явно не таковыми. Но это всё раскрывается со временем. Мне теперь из-за этого ни с кем не общаться? Если я и ошибаюсь в Андрее, то это проблема только моя. Если сама не убежусь, что я сделала неправильный выбор — меня никто не убедит. Покажите мне, а не расскажите, тогда я подумаю. Нет? Тогда нам не о чем разговаривать. Точно так же я думала и о своём бывшем парне. Мне говорили, что он плохой человек; даже его бывшие, которых было достаточно, очень плохо отзывались о нём. Но я не верила им, потому что никогда не знаешь, правду они говорят или лгут, чтобы, извиняюсь, поднасрать тебе и в эти отношения. И когда только-только начали проявляться признаки, скажем, не очень уравновешенного и правильного парня, то я удостоверилась в советах, которые давали мне знакомые. Возможно, это не правильная позиция. Но я должна была пройти через эту ситуацию, через этого человека — это мой путь. Теперь я по-другому смотрю на людей и вижу их не в розовых очках, как раньше. Противоположным примером являются супружеские отношения моих бабушки и дедушки: бабушка рассказывала, как даже мама дедушки всячески отговаривала её выходить замуж за своего же сына! Все, абсолютно все говорили ей, что он испортит её жизнь, потому что был ещё тем любителем погулять и выпить. Но они оказались не правы, потому что недооценили дедушку — он покончил с алкоголем, перестал гулять и буянить ради семьи, ради счастливого будущего. Это всё достигалось не сразу, а постепенно, естественно. Но суть в том, что бабушка никого не послушала, доверилась только себе и — вот парадокс! — не оплошала. — Сиди, — приказал парень, когда машина подъехала к воротам моего дома. Он вышел из неё, обошел и открыл дверь с моей стороны. — Не возникай, — после этих слов он аккуратно берёт меня на руки и несёт к воротам. — Открывай. Я покорно ввожу код и дверь открывается. — Вообще… — начинаю я, но меня перебивают. — Вообще я не хочу ничего слышать. Я тратил свои силы на обработку твоей ноги, чтобы ты потом ещё раз упала? На ровном месте колечишься. Что правда, то правда. — Можешь меня поставить здесь? — я указываю на место около диванчика на крыльце дома. — Я могу занести и домой, — не опустив, он продолжает идти к двери. — Нет! — я стукаю его по груди, отчего парень останавливается. Вздохнув, Чернов всё-таки ставит меня на ноги. — Пока, — быстро сказав это, я отворачиваюсь и уже хочу взять ручку двери, как, в принципе ожидаемо, меня снова поворачивают обратно. — Просто знай, — начинает Чернов, притянув меня к себе рукой, после чего наши лица оказываются в нехорошем расстоянии друг от друга. Дыхание перехватило, и я снова чувствую его тепло у себя на талии и лице. — Это пока ты не потеряла разум и не подчиняешься мне. Пока что. Но скоро это изменится. Ты даже сама не поймёшь, солнышко, — он нежно гладит меня по щеке пальцем, приковав свой взгляд к моим губам, которые находятся совсем недалеко от его. Влад так долго смотрит, что в мою голову прокрадываются мысли о возможном его желании меня поцеловать. О Боже, нет... — До встречи, — продолжая нахально улыбаться, он отстраняется. А вскоре я слышу, как парень спускается по ступеням крыльца вниз, оставляя меня наедине с разбушевавшимися чувствами. Стою и хлопаю ресницами, когда как внутри меня происходит необъяснимое. Мне хочется уткнуться в подушку и прокручивать сегодняшний вечер у себя в голове до победного. Но нельзя. Нельзя влюбляться. Что за игру он затеял? Пусть не будет так уверен, я никогда не попаду под его влияние… Ну уж нет.