Make Winterhold great again

Огненная стрела, выпущенная Накрином, разбилась об оберег; на кончике посоха драконьего жреца загорелся недобрый огонёк, который тут же потух. Сам жрец рассыпался прахом. — Спасибо, — поблагодарила Блёнвенн. — Да не за что, — Лидия вернула подруге её меч. — Меридию благодари за такой подарок! — Можем вместе сходить отблагодарить, — Драконорождённая подобрала посох. Подруги взобрались по каменным ступеням на помост, под которым располагался огромный каменный круг. Позади раздался противный скрип. Слышалось хлопанье крыльев. Девушки переглянулись — придётся рискнуть или же готовиться к самоубийственному сражению с драуграми и драконами. Блёнвенн вставила посох в круглый паз. Каменный круг разделился на несколько частей, затем вся конструкция сложилась, будто огромный цветок, превращаясь в разноцветный калейдоскоп, струившийся безграничной магической энергией — ледяной и неприятной. Драугры приближались; их стрелы и заклинания проносились совсем рядом, а драконьи тени уже зависали над каменной аркой. Подруги крепко обнялись и прыгнули в портал… …Тело расщеплялось на самые мельчайшие частички, затем собиралось обратно. Органы будто выворачивали наружу, а затем возвращали обратно. Падение. Странная вспышка сил — и физических, и магических, затем резкий их спад. Девушки неуклюже приземлились на каменные ступени. От удара заболели руки и ребра, подруги стонали, пытались придти в себя после такой жесткой посадки. — Мы же живы? — боязливо поинтересовалась Лидия. — Вроде, да. Арбалет? Воительница вытащила оружие из-за спины и внимательно его осмотрела. — Всё нормально. Подруги одновременно выдохнули с облегчением. Радовало, что главная деталь плана битвы с Алдуином цела, и не придётся импровизировать. Бретонка принялась оглядываться. Перед ними расстилалась покрытая туманом поляна — такая же, как и любая другая в Скайриме, небо казалось каким-то слишком ярким, не было привычных Лун, зато необычайно яркого цвета туманности собирались в узнаваемые созвездия, а где-то вдалеке виднелись очертания огромного дворца. — Вот он какой, Совнгард, — вздонула Лидия. — Не обижайся, но я ожидала… большего, — призналась волшебница. — Зал Доблести должен впечатлять. Только вот как бы через туман пробраться… Где-то вдали слышался драконий рёв и крики умирающих. Алдуин здесь, пожирает души мёртвых героев, и разгонять этот туман Криком выглядело самоубийством. Лучше было держаться возле скал, использовать простенькое заклинание ясновидения… — Есть одна идея, — Драконорождённая создала в своем разуме цель — тот огромный дворец вдалеке и произнесла заклинание; перед глазами показалась синяя дымка, тянущаяся в туман; теперь, главное, не терять концентрации и надеяться, что магичесих сил хватит. — Пошли. Блёнвенн шла за видной лишь ей одной нитью синей дымки, вздрагивала от криков позади себя; все её силы уходили на поддержание заклинания, бретонка пыталась забыть, что где-то рядом летает Алдуин, где-то рядом навеки погибают души множества людей, становясь кормом для Пожирателя Мира. Магические силы иссякали, сердце билось всё чаще, тело сковывала усталость, Драконорождённая прогоняла её… Нельзя сейчас отвлекаться, нельзя терять эту путеводную нить. Нужно потерпеть ещё немного. — Мы на месте. Голос Лидии заставил волшебницу отпустить заклинание. Ноги подкосились, руки дрожали, тело поразила странная слабость… Бретонка искала опору, воительница подхватила её и помогла сесть на камень. Драконорождённая опёрлась руками о колени, тяжело дышала. Нужно просто посидеть и отдохнуть, дождаться, пока магические силы восстановятся. А пузырьки с зельем ускоренного восстановления магических сил сберечь для боя. — Посмотри, — заворожённо позвала хускарл. Блёнвенн убрала налипшую на лоб прядь, устало посмотрела на сделанный из цельного китового скелета мост и