Siri

«2050 — год, с которого 21 век набирает обороты и входит в свою полную силу. Год, с которого начинается рассвет высоких технологий и развитие искусственного интеллекта, способного изменить весь мир. Год, в который все люди объединятся в одну большую сеть и станут равны друг перед другом, как братья и сестры. 2050 — год, после которого никто и ничто больше не будет прежним». На серебристом стальном фоне лихо развернулся новый флагманский смартфон от Apple, возглавляющий линейку из трех айфонов нового поколения и занимавший среди них первое место. IPhone Siri — так его назвали — имел стеклянный безрамочный корпус, OLED-дисплей Super Retina HD, систему фронтальных камер, сверхточную функцию сканирования лиц Face ID, поддержку быстрой и беспроводной зарядки и, что самое главное в нем, виртуального помощника Siri. Абсолютно обновленный Siri. И эта новость, несомненно, взбудоражила всех. Давно не было такого ажиотажа к выпускникам Apple. Довольно продолжительное время, измеряемое годами, компания не выпускала толком ничего нового, лишь несерьезно видоизменяя дизайн уже имеющихся айфонов и сохраняя при этом прежнюю начинку. Рынок захватили дешевые китайские смартфоны и «гугловский» ряд, предлагающий модели с весьма разнообразной внешностью и полной палитрой цветов. Некогда лидирующая по качеству компания была почти забыта и завалена старым, никому не нужным тряпьем. До этого года. Реклама была безумной. Миллионы билбордов по всему миру с IPhone Siri на главном плане и надписью: «Будь равным». Видеоролики крутились по TV до умопомрачения, а в интернет и вовсе страшно зайти из-за панической боязни наткнуться на активный призыв бесконечного числа пользователей пойти и посмотреть обзор нового IPhone. Время будто замерло в момент презентации. Все ждали чуда. «Мы сделали из Siri не только виртуального помощника, но и того, кто может стать верным другом. С ним можно поговорить на множество различных тем, он хороший собеседник, рассказчик и слушатель. Siri теперь может имитировать человеческие эмоции, вы не сможете отличить, говорит с вами живой человек или же наша разработка». — А что насчет системного Siri? Он по-прежнему будет работать, или теперь нам предстоит иметь дело только с искусственным интеллектом? «Системный Siri, как и всегда, можно включить в настройках, как и все остальное, связанное с данным нововведением». — Как будет звучать обновленный Siri, если вы говорите, что он имитирует человеческие эмоции так, что его нельзя отличить? «Тембр и звучание голоса у Siri могут изменяться в зависимости от того, что вам больше нравится. В IPhone встроена дополнительная программа, отслеживающая ваши социальные сети, преимущественно ваши лайки в них, она также сканирует вашу музыку и отбирает ваши увлечения. Siri может не только «звучать». В конечном итоге, со временем, эта программа поможет создать Siri облик человека, который внешне, по увлечениям и даже голосом будет идеально вам подходить». — Вы говорите, что Siri со временем сможет создать идеал для каждого на нашей планете? Звучит как несбыточная детская сказка. «Siri сможет и создаст такой идеал, не сомневайтесь. Этот идеал и будет внешним обликом Вашего персонального виртуального помощника. Это делается для того, чтобы Siri был для Вас отличным другом, интересным собеседником, что будет подкрепляться соответствующей внешностью, характером и голосом. Для каждого Siri будет по-своему идеален». — Выглядит потрясающе. В прошлых версиях у Siri было два голоса: мужской и женский. Как это отразится на нашем новом… друге? Или, вернее сказать, подруге? «Все зависит от результатов сканирования Ваших социальных сетей. Обычно у девушек идеальный Siri мужчина, а у парней — женщина. Но, опять же, это зависит не от системы, а только от человека, у которого будет находиться IPhone. Потом облик Siri может поменяться, поскольку человеку свойственно пересматривать взгляды и изменять свой идеал». — Какие будут новые функции у Siri? «Все то же самое, что и в предыдущих версиях. Только теперь с Siri можно разговаривать везде и всегда, даже при выключенном IPhone. Он может будить по утрам, зачитывать отрывки из книг или