Молочник

             Поскольку Большой зал оказался почти пустым, мы втроём сели за стол Пуффендуя. Тарелки тут же наполнились едой.       — Шустро Дамблдор среагировал, — тихо сказал Деннис.       — Не тут, — приложил я указательный палец к губам. — У стен есть уши.       В зал влетел полтергейст Пивз. Громко хохоча, он полетел в нашу сторону, наверняка задумав какую-то пакость. Я выхватил палочку и приготовился его вновь развоплотить, но дух резко затормозил, застыл на месте, с ужасом уставился на меня и заорал:       — Опять ты! Да ну нафиг!       Пивз развернулся на сто восемьдесят градусов и на максимальной скорости полетел прямиком на стену, спокойно скрылся в ней.       — Впервые на моей памяти Пивз кого-то испугался, — произнесла Луна. — Колин, научишь меня тому заклинанию?       — Конечно, свет очей моих.       — Давно я его не видел, — сказал Деннис. — Неужели только сейчас восстановился? Я тоже хочу научиться заклинанию, которое способно на время развоплотить полтергейста.       — Доедайте быстрее, надо сбегать за омниноклями.       — Астрономическая башня? — спросила Луна.       — Именно. Встречаемся на башне. Интересно увидеть, чем всё закончится.       Мы быстро покидали органическое топливо в желудки и разбежались по спальням. Деннис стал искать омнинокли и метлу, я надел Левитационный жилет. В палатке было сыро. Пришлось быстро решить эту проблему, десяток раз применив очищающие чары. В печке остались лишь угли, поэтому я их погасил.       Вскоре мы собрались на Астрономической башне, вооружились омниноклями и смотрели в сторону квиддичного поля. Постамент, на котором стоял Кубок Огня, оказался пустым.       — Куда смотреть? — спросил Деннис.       — На поле перед трибунами. Похоже на то, что Дамблдор с Грюмом воспользовались порталом в кубке, если обратно они вернутся с его помощью, то окажутся перед центральной трибуной.       Через пару минут наблюдений в предсказанном мною месте появилась вся компания, директор и профессор ЗОТИ держались за Кубок Огня. Дамблдор выглядел потрёпанным, его борода оказалась опалена огнём, а мантия местами была сожжена и обуглена, демонстрируя кружевные панталоны. На руках он держал бессознательное тело Гермионы Грейнджер, она выглядела бледной. Казалось, будто она вовсе неживая, но я заметил, что она слегка приоткрыла рот, когда ей в нос полезла борода директора, что заставило с облегчением выдохнуть.       — Живая!       — А что за уродца держит профессор Грюм? — спросил Деннис, не отпуская омнинокля.       Я перевёл прибор правее. Аластор Грюм тоже выглядел не лучшим образом, усталый, осунувшийся, но всё ещё воинственный. У него на левой половине лица появилась глубокая кровоточащая царапина, мантия тоже подгорела. Левой рукой он опирался на посох. В правой руке мужчина удерживал свёрток, который был плотно окутан верёвками. Внутри можно было различить серокожее безносое лицо, большие серые лапы свисали из-под верёвок.       — Похоже на гомункула, — просветила нас Лавгуд.       — Что за хрень?       — Запрещённое колдовство. Клон волшебника, по сути живой голем, у которого нет души, — пояснила Лавгуд. — Они всегда получаются уродцами.       — Хм… Кровь, кость, плоть. В ритуале возрождения используют живого голема.       — В разных книгах называется по-разному, но суть одна, — Луна вновь прильнула к омниноклю.       Я тоже посмотрел на поле. Дамблдор наложил на Гермиону левитационное заклинание и теперь она парила в воздухе. Директор взмахнул палочкой, тут же из неё полился серебристый свет, который соткался в Патронус-феникс. Старик что-то произнёс, после чего Патронус исчез.       Оба волшебника шустро пошли в сторону замка, Грейнджер летела впереди директора.       — Бежим вниз! — воскликнул Деннис. — Всё самое интересное сейчас будет в Большом зале.       — Лучше на ворота посмотрите, — произнесла Лавгуд, сменив ракурс.       Направив омнинокль в сторону центральных ворот, обнаружил целую толпу волшебников, которые летели в сторону Хогвартса. Алые мантии десятка из них позволили опознать авроров, а вот маги, закутанные в тёмные мантии с накинутыми на головы капюшонами, явно были из Отдела тайн.       — Ого! — удивился брат. — Неужели кто-то вызвал авроров? Если уж когда василиск чуть не убил школьника, — он покосился на меня, — авроров не было, должно было произойти что-то эпичное.       — Артефакт, связанный с Сам-Знаешь-Кем, достаточно эпичное событие, — заметила Луна.       — Дэн прав, надо бежать в Большой зал!       Мы сорвались с места, на ходу убирая омнинокли в сумки. Бежать вниз по лестнице было лень, прыгать с Астрономической башни страшно, поэтому я воспользовался даруемыми полётным артефактом возможностями. Проще говоря, полетел прямо над лестницами. Деннису и Луне пришлось топать своим ходом, от брата слышались тихие ругательства на польском.       Тем временем, пока мы спускались с высоты девятого этажа, в Большом зале собралось множество волшебников: Хагрид, Дамблдор, Грюм, авроры, сотрудники Отдела Тайн, директора Дурмстранга и Шармбатона, а ещё каким-то боком к этой компании присоединились Артур Уизли и Ксенофилиус Лавгуд. Похоже, что Винки оперативно доставила ему письмо. Учитывая связи мистера Лавгуда с Отделом Тайн, пускай и через покойную жену, становится понятно присутствие сразу пяти сотрудников в чёрных балахонах.       Заметив нас, запыхавшихся и стоящих у входа в помещение, мистер Лавгуд тут же направился в нашу сторону. Он выглядел немного моложе, чем в прошлую нашу встречу, мужчине с трудом можно было дать тридцать лет. Он приблизился к нам, внимательно оглядел всех троих, потрепал по голове Луну и сухо спросил:       — Вы в порядке?       — Да, папа, — обрадовалась отцу Луна. — Мы в полном порядке. Так хорошо себя никогда не чувствовали. Что там? — кивнула она на толпу волшебников. — Где Гермиона?       Нам ничего не было слышно. Вообще ничего. Кто-то использовал заклинания для приглушения звуков, а спорили судя по мимике, там на повышенных тонах, Дамблдор пытался что-то доказать, Грюм потрясал свёртком с гомункулом. Гермионы нигде не было видно.       — Гермиона — это та девочка? — спросил Ксенофилиус. — Её сразу перед входом перехватила мадам Помфри и отправилась с ней в больничное крыло. А там маги решают, что делать с Сами-Знаете-Кем.       — Вот тот гомункул — Сам-Знаешь-Кто?! — ошалел я.       — Да. Дамблдор рассказал, что он получил от кого-то анонимное письмо, — словно лис одарил нас хитрой улыбкой мистер Лавгуд. — Он тут же поспешил на спасение ученицы. Оказался на каком-то кладбище, а там обнаружилась девочка, которая Гермиона, гомункул и большая волшебная змея, неподдающаяся заклинаниям. Девочка была под контролем Тёмного артефакта в виде диадемы Ровены Райвенкло и готовила ритуал по возрождению мага в виде лича. Альбус Дамблдор и Аластор Грюм вступили в бой против девочки и змеи. Гомункул оказался слишком слабым, чтобы что-либо предпринимать. Гермиона его создала буквально ночью и вселила в него дух Сами-Знаете-Кого. Девочку удалось обездвижить и освободить от подчинения артефакту, змею спалили Адским пламенем, Сами-Знаете-Кого пленили. Похоже, Невыразимцы из Отдела тайн заберут его к себе и будут выпытывать секрет бессмертия. Теперь он точно никуда не денется.       — Ничего себе, пирожки с котятами! — протянул Деннис. — А я считал, что это у нас бурный год выдался.       — Дети, я вами недоволен! — сурово навис над нами Ксенофилиус. — Вы могли серьёзно пострадать. Луна, разве я тебе не говорил никуда не лезть?       — Говорил, папа, — потупила глаза девочка. — Мы старались, но в школе сложно скрыться от неприятностей.       — Больше не расстраивайте меня, — придавил нас суровым взглядом мужчина. — Пойду, дослушаю, до чего договорились балаболы. Завтра надо будет первым выпустить горячую новость. Чтобы сидели тише мышей и не высовывались. Понятно?!       Очень непривычно видеть Ксенофилиуса Лавгуда таким грозным, обычно он всегда добродушный и милый, но сейчас выглядел пугающим. Его можно понять, мы действительно натворили дел, больше всего виноват я, отчего очень стыдно. Магический мир опасен.       — Да, мистер Лавгуд, — закивал Деннис.       — Так точно, мистер Лавгуд.       — Конечно, папочка! — натянуто улыбнулась Луна.       Отец Луны направился обратно к группе магов.       — Народ, валим, пока до нас по ходу дела ещё кто-нибудь не докопался.       — Здравая идея, — согласился брат.       — Куда? — спросила Луна.       — В библиотеку. Сейчас там будет самое тихое и неинтересное место в замке.

