Садись, прокачу, ёпт.

Глаза Мирона показались Славе такого натурально металлического оттенка снова захотелось его бояться, но это как бы запретная тема. Сейчас надо быть сильным. Мужественно сносить всё говно, которое на тебя выльется. Все спасатели систематически получают от своих подопечных по щам — нормальная практика. Главное всё выдержать. Мирон жутковато усмехнулся. Слава жадно ловил каждое изменение на его лице. Но ничего не предпринимал. Он прирос к месту и просто ждал, что будет дальше. Мирон отложил тетрадь на столешницу рядом с плитой и потянул Славу на себя. Удивительно. Гнойный растерялся. Он был готов к чему угодно, но только не к этому. Окси мягкий и, чёрт возьми, ласковый. Слава потерялся в его прикосновениях. Уже было сложно понять происходит ли всё это на самом деле или это просто очередная безумная фантазия… Скорее похоже на второе. Мирон даже не думал двигаться по направлению к спальне, а Слава был слишком ошарашен для столь осмысленных действий. Вскоре они оказались на полу, блять, прямо на кафеле. Слава лежал сверху и как безумный целовал Окси везде где только мог дотянуться. В какой-то момент Мирон замер. Слава довольно быстро сообразил что что-то не так. — Мирон, что случилось? — шёпотом спросил Слава. Окси не выглядел подавленным, скорее воодушевлённым. Это не почему-то не понравилось Славе. Хотелось отойти отвернуться и вообще свалить подальше от этого инородного объекта. Но тут Мирон открыл рот и принялся чётко и больно произносить Славин текст из той самой тетрадки. Слава протянул руку и закрыл рот Мирона. Оказалось он пока не может это слышать. Слишком всё пока что близко и по-настоящему. Тем более не просто в гордом одиночестве сесть и осмыслить, а в такой момент ещё и от Окси. Было даже хуже, чем если бы он попытался его ударить, замучать как раньше. Но сейчас Мирон читал, а Слава не знал что делать. Даже не злость, а самая банальная растерянность завладела им. Мирон к полной неожиданности Славы больно укусил его ладонь. — Блять, ты что делаешь? — Слава сам удивился агрессии, которая прозвучала в его голосе. Хуже чем на баттлах, хотя какая там на баттле агрессия: ирония, сарказм и прочие спутники счастливых отношений оппонентов. — Читаю твой текст. Хорошо пробирает, правда? — Но не сейчас же! — Слава стал подниматься, но Мирон больно ухватил его за волосы. — Тоже, человек искусства, так и будешь бегать от всего настоящего, что есть в тебе? — строго, коротко. Аргументы за и против бьются в голове как в рыболовной сети. Но ничего толкового из них не складывается. Остаётся только покориться, сделать как хочет Мирон Янович. Потому что у того уверенность в глазах, потому что Слава на него всегда ровнялся и потому что Слава каким-то образом любит его. Он посмотрел на Окси каким-то затравленным взглядом, как будто всё что было раньше — сущая ерунда по сравнению с этим. Хотелось даже пощады посмотреть, но было нельзя. Мирон разошёлся не на шутку, он принялся раздевать Славу, иногда переключаясь на собственную одежду, но тут же бросая начатое. Славина одежда интересовала его куда больше. А самое ужасное, что его рот ни на секунду не закрывался. Мирон продолжал говорить, возвращая Славу, в прошлое. — Я в тебе разочарован! — сказал Мирон прервав самого себя на середине слова. — Всё, Славян, отваливай. Спасибо что помог. Не хочу тебя видеть больше никогда. Окси выполз из-под Славы отряхнулся и пошёл к выходу, спокойно, будто ничего и не произошло. Это спокойствие больше всего разозлило Славу. Собственные убеждения моментально размылись, как фломастер, на который попала капля воды. Остались только гнев, животные инстинкты и смутное сомнение в собственных действиях. Слава удивительно ловко опрокинул Мирона на пол и уселся на него. Хотелось доказать, что Окси тут нихуя не решает. Слава главный и если он захочет — Мирон станет умолять о прощении. — Думаешь всё так просто? Захотел — свалил. Нихуя не так, Мирошка. Да я могу тебя и в рот выебать и в задницу только так! Мирон засмеялся. Последняя