дворец, будто бы покрытый снаружи золотом. — Никогда не думала, что окажусь здесь… при жизни, — продолжила Лидия. — А вон, посмотри, это, кажется, Тсун… Боги, не думала, что он настолько огромен! Воительница переводила восхищённый взгляд то на необыкновенно крепкого норда с двуручной секирой, то на костяной мост, то на Зал Доблести. Высокие валуны возле входа на мост просто созданы для засады, а туман поможет лучше спрятаться — это заметили обе девушки. — Попробуем пройти туда? — тон хускарла воодушевил волшебницу, заставил хищно улыбнуться; там, внутри, их ждала какая-никакая, но передышка. — И как мы проскользнём мимо того здоровяка? Представиться учёными, затеявшими сложный, безумный эксперимент, затем изобразить нескончаемую радость и начать задавать вопросы, перебивая друг друга? Подруги переглянулись: неплохой план, стоит попробовать. — Мы — учёные из Коллегии Винтерхолда? — предложила Лидия. — Которые решили провести эксперимент на стыке Школ Колдовства и Мистицизма, и неважно, что Школу Мистицизма пытаются предать забвению, — продолжила Блёнвенн. — Мы вооружены, потому что боялись, что случайно окажемся в окружении каких-нибудь младших даэдра, но очутились здесь. — А затем, услышав «Совнгард», начинаем смеяться и обниматься. Задаём Тсуну вопросы, спрашиваем, не очутился ли там Шалидор… — И другие известные норды. Подруги кивнули друг другу и, выровнявшись, вышли из тумана. — Простите, — позвала Блёнвенн; Тсун обернулся на зов. — А что это за место? Страж моста рассмеялся. — Это Совнгард, — благоговейно ответил он. — Город спящих. Девушки с притворными улыбками переглянулись, затем рассмеялись, принялись обниматься и прыгать на месте от «радости», а Тсун смотрел на них с нескрываемым недоумением. — Понимаете, мы — учёные из Коллегии Винтерхолда, — тарахтела Лидия. — Мы… один эксперимент затеяли, думали, что ничего не выйдет!.. — Мы даже боялись, что нас случайно в какой-нибудь План Обливиона занесёт, даже на всякий случай надели броню и вооружились… Да, а почему здесь туман? Здесь всегда так? — Тебе ли не знать, Довакин, отчего здесь этот туман, — страж моста нахмурился. — Да, не удивляйся: я — не слепец, чтобы не видеть, кто ты на самом деле. — Но мы правда из Коллегии Винтерхолда! — Драконорождённая состроила жалостливый взгляд. — Ой, а скажите, там Шалидор есть? А архимаг Гейрмунд? А я вот Морокеи, драконьего жреца, недавно освободила… Я же его освободила?.. — А Исграмор же там? — перебила Лидия. — Да, конечно, я же читала! А король Олаф? Страж моста, кажется, устал от вопросов, на его лице отразилась не то скорбь, не то… смирение? — Идите и сами посмотрите, — Тсун махнул рукой. Подруги снова радостно завизжали. — Спасибо! — Спасибо! Нордка и бретонка перешли неудобный мост. Дверь Зала Доблести оказалась очень тяжелой, подругам пришлось вместе навалиться на одну её половинку вдвоём, чтобы открыть её. Изнутри Зал Доблести впечатлял Драконорождённую куда больше, чем сам Совнгард: расписанные несложными узорами стены своим величием внушали трепет, запах жарящегося над очагом мяса манил, заставлял Блёнвенн вспомнить, что у неё во рту давно ни крошки не было. — Добро пожаловать, девы-воительницы, — поприветствовал белобородый норд в древней броне, какую можно было обычно увидеть на драуграх-воинах. — Давно сюда не входили живые, и ни разу те, кто не норд по крови. Кто вы? — Я — Довакин, — представилась Блёнвенн. — Я пришла сюда, чтобы сразиться с Алдуином. Норд поднял бровь — но прочесть этот жест девушка не сумела. Он выразил так своё удивление, заинтересованность или наоборот, презрение? — Многие хотели бы присоединиться к тебе, Довакин. Но господин Шор запретил нам идти на бой с Алдуином. Лишь трое ждут твоего знака — у них со змеем старые счёты. Гормлейт, Феллдир и Хакон, герои из видения Свитка? Конечно, никто иной это быть не может. Только