Капли на дорогих простынях

      Слабое зарево заходящего солнца над головами петербуржцев, плавно сменяется бледным полукругом луны. Елизавета остро ощущает заметное похолодание в связи со сменой времени суток, и невольно натягивает воротник пальто чуть выше носа, пытаясь до конца сохранить и без того малое количество тепла. Данила же, без проблем замечает данную реакцию подруги на заморозки, и начинает без разбора скидывать в общую сумку все подряд, что только попадается в данный момент под руку. Уже ставший привычным, порядок в вещах, связанных со своей творчественной деятельностью, разрушается с каждым последующим действием хозяина собственности. Дальнейший путь обоих лежит прямиком до знакомого подъезда, обшарпанная побелка которого уже не кажется настолько отвратительной, как прежде.       Ускоренно вышагивая к ближайшей остановке, Елизавета слишком колко чувствует, насколько же она успевает замерзнуть за внушительные часы в центре города. Очевидно, что Данила идет значительнее быстрее особы, и тот всё-таки решается специально замедлить шаг, чтобы дать даме возможность немного отдышаться от учащённого сердцебиения, и такого же торопливого шага. В том числе, и подарить девушке возможность почувствовать себя более спокойно в незнакомом месте, пока цепкий мороз все сильнее охватывает хрупкое тельце, что тоже немаловажно.        Кто же мог подумать, что далее дорога обоих, будет лежать прямиком через проезжую часть. Неумеренно мучительные десяток секунд на светофоре, которые тянутся до тошноты медлительно, особа незаметно жмется к высокому парню, скорее от великой безысходности, чем от сильного желания, которое попросту отсутствует. Даня же, лишь заметно ухмыляется такой близости по инициативе подруги, и уверенно берет её за ладонь. Он точно знает, что при переходе по зебре на зеленый цвет, Елизавета даже при большом желании не станет отказываться от согревающих касаний.       Она же, примечательно млеет от спасительного тепла, которое по неизведанным путям туловища, приятными импульсами расплескивается по всему организму, проходя чуть ли не до самого сердца. Что-то совершенно необъяснимое словами, но отлично осязаемое чувствительным окончаниями кожи, содержится в неосознанных сжатиях широкой ладони изящными женскими пальцами. Едва заметный огонек в глазах Лизы, всё так же озаряет путь впереди, даже когда само шоссе оказывается далеко позади, а рука все ещё остается на прежнем, кажется, наиболее подходящим для этой части тела, месте.       Девушка ощущает нереальный прилив сил, настолько мощный, что хочется творить и делать, жить и дышать, идти только вперед, не оглядываясь. С каких пор на горделивую особу так действует обычное касание мужской руки? А с каких пор Лайзка начинает видеть в Дане мужчину? Видимо, эта грань давно потеряна позади, но смысл рыться в прошлом определенно есть.       Данила, увы, не разделяет размышления знакомой, и так же резко убирает свою ладонь, разрывая ментальную связь между телами. Все это сделано только ради единственого мобильника, который пригождается парню из-за вызова единственный надежды на заблаговременное возвращение домой. Весь общественный транспорт давно прекращает свой ход в зависимости от времени суток, поэтому приходится надеяться лишь не на самое дешевое такси. Мужчина заранее морально готовится заплатить втридорога, ведь какой водитель не захочет содрать с бедолаг последние деньги, только в связи с центральным расположением вызывающих. Все-таки, культурная столица России, также богата до чёртиков жадными людьми, ровно в такой же степени, как и во всех остальных городах.       Весь переизбыток энергии и сладкая эйфория, покидают Неред ровно с той же скоростью, что и согревающий жар, который стремительно ускользает следом за конечностью рыжеволосого. Наконец, у пары появляется возможность угомонить ноющую боль по всему телу, как только перед обоими вырисовывается издавна привычная лавочка под навесом, который свойственен большей части остановок. При всех достоинствах прогулки, последствия видны на лицо. Помутневший взор Лизы, помятый вид Дани, и лишь одна усталость на двоих объединяет, по-сути, совершенно различных, и вместе с тем — похожих людей.       Елизавета бессильно укладывает свою голову на такое, ставшее чем-то родным и знакомым, плечо Кашина. В одном лишь действии содержится настолько много доверия и уверенности, что даже юноша ощущает нежность, которая находится непозволительно близко с утомлением маленькой девочки. Её мягкие волосы, сейчас неприятно щекочут щеку мужчины, но тот терпит всю обратную сторону благосклонности, лишь ради одного удобства такой крохотной Лайзки.       Мелочи уступок и частицы чувств, стремительно и неизбежно составляют собою полноценную картину глубокой привязанности. Тысячи неосязаменых нитей окутывают, связывают по самые лопатки Кашина и Неред, но они столь прозрачны, что две главные фигуры в столь запутанной игре судеб и связей, не в силах разглядеть их. Или же просто эти двое отчаянно отрицают очевидное?       Благо, такси не приходится долго ждать, и машина с типичной расцветкой уже прибывает к назначенному месту. Водитель спешно поднимается с нагретого места, уважительно открывая пользователям услуги заднюю дверь и конечно же, не забывая поправить на макушке такси световой атрибут. Даня, хотел было, подняться с лавочки и направится в указанное место, но как только высокое тело чуть передвигается в пространстве, русая голова плавно скатывается чуть ниже, а точнее — на самые колени мужчины.       Парню не остается ничего логичнее, как аккуратно поднять бездейственное тельце в воздух, и ухватится сравнительно крепче, чем ранее, для передвижения на местности. Максимально бережно передвигаясь с девушкой на уровне груди, Даня неосознанно задерживает дыхание, дабы исключить любые варианты прерывания сновидений подруги. Поистине шикарные ресницы Неред, лишь едва заметно встрепенулись после перемещения на сиденье автомобиля, но даже столь слабая реакция вызывает заметную взволнованность Данилы, которая успокаивается следом за дыханием русоволосой.       Данила и сам стремительно проваливается в сон, из раза в раз останавливая себя ответственностью за благополучное возвращение Лизы домой, но что может случиться с ними при нахождении в обыкновенном такси? Именно с этими мыслями парень в последний раз ознакамивается с обстановкой окружения, и спокойно проваливается в царство Морфея. Всё окончательно теряет значение как для Неред, так и для Кашина в заключении обычной Питерской прогулки.