Вопреки

— Теньент Сэ к маршалу Савиньяку, — Арно уже привычно смотрел перед собой, чтобы не видеть как на него смотрят другие. Сэц-Алан молча посторонился, пропуская его, но Арно знал, что на его лице — страх, смешанный с отвращением и презрением. Как бы они не пытались это скрыть, сколько бы не избегали его — он все равно замечал. Прошло несколько недель с того момента, как его излечили от скверны, а отношение к нему так и не менялось. Арно привык — он не был глуп и прекрасно все видел и понимал — но иногда это его откровенно раздражало. Как, например, сейчас. То, что Лионель при виде него не выказал ничего особенного, взбесило еще больше. — Рапорт о разведке. — Ладно, дорогой братец, хочешь так — я без проблем тебя «отзеркалю». Арно опустил несколько листов на стол перед Лионелем и холодно отдал честь. — Я могу еще чем-то быть полезен, мой маршал? Арно спокойно выдержал изучающий взгляд Лионеля — теперь его этим не испугать. Остальные смотрят хуже. — Благодарю, теньент Сэ. — Я могу идти? — Да. Арно шагнул к двери, но остановился и резко обернулся, глядя Лионелю в глаза: — Зачем ты это сделал? Во взгляде Лионеля мелькнуло удивление и непонимание: — Сделал что? — Вылечил меня. Зачем? Ты должен был пристрелить меня, это решило бы все проблемы, — его голос набирал силу, но Арно не замечал. — А теперь все шарахаются от меня, как от бешеного ызарга! Все! И все смотрят на меня, словно я вот-вот наброшусь на них! Почему ты не застрелил меня тогда, в самом начале? Ты же сам мне это говорил. Или уже не помнишь? «Если я в твоем присутствии сойду с ума, стреляй сразу», — зло передразнил Арно. — А сам-то?! — Ты забыл про уточнение «если я сойду с ума подобным образом», — сказал Лионель. — И это относилось к тому слуге, который думал, что стал крысой. — А я, по-твоему, был лучше крысы? — Арно сжал кулаки — не от злости, как понял Лионель, а скорее от отчаяния и обиды. — Какого Леворукого ты не выстрелил? Почему не убил меня, почему? Все было бы лучше, чем сейчас — никаких перешептываний за спиной, слухов, намеков и всего… этого! Так почему ты не сделал то, что было нужно? Лионель посмотрел ему в глаза. — Я не смог, — коротко ответил он. А потом сделал то, чего не делал, кажется, никогда в жизни. * * * Арно замолчал и застыл — не верилось, что он чувствует тепло рук Лионеля на своей спине, что слышит, как бьется его сердце. Весь его гнев, все раздражение и обида разом схлынули, оставив после себя недоумение и щемящую боль. — Ли? — еле слышно шепнул он через некоторое время. Никогда, никогда раньше Лионель не делал этого. Никогда… Арно стоял, растерянный и изумленный, а потом закусил губу и, сам того не ожидая, обнял брата в ответ. * * * Эмиль бы сказал, что он становится сентиментальным, и усмехнулся. Мама бы покачала головой и заметила, что чудовища, какими они являются, так себя не ведут. Подумав, Лионель мысленно согласился с обоими и незаметно улыбнулся. — Ну что, успокоился? — он разжал руки и отступил. Какие у младшего теперь странные глаза — с оттенком лилового, который иногда становится ярче, а иногда тускнеет. От чего это зависит, Лионель еще не разобрался. — Это… — Это был мой ответ на твой вопрос. Арно уставился на Лионеля: — Ли… ты… — Держи. Арно принял свиток, который Лионель достал из ящика стола, и в очередной раз за этот вечер на его лице проступило удивление. — Я собирался отдать его Придду еще до того, как все случилось, — сказал Лионель. — Чтобы пока я в отъезде, ты получил новый чин. Арно отложил патент на производство теньента Сэ в капитаны и серьезно посмотрел на Лионеля. — Это правда? Я в том смысле, что ты не написал все сейчас, жалея меня? — Если ты посмотришь на дату… — Дату можно поставить любую. При желании, — а взгляд младшего после всего изменился. Стал более взрослым, более серьезным. Более похожим на твой. И не понять, плохо это или нет. — Ты, как никто другой, должен знать, что мне чужда жалость. — Ты должен был уехать, но остался… из-за меня? Лионель не сдержал легкой усмешки: — Должен же был