Молочник

             Не знаю, как жить дальше. Пришлось ещё несколько дней находиться в школе. Всё это время я разрывался в противоречиях, не знал, как относиться к окружающим. Все вокруг делали вид, словно ничего не произошло. Есть Колин Криви или его нет, всем всё равно. Лишь считанные единицы людей переживали, больше всего беспокоилась обо мне Луна Лавгуд.       Сильнее всего меня беспокоила Джинни Уизли. Я не знал, как к ней относиться и чего ожидать. В любом случае, я её боялся и опасался. Пусть она выглядит как маленькая девочка, но она уже почти убила меня. Лишь благодаря случайности мне удалось выжить. Больше всего бесило то, что за это рыжей первокурснице ничего не было.       Я мельком встречался с Джинни, но общаться не довелось. Она даже не попыталась подойти и попросить прощения. Логика подсказывала, что если бы человек не был виновен, действительно находился под контролем артефакта, то он бы после подошёл к «невольной жертве» и как минимум извинился бы. Ну, или хотя бы открытку с извинениями прислал бы. На деле же Джинни меня явно избегала, что подтверждало мои догадки — артефакт был лишь для отмазки.       Страшно… Когда знаешь, что есть человек, который хочет и может тебя убить, причём ни за что ни про что, жизнь становится тяжёлой. Нервничаешь, переживаешь. А тут ещё пропуск большей части учебного года, незнание элементарных заклинаний, которые знают все первокурсники, беззаботное отношение окружающих и осознание того, что я превратился в убийцу. Да, домовик был опасен, но он был разумным существом, которое я лишил жизни.       В общем, всё время до отъезда из Хогвартса я пребывал в депрессии. Даже молоко не помогало выбраться из этой вязкой пучины беспросветности. Луна пыталась меня подбодрить, но у неё плохо получалось.       За день до отъезда я стал невольным свидетелем диалога студентов Слизерина. Крэбб, Гойл, Малфой и Панси Паркинсон — низкорослая девочка с курносым носом, тёмно-каштановыми волосами и болотными глазами, обсуждали скорую поездку домой. Их компания расположилась под раскидистым деревом, которое соседствует с тем, под которым расположились мы с Луной. Лавгуд взяла на себя миссию репетитора, она решила помочь и научить меня чарам, чем мы усиленно занимаемся который день подряд. Широкий ствол дерева скрывал нас от любопытствующих школьников.       — Папа говорит, что Дамблдора давно пора отправить в отставку, потому что он выжил из ума, — растягивая слова, говорил товарищам Драко.       Я приложил указательный палец правой руки к губам, тем самым подал Луне знак молчать и слушать. Она молча кивнула и провела сложенными в щепоть пальцами вдоль губ, пантомимой изображая, будто зашивает их.       Не то, чтобы хотелось кого-то подслушать, просто не было желания показываться на глаза одним из самых неприятных учеников Хогвартса. Малфой — избалованная сволочь, обожающая издеваться над теми, кто слабее. А из-за его приятелей, изображающих из себя телохранителей, ему даже в глаз не дашь.       — Директор Дамблдор странный, — согласилась Паркинсон. — Драко, ты так и не рассказал, что у вас случилось в прошлом году? Зачем твой отец приезжал в Хогвартс?       — Папа является одним из попечителей, поэтому имеет право приезжать в замок, — пафосно протянул Малфой.       — Но ты, Драко, выглядел таким обеспокоенным, — заметила Паркинсон.       — Только никому, ладно? — громким шёпотом выдал Драко. — Папа сказал, чтобы я сидел тихо, никуда не лез и ни с кем не ссорился. Он что-то такое хотел сделать, чтобы сместить Дамблдора, но… В ноябре кто-то, явно по приказу Дамблдора, сделал нашей семье предупреждение.       — Предупреждение? — пробасил Крэбб.       — Да… — неуверенно ответил Малфой. — Кто-то убил нашего домового эльфа. Ему отрубили голову и выбросили прямо в гостиной нашего манора!       — Ох! — донеслось от Панси.       — Ничего себе… — протянул Гойл.       — М-да… — выдал Крэбб.       — Вот-вот! — манерно протянул Драко. — А у нас на маноре стоят защитные чары, которые запрещают аппарацию волшебников. Вот и выходит, что Дамблдору очень не понравилось то, что против него интригуют. Так что директор не так прост, как хочет казаться. Он не безобидный чудик, а очень опасный волшебник. Будьте с ним очень осторожны.       Компания Слизеринцев удалилась в сторону замка, я же был шокирован. Малфой-старший! Так вот чьим эльфом был Добби. Значит ли это, что Джинни на самом деле не виновата? Может ли так быть, что виновником всего является Люциус Малфой? Он устроил покушение на Гарри Поттера с помощью своего домового эльфа. Он устроил покушения на меня через заколдованную младшую Уизли. А когда благодаря случайности эльф оказался убит, а Джинни раскрыта, то Малфой-старший залёг на дно и сыну приказал не отсвечивать…       Но почему я? Или… Точно! У меня же родители обычные люди, не волшебники. Складывается довольно интересная картина. Именно Драко Малфой натравил «на Поттера» змею, но на Гарри ли? Может быть, жертвой изначально был Джастин Финч-Флетчли, ещё один из немногих маглорожденных, чтобы подставить Гарри, показать, что он змееуст. Нас, маглорожденных, вообще мало учится в Хогвартсе, в основном чистокровные волшебники и полукровки. Так что нападение змей исключительно на маглорожденных магов кажется слишком подозрительным.       Получается, что Малфой решает подставить директора, для чего ему надо показать, что в Хогвартсе небезопасно. Для этого он чужими руками решает убить ребёнка. Поскольку он чистокровный волшебник с расистскими замашками, то в качестве жертвы выбирает маглорожденных магов. Таких на весь Хогвартс всего пять человек, считая меня. После убийства ребёнка — директора точно выперли бы с должности, а на его место Малфой наверняка пропихнул бы своего человека.       Ну и сволочь! Пусть Люциус Малфой контрабандист и влиятельный человек, но я не успокоюсь, пока не отомщу этой твари. Мне моя жизнь дорога, и не всяким контрабандистам-волшебникам решать — жить мне или умереть.       К сожалению, выяснилось, что Джастин не умеет держать язык за зубами. По школе разошёлся слух, что Рон Уизли пытался убить Колина Криви за то, что тот фанат Мальчика-Который-Выжил. Школьники бурно обсуждали эту новость, она обрастала событиями. По передаваемым из уст в уста рассказам оказалось, что Рон мне завидовал, боялся, что Гарри обратит на меня внимание из-за фанатской привязанности. История дополнилась — оказывается, я, как истинный фанат, пошёл проведать раненного «бойца квиддича», а на обратном пути меня поджидал злой волшебник Рон Уизли, который натравил на меня василиска Слизерина. И что Гарри Поттер вовсе не наследник Слизерина, а им на самом деле является Рон. Именно поэтому его поймали возле подвешенной за хвост кошки завхоза, а все шишки достались Поттеру. Хотя некоторые добавляли, что Рон и Гарри всё делали в сговоре, и оба являются тёмными магами-змееустами, только рыжий тщательно скрывает свой «тёмный» дар.       Остановить поток сплетен было решительно невозможно, но благо, что ко мне никто не приставал. Рон был злобным и редко ходил по школьным коридорам, его всё время подначивал Малфой при молчаливой поддержке своих верных мордоворотов. Не отставали от Драко и братья-близнецы Уизли, они вовсю стебались над Роном. Не могу сказать, что мне жалко пацана, всё же именно его сестра приняла активное участие в покушении. А я до конца так и не уверился в том, что она невинная жертва манипуляций взрослого волшебника.       Из-за этого зарождавшееся дружеское отношение по отношению к Финч-Флетчли с моей стороны поостыло. Я понял, что не стоит доверять людям и надо поменьше трепать языком.       В общежитии шла шумная пьянка. Семикурсники сдали последние экзамены, теперь с размахом отмечали последний день в школе. К ним присоединились все вплоть до четвёртого курса, хотя пили алкоголь только студенты с пятого курса и выше. Пробираясь через толпу в сторону спален для мальчиков, я наткнулся на Габриэля Трумэна.       — О, Колин! — староста явно уже поднял себе настроение некоторым количеством виски, его щёки были слегка красноватыми, а лицо очень довольным. — Ты как, парень, всё в порядке?       — Спасибо, Габриэль. Всё настолько хорошо, насколько может быть у человека, вернувшегося с того света.       — Ничего, дружище, мы этому Уизли покажем, где раки зимуют! — потрясая кулаком, заявил староста.       — Габриэль, ты хотел сказать — этой?       — В смысле? — не понял Трумэн.       — В прямом. Змею на меня натравил не Рон, а Джинни Уизли.       — Но Джастин сказал… — начал был Трумэн, но был прерван мной.       — У Джастина слишком длинный язык. Я ему сказал, что информация неточная, надо вначале убедиться, потом говорить. Расспросил людей, виновный был найден — это Джинни Уизли. Но вы же не будете обижать девочку?       — Обижать? — усмехнулся Трумэн. — Ни в коем случае, мы же джентльмены. А вот устроить бойкот и ограничить ей общение лишь обществом Гриффиндорцев, как и организовать некоторые неприятности для её семьи в Министерстве — это будет. И даже не пытайся возражать. Мы, Пуффендуйцы, своих в обиду не даём. Стоит одному остаться ненаказанным, как остальные почуют вседозволенность и будут наших унижать, избивать, или вовсе пытаться безнаказанно убить. Это дело факультетской чести.       — А силёнок хватит? Всё же Министерство…       — А ты думаешь, кто работает в Министерстве? — прищурился Трумэн.       — Не знаю. Наверное, Слизеринцы.       — Ха! Слизеринцы… — насмешливо протянул Трумэн. — Не спорю, кое-кто с их факультета там имеется, но у многих чистокровных волшебников семейный бизнес, им нет смысла идти работать чиновниками. В большинстве отделов сидят Пуффендуйцы, кое-где есть представители других факультетов. Гриффиндорцы в основном в аврорате. Райвенкловцы трудятся в Отделе тайн, но можно встретить их в разных отделах. Но всё же большая часть чиновников — наши, Барсуки!       — Круто!       — Хочешь после школы пойти в Министерство? — спросил Трумэн. — Можно будет поспособствовать.       — Я подумаю. Вообще, собираюсь фермой заняться.       — Тоже хорошее дело, — кивнул Трумэн. — Если что, после окончания школы обращайся. У меня отец в Министерстве магии, я тоже туда пойду работать, так что можно будет организовать сбыт продукции через знакомых.       — Габриэль, чтобы быть в курсе, о каких проблемах идёт речь? Мне потом за это случайно Уизли дружно не сделают «секир-башка»?!       — Ну что ты… — ухмыльнулся староста. — Они ничего не узнают. Просто их отца будут больше нагружать работой, станут урезать премию за любые косяки. Его после того случая, когда Артур зачаровал автомобиль, а Рон угнал эту машину и пролетел через половину Англии, треть служащих Министерства тихо ненавидит. Всё Министерство месяц стояло на ушах, пытаясь устранить все нарушения статута секретности. А тут попытка преднамеренного убийства, совершённая его дочерью, которая после этого никак не была наказана… Понятное дело, что Дамблдор всё замял, но такой подход к закону никому не нравится. Получается, одним волшебникам, вроде Уизли, можно творить всё, что вздумается: нарушать статут секретности, зачаровывать магловские вещи, хулиганить, натравливать на школьников василиска — им за это ничего не будет. А другим за то же самое грозит изгнание из школы, крупные штрафы или Азкабан. Уизли совсем охренели от безнаказанности!       — Габриэль, я говорил, что ты самый лучший староста?       — Нет, но буду рад услышать, — ухмыльнулся парень.       — Так вот, ты не лучший староста — ты бог старост!       — Ха-ха-ха! — рассмеялся Трумэн. — Красиво сказал.       — Слушай, по поводу книг. Помнишь, мы договаривались?       — Да, Колин, помню, — кивнул Трумэн. — После летних каникул привезу копии.       — Спасибо.       — Никаких проблем, Колин, обращайся.       Габриэль хлопнул меня по спине и обратил жадный взор на пятую точку проходящей мимо фигуристой блондинки-семикурсницы.       — Ух! — вырвалось у него. — Джессика такая… М-м-м…       — Слышал, у неё руки растут из задницы. Ни одного нормально сваренного зелья.       — Зато, какие плечи… Какие плечи! — восхищённо протянул Трумэн, не сводя взора с… хм… плеч.