вот у девушек был свой план битвы с Алдуином — и чья-либо помощь в него не входила. — Можно узнать, кто встретил нас? — поинтересовалась Лидия. — Конечно, ведь никто уже не помнит моего лика, — грустно ответил незнакомец. — Я — Исграмор, Первый Предвестник. Теперь воительница не могла сдерживать улыбку, с восхищением смотрела на славного предка. — Не смущай меня своими взглядами, дева со щитом, — попросил Первый Предвестник. — Проходите обе, отдохните перед битвой. Девушки прошли вглубь пиршественного зала и расположились на скамье за одним из столов. Герои прошлого советовали угощаться и веселиться от всей души. Кто-то из них, напившись, отправлялся на площадку в конце зала, откуда раздавался звон мечей и воинственные кличи. Кто-то слушал игру на лютнях и флейтах. Кто-то просто наслаждался угощениями, расставленных кем-то на длинных столах. Взгляд Драконорождённой задерживался на героях, облачённых в одеяния волшебников — много их в древности находило славную смерть. Вот старик в мантии, какую носят Седобородые — кажется, это Юрген Призыватель Ветра. А вот старик в робе, напоминавшем одеяние Коллегии Винтерхолда — неужели это сам Шалидор? Подойти и поздороваться с древним предшественником помешал женский голос: — Кто из вас двоих Довакин? Рядом оказались трое героев древности, которых Блёнвенн видела в видении Древнего Свитка. — Я, — спокойно ответила волшебница. Гормлейт презрительно подняла бровь, а её братья по оружию переглянулись. — Мы думали, что ты… покрепче будешь, — признался Феллдир. — Не ты первый, кто так говорит, — заступилась за подругу Лидия. — Что же, как отдохнёте — дадите нам знать, — попросил Хакон. Языки, к счастью, предпочли оставить подруг в покое, и девушки надеялись, что им удастся быстро наесться и незамеченными уйти на битву самим. Вино и тепло от костра расслабляло, Драконорождённая едва боролась со сном, Лидия тоже не могла сдержать зевоту. Пришлось потратить ещё один флакон бодрящего зелья. — Пошли? — спросила Блёнвенн. Лидия кивнула, и подруги направились к дверям. — Эй, вы куда без нас? — окликнула Гормлейт. — Сражаться с Алдуином, — пожала плечами воительница. — Мы с вами, — заявил Хакон. — У нас ведь к нему старые счёты. Девушки недовольно переглянулись. — И какой у вас план? Как в прошлый раз, глупо Кричать на него и бить оружием? — Блёнвенн сверлила Языков недовольным взглядом. — Помнится, это закончилось неудачей. — А что нам ещё прикажешь делать? — возразила Гормлейт. — Сидеть здесь и ждать, — ответила Лидия. — Если наш план провалится — можете поступить по-своему. Языки переглянулись и недовольно вздохнули. — Вы там погибнете, глупые! — Феллдир цеплялся за эту глупую отговорку, как за соломинку. — Вас может ждать то же, — парировала Блёнвенн. Подруги вышли из Зала Доблести, снова пересекли мост и переглянулись. Лидия прочла заклинание хамелеона со свитка, затем выпила зелье невидимости и, стащив из-за спины арбалет, заняла позицию возле одной из колонн. Драконорождённая гордо прошла мимо Тсуна, не обращая на здоровяка внимание, приблизилась к самой границе тумана и крикнула: — AL-DU-IN! Из тумана донёсся протяжный драконий клич, над поляной пронеслась огромная тень, и перед Блёнвенн приземлился гигантский чёрный дракон. Его громадные красные глаза язвительно сверлили хрупкую бретонку. — Ты призвала меня, DOVahKiiN, — произнёс он, с презрением подчёркивая последнее слово. — Да, — уверенно ответила Драконорождённая. — Я вызываю тебя на поединок! Алдуин презрительно усмехнулся. — Да будет так. Острые, как бритва, драконьи клыки обнажились в высокомерном оскале. — STRUN-BAh-QO! Небо затянулось грозовыми тучами, извергавшими молнии. — LOK-Vah-KOR! Небо снова прояснилось, даже туман рассеялся. — YOL-TooR-SHUL! — FO-KRah-DiiN! Противоположные силы ту’умов, столкнувшись, обратились в капли воды. — iiZ-SLEN-NUS! Ледяной