Зомби-апокалипсис для Прескотта и Колфилд

Нихера не понимаю, пока иду за этими мужиками, от которых несет потом и чем-то еще. Неприятным. Прям хочется сказать им, что надо мыться хоть иногда, но я блядь вспоминаю этого ходячего трупака… Точнее ЭТИХ ходячих трупаков и охреневаю. Что это такое? Розыгрыш? Наркота? С ума сойти можно. Я впервые хочу домой, закрыться в своей комнате, врубить «AC/DC» в наушники и отрешиться. Моль Колфилд идет рядом с темнокожим и задает ему какие-то вопросы, в то время когда этот, усатый, не спускает с меня взгляда. Рассматривает так, словно пытается убедиться, что я не это сраное убожество, которое только чуть было не сожрало нас. Мы подходим к воротам, и темнокожий дает знак рукой, чтобы его парни впустили нас. Я смотрю, как из полуразрушенного мотеля (вывеска говорит за себя) выходят, точнее даже сказать выплывают, люди. Взгляд цепляется за девочку с черными кудрявыми волосами, в разные стороны торчащими из-под кепки. Она смотрит на меня и моль Колфилд с опаской, а затем бежит в нашу сторону и бросается в объятия темнокожего. Его дочь? Вполне себе может быть. Похожи чем-то. — Вы должны объяснить, кто вы такие, — произносит темнокожий, из чего делаю вывод, что он тут вроде главного. — Может, лучше вы объясните, че тут за херь происходит? — срывается с уст, и я в упор смотрю на него, пытаясь подготовиться к правде. — Во-первых, попридержи язык, — шипит на меня усач. — Тут дети. Да ты еще сам сопляк, чтобы так разговаривать со взрослыми! Во-вторых, нас жрут зомби, если ты еще не заметил. Земля на грани вымирания. Я чувствую, как горло сдавливает ком, подползший к нему. Что-то такое я и предполагал, увидев мразей. Твою мать! Как отсюда выбираться? Как? Это точно не могло обрушиться на Аркадию Бей. Может у меня был передоз, а потом кома? Я слышал, что такое бывает, но значения не придавал. Смотрю на моль Колфилд, которая в этот момент болтает с какой-то бабой. Эта сука все затеяла, она и должна расхлебывать. Я блядь не собираюсь сдыхать в этом месте. Смотрю на мужиков, окружающих меня. — Ли, кто эти люди? — несмело спрашивает девчонка, и я мотаю на ус, что темнокожего зовут Ли. — Это чужаки, которых мы спасли. — А они не навредят нам? — спрашивает девочка. Она какая-то испуганная. Испуганная и пустая. Кажется, что ее вспороли, опустошили, а потом зашили, превратив в куклу. Я и сам был таким когда-то. Когда сестра уехала, оставив меня с папашей один на один. Может быть девчонка потеряла мать? Мне слишком знаком этот волчий взгляд, который она бросает на каждого человека из своего окружения, кроме этого Ли. На него она смотрит иначе, как на отца. Может, он и есть ее отец? А мать сожрала одна из этих тварей? Становится не по себе от мысли, что и меня будут вживую рвать на клочья, вгрызаясь в мою плоть. — Пацан, так кто вы такие? — врезается в уши голос темнокожего. — Мы бл… — вовремя вспоминаю предупреждение усача и ловлю себя на мысли, что при ребенке действительно не следует выражаться так грубо, чтобы не стала такой же мразью, как сам. Стоп! Почему я считаю себя мразью? Погружаюсь в собственные мысли. Пытаюсь вспомнить хоть что-то хорошее из своего прошлого, но перед глазами только омерзительные поступки. Последнее, что вспоминаю — как трясу моль Колфилд на парковке, готовый вытрясти из нее блядскую жизнь. — Э! Ты адекватный, вообще? — спрашивает усач и дергает меня. — Полегче, Кенни! Парнишка напуган, — произносит Ли и рассматривает меня. — Какого хера тут происходит? — слышу хрипловатый баритон и смотрю в сторону седовласого мужика, приближающегося к нам. Значит, материться тут нельзя? Смотрю на него в упор. Он откровенная сука. Это видно по взглядам, которые он кидает на окружающих, да даже по походке. Я знаю таких людей. Мрази беспристрастные. Как мой отец. Как я сам. — Ли, ты че припер к нам каких-то малолеток? Не устал еще корчить из себя мать Терезу? — налегает на темнокожего этот мужик. — Ларри, катился бы ты по-добру по-здорову, — шипит Кенни. — Сами разберемся. — Сами? А если они укушенные? — отвечает тот, кого назвали Ларри. — Он дело говорит! — соглашается Кенни. — У нас дети, Ли, мы не можем рисковать! Мы должны проверить гостей на наличие укусов, тем более парень какой-то приторможенный. Темнокожий кивает и делает шаг ко мне в сторону, а я шарахаюсь от него назад. Еще бы я не давал им лапать себя. Совсем охренели. Может, они проверяют на пригодность к употреблению? Бросаю взгляд на моль Колфилд, которая закатывает рубашку и показывает свои руки этой бабе. Быстро сдалась. Трусиха. Но мой взгляд залипает на ней, на ее бледно-молочной коже… Русых с оттенком дымки волосах… Ее фигуре. Блядь! Еще бы не хватало пялиться на эту моль! — Мы тебя не обидим, если ты не один их них. Разденься до пояса, — произносит Ли. — Может еще штаны снять и членами помериться? — огрызаюсь я, и получаю удар под дых. Я не понял, кто это сделал, потому что шумно выдохнул и согнулся вдвое. Мне, конечно, не привыкать. Отец дохера раз делал так, а еще моментами, когда был слишком зол, бил так, чтобы я потерял возможность держаться на ногах, ронял на пол и пинал. Вспоминаю последний раз, когда мне было шестнадцать, и я говорил с сестрой по видео связи, а отец разозлился и запинал до потери сознания. Сука. Панический страх охватывает меня и лишает возможности дышать. Я начинаю задыхаться, хватаю ртом воздух, и вижу, что перед глазами мельтешит моль Колфилд. — Нейтан, дыши! Давай! Сделай вдох! — орет она и хватает меня за щеки, и я делаю вдох. Ее прикосновение обжигает, я не понимаю че за херня происходит, но хватаю ее за запястье и смотрю прямо в глаза. — Еще раз тронешь меня, убью! — шиплю на нее, сощурившись. Моль Колфилд испугалась. Страх плещется в ее огромных серо-голубых глазах. Хочется схватить ее, прижать к себе и заявить на нее права. Да что за херь со мной творится? Она вырывает руку и отходит, а я отмечаю на себе суровые взгляды этих грязных аборигенов. — Мы должны закрыть его на время, — произносит Кенни. — В подсобке. Он опасен для общества, даже своей девке угрожает. — Ты прав, — соглашается Ли. Он пожимает плечами и смотрит на меня с каким-то подозрительным выражением. — Прости, парень! Кенни пожимает плечами, и я не успеваю как-то среагировать, как кто-то бьет по голове. Перед глазами все темнеет. Я чувствую, как земля уплывает из-под ног, слышу крик моли Колфилд, кажется, она просит не убивать меня. Жалеет? Какое ей дело до меня? Я бы на ее месте лишь позлорадствовал, но она жалеет. Уголки губ трогает улыбка перед тем, как я окончательно вырубаюсь.