Hegira (Хиджра)

      Он ненавидел сырость, холод, гнилые подвалы, но не мог не находиться там. К тому же, его кабинет располагался в подвале тюрьмы, так что, у него не было выбора. Стены здесь шершавые, из щебня, как в старинных замках Востока; полы, пропускавшие холод через подошву обуви, были из грубого цемента и грязи. Если и найти что-то выполненное не из камня, то это будет металл: двери, стулья, даже столы — одна скукота и угловатый металл.       Юу сидел на стуле, записывая дело одного из своих пациентов. Он не любил сидеть на этом жестком и неудобном стуле, но это было частью его рабочего места, поэтому он не жаловался.       Парень был самым молодым психиатром в городе, но он умело выполнял свою работу, несмотря на свой юный для данной профессии возраст. Большинство не доверяло его навыкам, вот они и подсунули ему нудную, тяжелую работу в тюрьме, где было необходимо не сводить глаз с психопатов двадцать четыре часа в сутки. Не то чтобы он совсем ненавидел свою работу, однако это был не лучший его выбор — проводить психоанализы с мерзавцами Токио. Скорее, того, что когда-то было Токио. После войны мегаполис уменьшился в несколько раз. Посредством ядерных бомб была разрушена большая часть внешних границ, обратившихся в развалины.       Юу мало, что знал о последствиях войны. Не более того, что он вычитывал из редко появляющихся газет или новостей, мелькавших в комнате отдыха. Большую часть своего рабочего времени психиатр уделял своим пациентам, всеми силами стараясь хоть как-то помочь им. Правда, редко когда получалось полностью реабилитировать пациентов. По мнению Юу, работа всегда на первом месте.       Хотя была некая вещь в работе, которую парень не особо жаловал — диагнозы. Он просто ненавидел ставить диагнозы. Большинство психиатров считало иначе: угадывать причину болезни было самой интересной частью процесса, однако Юу предпочитал лечить и совершать некие открытия. Ставить диагнозы скучно и трудно. Это не для него. К несчастью, сегодня придется ставить диагноз заключенному, вызвавшему массу разговоров среди охранников.       Такашима Койю. Говорят, он убил советника сенатора Окабэ. Учитывая малочисленность государственных лиц в это неспокойное время, преступление считалось довольно крупным. Поэтому его усадили за решетку, несмотря на недостаток политических деятелей. Преступление приняли как за гнусную измену Родине и попытки воссоздать полную анархию. Койю не смог отделаться от этого дерьма, как это проделывали мелкие воры, забытого Богом этого постапокалиптического мира, каждый день.       Вдобавок ко всему, Койю Такашима считал себя непричастным к совершению преступления. Юу прекрасно знал по своему личному опыту, что куда легче лечить уголовника, признавшего свою вину, чем работать с теми, кто отрицал ее. Такие пациенты уверяли: "Со мной все в порядке", — и отталкивали в сторону попытки Юу начинать лечение и терапию. Он надеялся, что Койю не относился к их числу, хотя чувствовал, что так оно и было. Шансы на то, что он действительно невиновен, были невелики, да и Юу не особо интересовало опровержение судебного дела. Выслушивать бредни о невиновности и искуплении вины не входило в его работу. Он был здесь, чтобы ставить заключенным диагнозы психических заболеваний. Ни больше, ни меньше. А теперь он собирается сделать то, что входило в его обязанности.       Четкие отзвуки его шагов надоедливым эхом разносились по коридору. Не успокаивающе, не последовательно, а надоедливо и раздражающе. Если бы он слишком много задумывался об этом, он бы, вероятно, осознал, насколько ненавидел это место, точно также, как и спинку стула в его кабинете, но ему не хотелось слишком сильно переживать по этому поводу. Осознание недовольства лишь пошатнет его спокойствие. Ему необходимо было иметь немного уверенности в своей сфере деятельности.       Кивнув охраннику, чтобы тот покинул камеру Койю, Юу поправил свой блокнот, вздохнув в сторону. Он опустил плечи и слегка прикусил губу, задумавшись, что будет, если этот парень проявит агрессию? Следовало ли просить охранника покинуть камеру? Но, увидев хилую фигурку Койю, который сидел на кровати, Юу пожал плечами. Никакой опасности и страха оставаться наедине он не ощутил. Доктор вошел в комнату и присел на стул, что стоял напротив кровати, после чего велел охране уйти. Он размышлял над тем, придется ли ему начать разговор первым. — Приветствую, — видимо, нет. Койю сбил его с толку. — Привет, — кивнув, ответил Юу с каменным выражением лица. Лучше не показывать своих эмоций, ибо заключенные