Ведь скрываться за маской безразличия наяву и вправду проще.
Part 19 «Дружба, или нечто большее?»
19 июня 2018 г. в 06:00
Вещи, разбросанные всюду и везде — то, что несомненно встретило бы незваных гостей в данный момент. Благо до сборища усталости и сонливости под номером пятьдесят восемь никому сейчас дела нет, поэтому жители квартиры могут вдоволь насладиться тишиной и одиночеством вместе. Весь беспорядок подозрительно напоминает последствия утех двух возлюбленных, но на самом деле это лишь результат внушительных размеров утомления обоих. Удивительно, но первым выпадать из реальности еще в машине начинает Кашин. Возможно, это лишь следствие ежедневного недосыпа, хотя и тот является лишь частичной причиной всей вялости парня.
На этот раз изредка толкать друга сзади приходилось никому иному, как Неред, чем она и занималась на протяжении всего пути до квартиры. Удивительно, насколько же быстро вся энергия вновь возвращается к мужчине при первом же упоминании очереди в душ, состоящей из двух людей максимум. Тот буквально на ходу скидывает с себя жалкую куртку, которая висит все проведенное на улице время нараспашку и пару черных кроссовок, которые заметно пострадали от непостоянностей погоды Санкт-Петербурга. Как только дама не спеша перешагивает порог квартиры, Кашин уже звонко захлопывает за своей спиной дверь в ванную комнату и по началу предсказуемо запутывается в привычной обстановке ванны, а все потому, что ещё при входе забывает нажать на кнопку включателя, отчего и попадает в созданную самим собой западню. Резко высовывая голову в прихожую, он быстро отыскивает взглядом нужный предмет и наконец включает в комнате долгожданный свет люминесцентной лампочки под потолком.
Разувается девушка ровно с той же скоростью, что и рыжеволосый, с усталым вздохом направляясь внутрь дома и лишь на полпути к кухне вспоминая про свое бывалое пальтишко. Перемещая элемент одежды на крючок, Лиза пробегается взглядом по смуглым от неполного освещения в доме и времени суток стенам. Нарочито останавливаясь именно на бледной двери, которая то и дело отбрасывает блики от освещения антикварного абажура, особа улавливает звуки стекающих по душевой кабине ручейков. Полностью убеждаясь в неспособности отвоевать уже занятый Данилой душ, она вяло потирает ладонями уставшие веки, устремляясь в сторону запланированного места, пока бурчащий желудок лишь ещё сильнее подгоняет её.
Очевидно, что легкий перекус точно нельзя назвать полноценным ужином, именно поэтому Елизавете приходится заполнять пустоту в желудке ещё и по приезде домой. Первым делом на глаза девушке попадается уже вымытая парочка отчасти сморщенных фруктов, к которым никто не притрагивался уже несколько дней из-за занятости или же лени, поэтому именно эту смесь полезных витаминов в сочной мякоти Неред выбирает в роль жертвы собственного голода. Зеленое яблоко уже вовсю хрустит меж ровных рядов зубов Лизки, с которых та буквально полгода назад наконец сняла ненавистные брекеты. Теперь же она ничуть не жалеет, что согласилась носить в течение нескольких лет, эти железные оковы под влиянием заботливых родителей, и даже отчасти благодарна семье, за их авторитетный напор в этом вопросе.
Тщательно пережевывая кисловатый фрукт, особа с улыбкой на лице вспоминает, как Зарыковская с нескрываемой гордостью еще вчера вечером рассказывала о своем умении разламывать яблоки голыми руками. Именно на этой ноте Лиза заканчивает с твердой мякотью фрукта и начинает упорно очищать уже более сладкий по сравнению с предыдущим пострадавшим мандарин.
Откуда ни возьмись прямо над головой Неред прошмыгивает нахальная ладонь с загадочными надписями на лицевой стороне руки, сначала бесцеремонно нарушая личное пространство девушки, а напоследок и цитрусового друга из женских рук выхватывая. Все недовольство Елизаветы вмиг испаряется сразу после поворота головы. Прямо напротив нее вырисовывается оголенное тело друга, которое наполовину прикрыто махровым полотенцем с ворсинками розового цвета. Истерически заходясь звонким смехом, дама не без усилий поднимается с нагретого местечка, продвигаясь к открытой двери ныне освобожденной ванной комнаты. Стараясь не так пристально разглядывать знакомого в неподобающем виде, Лиза упирается глазами лишь в свою главную цель — ванную комнату, где девушка и пропадает мгновение спустя. Неред даже не приходится лишний раз ходить за пижамой — ее Лиза еще утром забывает вернуть на полку шкафа.
Кашин лишь самодовольно ухмыляется, ведь напускную уверенность приятельницы тому удается сменить крайне забавным, коим оно выглядит со стороны, смущением. Быстро заменяя короткое полотенце с постыдной расцветкой на пижамные штаны с изображением зеленых лягушат и обычную белую футболку без какого-либо принта на ней, парень шумно выдыхает в знак облегчения. Кто бы мог подумать, что ради обыкновенной пижамы юноше придется в обнаженном виде разгуливать по квартире прямо перед русой девчонкой, виной чего прежде всего является рассеянность рыжего.