***

      Вскоре невыразимцы и часть авроров ушли из замка, прихватив с собой гомункула. Дамблдор переоделся и привёл себя в порядок, за обедом он весь сиял и распространял вокруг невидимую ауру счастья. Замковые окрестности заполонили авроры, казалось, будто сюда стянули всех защитников правопорядка магической Британии.       Дамблдор поднялся со своего места. В Большом зале повисла тишина.       — Сегодня вечером состоится последний этап Турнира Трёх Волшебников, — произнёс Дамблдор, оглядев присутствующих. — Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, — продолжил директор Хогвартса, — но прежде всего я должен поведать вам о последних событиях. Многие, попав в магический мир, без оглядки хватают артефакты, не понимая, что волшебные предметы могут быть опасными. Одна студентка пострадала, воспользовавшись подобным предметом, и чуть было не пострадал весь волшебный мир.       Народ в зале притих ещё больше.       — Благодаря проявленному мужеству и смелости одного из студентов, который решил остаться неизвестным, — Дамблдор одарил хитрым прищуром стол Пуффендуя, казалось, он смотрит на меня, ноги предательски задрожали и стали ватными, по спине пробежали мурашки. — Нам удалось спасти студентку, прервать ритуал возрождения Воландеморта и пленить этого опасного волшебника.       По залу пронёсся взволнованный шёпот. Одни смотрели на Дамблдора с ужасом, другие — с недоверием, третьи с восторгом и восхищением. Директор спокойно дождался пока шум стихнет.       — В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, — продолжил он. — Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Воландеморта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Некоторые, наоборот, придут в восторг. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, многие видели, как мы с Аластором принесли гомункула, в которого была подселена душа Воландеморта, и как сдали его служащим Отдела тайн и аврорам.       Ошеломлённые, испуганные и обрадованные лица одно за другим поворачивались к Дамблдору… но поворачивались далеко не все. За слизеринским столом Малфой что-то говорил Крэббу и Гойлу, показательно игнорируя речь директора.       — Вам не о чем переживать, Воландеморт больше не побеспокоит жителей магической Британии, — со стальной уверенностью в голосе продолжил Директор. — Цель Турнира Трёх Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. Последнее соревнование состоится сегодня вечером, как и было запланировано. В свете случившегося — то есть возвращения лорда Воландеморта и очередной победы над ним — такое взаимопонимание становится, как никогда, важным.       Дамблдор перевёл взгляд с Хагрида и мадам Максим на Флёр Делакур и студентов из Шармбатона, а затем на Виктора Крама и дурмстрангцев за слизеринским столом. Поглядел на всех чемпионов: Драко Малфоя, Седрика Диггори, Гарри Поттера, Джинни Уизли.       — Каждый гость этого зала, — сказал Дамблдор, и его взгляд задержался на учениках из Дурмстранга, — будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время. Хочу повторить ещё раз: в свете возрождения и победы над лордом Воландемортом мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разобщены. Возможно, старые сторонники Лорда Воландеморта воспримут возвращение своего хозяина и очередной его проигрыш, как возможность сеять раздор и вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны, если у нас общие цели, а наши сердца открыты навстречу друг другу.       До вечера вся школа гудела от слухов. Чего только ученики ни придумали, даже ходили слухи о нападении войск Пожирателей смерти, которые самоотверженно были повержены лично Дамблдором при поддержке Аластора Грюма.       