капля, ёпт. Даже не успев задуматься о своих действиях Слава со всего размаху врезал Мирону. Получилось что по щеке — плевать. Мирон поморщился и заткнулся, вот она неограниченная власть. Слава потянул безвольное тело на себя и то ли укусил, то ли поцеловал к губы. Руки были напряжены, хотелось сдавить До предела или в крайнем случае тряхонуть за плечи. Но одновременно нужна была какая-то реакция. — Отвечай, блять! Ты мой, и не надо всех твоих выебонов и без этого тошно. Мирон покорно обнял Славу и приблизился к самому уху. — И небо наплюёт на меня крапинками дождя. Когда не смогу… Слава отлично помнил что там дальше, нельзя было чтобы Мирон сказал это. Он резко толкнул Окси на пол. Судя по стуку тот сильно ударился головой. Ни одного постороннего звука, взгляд направлен прямо на Славу: — Уйти от тебя. Это же про меня, так, Слава? Слава не ответил. В ушах звенело, абсолютная прострация. Мирон не затыкался. — К слову, довольно неудачная строчка. Зато отлично иллюстрирует твою зависимость. С другой стороны, плюющееся небо это не так уж заезженно… Обычно оно таки ссытся проливным дождём… Ещё один удар. Мирон никак не замолчит, губы продолжают двигаться, в рот Окси заливается кровь. Нос ему Слава таки расквасил. И почему он не может прекратить? Слава уже слов то не слышит. По инерции злится. Остановить себя уже не может. Мирон тоже упрямый. Слава и кричать на него начинает, себя самого тоже не слышит, всё как будто в пустоту какую-то ухает, где звуку отражаться не от чего, или как будто громкий звук из колонок, когда микрофон плохо настроен на секунду или чуть больше напрочь лишает возможности слышать какие-то звуки кроме… Слава поднял Мирона и поставил на колени перед собой. — Будешь сосать как сучка! — Славе показалось что он смотрит на самого себя со стороны, как будто он не может как-то повлиять на дальнейшие события. Не только не может, но и не хочет. Ему реально похуй что будет дальше. Как когда начинаешь смотреть фильм с середины. Язвительные комментарии и никакого сочувствия персонажам. Хаха, смотрите, этот чел ща того лысого в рот выебет. Давай лысый кусь его. Хуя ты заглатываешь! Мирон открывал рот так широко как мог, Слава не чувствовал ничего. Только удивление какое-то. Всё-таки не каждый день можно узреть окрававленный фейс Оксимирона который усердно сосёт твой член. Слюна по подбородку, запекшаяся кровь из носа, глаза от слёз мокрые. По лицу кажется что его вот-вот вывернет, но ничего — терпит. Слава держит его голову явно слишком сильно и бёдрами вперёд тоже слишком. Мирон кашляет и пытается отстранится. А в итоге закрывает глаза и как будто мёртвый делается. Вялый весь, расслабленный. Слава ели успел привести себя в относительный порядок как в комнату зашёл Охра. Мирон трясся на полу, Слава стоял прислонившись к стене. — Ну, что у вас тут? — Слишком громко. Слава не понимает что только что произошло или просто не хочет понимать. Тело хилое как при болезни, привалено себе к стене постепенно оседает вниз. Звуки возвращаются болезненно быстро и сразу до максимальной мощности. Голос Охры, невнятные всхлипы Мирона — всё это страшно нервирует. Руки начинают трястись. — Хуя себе! Слава, Гнойный, у тебя с головой вообще всё нормально?! — пощёчина Рудбой на кортах перед Славой, тянет на себя за грудки… Нелепая картина какая-то. Слава усмехается и отвечает цитатой. Как всегда, когда мозг не старается переварить что там за хуйню выкинул его хозяин слова услужливо садятся на язык. — Он меня обидел! — цитаты это всегда выход, они сбивают с толку. Охра хмурится, а Слава вдруг заходится истерическим хохотом, который переходит в итоге в плач. Обязательно в программе пафосно крикнуть: «что я наделал!?», побить кулаком в грудь и пойти извиняться огромными букетами, сладостями, собственной задницей… Но это всё потом. Сейчас слишком плохо от того, как оно всё сотворилось. От того что ты внезапно оказался персонажем идиотского фильма в который не верил… Или как будто раньше просто думал что это сон.