Обжигающие капли с характерным шумом ударяются о пол душевой кабины, подчеркивая каждый изгиб девичьего тела. Кожа уже успевает покрыться привычным румянцем из-за высокой температуры проточной воды, пока Неред блаженно прикрывает затуманенные глаза, даже не планируя хоть немного настраивать температуру ручейков, доставляющих долгожданное расслабление всем измученным длительными движениями мышцам. Прозрачные стенки кабины уже успевают затянуться влажным паром, что хотя бы частично смазывает очертание стройной фигуры снаружи. Сейчас уже полностью теряют значение проблемы внешнего мира, и разум мягко обволакивает тонкая дымка сонливости. Лиза в ускоренном темпе смывает с пшеничных прядей, тон которых от влаги становится значительно темнее обычного, ароматный шампунь. Единственное, чего сейчас хочется больше всего — как можно скорее обернуться мягким одеялом и беззаботно провалиться в манящее своей загадочностью царство Морфея. Именно это и мотивирует девушку скорее покинуть душевую кабину, ступая оголенными ступнями на леденящую плитку.
Гораздо более нагретая жидкость, чем за тонкой стеной ванны, сейчас вытекает прямо из заострённого носика электрического чайника, коим управляет голодный Данила. Он параллельно то и дело поглядывает на соблазнительные пирожные, которые сейчас находятся непозволительно близко к фигуре юноши. Не сказать, что мужчина жестко следит за своим весом, но надоедливое «пузико» раздражает даже его, оттого и приходится довольствоваться лишь кипятком в кружке, который вскоре окрашивается в черный цвет, в соответствии с чаем. Поправляя на поясе чрезмерно широкие штаны, которые то и дело норовят оголить значительную часть торса, юноша, не задумываясь, плюхается на кухонный стул, который жалобно скрипит под весом двухметрового хозяина.
Рядом с Даней на стол приземляется керамическая кружка с изображением его харизматичной моськи, дизайн которой он рисовал буквально своими руками. Его основная работа художника заключается в проектировании мерча известных личностей, но и самого себя вниманием он, конечно же, не обделяет. Работа не особо прибыльная, от чего и приходится время от времени подрабатывать уличным художником, ведь лишняя копейка точно не помешает. Задумчиво выпивая не настолько бодрящую жидкость, как, например, тот же кофе, что точно является скорее преимуществом в столь поздний час, Кашин улавливает, как звуки в душе заметно затихают, сменяясь беспорядочным копошением.
Наконец в дверном проеме возникает маленькое привиденьице, сравнение с которым невольно возникает в голове Данила при виде хрупкой девушки в своей широкой белой футболке, коих у Кашина хватает на все случаи жизни. Хотя она и была значительно у́же по размеру, чем точно такой же элемент одежды на парне, но на хрупкой даме футболка походила скорее на дешевый мешок из супермаркета, из-под которого виднеется лишь тонкая полоска голубых шорт. Даже очевидно бесформенная вещица на теле русоволосой смотрится более чем сносно и лишь ещё больше подчеркивает обворожительную худобу той, вместе с миниатюрным телосложением.
— Неужели твоя жлобская натура даже не утрудила себя приготовить подружке чаю? — с умеренной дозой сарказма вслух подмечает Елизавета, останавливаясь взглядом на кружке в руках знакомого и громко цокая от лени того же. Сладко зевая, дама уже успевает вызвать устное умиление Кашина, что в смеси с помятым обликом и заспанным видом способно превратиться в убийственную бомбу тихого восторга похлеще коротких видосов с котиками.
— Я заранее нагрел тебе кипяточку. Это уже хоть что-то, — нагло врет Даня, еще раз отпивая горьковатый напиток из сосуда, который содержит в себе лишь небольшое количество сахара.
Не желая прерывать долгожданную тишину и идиллию, заполняемую исключительно посторонним шумом мотора машин за окном, через открытый верх которого в помещение дует проворный сквозняк, девушка самостоятельно продолжает необходимые манипуляции для получения листовой бурды. Ветерок не останавливается на достигнутом и тут же охватывает оголенные лодыжки дамы, заставляя ту как можно скорее приземлиться на свободное сиденье с сосудом, покрытым броской расцветкой, в руках. Удивительно, насколько же быстро неловкое молчание превращается в немые разговоры одними лишь взглядами, а может даже и мыслями. Ради таких минут тишины даже бурные черты характера особы растворяются в кружке с чаем, словно кубики сахара, оставляя лишь слабый осадок недалекого прошлого.