Вечером в Большом зале началось пиршество. За столом для преподавателей сидели Руфус Скримджер, Людо Бэгмен и Корнелиус Фадж. Бэгмен, как всегда, весел и оживлён, Фадж, напротив, мрачен и неразговорчив, он кидал гневные взгляды на Дамблдора. Мадам Максим выглядела обиженной и периодически поглядывала на директора Хогвартса, таким же был Игорь Каркаров.       От обилия праздничных блюд разбегались глаза, чемпионы нервничали и почти ничего не ели, зато остальные ученики налегали на еду. Постепенно волшебный потолок менял синеву дня на алые закатные краски сумерек. Наконец Дамблдор поднялся из-за стола и весь зал притих.       — Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнётся третье, последнее состязание Турнира Трёх Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.       Вскоре мы подошли к стадиону, достали омнинокли и стали наблюдать за полем для квиддича, превращённым в лабиринт. Трибуны располагались на возвышении, поэтому зрителям было видно многое, но всё же не всё.       Буквально за час стадион был полностью заполнен зрителями. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов. Небо окрасилось в густой иссиня-черный цвет, и на нём зажглись первые звёзды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора Макгонагалл, Грюм и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине жилета из кротовых шкур светились большие красные звёзды, словно они разом стали коммунистами.       Лабиринт осветился магическими огнями, и после речи Дамблдора началось соревнование.       Первым стартовал Виктор Крам. За ним по свистку через небольшой промежуток времени среди зелени скрылись Флер Делакур и Седрик Диггори. Следующим одновременно к лабиринту побежали Джинни Уизли и Драко Малфой. Самым последним отправился Гарри Поттер.       Чемпионам в лабиринте противостояли различные опасные твари, среди которых были соплохвосты — выращенные Хагридом химеры, гиппогрифы, боггарты, акромантулы. Там была даже сфинкс! Но проблемы доставили совсем не волшебные звери.       Стоило Джинни оказаться в лабиринте, как она довольно резво двинулась навстречу к Малфою. Настигнув его, она сразу же атаковала Драко серией заклинаний. Малфой стал активно огрызаться, красные лучи ступефаев летали с обеих сторон. Что удивительно, после множества промахов оба чемпиона одновременно попали друг по другу совершенно одинаковыми заклинаниями — Ступефай стопроцентно вырубил что Драко, что Джинни. В этот момент к ним подбирался акромантул, и от участи быть съеденными гигантским пауком их спасло внезапное появление профессора Грюма.       Шизоглаз послал с посоха в акромантула какое-то заклинание, попал сразу, отчего паук распался на две неаппетитные половины. Наложив на Джинни и Драко заклинание левитации, он стал транспортировать юных чемпионов к выходу из лабиринта.       Седрик Диггори с огромным трудом отбился от нападения сразу нескольких соплохвостов. Эти жуткие химеры опалили его огнём, но пуффендуец мужественно продолжил преодолевать путь к Кубку Огня.       В этот момент всё внимание зрителей прикипело к Виктору Краму. Он внезапно напал на Флер Делакур. Француженка вступила в неравную схватку, Крам теснил её и забрасывал взрывными и оглушающими чарами, разрушая один за другим выставляемые щиты. В итоге шальной Ступефай от Крама настиг Флер в тот момент, когда она хотела уклониться, но неверно рассчитала траекторию полёта красного луча. Крам продолжил путь к кубку.       Вскоре к чемпионке Шармбатона выбежал профессор Флитвик, он начал левитировать её на выход. В этот момент Аластор Грюм уже доставил Джинни и Драко к палатке, установленной рядом с помостом судей, и ими занялась мадам Помфри.       Гарри Поттер встретился с Седриком Диггори. На Поттера напал дементор. Седрик что-то крикнул Гарри, после чего со всех ног рванул в сторону кубка.       