читать вам полные книги, может научить вас готовить, и, поверьте, у Siri это получится, поскольку он будет видеть вас через дополнительную камеру. Наиболее популярный вопрос: «Siri, что ты видишь?» Он не только опишет, но покажет и расскажет вам о том, что или кто находится перед ним. Это очень удобная функция». — Тогда получается, что Siri и есть тот самый «искусственный интеллект прямо в вашем телефоне»? Он сможет развиваться и дальше, за пределы своей… хм… прошивки? «Siri сможет развиваться только в рамках своей прошивки и в рамках будущих обновлений к нему. Это нужно для того, чтобы не терять над ним контроль. Каждый Siri подключается к общей закрытой сети, созданной Apple специально для него, с помощью которой инженеры компании будут вести учет активированных Siri и будут следить за их работой, отчеты о которой Siri настроены присылать ежедневно». — У вас все под контролем? «Безопасность превыше всего. К тому же для владельцев новых IPhone Siri позже раскроется один очень важный секрет-бонус в работе Siri. Мы уверены, что это будет приятным сюрпризом». Эта презентация изменила все. Корзины с предзаказами были переполнены еще за месяц до старта продаж, а очереди в салоны Apple занимали за несколько суток, чтобы не упустить IPhone Siri в редком цвете хамелеон, меняющим свой облик в зависимости от света и температуры. В первый день продаж у одного из салонов в Калифорнии снесли двери, а грузовик Apple, перевозивший в себе целое состояние из новых айфонов, был пойман прямо посреди дороги сгрудившимися машинами, и продавцам пришлось на скорую руку продавать IPhone прямо там. Про два других новых вида IPhone благополучно забыли, покупая только IPhone Siri, который стал самым продаваемым смартфоном года. Но, опять же, несмотря на всеобщий переполох и любовь к нашумевшему выпускнику Яблока, восхищение к нему испытывали далеко не все. Ох как не все.

***

На улице было промозгло и ветрено в этот холодный осенний день. Стеклянные дверцы то открывались, то закрывались, впуская в теплое кафе посетителей в теплых серых пальто с шарфами и зонтиками. Золотистый свет от ламп мягко освещал небольшое помещение, а переливчатая фоновая музыка, доносившаяся из колонок, создавала приятное ощущение домашнего уюта. Этим вечером народу в кафе было не так много, потому официанты и бариста за стойкой могли позволить себе расслабиться, лениво потягиваясь и беседуя меж собой, краем глаза следя за залом, чтобы не пропустить вызов клиента. Чарльз стоял за стойкой и протирал кофейные чашки вафельным полотенцем. В его обязанности помимо приготовления кофе также входило продавать свежие булочки с витрины, находящейся прямо у него под рукой. Он работал в этом кафе вечерами почти каждый день, забегая сюда сразу после учебы и накидывая белый фартук, тут же принимаясь за варку кофе. Не сказать, что он и впрямь сильно нуждался в деньгах, но… Чувство, когда ты своими руками делаешь что-то полезное, несравнимо ни с чем. Рабочая смена вот-вот должна была подойти к концу, все клиенты, даже самые поздние, допивали последнюю чашку кофе и уже морально готовились к выходу из теплого кафе под холодные шквалы ветра, разгуливающего среди небоскребов, и добежать до соседней улицы, чтобы поймать желтое такси. Чарльз неторопливо расставлял протертые до блеска белые чашки в сервиз под стойкой, не сильно прислушиваясь к разговорам его коллег по работе — официантов, вновь треплющихся о какой-то ерунде. Он заметил, что к очередному порыву ветра добавилась легкая барабанная дробь, а по стеклу, мерцающему бликами ночных фонарей, расползались тонкие струйки дождевой воды. В осеннее время Нью-Йорк капризами погоды напоминал старый добрый Лондон. В кафе вечерами всегда горел телевизор для посетителей, чтобы кто-то мог посмотреть новости, кто-то — вечернее шоу. Стоило лишь дать голосовую команду, как плазма переключала канал на нужный сама собой. Чарльз, предавшись своим мыслям и растворившись в звуках дождя, не сразу заметил обострившуюся возню возле экрана, а вместе с ней и комментарии. — Смотрите, смотрите! Опять эта реклама. — Они уже продали кучу своих смартфонов и наварили на этом много деньжат, зачем