Настолько же беззвучно поднимаясь со стула, что сопровождается лишь характерным скрипом ножек мебели, Неред бессильно оставляет посуду неподалеку от раковины. Удовлетворенно потягивая все свои мышцы, дама направляется далеко не в сторону прошлой комнаты Кашина. Совершенно спокойно притрагиваясь к двери, преграждающей вход в гостиную, особа тянет ее на себя, а затем мимолетно скрывается в проеме, оставляя друга в полном недоумении. Повторяя все действия приятельницы, рыжеволосый шустро избавляется от пустого сосуда и шагает в ту же сторону, что и подруга, чтобы наконец разобраться во всем сюрреализме происходящего.
— Какого черта, Лайзка? — используя столь возлюбленную форму имени русоволосой, Даня уже успевает вызвать у Елизаветы незаметную улыбку, но та быстротечно теряется среди пахнущих мужским одеколоном простыней. Девушка бесстыдно, уже во всю устраивается на кровати юноши. Подобно усатому домашнему питомцу, та сворачивается в маленький клубок из-за отсутствия чего-то согревающего сверху себя.
Парень, конечно же, ни при каких обстоятельствах не собирается выгонять эту наглую натуру со своего спального места, но такая вседозволенность Лизы озадачивает даже его. Осторожно присаживаясь на край своего же ложа, парень наконец улавливает невнятное мычание девушки о пролитом чае и ее извечном свинстве, поэтому все пазлы наконец складываются воедино, ведь еще вчера утром тот успешно пропустил мимо ушей все жалобы знакомой на свое рукожопство. В раздумьях мужчина обездвиженно проводит ещё пару минут на своем прежнем месте, бесцельно прислушиваясь к умиротворенному сопению человека под боком и вглядываясь в монотонные обои комнаты, все никак не решаясь приземлиться рядом с дамой.
— Почему бы нам не… — глухо подает голос юноша, но буквально на полуслове его уже прерывает подруга, которая, предположительно уже спала всего мгновение назад. Степенно переворачиваясь на другой бок, дабы подарить свой прожигающий взгляд всей фигуре рыжеволосого, Лиза устало протирает веки ладонями.
— Нет, мы не будем делать то, что ты предложишь прямо сейчас, — уже заранее предупреждает дама, нехотя протягивая свою руку прямо в сторону горящего экрана мобильника. Очевидно, включился тот от одного из всего множества бессмысленных, но забавных мемасов от Дейдример, которая по очевидным причинам все еще не спит в столь поздний час. Все-таки ночные походы до холодильника и обратно в исполнение самой Зарыковской трудно пропустить мимо ушей. После такого даже сама Света начинает ревновать свою девушку к этому механическому заменителю возлюбленных.
— Слушай, советую тебе не выебываться и позволить мне спокойно закончить предложение до того, как ты начнешь грубить мне, — внятно заверяет Кашин, на что Лиза с полным безразличием к словам хозяина дома наконец хватает ладошкой свой телефон. Преподнося хоть какую-то реакцию на присутствие надоедливой занозы рядом с собой, та показательно демонстрирует свой язык другу, выглядя при этом уж слишком по-детски. После Лизка все же заглядывает в свой гаджет, уже во всю набирая в ответ Дейдример глубокомысленное «лол». Напоследок та, конечно же, не забывает пробежаться взглядом чуть выше уморительной картинки, примерно в левый верхний угол экрана, где электронными цифрами уже вовсю горит четвертый час ночи. Данный показатель несомненно заставляет русую разочарованно взвыть от чрезмерно малого количества оставшихся часов сна. — А с какого хуя я вообще спрашиваю разрешения у тебя? — всплескивая ладонями, заключает Данила в ответ на игнор приятельницы. Мужчина теперь ощущает просто нереальную усталость, которая, словно вечный двигатель, передается между двумя жителями квартиры.
С тяжёлым грохотом Кашин укладывается возле девичьего бока, по началу серьезно делая это назло знакомой. Подминая под себя край ныне общего одеяла, парень наконец более справедливо располагается на разложенной постели, оставляя Лайзке достойный участок кровати, дабы та смогла снова без проблем расположить все свои конечности в позе морской звезды. Теперь и еще одна привычка маленькой подруги становится откровенно известна Данилу, значит и он может позволить себе небольшую слабость.
Скидывая стройную руку прямо в сторону, где предположительно находится знакомая, юноша значительно меняет изначальные позиции и теперь решается привычно подмять под себя живую, но донельзя усталую подушку. Та уже даже не пытается использовать хотя бы малейшие сопротивления при каждом прикосновении разукрашенных кистей, что, несомненно, замечает Даня. От такого позволения самой Лизы парень значительно смелеет, обеими ручонками прижимая сонное тельце к себе, пока девушка успешно скрывает за сомкнутыми веками весь восторг от мужского тепла в чернильных зрачках. Она и сама не прочь понежиться в непривычно широких объятьях друга. От такого даже не хрупкие бабочки, а самые настоящие птеродактили в животе не позволяют подать хотя бы малейший признак жизни, непозволительно приятно скручивая все органы в одну тугую нить. Что-то в самом деле крохотное, но удивительно влиятельное, в самой глубине сущности Неред всеми силами не позволяет спугнуть Даниссимо своими недовольными бурчаниями.