хоть кто-то присматривать за тобой. А то один Придд за всем не уследит, несмотря на то, что он — Придд. Арно долго смотрел на Лионеля, а потом вдруг улыбнулся. — Благодарю маршала! — Он отдал честь — уже не злобно, а скорее шутливо, — и вышел из комнаты. * * * Ответ, как в некоторой мере и ожидал Лионель, в итоге нашел Придд. И нашел совершенно случайно. Когда он с кровоточащим запястьем, потеряв обычную невозмутимость, влетел в комнату к Лионелю и сказал, что поможет кровь, тот сначала даже не понял, о чем именно идет речь. Оказалось, что Придд, в очередной раз навещая Арно, увидел, как тому пытаются перебинтовать запястья — он постоянно вырывался из цепей, и это привело к тому, что руки у него были все изрезаны до крови. Арно не давался, и Валентин, следуя скорее внутреннему ощущению, нежели разуму и логике, провел лезвием по своему запястью. Арно мгновенно затих, уставившись в никуда, словно выпал из реальности, и позволил себя перевязать. После этого Придд уже целенаправленно взялся за эксперименты с кровью, впоследствии поделившись выводами с Лионелем. А потом случилась, пожалуй, уже обычная для Излома вещь — им приснился почти одинаковый сон, различавшийся лишь деталями. Лионель помнил этот сон до сих пор во всех подробностях. Он видел комнату Арно, из окна которой открывался вид на бескрайние песчаные курганы и алые, словно кровь, цветы понсоньи, обвившие младшего вместо цепей. Лионель удивился — понсонья может помочь? Но решил довериться сну. — Ступайте и сделайте нужные приготовления, полковник Придд, — сказал тогда Лионель. — Что касается меня, я знаю, к кому нужно обратиться, когда речь идет о понсонье из Багряных земель. — Образ Рокэ нар-шада всплыл совсем некстати, почти заставив улыбнуться: они с Эмилем часто шутили, что Алве стоило стать шадом и покорять пустыни верхом на черных львах. У них с Приддом получилось, но не все оказалось столь безоблачно. Слухи, как опасался Эмиль, распространились и в армии, и, судя по Фельсенбургу и недавнему письму от Хайнриха, в Дриксен и Гаунау. — Похоже, всем Золотым Землям известно, что я повредился рассудком, — зло заметил тогда Арно. Лионель отмахнулся от его слов, но, выходит, зря. Потому что Арно оказался прав, и со временем Лионель заметил, как на младшего смотрят в армии, как его избегают даже те, кого он считал хорошими знакомыми, даже друзьями. Зная характер младшего, Лионель ожидал бури в любой момент. Но, к его чести, сначала тот держался с достоинством. Придд, пожалуй, единственный относился к Арно, как и раньше. И причина казалась очевидной. Не то что бы Лионель одобрял подобные чувства, но в некоторых случаях можно поступиться собственными правилами. В какой-то момент ему даже стало интересно, расскажет ли Придд младшему о том, что на самом деле скрывается за его пристальными взглядами и непроницаемым видом, или останется просто молчаливой поддержкой? * * * Валентин о чем-то разговаривал с Йоганном, когда Арно вошел в трактир. За столом в углу сидели знакомые военные из отряда Эмиля. Арно мгновенно оценил выражения их лиц, как только те его заметили — настороженность, недоверие, презрение… Что ж, шикарно. Хотя, подумал он, вспомнив о разговоре с Лионелем и о патенте, производящем его в капитаны, к кошкам все это. — Как дела? — Арно приветственно махнул Валентину и Йоганну, устраиваясь рядом с ними за столом. — Арно, — Валентин кивнул ему. — Рад тебя видеть. Мы как раз обсуждали вести из недавней разведки. — Я отнес рапорт Лионелю. — Хорошо. Как считаешь, нужно проверить еще раз то место или лучше дорогу, по которой мы не смогли проехать из-за воды? Сейчас снег уже должен растаять… Арно слушал Валентина, но смотрел на Йоганна. Если до его появления Йоганн спокойно сидел, потягивая пиво, и разговаривал с Валентином, то теперь напряженно застыл. Неестественно. Хорошее настроение Арно разом улетучилось. — Я, пожалуй, пойду, — он встал и, не глядя в сторону Йоганна и игнорируя непонимающий взгляд Валентина, запахнул плащ и вышел из трактира. * * * Как хорошо, что