ее все еще крутят? — Да ладно. Классная же идея с Siri. Давно не было такого. Жаль, что цены навернули… — Будто тебя это удивило. У них всегда продукт был недешевый, и что теперь? — Смотри на нашего Чарлика, как морду скривил, — вдруг отвлек внимание молодых людей Ричи, черноволосый парень, один из официантов, который больше всех недолюбливал Чарльза и задирал его. — Что, малыш, эта новая эппловская игрушка недостаточно хороша для тебя, м? — Тебе обязательно нужно было вставить свое слово, не так ли, Смолвуд? — спокойно ответил Чарльз и закрыл кассу, закончив пересчитывать выручку за день. Он снял с себя ослепительно-белый фартук и аккуратно сложил его, убирая в чистый пакет, нарочито не глядя на краснеющего от раздражения официанта. — Я только лишь поинтересовался. Ты даже ни разу не глянул на экран. Неинтересно? Действительно, что еще можно желать богатенькому избалованному мальчику, у которого есть абсолютно все, и он ходит на работу баристой только ради великой забавы, — проговорил Ричи и гаденько рассмеялся. — Оставь его, Ричи, — Элайза, еще одна официантка, вышла вперед и закрыла собой Чарльза, отгоняя Смолвуда подальше. — Здесь вообще никого не касается, по какой причине Чарльз работает баристой. Может быть, ему это просто нравится. — Или он пришел поиздеваться над всеми нами, тряся своим толстым кошельком? — огрызнулся Ричи и снял с себя фартук, закидывая его себе на плечо. — У богатых свои причуды, ха-ха. — Даже если так, то какое тебе дело? Завидуешь? — Завидовать этому высокоморальному всезнайке? Разбежалась. — Знай себе цену, — фыркнула девушка и оттолкнула брюнета подальше, отдавая ему и свой фартук тоже. — Иди лучше займись чем-нибудь полезным. Давай, давай. И оставь Чарльза в покое, пока не нарвался. — Так и знай, Ксавьер, ты докатился до того, что тебя уже девчонки выгораживают, — ненавистно прошипел Смолвуд, проходя мимо Чарльза на кухню и захлопывая за собой дверь. Остальные двое парней вопросительно переглянулись и последовали за ним, чтобы закончить приводить в порядок кухню. Чарльз устало вздохнул и выключил телевизор с пульта, который был только у него. В зале для посетителей повисла тишина, разбавляемая стуком капель по стеклу и протяжным завыванием ветра, задувающим в щели деревянных рам холодный воздух с низким «Ву-у-у». Чарльз успел вновь нырнуть с головой в собственные мысли, выходя из-за барной стойки и на автомате протирая круглые столы, после поднимая на них стулья вверх ногами, чтобы уборщица после их ухода смогла без препятствий помыть полы. — Давай помогу. Чарльз успел позабыть, что помимо него в зале осталась и Элайза. Добрая Элайза, которая всегда прикрывала его, если он опаздывал, защищала от нападок Ричи и его друзей, пользуясь привилегированным местом единственной девушки в мужском коллективе. У нее был стойкий волевой характер, и ее все уважали за это. А вот Чарльза не уважали. И причина тому была всем очевидной, и ему в первую очередь, но… У него не получалось изменить это. — Да ладно тебе, я сам. Помоги ребятам на кухне, — попытался отогнать ее Чарльз, но девушка все равно настояла на своем и отобрала у него тряпку, отмывая блестящую поверхность столиков и сразу же протирая ее сухим полотенцем. — Тебе нужно быть общительнее, ты знаешь? — попыталась завязать разговор девушка, когда закончила отмывать последний столик и взялась помогать ему поднимать стулья. — Ты хороший парень, но они не любят тебя, потому что… — Не стоит. Я все это знаю и понимаю, — отмахнулся Чарльз и поднял последний стул, после чего подошел к шкафчику и натянул на себя свитер, пальто и шарф, перевесил наискось сумку и прихватил свой прозрачный зонт с синим отливом, выбираясь на улицу. — Поздно уже, мне домой пора. До встречи. Так случалось каждый раз. Стоило девушке попытаться развести его на разговор, как он тут же заканчивал все свои дела и позорно сбегал, тщательно кутаясь в пальто и шарф уже на улице. На самом деле, он просто не хотел обсуждать с ней себя и свои проблемы, так что ее излишняя участливость и желание завязать дружбу, даже просто пообщаться, напрягали его гораздо больше, чем подколы неугомонного Ричи. Последнее он смог