Поттер выпустил из палочки Телесный Патронус в виде оленя, который отогнал дементора… Который не был никаким стражем Азкабана, поскольку растаял тёмной дымкой. Поняв, что это всего лишь боггарт, Поттер поправил очки и со всех ног побежал вслед за Седриком.       Диггори вырвался в центр лабиринта на открытое пространство, ему оставалось пробежать триста метров до постамента с кубком, но в этот момент сбоку выпрыгнул Виктор Крам, который сходу послал в Седрика взрывное заклинание.       Седрик выставил Протего. Началась дуэль между чемпионом Хогвартса и Дурмстранга. В этот момент туда же выбежал Поттер. Гарри на мгновение замер, думая, что делать. В этот момент Виктор направил в Диггори заклинание, которое миновало магический щит, Седрик начал отчаянно вопить и изгибаться. Только одно заклинание, из тех, которые мне знакомы, способно на подобное — Круцио. Это насколько же отчаялся Крам, что пошёл на подобное?       Увидев применение Непростительного, Поттер взбесился. Он наставил палочку на болгарина, с неё сорвался красный луч оглушающего заклинания. Крама снесло и протащило несколько метров, ломая рёбра, — настолько сильным оказалось заклятье.       Что-то спросив у Седрика и получив ответ, Поттер рванул в сторону Кубка. Диггори кое-как поковылял вслед за Гарри.       Гарри слишком спешил, поэтому выскочивший из-за постамента с кубком средних размеров акромантул, стал для него сюрпризом. Пока Поттер самоотверженно боролся с пауком, Диггори медленно проковылял мимо, обогнув сражение со стороны. Как только Гарри с третьего попадания оглушающего заклинания вырубил акромантула, Седрик схватил Кубок Огня. Его тут же засосало в воронку портала, через мгновение он появился перед трибунами. Зрители заликовали, сидящие вокруг пуффендуйцы радовались громче всех.       После объявления победителем Турнира Трёх Волшебников чемпиона Хогвартса, студента факультета Пуффендуй Седрика Диггори, никто не спешил расходиться. На поле происходили странные телодвижения. Набежали авроры и попытались арестовать Виктора Крама. Фадж, Дамблдор, Каркаров и мадам Максим активно спорили. Мадам Помфри суетилась вокруг Крама. Ещё через двадцать минут директор Хогвартса встал, усилил голос чарами и произнёс.       — По результатам медицинского обследования было выяснено, что Виктор Крам и Джинни Уизли подверглись воздействию заклинания Империо. На них его наложил лорд Воландеморт через Тёмный артефакт.       — Ничего подобного! Не слушайте его! — визжал Фадж, так же усилив голос чарами. — Дамблдор, вы совсем выжили из ума? Никакого Сами-Знаете-Кого нет. Тёмный артефакт был, он подчинил ребёнка и заставил совершать глупости. Но его уже уничтожили Адским пламенем. Мало ли этих Тёмных артефактов в мире?       Дальше этот цирк дослушать не удалось, но факт — болгарина арестовывать не будут — это стало понятно по тому, как авроры потеряли к нему интерес. Каркаров кричал что-то гневное, забрал Крама и, похоже, собирался с шумом свалить из неблагодарной Британии. Мадам Максим была того же мнения, она что-то гневно выговаривала Фаджу, после чего забрала Флер и довольно шустро двинулась в сторону кареты Шармбатона. Вместо налаживания отношений вышел политический скандал.       В гостиной факультета набирала обороты вечеринка, я же так устал, что плюнул на всё и пошёл спать.       Утром на завтраке директор Дамблдор толкнул очередной спич о необходимости сплотиться перед возможными неприятностями с бывшими последователями Воландеморта. На фоне того, что вчера вечером делегации Дурмстранга и Шармбатона с шумом свалили на своих корабле и карете, такая речь как-то плохо воспринималась. С кем сплачиваться? Для чего? С чего бывшим Пожирателям поднимать голову? Те, что на свободе, в начале восьмидесятых еле-еле от тюрьмы отмазались, у магов вроде Люциуса Малфоя свой полуподпольный бизнес. Какой смысл им поднимать бучу?       