он с «лиловыми»! Арно с облегчением выдохнул, устроившись у себя в комнате. Он не знал, приказал Валентин своим людям, или они такие сами по себе — честно говоря, ему было все равно, — но те вели себя с ним как обычно, «по-спрутьи» нейтрально. Это в теперешних условиях скорее нравилось Арно, чем нет. Арно подошел к небольшому зеркалу на стене и вгляделся в свое лицо, в отливающие лиловым глаза — они остались такими… Может, из-за этого его теперь все ненавидят? «Разрубленный Змей, что за чушь, никто тебя не ненавидит!» — словно наяву услышал Арно сердитый голос Эмиля. — Тогда почему все так ко мне относятся? — спросил он свое отражение. — Почему? Наверно, больше всего его потряс сегодняшний жест Лионеля. До этого он не думал и не предполагал, что может быть хоть как-то дорог старшему брату… братьям. Эмиль занимался с ним в Сэ, но больше Каном, чем им, хотя они и проводили время вместе. Лионель же до этого никогда… чтобы вот так… — Он правда не смог убить меня? — прошептал Арно, медленно опускаясь на кровать. Так странно это осознавать… Он всегда считал Лионеля куда менее… человечным. — Получается, я снова дурак, — припечатал Арно и отвернулся к стене. * * * Он успел задремать, его разбудил стук в дверь. Арно неохотно сел на кровати, потряс головой, отгоняя сон, поднялся и открыл. — Позволь мне извиниться за неподобающее поведение Йоганна, — с порога заявил Валентин. — Мне следовало сразу сказать ему, такое недопустимо, и… — Так, остановись, — Арно поднял руку. — Во-первых, ты не обязан и не должен извиняться за поведение других. Во-вторых, все нормально. То есть ненормально, но это стало нормальным. Если ты понимаешь, что я имею в виду. Валентин кивнул. — Не мнись на пороге, входи, — Арно посторонился, пропуская его внутрь. — Или ты только извиниться пришел? — Я хотел проверить, как ты. Вкус крови Валентина горит на языке. Все воспринимается через красноватый туман, в теле — боль, в глазах — кровавая дымка, словно он смотрит через алую вуаль. Желание разорвать… Однажды в детстве он примерил мамину шляпу с вуалью… Разорвать что? Все. Уничтожить, вырваться, вырваться… — Я в порядке, — иногда эти воспоминания приходили, но Арно отгонял их прочь. Кровь на губах. Валентин, склонившийся над ним. И кто-то еще, светловолосый. Ли? Пахнет цветами. Туман отступает. Медленно. Собственное тело вдруг отказывается подчиняться. У крови железный привкус, но почему-то Арно это нравится. — Я рад. Связь, протянувшаяся между ними через кровь. Наверно, это единственная связь, которую не разорвать. Кровь и алые цветы. Лионель принес их, Лионель тоже рядом. И он снова… он? — Больше всего я ненавижу то, что помню это, — вырвалось у Арно. Валентин пригладил волосы и сделал шаг вперед. — Помнишь?.. — То, как был бесноватым. Валентин вздрогнул: — Все? — Все, — Арно отвернулся к окну, а потом снова посмотрел на Валентина. — Ты единственный, кто не смотрит на меня, как остальные. Почему? — Я думал, это очевидно. — Прости, но нет. Поэтому и спрашиваю. — Тогда я покажу, если не возражаешь. Арно дернулся и изумленно выдохнул. — С ума сошел? — не сказать, что ему не понравился поцелуй, но… Валентин? То есть он предпочитает мужчин? Вот уж никогда бы не подумал! — Не мужчин, — Валентин криво усмехнулся, и Арно понял, что произнес это вслух. — Тебя. — Но я… — Арно вдруг резко отстранился и покачал головой. — Если это из жалости, то я в ней не нуждаюсь. Валентин кашлянул. — Целоваться из жалости я еще не пробовал, — заявил он. — Целоваться потому, что мне нравится, — да. — Я был бесноватым. — И что? — А вдруг я снова?.. — Я этого не допущу, — твердо сказал Валентин. — Теперь, зная некоторые вещи, — не допущу. — То есть, — Арно закусил губу, глядя на него, — ты меня хочешь несмотря на все, что было? — Вопреки всему, что было, — поправил его Валентин и усмехнулся. — Тогда ты сошел с ума, — сказал Арно, почему-то ощущая невыразимое облегчение. И, пожалуй, радость. Валентин пожал плечами. — К этому нам не привыкать, — просто ответил он и потянулся к Арно.