бы пережить, а вот навязчивое желание Элайзы подружиться… хм. Темная квартира встретила своего хозяина весьма неприветливым сквозняком из распахнутого окна. Чарльз наспех скинул пальто и сумку на диван в прихожей, побросал ботинки в угол и в теплых махровых носках заскользил по паркету к панорамному окну, захлопывая стеклянные створки и поправляя разлетевшиеся в разные стороны занавески. От хлопка автоматически загорелся свет, и юноша прищурился от непривычно яркого освещения. Его квартиру было правильней назвать апартаментами. Не просто так Ричи обзывал его богатеньким избалованным мальчиком — стоило ему тогда увидеть документы о найме Чарльза на работу баристы, где в графе адреса был записан Манхэттен, как данное прозвище закрепилось за Ксавьером почти сразу же и очень надолго, вплоть до нынешних дней. Чарльзу было плевать на то, что говорили про него Ричи и остальные. Ему было плевать абсолютно на всех и все, если это не касалось его в прямом плане. Юноша мотнул головой, отгоняя ненужные навязчивые мысли, и шмыгнул носом, перемещаясь из огромной гостиной в не менее большую кухню, где он поставил кипятиться чайник. — Мяу! Чарльз подпрыгнул на месте от испуга и встретился с блестящими зелеными глазами рыжего кота, смотрящими на него снизу-вверх из-за холодильника, рядом с которым стояли пустые металлические миски. — Черт возьми, Майкл… Кот угрюмо насупился и деловой походкой продефилировал к Чарльзу, крутясь у него под ногами и обвивая щиколотки своим длиннющим пушистым хвостом. Он опустил свою рыжую голову и самой мордочкой потерся о голень, после чего внезапно больно укусил за большой палец на ноге в знак своего недовольства тем, что его оставили голодным на такое долгое время. Чарльз вздохнул и насыпал вредному коту побольше сухого корма в одну миску, а другую до краев наполнил молоком. Он никогда не оставлял Майкла одного на кухне. Обычно Чарльз накладывал коту поесть, а сам устраивался рядом за столом и без аппетита ковырялся в подгорелой яичнице, запивая ее невкусным чаем из пакетика, а иногда он читал Майклу свои зарисовки для рукописи. Сегодня же у него не было ни сил, ни настроения даже на такой скромный ужин. Юноша оставил свет на минимуме и добрался до мягкого дивана, расположившегося в самом центре гостиной, которая в свете городских огней за окном, сливающихся с дождевыми каплями и вживую воспроизводящих эффект акварели, казалась совсем пустынной и необжитой. Возле дивана на блестящий паркет был простым движением кинут шерстистый ковер, и повсюду на полу высокими стопками лежали книги и блокноты с перечеркнутыми записями. Но, несмотря на подобный творческий беспорядок, царивший здесь повсюду, квартира Чарльза выглядела холодной и безразличной. Чарльз долгое время просто сидел на диване, блуждая взглядом по белым стенам и ловя на потолке отсветы и блики от уличных машин. Чуть позже он завернулся в теплый плед и достал из-под подушки заложенную на нужной страничке книгу, возобновляя вчерашнее чтение. Спать не хотелось, думать тоже, а ночь обещала быть долгой. Наутро его будит громкий и писклявый звук, режущий сознание, точно консервным ножом. Он замахнулся рукой в надежде выключить дурацкий будильник, но вместо этого лишь свалился с дивана на пол и больно ударился затылком о паркет. Юноша тихо простонал, затем повернулся на бок и заметил, что старенький будильник остался стоять на своем законном месте, на полу возле дивана, будучи даже не заведенным. С гудящей головой поднявшись и осознав, что на первую пару он совершенно точно опоздал, Чарльз вдруг понял, что этим протяжным неприятным звуком с утра была полицейская сирена. Вся улица возле его дома была перекрыта из-за какой-то дурацкой аварии на перекрестке. Глупость какая. Если и врезаться, то хотя бы на час пораньше, так я бы хоть на учебу не проспал. Утро не задалось еще больше, когда его порция кофе расплескалась по всей плите и оставила Чарльза без бодрящего напитка. Майкл тоже оказался весьма недоволен неудачно складывающимся положением дел, а потому решил добавить неприятностей и скинул на пол сумку хозяина вместе со свеженаписанной черновой работой для пары публичного чтения. Все