ветер пробирал до самых костей, лишая Драконорождённую возможности двигаться. — FEiM! Её тело превратилось в лёгкий эфир, не страшащийся никаких повреждений. Алдуин раскрыл пасть, полную острых как бритва клыков. Позади раздался раздался хлопок, и чёрный дракон закашлялся, отвлекаясь от боя. «Получилось», — подумала Блёнвенн. Лидия не выдала себя, улучила момент и не промахнулась. Разве что арбалетный болт всего лишь отвлёк Алдуина, незначительно ранив его. Драконорождённая выхватила из ножен Клинок Горя, решив, что выкованное в самой Пустоте сможет убить первенца Акатоша. — WULD! Она в несколько мгновений достигла Алдуина и со всех сил вонзила клинок в покрытую жёсткой чешуёй грудь. Дракон заорал от боли, его тело окутало алое свечение, передававшее его жизненные силы противнице. — Krii Zu, DOVahKiiN, — тихим, сиплым голосом позвал Алдуин, завалившись на бок. — Krii… Убей. NUZ DahMaaN… Zu'u UNSLaaD… — дракон откашлялся, выплёвывая на землю кровь. — Zu'u… NIS… OBLaaN… Бретонка хотела ответить ему — но невероятная боль в горле остановила. Не нужно было всё же Кричать столь часто — тело смертных не приспособлено для подобных вещей. Вместо этого девушка обхватила Клинок Горя обеими руками и со всех сил нанесла удар в горло. Из груди Алдуина не вырвалось ни звука, лишь золотые трещины пошли по его телу. Всё вокруг начало дрожать, тело дракона загорелось изнутри… — Венн! Девушка бросилась на зов подруги, едва успев добежать до укрытия за несколько мгновений до того, как тело Алдуина разорвало и стёрло в прах. Но почему его душа не была поглощена? Драконорождённая не знала ответа, а предположений было слишком много, и неизвестно, окажется ли хоть одно близким к правде. — У нас получилось! — радовалась нордка, обнимая подругу. Волшебница хотела ответить, но ей снова помешала боль; девушка придавила горло, надеясь, что это поможет ей сказать: — Спасибо. Лидия в ответ с улыбкой вздохнула. — Это тебе спасибо, — воительница крепко прижала подругу к себе. Тьма, севшая на просторах Совнгарда, рассеивалась, и над Залом Доблести вновь блистало ясное небо, в самом центре которого горела необычайно яркая звезда. — Здесь прекрасно, — вздохнула Лидия. Насладиться победой подругам помешала нависшая над ними громада Тсуна. — Ваша победа одержана обманом, а не в честном бою, — недовольно заявил он. — Вы могли бы заручиться помощью Языков — или любых героев Зала Доблести, которые рвались на эту битву, и одолеть Алдуина честно. Блёнвенн недовольно закатила глаза. Конечно, наблюдал за поединком Алдуина и Драконорождённой, будто на бойцовской Арене где-нибудь в Имперском Городе, только едкие возгласы ему отпускать бы оставалось! Почему сам не помог бретонке, когда та, не примени она Крик Бесплотности, могла погибнуть? В конце концов, разве на кону не стояло существование самого мироздания? — Языки бросили Алдуину вызов — и проиграли, — спокойно ответила Лидия. — Поскольку новых идей за все эти годы у них не возникло, нам пришлось действовать самим. А все битвы, о которых мне известно, выигрывались благодаря хитрости. — Наш повелитель Шор когда-то одолел Алдуина в честном поединке. Ты, владеющая играми разума, одарённая реликвиями Пустоты и наречённая Исмиром, должна была управиться не хуже. Нордка коварно ухмыльнулась. — Не нашего ли повелителя Шора многие называют Лорханом, обманщиком богов? Не Тайбер ли Септим, наречённый так же Исмиром, выиграл множество битв хитростью и коварством? Не угрожал ли Алдуин пожрать души героев, не добравшихся до этого Зала, чтобы затем вернуться в Тамриэль и восстановить свою власть?.. — Довольно, — отрезал Тсун. — Тебе, DOVahKiiN, суждено будет пройти по Снорукаву и переродиться в ином теле. Ну, а ты, воительница… Тебе никогда не пировать в Зале Доблести. Блёнвенн недоумевала, почему Тсун оказался таким слепцом. Языки тоже