могут неправильно их истолковать. — Так ты здесь постоялец, хм? — спросил Койю и, хихикнув себе под нос, прислонился спиной к стене и оперся ногой о кровать. — Наверное, да, — пробормотал Юу, внимательно наблюдая за заключенным. Облизывание губ, перемещение ног, постукивание пальцами — этот парень явно волновался, но тщательно скрывал это. — Я нервирую тебя, Койю? Койю рассмеялся, и Юу был готов признаться, что подобное действие поразило его. — Нервируешь, док? — усмехнулся Койю, откинув голову на каменную стену. — А у меня есть на то причины? Вздохнув, Юу записал кое-что в блокнот. Увертливый, — недоверие. — У тебя нет причин нервничать. — Ну, тогда я не буду париться, — подмигнув, сказал Койю. — Ты нервничаешь, док? — А я должен? - съязвил в ответ Юу, заставив улыбку Койю стать еще шире. — Нет. — Ну, тогда скажи мне, — начал Юу, перебирая шариковую ручку по пальцам и постукивая ногой по полу — один раз, дважды. — Почему ты здесь, Койю? — Хм, — задумался Койю, надув губы и наклонив голову в сторону. — Я был обвинен в убийстве. — Обвинен? — спросил Юу, внутренне пожелав не иметь дело с борцами за справедливость. — Так ты не делал этого? — По-твоему, я похож на убийцу, док? Юу нахмурился: — Не думаю, что убийцы должны как-то выглядеть.       Он не обращал внимания на детали: длинные светлые волосы, полные губы, идеальная кожа, сияющие глаза, — они не могут принадлежать убийце, но Юу уверял себя в том, что его внешность была обманчива. Никогда не доверяй внешнему виду. Это был разумный принцип. — Вполне справедливо, — кивнув, ответил Койю. Очередная заметка в блокнот. Ясно мыслящий, — умение рассуждать. Юу удивится, если с ним возникнут трудности. — Если ты невиновен, почему ты здесь? — Как неудачная реклама магазина, так и присяжные могут быть обречены на провал время от времени, — загадочно сверкая глазами, ответил Койю с юмором, понятным только ему. Юу прогудел в знак согласия и быстро записал что-то еще в тетрадь. — Ты дума... — У тебя есть леденцы? Юу вздрогнул от неожиданности и прищурился: — Что? — Давно не ел леденцы, — застонал Койю, еще больше облокотившись на стену. — Я соскучился по ним. — Боюсь, у меня нет желанных тобою леденцов, — сказал Юу, покачав головой. — Давай поговорим о тебе. — Что именно? — ухмыляясь и почти ласково спросил Койю. — Что ты хочешь обо мне узнать, если я сумасшедший? — Я не считаю тебя сумасшедшим, Койю, — спокойно уверил его Юу. — Кто-то из нас уж точно, — фыркнул Койю. — Ты считаешь себя ненормальным? — А есть ли по-настоящему здравомыслящие в наше время? — пробормотал Койю; он пожал плечами и повернулся, уставившись на стену. — Мир после войны не оставил места здравому смыслу.       Юу слегка вздохнул и посмотрел на свой блокнот. Он совершенно не понимал обвиненного, не находил даже основ, чтобы понять его личность. Одна его сторона казалась веселее Санта Клауса, в то время как другая была задумчива и так мимолетно витала в воздухе, что Юу не мог ухватиться за нее. Этот человек был картой, это точно. — О чем думаешь, док? — Ни о чем особенном, — пробормотал Юу. — Поделишься своими мыслями? — Я все еще думаю о сладостях, — признался Койю, задумчиво ткнув подбородок пальцем.— Думаю, что куплю себе немного, когда выберусь отсюда. Сложилось такое впечатление, что для Койю тюрьма была чем-то наподобие однодневного спа-салона. — Койю, ты находишься здесь за то, что совершил преступление, — как можно мягче сказал Юу. — Даже если ты убежишь, это не надолго. Койю снова засмеялся: — Ты забавный, док. Как тебя зовут? — Широяма, — отрывисто ответил Юу, ерзая на месте. Ему было неуютно. Может быть, ему все-таки стоило позвать охранника? — Нет, нет, не это, — фыркнул Койю, размахивая рукой в воздухе, словно отгоняя имя. —Твое имя. — Но нам не положено гово... — ощетинился Юу. — Все равно скажи! — воскликнул Койю. — Как тебя зовут? Юу протянул руку и потер переносицу — нервная привычка, от которой он хотел, но не мог избавиться: — Юу. — Нет, мне не нравится, — нахмурился Койю. Нахмурившись в ответ, Юу передвинул ноги: — Я не спрашивал твоего мнения. — Выбери другое, — настоял Койю, наклонившись вперед и глядя на доктора, словно ребенок, перед кондитерским магазином. — Ну же, придумай себе новое имя. Юу посмотрел на дверь, зная, что не должен был этого делать и опасаясь выдать свое волнение. — Мне вполне нравится мое имя, — заявил он. Вздохнув, Койю откинулся назад и тихо уставился на свои руки, лежавшие на коленях. Правильно ли поступил доктор и не оттолкнул ли он тем самым своего пациента? — Ну хорошо, я Аой, — застонал Юу. Лицо Койю тут же загорелось в улыбке: — Какое миленькое имя. — Полно тебе, — прошипел Юу, уставившись в блокнот. — Это было моим прозвищем в детстве. — Оно тебе подходит, — сказал Койю. Неожиданно послышался звук, больше похожий на заводящийся двигатель автомобиля. — Боюсь, этот сигнал повествует нам конец беседы, док. Юу открыл рот, чтобы что-то сказать, но его речь была прервана огромным взрывом. Здание затрясло, повсюду шумела и металась охрана. — Вызовите надзирателей! — Кто-то пытается сбежать! — Что, черт возьми, происходит?!       