листы разметались по полу в хаотичном порядке, и у Чарльза уже не оставалось времени разложить все так, как нужно. — Это и есть ваша причина? — Что, простите? — Чарльз сонно моргал и щурился от серого дневного света, крепко цепляясь руками за кафедру и стараясь не отводить глаз от профессора или хотя бы вовсе не закрывать их. — Ваша зарисовка. Вы сказали, что ваш кот… Майкл, если не ошибаюсь, уронил вашу сумку и перепутал все листы. — Так оно и было, — уже уверенней подтвердил Чарльз и встал ровнее. Профессор только вымученно выдохнул и одарил парня скептическим взглядом. В аудитории послышались первые веселые смешки. — На первый раз я готов Вас простить, мистер Ксавьер, во имя уважения к вашим ранним достижениям. Но будьте уверены, что делаю я это в первый и последний раз. По отношению к другим студентам это было бы нечестно. Пройдите на свое место. В тишине аудитории веселые смешки сменились неодобрительным гулом, раздраженным цоканьем и ехидным «Подлиза-жополиз Чарльз Ксавьер снова берет вышку». Чарльза недолюбливали не только Ричи и официанты из его кафе, он не нравился даже студентам на своем потоке, хоть среди ребят его университета было много тех, кого обычно называют ботанами. Но Чарльз… Он не вписывался даже в компанию заучек. Он, на самом деле, не вписывался никуда. У Чарльза не было друзей. Совсем. И он сам не мог понять всю суть причины. Кажется, ему просто не хотелось ни с кем общаться. Вокруг суетилось так много людей, и так мало среди них действительно чего-то стоили. Он смотрел на них и думал, как жалко будет потратить свое драгоценное время на таких, как они. Поверхностных, живущих инстинктами, а не разумом. Тупых? Возможно. Чарльз не мог взять на себя ответственность судить их, поскольку он также верил, что в каждом человеке есть частица божественного, а вследствие чего — особенного. Того, что отличает отдельного человека от остальных, от массы. Себя судить он не брался тоже. Зачем судить себя, если и так подвергаешься постоянному самоанализу и самокритике? Он находил забвение в книгах, иногда в фильмах. Чтение было для него всем. Он любил чувствовать в руках мягкий переплет, любил шелест страниц и запах новой книги, только что из типографии. И пусть даже технологии стремились вперед, настоящие реальные книги все еще были незаменимы. Так ведь? Тихий. Прилежный ученик. Читает книги. Не ходит ни на какие вечеринки и все свободное время проводит дома за каким-нибудь новым томиком вдохновения. Постоянно что-то пишет и при том ни с кем не общается. Все эти качества в совокупности не приносили Чарльзу славы, наоборот, его считали странным, «мутным», постоянно высмеивали. Потому что не понимали. Для всех он был островком неизвестности и спокойствия среди океана бури, страстей и непринятия его сверстниками. Таким он был. Наш Чарльз. И сейчас, в этот самый момент, он очень торопился на работу в кафе, когда на повороте его поймал за шиворот местный король литературного потока. — Скажи, зачем ты вообще пришел учиться сюда? Думаешь, из тебя выйдет хороший писака? Или журналист? — Отстань от меня. Чарльз попытался вырваться, но ему не дали этого сделать, держа за воротник свитера так крепко, что юноша начинал чувствовать легкое удушье. Блюститель справедливости отставать так просто не собирался и как следует встряхнул Ксавьера. — Отстать от тебя? Не так быстро. Я наслышан, что в своих писульках на парах ты пишешь какую-то любовную дичь, адресованную… Знаешь, кому? Ох, конечно, знаешь. Моей Марине. Так не потрудишься ли объяснить, какого черта ты творишь? Чарльз сжал губы в тонкую жесткую линию и упрямо отвернул голову в сторону, не желая встречаться взглядом с внезапно объявившимся бойфрендом его знакомой девушки с потока. — Ты не будешь мне отвечать? Нет? — парень, явно не привыкший к подобным выяснениям отношений, сам чувствовал себя неловко, но отступать было уже поздно. Он ослабил хватку и вскоре вовсе выпустил Ксавьера, для уверенности хлопнув по стене рядом с головой Чарльза раскрытой ладонью. — Прекрати это немедленно. Прекрати, иначе в следующий раз я не стану церемониться с тобой. Слышишь? Больной ублюдок. Такое происходило с ним