не очень-то и честно победили Алдуина. Более того, они решили свалить всю ответственность на потомков — а их ведь пустили в Зал Доблести! — Nah-DahL-VUS! Девушек окатила волна ледяного воздуха, сшибающая с ног, всё закружилось, тело словно распадалось на мельчайшие частицы. Затем обе ощутили невероятный холод и нехватку воздуха. Глотка Мира, Монавен. Забавно же Тсун подшутил, ведь ничем иным место «высадки» девушки объяснить не могли! Блёнвенн тут же сотворила вокруг них щит, позволявший хоть немного сохранять тепло. — Итак, мой брат повержен, — грустно заметил Партурнакс. В ответ Блёнвенн кивнула. — Ты ведь сам хотел этого, не так ли? — поинтересовалась Лидия. — GEH. Но он всё же был мне братом. — Алдуин заслужил смерти, — просипела Драконорождённая. Каждое слово причиняло невероятную боль, а вырвавшийся из груди кашель усиливал её. Казалось, горло что-то разрывало изнутри, девушка боялась оторвать руку от рта и посмотреть на перчатку — вдруг неё брызнула кровь? — Возможно, — согласился Партурнакс. — Его амбиции и желание властвовать зашли слишком далеко, и он поплатился за это жизнью. А мне предстоит показать остальным DOVah, что значит следовать Пути Голоса — и, возможно, когда-нибудь мы научимся жить с вами, JooRRE, в мире. Белый дракон гордо расправил крылья и издал громкий, протяжный клич. — KROVahDIN, помни: DOV WaaLaaN Fah REL. Правь же мудро и не заходи далеко в своей гордыне, — произнёс он и взмыл в небеса. Вскоре на снег Глотки Мира приземлился ещё один дракон, красный. — Значит, Алдуин повержен, а Партурнакс решил занять его место, — заметил он. — Что же, пожелаю старику удачи. Только не думайте, что вы прямо так сразу возьмёте, и заживёте с нами в мире — немногие согласятся последовать тирании Пути Голоса, которую хочет предложить Партурнакс. — А ты не думай, Одавинг, что мы будем позволять вашему брату безнаказанно жечь наши дома, — парировала Лидия. Блёнвенн кивнула. Одавинг позволил себе смешок. — Не сомневаюсь. А ты, KROVahDIN, знай: свою силу ты уже показала. Мы, DOVah, следуем за силой — и ты можешь призвать меня на помощь в трудный момент, лишь Крикнув моё имя. Драконорождённая снова кивнула, и когда дракон взмыл в небо, подруги в обнимку направились вниз, к Высокому Хротгару. Через метель пришлось идти почти на ощупь, Драконорождённая могла лишь магией согревать их обеих, однако завесу перед самим монастырём пришлось бы всё равно разгонять Голосом. Блёнвенн вышла чуть вперёд, набрала воздуха в грудь, готовилась почувствовать сильнейшую боль, с которой мало что может сравниться… До волшебницы донеслись слова Крика, и магическая стена холода спала сама собой. На наблюдательной башне девушки разглядели чью-то фигуру, машущую руками. Подруги почти бегом бросились к дверям монастыря, где чуть не сшибли с ног Арнгейра. — Вернулись, — с улыбкой заметил он. — Живые. Старик сгрёб подруг в охапку и потащил внутрь. — Идёмте скорее, а то вы совсем околели! Через некоторое время девушек уже ждала горячая парилка, оборудованная в одной из комнат. — Оденетесь потом, — Арнгейр жестами указал на пару грубых шерстяных роб и кожаных ботинок, которые вряд ли бы подошли по размеру даже крепко сложенной Лидии. — Простите, ничего другого у нас нет. Подруги с радостью отправились в парилку. Блёнвенн ловила ртом тёплый воздух — надеясь, что он принесёт хоть какое-нибудь облегчение, Лидия растирала уставшие мышцы. Заметив мучения подруги, бретонка жестами велела ей лечь на деревянный настил и сама принялась массировать её тело. — Венн, я люблю тебя, — призналась нордка; в ответ волшебница усмехнулась. Конечно, речь не шла о чувствах и влечениях, какие обычно испытывают друг другу мужчина и женщина, Блёнвенн любила подругу, как сестру и знала, что Лидия относится к ней так же. Нательное бельё подруги решили постирать уже по возвращению в Вайтран, а