Ещё Дамблдор и Фадж непонятно с чего вошли в конфронтацию. Об этом свидетельствовала не только их вчерашняя краткая речь, в которой один уверял в наличии живого Воландеморта, более того, вручил его лично в руки сотрудникам Министерства магии, а другой этот факт яростно отрицал. Вторым подтверждением была статья в свежем номере «Ежедневного Пророка».       Через газетчиков Фадж поливал отменным навозом Альбуса Дамблдора. Через строчку читалось, будто директор Хогвартса сошёл с ума и видит то, чего на самом деле нет. Министр с уверенностью сумасшедшего фанатика отстаивал свою точку зрения.       «– Никакого Сами-Знаете-Кого не было. Все знают, что он давно погиб, — прокомментировал события на чемпионате Корнелиус Фадж. — Уверен, инцидент раздут Дамблдором. Всего лишь произошло то, что студентка нашла где-то в школе Тёмный артефакт, который поработил её. Бедная девочка с попустительства руководства Хогвартса была сама не своя, под принуждением наложила на чемпионов заклятье Подвластия, зачем-то создала гомункула. Дело взято под мой личный контроль. С этим уже разобрались сотрудники аврората. А девочку мы обязательно отправим на лечение в Мунго. Альбус Дамблдор на старости лет выжил из ума — решил совершить очередной подвиг, славы захотел, вот и придумал, будто в артефакте обитает дух Сами-Знаете-Кого».       Домой мы уезжали с невероятным облегчением. Хотелось поскорее оказаться как можно дальше от этого дурдома. Погода была восхитительная, мы только успели расслабиться, как в соседнем вагоне послышались дикие крики. Оказалось, Драко Малфой с товарищами Гойлом и Крэббом сцепились с компанией Гарри Поттера. Мы туда не стали заглядывать, но судя по доносящимся до слуха отдельным фразам, Драко был, мягко говоря, очень недоволен нападением на него со стороны Уизли во время последнего тура, он хотел её проклясть, а Рон и Гарри вступились. В итоге образовавшуюся кучу из пострадавших от заклинаний тел смогли расколдовать и растащить по разным купе лишь старосты.       — Сумасшедший дом, — произнёс Деннис. — Когда всё это закончится?       — Надо хотя бы до СОВ дожить, а там можно слать Хогвартс куда подальше.       — И что потом? Работать? — вопросил Деннис.       — Я где-то слышала, что труд облагораживает, — с мечтательной улыбкой на лице выдала Лавгуд.       — Ага! — мой голос сочился сарказмом и скептицизмом. — Если ты так считаешь, зайди на ближайшую стройку, посмотри на «благородных»…       — Колин, но разве ты не мечтаешь о своей ферме? — удивилась Луна. — Ведь на ней придётся трудиться.       — Мечтаю. Ферма у меня обязательно появится. Но то не работа — это образ жизни. Когда занятие приносит радость, оно не в тягость. Но будучи фермером, о благородстве, несмотря на реальный титул, я могу говорить лишь с сарказмом или в шутку. Настоящий «благородный» в реальной жизни — это тот, кто отдаёт приказы, а работают за него совершенно другие люди.       — А если нанять рабочих и акции действительно подрастут в цене? — продолжил Деннис. — Представь, Колин, если у нас будут миллионы, разве ты не хотел бы попасть на приём к королеве, вести великосветскую жизнь…       — Человек, получив от природы удобную, мягкую задницу, на которой так славно сидится, решил, что такая замечательная часть тела сгодится и на что-нибудь еще. Ну, думать ею, например, — усмехнулся я. — Имея такое прекрасное седалище, зачастую хочется сидеть на нём и ничего не делать! Уверен, что даже если я стану миллионером, ни на какие королевские приёмы не захочу. Хотя мы запросто можем попасть туда, к примеру, через Финч-Флетчли. А молочная ферма — это мечта, ради которой и поднять задницу с дивана не зазорно…