довольно часто, и сама Марина его толком не интересовала. Он мог просто идти по улице или коридору в университете, случайно наткнуться на кого-то и замереть, сгорая от эмоций. После таких встреч обычно он приходил домой и начинал писать, писать, писать… Его точно посещала муза через лица незнакомых ему людей. Чарльз мог строчить стихи о любви для нее, мог бесконечное количество раз описывать ее великолепное лицо, такое, что хотелось петь от переизбытка чувств. Он не считал это всерьез. Он даже не знал, как можно назвать эти непонятные приступы вдохновения, ведь он ненавидел людей. А если ненавидел, то как мог любить?.. Для него это было вопросом. Ему не было никакого дела до любимой этого дикого парня. Но как можно объяснить ему, что та самая Марина для Чарльза — воплощение вдохновения на данном этапе его жизни? Может быть, тот был прав. Чарльз действительно был больным ублюдком. Только его записи говорили об обратном и были полны прекрасного, того, что он увидел в Марине и того, что не видел в ней ее парень. Странно до невозможности. И весьма, весьма нереально. Днями позже ситуация повторилась. Он нашел в своем кармане подозрительного вида записку, в которой убористым почерком было написано: «Я знаю, что ты пишешь обо мне. У тебя все в порядке? Вчера ты был грустным. ~Марина». Визит ее парня не заставил долго себя ждать, хоть Чарльз и недоумевал до последнего, как тот обо всем разнюхал. Записка от Марины вылетела из рук Чарльза, когда его схватили за ворот рубашки и со всей силы пихнули в стену в коридоре. — Я предупреждал тебя. Не говори, что не предупреждал, — шипел Салли, тот самый парень Марины, который сейчас выколачивал из Чарльза всю дурь и остатки утреннего завтрака. — Ты какого хрена опять творишь, мудак? Зачем лезешь? Ты ведь даже не сопротивляешься! Чарльз сгруппировался на полу и что было сил закрывал руками лицо, корчась от боли в ребрах, когда один из дружков Салли неосторожно заехал ему ногой по неудачному месту. Хотя Чарльз вообще сомневался, что кто-то с ним сейчас осторожничал. — У тебя даже друзей нет для того, чтобы тебя прикрыть! Окажись ты в любой другой ситуации, то был бы уже покойником, Ксавьер! Чарльз знал это. Он все знал. И понимал. Но что-то поделать с этим, изменить, был не в силах. Кафе встретило Чарльза привычным теплом и запахом жареного бекона с кухни. Он побросал свои вещи под стойку и нацепил на себя свой фирменный белый фартук, приготовившись обслуживать посетителей по высшему разряду. Вся грудная клетка и место возле ребер болели нещадно, но приходилось терпеть. Элайза со своей внимательностью уже успела заподозрить неладное, Чарльз еле отгородился от ненужных расспросов со стороны девушки, а когда та в очередной раз попыталась завязать с ним разговор, он даже виду не подал и, более того, включил свой фирменный «я не понимаю, о чем ты» игнор. По крайней мере, Элайза снова улыбалась ему, и от этого на душе становилось мягко и легко, если не принимать во внимание раздраженные крики Ричи на кухне, гоняющего припозднившихся с заказами дружков-официантов. Хорошо, что Смолвуд до Чарльза сегодня не добрался, и то в радость. Под вечер в кафе как обычно болтал телевизор, а Чарльз до блеска натирал белые стаканы под кофе вафельным полотенцем. Группка официантов вместе с Элайзой уместилась за одним из столиков в зале, они весело обсуждали новости о продажах компании Apple и то, как бывшие «лидеры продаж» моментально растеряли своих покупателей. Чарльзу не казалось это веселым. Теперь он рассматривал яблочную продукцию в совершенно ином контексте. На экране плазмы… на серебристом стальном фоне лихо развернулся новый флагманский смартфон от Apple, возглавляющий линейку из трех айфонов нового поколения и занимавший среди них первое место. IPhone Siri — так его назвали — … Чарльзу не нравилась идея. Сразу вспомнились издевательства Ричи на тему этой рекламы, и он наверняка сделает это еще не раз, особенно если Чарльз решится и приобретет себе такой подарочек. Вот только… Он сам не понимает, как в голове медленно созрело желание купить новый гаджет и завести хотя бы одного друга, пускай и на первое время виртуального — Siri.