пока что надели поверх нижних рубах и подштанников шерстяные робы, закатав рукава. Драконорождённая путалась в длинных полах, чуть не спотыкалась о длинные для неё носы ботинок, семенила — пока Лидия не подхватила её на руки и не потащила до столовой. Бретонка несколько злобно посмотрела на подругу, сдавила горло ладонью, намереваясь сказать что-то. — Не уроню, не бойся, — без лишних слов поняла нордка. После угощений Зала Славы простая жареная рыба и засоленные овощи казались совсем постными и неаппетитными — но чувство голода было сильнее. — Алдуин?.. — робко спросил Арнгейр. — Мёртв, — ответила Лидия. — Но она не поглотила его душу, как это бывает обычно. — В любом случае, мы все спасены, — подбодрил старик. — Но, возможно, то, что вы сразили в Совнгарде, вовсе не Пожиратель Мира, а что-то другое. Возможно, настоящий Алдуин вернётся, когда этот мир действительно отживёт своё. А пока у нас ещё есть время. Подруги переглянулись, не понимая, о чём речь. — Есть время на что? — Как — на что? — Арнгейр добро усмехнулся. — На то, чтобы жить. У вас есть время, чтобы любить мужчин и рожать детей, а затем дать им свою любовь. Разве все разумные существа не занимаются этим? — Спасибо, но о замужестве я ещё не думала, — парировала воительница. — Она — тоже. Старик позволил себе рассмеяться. — Я же не велел вам выходить замуж и начинать рожать детей прямо завтра. Блёнвенн набросилась на тёплый чай с мёдом — который принёс ей долгожданное облегчение. Её голос по прежнему оставался сиплым, но по крайней мере ей больше не казалось, что из горла вот-вот потечёт кровь. Ночью девушкам пришлось ютиться вдвоём на одной кровати — но ничего ещё не доставляло обеим такого удовольствия. Утром, сразу же после завтрака, следовало отправляться в путь. В Айварстеде удалось найти повозку до Вайтрана, и к полудню следующего дня девушки были дома. Подруг встречали, как героев — ярл Балгруф будто бы почувствовал их возвращение, велел украсить центральную улицу, заставил своих людей надеть парадные доспехи и выстроиться по пути к лестнице, ведущей в Ветреный район. Женщины засыпали улицу лепестками цветов, бросали на дорогу небольшие букеты, кто-то одобрительно крикнул: — Слава победительницам Алдуина! — Слава! — вторила толпа. В конце подъема девушек ждал сам ярл в окружении доверенных лиц. — Эти девушки совершили великий подвиг! — объявил он. — Они спасли наши души, они спасли наш город, они спасли весь наш мир! Их отвага будет воспета в балладах, будет навеки вписана в славную историю нашего края! Сегодня весь Скайрим будет праздновать их победу! Сегодня они отменили конец света! Народ ликовал; Блёнвенн, не способная ещё долго разговаривать, молча вытащила из ножен Сияние Рассвета и подняла его над головой. Мужчины подняли одобрительный гул, вытащили из ножен свои мечи и топоры и так же подняли их в воздух, те, кто предпочитал ходить без оружия, подняли вверх сжатые кулаки. — По-моему, вы стали друг для друга большим, чем тан и хускарл, — шепнул правитель Вайтрана. — Да, это так, — ответила Лидия. — Она мне как сестра. — Так станьте друг другу кровными сёстрами! Для древнего обряда братания на заднем дворе Драконьего Предела был вырезан пласт дёрна, подготовлен кинжал и пара копий, на чьих древках были высечены древние руны. Обряд проходил поздним вечером. Девушки погрузили наконечники копий в дёрн и пошли вдоль вырезанной полосы. Затем обе опустились на колени и разрезали кожу на своих ладонях. Пролив несколько капель крови в землю, они поклялись мстить друг за друга и помогать друг другу в любой нужде. — Да будут боги нам свидетелями, — одновременно произнесли они и пожали разрезанные руки. Под довольные возгласы присутствовавших Соратников и даже самого ярла Блёнвенн и Лидия поднялись на ноги — уже не просто таном и хускарлом или боевыми подругами, а кровными сёстрами.