Капли на дорогих простынях

      Нехотя ерзая на нагретой двумя телами поверхности, Неред уже привычным движением выгибается и расставляет руки врозь, дабы привести свое тело к жизни. Чуткие нервные окончания без проблем улавливают непривычно мягкую и уютную поверхность под собой, уж точно отличную от бывалого твердого матраца старого доброго диванчика девяностых годов. Неосознанно задерживая воздух где-то в самой глубине легких во время очередного выдоха, девушка наконец без проблем улавливает безмятежное биение человеческого сердца, которое внезапно учащается с каждым неловким движением Лизы.       — Я же знаю, что ты уже не спишь, — бросая взор на свою новую одушевленную подушку, на которой та проводит внушительную часть ночи, вполголоса шепчет Елизавета. Будто страшась спугнуть оседающую на каждом предмете интерьера тишину, Неред отчасти удается заглушить биение пульса в висках. Конкретная реакция девичьего тела вызвана беспорядочными прикосновениями мужской руки, которая будто намеренно останавливается на переливающихся в солнечных лучах прядях дамы.       Кашин теперь и вправду перестает прикидываться спящим, ведь бодрствует тот уже в течение целого часа и не покидает помятые простыни только ради спокойствия маленькой Лайзки. Данилу кажется, что просто нереально устоять перед бессознательными объятиями умилительной натуры. Ведь ранее под её руку попадали лишь подушки или краешки одеяла, от которых та, чисто на подсознательном уровне, старалась получить реальное тепло и защиту.       — А ты имеешь что-то против сна на моем пузе? — глухо усмехаясь своим же высказываниям, лучезарно интересуется Данила, а Лиза до сих пор убеждает себя в том, что излюбленные пальцы приятеля в собственных волосах — это лишь дружеский знак. Взгляды, будто у неопытных подростков, без начала и конца насыщенные симпатией и привязанностью; касания, наполненные фальшивой случайностью, частота которых увиличивается с каждым прожитым днем; часы напролет, проведенные сугубо в обществе друг друга, без лишних и мешающих посторонних лиц.Ведь все товарищи так поступают.       — Разве я когда-либо высказывалась против общества живой подушки? — радостно замечает Неред, пока весь позитив, преследующий особу уже с самого пробуждения, без остатка впитывается в самую глубь сознания и беспрепятственно циркулирует по венам девушки, изредка задевая и парня под собой. — Теперь ты будешь обязан целую вечность нагревать мне место в постели, и подставлять свой мягкий живот под мою уставшую головушку, — театрально посвящает юношу в свои чертоги разума русая, совершенно не задумываясь о сказанном и глупо вырисовывая пальцами в воздухе невиданные фигуры.       Сейчас девушка выглядит настолько беззаботно и счастливо, что не хватит и всех холстов необъятной планеты, чтобы полностью изобразить этот бурный восторг в ее очах. Несомненно, будет недостаточно и мастерства самых талантливых художников тысячелетий, чтобы без тени оплошности передать присущую Лайзке красоту. Неотрывно пробегая взглядом по каждой черте такой чудной и несвойственной остальным девушкам внешности, Кашин не устает вырисовывать в самых задворках разума всё новые и новые портреты, посвященные лишь одной кареглазой Музе. Она же до сих пор без доли смущения продолжает заливать своим мелодичным голоском каждый квадратный метр помещения, останавливаясь в опустошенных сосудах и вазах, а после — еще звонче отдаваясь отголосками в голове Кашина. И совершенно не имеет значения, о чем же повествует Елизавета в этот раз, Данила все равно продолжит непрерывно прислушиваться к каждому слову, произнесенному той самой лучезарной Лизкой, которая способна осветить собою даже самый мрачный вечер и согреть даже во времена наиболее промозглой погоды северной столицы.       — Ну что, голубки, для вас это утро, как я погляжу, выдалось и правда добрым, — знакомый голос вдруг возвращает с небес на землю обоих обезумевших жителей квартиры, которые успевают с головой нырнуть в пьянящее чувство сладкой эйфории. Испуганно озираясь по сторонам, Даня уже успевает случайно столкнуть с себя часть тела дамы, которая даже не замечает данного падения, продолжая выискивать взглядом источник звука.       Четверня глаз почти одновременно задевает взором не столь высокое недоразумение, которое уже минимум полчаса наблюдает за познавательными взаимоотношениями «просто друзей». Неловко улыбаясь во все свои тридцать два под прицелом сразу целой пары, Дейдример продолжает, как ни в чем не бывало, хлебать отвратительно похолодевший кофе из добытой своими силами кружки. Пройти в берлогу жителей квартиры не составляет труда даже такому неопытному преступнику, как Света. Насколько показывает практика, хозяин дома уж точно не желает утруждать себя каким-то там замком, от этого даже грозный вор сможет просто повернуть ручку двери вниз. Конечно же, Светлана по доброте своей душевной и во имя сватовских отголосков разума не решается сразу же будить молодежь, выбирая более долгий, но вместе с тем уважительный путь по отношению к жителям дома.       — Я ничуть не удивлюсь, если голубовласка уже успела настрочить про нас целую пачку фанфиков, — язвительно выдает Данила вместо приветствия, раздраженно закатывая глаза на пробирающий насквозь взор незванной гостьи. Нетрудно догадаться, что рыжий явно наслышан про новое порождение русского народного творчества под названием “фикрайтерство”.       — Ну, чувак, своим поведением вы явно указываете на правдивость моих догадок, — в защитном жесте выставляя руки вперед, Светлана показательно пробегает взглядом по двум телам, которые находятся друг к другу непозволительно близко. — Ужасный кофе, вот что я могу вам сказать, — все смущение Лизы буквально горит на ее лбу жирным шрифтом, от чего Дейдример спешно переводит тему и позволяет паре хотя бы привести себя в более опрятный вид. Мальвина любезно покидает гостиную, руководствуясь второстепенной целью избавления от отвратительного напитка.       Как только дверь с характерным хлопком закрывается за спиной гостьи, Данила спешно переглядывается с подругой, которая до сих пор находится в некой прострации, бездумно пялясь в стену и мысленно переваривая все увиденное. Чувствуя себя замеченным за чем-то непозволительным, Кашин неразборчиво оглядывает помещение в поисках более приличной одежды. Отыскивая среди находящихся в этой комнате шмоток свои повседневные джинсы и теплую худи, парень, совершенно не церемонясь, уже во всю стягивает с туловища футболку и заменяет ее на черный «Лицемер». По началу девушка абсолютно не обращает на данное действие внимания, роясь в необъятных размеров хламе этой комнаты. Как только рыжеволосый переходит непосредственно к своим спальным штанам, Неред наконец натыкается глазами на оголенные части тела друга, после чего в грубой форме отправляет того блистать своим плоским задом куда подальше.       — И долго вы тут самолюбованием заниматься собрались? — вновь непринужденно врываясь в комнату во время самого неподходящего момента, Света, очевидно, чувствует себя как дома. Бесстыдно обегая своим взором апартаменты, Дейдример замечает и самого хозяина в полуголом состоянии. — А он ниче такой, пользуйся моментом, — с намеком подмигивая подруге, выпаливает голубоволосая, заставляя Лизку от пят до макушки покрыться постыдной краснотой, которую принято называть легким румянцем. Фишка в том, что организм дамы, совершенно не обращая внимания на общепринятые стандарты смущения, еще с самого детства обзавелся данной боевой окраской, поэтому пословица «Врет и не краснеет» явно не про неё.       — Иди нахуй, подруженька, мы с этим чудаком не встречаемся. Да что уж говорить, не планируем даже. — сквозь зубы внятно заявляет русая, ничуть не задевая своими словами посетительницу дома, в отличие от Данила, который явно не желает пропускать по-настоящему детские оскорбления от приятельницы.       — В смысле чудак? Я очень даже завидный мужчина в самом расцвете сил, — наглядно показывая жестами, где же у него находятся места этого самого “расцвета сил”, Кашин принимается гордо вышагивать по паркету, театрально вскидывая голову. Рыжие пряди вслед за головой сначала просто падают ближе к загривку паренька, а потом же и вовсе придают прическе максимально неопрятный вид, чем заставляют кареглазую откровенно засмотреться на харизматичного юношу, а после — звонко рассмеяться следом за остальными присутствующими в гостиной.       — И ты туда же? — приходя в себя и натягивая на лицо максимально убедительный вид, выразительно закатывает глаза Лизка и хватает первый попавшийся шмот Кашина, победно сжимая его в руке и стягивая свои пижамные шорты как можно ниже, дабы те смогли оберегать хотя бы часть оголенных бедер, с чем однозначно не справляется футболка. Продвигаясь к выходу из гостинной и фактически оставляя двух знакомых, которые находятся не в самых лучших взаимоотношениях, наедине, русая с натянутой улыбкой огибает фигуру Светы, которая до сих пор стоит в дверях, даже не думая перемещаться на принесенный собственными силами стул.       Спешно преодолевая небольшое расстояние между комнатами максимально широкими шагами, Елизавета наконец забегает за белоснежную дверь ванной, ибо только одна единственная комната в этом доме позволяет по-настоящему уединиться, а не терпеть непрерывную слежку лишних глаз, которые уж точно не упустят возможности унести в памяти значительную часть личной жизни. Переводя дыхание, девушка привычным движением убирает прядь волос за ухо, а следом скрывает всю шевелюру за упругой резинкой, ибо беспорядочная прическа сейчас лишь мешает обзору, то и дело норовя упасть на лицо. Не прилагая даже самых малейших усилий, дама превращает прежнее состояние волос в самый настоящий хаос, но сейчас это совершенно не имеет значения, ведь изначальной целью стоит исключительно осмотр заимствованных у друга элементов гардероба.       Тонкие пальчики аккуратно пробегают по надежному крою краденой футболки, вся ткань которой имеет исключительно черный цвет, и лишь ироничная надпись на спине дополняет общий стиль одежды Дани. Умело выныривая из горлышка кофты, дама напоследок разглядывает свое отражение и ловит себя на мысли, что уже вполне привыкла к одежде, далекой от ее фигуры. Прогоняя последние остатки сна, девушка запускает ладони под включенный кран, из которого сейчас вытекает леденящая жилы вода, чем бодрит сонливый организм ещё больше. Вытягивая пальцами с поверхности раковины собственную зубную щетку, которую Лиза всё-таки догадывается взять с собой в Питер, особа подносит её под струю воды и, нанося мятную пасту на щетинки предмета, принимается делать незамысловатые движения по двум рядам ровных зубов.       — Лайзка, какого хуя ты решила меня оставить наедине с ебанутым шиппером? — жалобно скулит Кашин, и его голос эхом разносится по ванной комнате, дверь в которую Неред благополучно забывает закрыть еще при входе. Рыжая макушка все еще наблюдает за действиями подруги, которая раздраженно прекращает свою утреннюю процедуру и сплевывает возникшую во рту пену. Оборачиваясь через плечо на незваного гостя, девушка мысленно радуется тому, что откинула свою изначальную идею принять душ утром.       — Напомни мне, тебя кто-нибудь учил стучаться? К тому же, не сожрет ведь тебя беззащитная девушка на пару со своими тараканами в голове, — особенно выделяя словом последние слова, дабы их услышала и сама упомянутая Света, русая все же покидает комнату, согласно выходя на помощь своему беспомощному дружку. Спасать зад сразу двоих у Лизки, очевидно, не выходит, к тому же сразу после заполучения внимания приятельницы тот спешно покидает кухню под мелодичный телефонный звонок своего мобильного, чем однозначно настораживает обеих девушек.