***

      Хогвартс-экспресс стучал колёсами. В своём стальном нутре он увозил детей в Лондон. Дети были счастливы, ведь наступила самая радостная пора — каникулы. Я тоже был рад, ведь пусть на время, но остался позади жуткий замок, в котором на мою долю выпали изрядные неприятности.       Вначале я крайне скептически относился к магии. Пребывал в полной уверенности, что Макгонагалл мошенница-гипнотизёр, что-то вроде цыганки шотландского разлива. Но жизнь среди волшебников окончательно и бесповоротно убедила меня в существовании магии.       Волшебный мир изначально не воспринимался как сказочный, но столь сильных потрясений и пренебрежений безопасностью учащихся Хогвартса я никак не ожидал. Преподаватели вызывали двоякое чувство. Одни были нормальными, учили на совесть и радели за свои предметы — Флитвик и Спраут. Другие были излишне строгими и имели несносный характер — Снейп и Макгонагалл. Некоторые вовсе оказались отвратительными учителями, например, Локхарт нас совершенно ничему не научил.       Подозреваю, что Дамблдор отменил экзамены не из-за меня, а как раз из-за ЗОТИ. Кто я такой? Обычный студент, тем более маглорожденный. И с чего это вдруг решил, что из-за меня отменили экзамены? Мало того, все окружающие считали так же. Есть подозрения, что это всё Дамблдор. Умеет старик сказать так, чтобы сместить акценты. В итоге оказалось, что экзамены отменили не потому, что директор нанял плохого преподавателя, который студентов ничему не научил, а потому что один студент по независящим от него обстоятельствам их не может сдать.       Только сейчас до меня дошло, что если бы все школьники провалили экзамены по ЗОТИ, то наверняка начались бы разбирательства, после которых Дамблдору прилетело бы по шапке. А чтобы прикрыть задницу и всех запутать, директор отменил сразу все экзамены. Остались лишь пятый и седьмой курс, которым так и так необходимо сдавать СОВ и ЖАБА министерской комиссии. Но они самостоятельно готовились, поскольку знали о выпускных экзаменах.       Дети старались набиться толпой в купе вместе с друзьями, отчего ситуация разительно отличалась от той, которая сложилась во время поездки в школу. Некоторые купе остались полупустыми, думаю, если поискать, то можно даже найти совсем пустое купе. Мы с Луной ехали вдвоём в купе, у которого была дверь. Эту самую дверь мы закрыли, чтобы хоть как-то защитить уши от невообразимого шума, доносящегося со всех сторон. Громкие детские и подростковые голоса перекрывали шум, который издавали стучащие на стыках рельс колёса железнодорожного состава.       — Вот, Колин, я сделала тебе амулет от мозгошмыгов, — Луна положила мне в ладонь подвеску.       Я рассмотрел амулет*. Это была симпатичная подвеска, сделанная из винной пробки, на которой были вырезаны руны, вместо верёвочки были бисерины, нанизанные на леску.       — Спасибо, Луна, это восхитительный подарок! Ты самая лучшая! У тебя какие планы на лето?       — Не знаю, — пожала плечами девочка. Она зарделась от благодарственных слов. — Папа собирался отправиться куда-то в экспедицию. Скорее всего, он возьмёт с собой меня.       — Эх, понятно. Я хотел тебя пригласить к нам в гости. Мои родители хоть не ревностные почитатели британских традиций, но мама настаивает на том, чтобы мы с Деннисом приглашали друзей к себе погостить во время летних каникул. В таком случае, думаю, договоримся на следующее лето. Тем более, тебе же надо спросить разрешение у отца. Ты как, Луна?       — С радостью приеду к тебе в гости, Колин, — загадочно улыбнулась Луна, одарив меня затуманенным взором. — Я спрошу у папы, когда можно пригласить в гости тебя. Можешь приезжать вместе с братом.       — Это неправильно, — отрицательно покачал я головой. — Брат — это брат. У него свои друзья. Пока вы не знакомы, брать его с собой в гости с ночёвкой считается неприличным. Примерно то же самое, как если бы я привёл первого попавшегося незнакомца с улицы. Вот если бы мы зашли на чашечку чая — другое дело. Луна, как можно с тобой связаться? Продиктуй свой адрес.       Я достал из сумки тетрадь и авторучку.       — Адрес? — задумалась Лавгуд. — Мы с отцом живём в районе деревни Оттери-Сент-Кэчпоул. Ты легко найдёшь наш дом — он расположен на вершине холма, похож на шахматную ладью, а когда подойдёшь к ограде, то заметишь, что над ним постоянно висит луна, точнее, её иллюзия.       — Оригинально, — мои губы расползлись в широкой улыбке. — Такой дом точно ни с чем не спутаешь. У вас есть телефон?       — Я не знаю что это такое, но, наверное, нет, — покачала головой Луна.       — Это аппарат для голосовой связи на далёкое расстояние.       — Как сквозное зеркало? — девушка наклонила голову к левому плечу.       — А вот теперь я не знаю, о чём ты.       — Сквозное зеркало — пара зеркал связывается чарами, через них можно поговорить с волшебником, у которого имеется второе зеркало, — пояснила Луна.       — А! Что-то вроде Скайпа. В смысле, там же изображение и звук передаётся, да?       Луна кивнула.       — У маглов есть аналоги, но пока слишком дорогие и крупные. Вот лет через двадцать у каждого школьника и голодранца будет иметься компактный прибор для связи, который совместит в себе фотоаппарат, видеокамеру, компьютер, записную книжку, музыкальный и видеопроигрыватели, будильник, прибор для чтения электронных книг, калькулятор и игры. Сквозное зеркало, наверное, хорошая штука, но как по мне, слишком ограниченная. С телефона можно позвонить кому угодно, у кого есть подобный аппарат. А они есть почти у всех. А по зеркалу только одному человеку. Неудобно.       — Действительно неудобно, — согласилась Луна. — Ты мне покажешь телефон?       — Обязательно, покажу и научу пользоваться, когда приедешь к нам в гости.       — Думаю, только следующим летом, — расстроено протянула Лавгуд. — Я пришлю тебе сову, когда мы с папой вернёмся домой. Может быть, получится встретиться в августе.       За разговорами с приятным человеком время в пути пронеслось очень быстро. На перроне было много взрослых волшебников, встречающих детей. Стоило нам покинуть вагон, как к Луне спешно подошёл высокий мужчина в возрасте слегка за сорок лет. Он был немного косоглаз, с белыми, сильно смахивающими на сахарную вату волосами до плеч. Он был одет довольно экстравагантно — жёлтая с яркими большими цветами рубашка, жёлтые штаны и коричневый пиджак, расшитый золотыми причудливыми орнаментами. Я судорожно пытался вспомнить, сколько надо делать Ку человеку в жёлтых штанах…       — Папа! — радостно воскликнула Луна, после чего повисла на шее мужчины.       Светловолосый мужчина нежно обнял мою подругу. После того, как объятья были разорваны, он с выжидающим интересом стал рассматривать меня.       На всякий случай я один раз присел и уважительно произнёс:       — Ку! Ку!       В ответ на эти действия словил недоумённые взоры окружающих. Луна с интересом наблюдала за нашими расшаркиваниями. Отец Луны оставался серьёзным. Мужчина повторил мои действия, он присел и ответил:       — Ку…       Тут до меня дошло, что воспоминания прошлой жизни подвели. Изначально думал о том, что где-то слышал о цветовой дифференциации штанов и необходимости делать «Ку», и отчего-то решил, что вычитал в какой-то книге волшебников. Но оказалось, что когда-то в прошлом духовном воплощении смотрел российский фантастический фильм… Как же мне было стыдно в этот момент, я покраснел, но признаваться в ошибке не желал.       — Колин, это мой папа — Ксенофилиус Лавгуд, — представила меня Луна. — Папа, это мой друг — Колин Криви.       — Приятно познакомиться, молодой человек, — доброжелательно произнёс Ксенофилиус.       — Рад знакомству, сэр.       — Это было магловское приветствие? — с любопытством спросила у меня Луна.       — Эм… — моё лицо налилось краснотой, сделав меня похожим на помидор. — Простите… Я где-то слышал, что уважаемому мужчине в жёлтых штанах надо делать два «Ку».       — Я очень рад, что у дочки появились друзья, — произнёс Ксенофилиус, сохраняя каменное выражение лица.       — Друг, папа, — поправила Луна, слегка пожав плечами. — Остальные считают, что я немного странная. Кое-кто зовёт меня — Полоумная Лавгуд. Колина боятся мозгошмыги и опасаются нарглы.       — Я этим нарглам, если будут продолжать заниматься своими наргловскими делами, глаза на задницу натяну, и моргать заставлю! — тихо пробурчал я.       — До свидания, Колин, — на прощание Ксенофилиус пожал мне руку, никак не прореагировав на наши с Луной слова.       — Всего доброго, сэр. Пока, Луна.       — До свидания, Колин, — послала мне нежную улыбку девочка.       Мистер Лавгуд крепко обнял дочку, достал из кармана обрезок верёвки, Луна ухватилась за бечёвку. Ксенофилиус что-то прошептал, после чего они исчезли — это выглядело так, будто отца с дочкой засосало в воронку.       Я был в восторге. Это же телепортация! И почему я до сих пор не в курсе, что в волшебном мире существует телепортация? А, ну да, я же полгода был камнем… Блин! Хочу-хочу! Это же невероятно круто.       Пройдя через разделительный барьер, я оказался на перроне между девятой и десятой платформой. Неподалёку от колонны стояли взрослые, по всей видимости, родители маглорожденных и полукровок, живущие среди обычных людей. Народу было довольно прилично. Среди них оказался мой отец. Он поспешил ко мне навстречу.       — Сынок! — радостно произнёс он, первым делом отбирая у меня тяжёлый рюкзак.       — Фух, — я с облегчением выдохнул, избавившись от ноши. — Привет, пап. Спасибо. Тяжёлый, зараза!       — Не ругайся, — строго произнёс отец. — Пойдём, а то тут много людей.       Я поспешил вслед за размашисто шагающим отцом. Когда мы дошли до выхода с платформы, то смогли идти рядом.       — Что-то ты почти не вырос, Колин, — заметил отец. — Вас там что, голодом морили?       — Нет, что ты, — покачал я головой в стороны.       Говорить родителям правду не хотелось. Инсульт и инфаркт — зачастую они способны поразить даже молодых. Ни к чему маме с папой доставлять сильные волнения.       — Очень даже наоборот, я ел от пуза. Пап, я же попал на лучший факультет Хогвартса — Пуффендуй. У нас прямо возле общежития расположена замковая кухня. А ещё есть забавная традиция — первокурсники должны по вечерам носить старшекурсникам еду с кухни. Конечно же, я себя никогда не обделял. На самом деле думал, что растолстею так, что в дверь не смогу пройти, даже размышлял, каким образом лучше расширить дверной проём. У нас на факультете большинство ребят такие… ну… в общем, голодными их не назовёшь.       — Ху-ху-ху! — рассмеялся отец. — Значит, не голодаете. Это хорошо. Насчёт традиций закрытой школы я догадывался, всё же мы потомственные эсквайры. Мой отец, твой дед, настоял на том, чтобы я учился в одной из таких школ. Конечно, не волшебной, но не думаю, что они сильно отличаются.       — У вас в школе водились привидения?       — Нет, — ответил отец.       — Тогда поверь, наши школы сильно отличаются.       — У вас что, там водятся призраки? — удивился папа.       — Ага. Я когда впервые их увидел, думал, что кирпичей, которые из меня выйдут, хватит чтобы построить новый блок для стада коров. Но ничего, со временем привык. Так-то в большинстве своём эти покойники не опасные, но всё равно немного страшновато.       — Ужас какой-то, — протянул отец, покачав головой в стороны. — А как у тебя учёба? Как жил? Не обижали?       — Да так, — неопределённо пожав плечами, я стал рыскать глазами, чтобы за что-нибудь зацепиться взглядом. На отца смотреть не хотелось.       — Что так? — с подозрением спросил отец.       — Эм… Ты не обидишься, если узнаешь, что я двоечник?       — Если тебя за это из школы не выгонят… — обеспокоенно протянул отец. — Колин, ты же знаешь, что будет, если…       — Нет-нет, — замотал я головой. — Пап, ты неправильно понял. Так-то на минимальном уровне я тяну, но в волшебстве точно не гений.       — Ерунда, — успокоился отец. — Живём же мы с мамой без всякой магии-шмагии. Я и не ожидал, что вы с Деннисом станете великими гипнотизёрами. Кстати, я пробежался по гаражным распродажам и барахолкам, так что приготовил много вещей под восстановление. Всё, что вы с Деннисом починили в прошлом году, мы с мамой продали. Очень приличная сумма вышла.       — Ой, пап, нам нельзя пользоваться волшебством на каникулах. Оказывается, министерские служащие накладывают следящие заклинания в районе проживания учеников Хогвартса, которые являются выходцами из обычных семей. До отправления в школу Надзора не было, а сейчас колдовать нельзя. Разве что зелья варить.       — Понятно. А если не дома? — спросил отец.       — Только если подальше от проживания людей, чтобы там точно не жили волшебники. Точно не знаю, насколько простирается следящее заклинание, но какой-нибудь лес точно сойдёт.       — Что-нибудь придумаем, — папа левой рукой, свободной от груза, потёр подбородок. — Колин, ты мне вот что скажи, почему нам писем не писал и на каникулы не приехал? Мы с мамой волновались.       — Извини, пап. Я на каникулах болел. Лежал в школьном больничном крыле. А с письмами, ты же сам знаешь, у волшебников их рассылают совы. Что подумают соседи, если к нам домой будут летать совы с привязанными к лапам письмами?       — Это да, — согласился папа, — надо бы что-то придумать. Как сейчас себя чувствуешь?       — Нормально. Школьный колдомедик способна за несколько дней поставить на ноги даже человека, рухнувшего с высоты птичьего полёта. Был у нас один такой кадр… Я слышал о волшебных зеркалах. Что-то вроде телефонов, но работающих лишь в паре.       — Спросим о них в Косом переулке, — произнёс отец. — Что-то мне не нравится ваша школа, — добавил он.       — Думаешь, мне она нравится? Но что-то подсказывает, что там лучше, чем в Азкабане.       Отец тяжело вздохнул, но не стал возражать.       — А мы можем поехать в Косой переулок раньше, чем к Деннису придут из Хогвартса?       — Зачем? — спросил папа.       — Хочу узнать о волшебных палочках. Если получится, то желательно научиться их самому делать. Всё же палочка — инструмент хрупкий, мало ли что с ней может произойти? Был у нас один кадр, сломал палочку, затем обмотал её скотчем. Он колданул заклинание, только оно направилось в него же. В итоге он неделю блевал слизнями. Так что хочу знать, что можно делать с палочкой, а что нельзя, как чинить и всё в таком роде.       — Завтра я буду занят, а послезавтра можно будет съездить в Лондон, — после некоторых раздумий ответил отец.