Юу вскочил со стула и, распахнув дверь камеры, обнаружил, что коридор пуст. Прежде, чем он смог понять что-либо, его тело оттолкнули в сторону, — Койю побежал вниз по коридору. — Э-эй! — закричал Юу, уронив блокнот на пол и помчавшись вслед за мужчиной. — Стой!       Койю был быстр, но Юу удалось оставаться у него на хвосте. Они поднялись по лестнице и достигли главной двери, которая была взорвана и испещрена черным порошком. На ступеньках лежал мертвый мужчина, охранники повсюду носились, пытаясь догнать сбежавших заключенных. Койю помчался к воротам, которые каким-то образом оказались открытыми.       Все, что хотел узнать Юу: что за чертовщина тут происходит? Они выбежали за пределы ворот и понеслись в темноту ночи. Койю направился в сторону гавани, Юу бежал позади него. — Хватит бежать, черт возьми! — выкрикнул Юу охрипшим голосом, споткнувшись и еле удержавшись на ногах. — Ни за что, док! — ответил Койю. Он словно издевался над брюнетом. Ублюдок, ему это нравилось.       Койю свернул налево под мост, и Юу завернул за угол, издав испуганный визг, когда чьи-то сильные руки прижали его к кирпичной стене под мостом. Перед ним показалось лицо Койю, который прижал свой палец к его губам, призывая к молчанию.       В этот момент Юу мог бы поклясться, что глаза Койю отливали чистым серебром при лунном свете, и на миг, к его собственной ненависти, он ощутил себя загипнотизированным. И когда Койю моргнул, его чары были нарушены звуками сирен полицейских машин, что проезжали над мостом. Юу напрягся, пытаясь позвать на помощь, но Койю мгновенно зажал его рот рукой, лишая всех попыток подать голос. — Я не вернусь обратно, док, — прошептал ему в ухо Койю; его голос отдавал теплом и казался обжигающим на фоне холодного морского воздуха. — Прости. Юу укусил запястье, прикрывавшее его рот, и сильно нахмурился, когда Койю резко отдернул свою руку. — Ты преступник, — прорычал он. — Ты должен вернуться. — В нашем веке мы все преступники, — безучастно ответил Койю. — Послушай, у меня много незаконченных дел. Ты можешь сейчас вернуться назад и признаться тем идиотам, что упустил своего пациента. Или, — он ухмыльнулся, — ты можешь пойти со мной и покинуть эту чертову дыру. Будучи захваченный врасплох, Юу нахмурился: — С какой стати я пойду с тобой? Койю засмеялся мерцающим, хрустальным смехом: — А почему бы и нет? Я вижу это в твоих глазах, док. Ты не из тех, что протирают штаны в этом месте. — Ничего ты не видишь в моих глазах, — ответил Юу, неловко заморгав глазами. — Вот именно, — сказал Койю, щелкнув пальцами перед лицом Юу, чтобы тот посмотрел наверх. — В этом месте твои глаза угасли. — Ты знаком со мной какие-то сранные полчаса, — зашипел Юу. — Ты ничего не знаешь обо мне. — Тогда идем со мной, и мы получше узнаем друг друга. И за мгновение, настолько короткое, чтобы едва успеть переварить все это, Юу обдумал предложение. — Нет, — это было окончательное решение. Пусть Койю мечтает об этом. — Ладно, — сказал блондин, пожав плечами, и развернулся, отдаляясь от моста. — Постой! — воскликнул доктор, бросившись за ним. — Я не могу позволить тебе просто уйти! Койю замер и обернулся. — Ну, ты ведь сам сказал, что я — осужденный убийца. И ты хочешь остановить меня? — к собственному страху, Юу заметил, как выражение лица Койю из светлого и легкого за какие-то считанные секунды превратилось в мрачное и пугающее. Он буквально вздрогнул, промямлив: — Ты прав. Хихикнув, Койю закатил глаза. — До скорого, док, — и он снова отвернулся. — Подожди, — Юу не мог видеть лица блондина, но, судя по напряженным плечам Койю, тот был слегка раздражен. — Что такое, Аой? — Я не могу позволить тебе уйти. Я никогда себе этого не прощу, — пробормотал Юу. — Поэтому я иду с тобой. — Тогда шевелись, — обернувшись, поторопил Койю. Юу удивился, заметив улыбку на его лице. — Я должен быть кое-где, — не оглядываясь, беглец помчался по брусчатке тротуара... Гоняясь в замешательстве за своими мыслями, Юу последовал за ним.