Гаус Колосажатель и Аиртус Элиста.

- И с чего он взял, что это сработает? - пробурчал Аиллит, поспешно укрепляя всеми подряд заклинаниями дверь кладовки, временно ставшей для них единственным убежищем от толпы злых Серых Рыцарей. - Не скажи, его план сработал, мы ведь теперь в цитадели, не так ли? - Угу. Только вот в его план не входила ситуация "Аиртуса больше нет"! - Не говори так! Не может быть всё так плохо! В конце-концов, если личность можно стереть, то её можно и вернуть! Ты знаешь какие-нибудь средства для снятия подобных заклинаний? Аиллит ненадолго задумался. - Поцелуй любви? - Идея хороша, но как мы заставим их поцеловаться? В данный момент Гаус пребывал в состоянии ступора и глубочайшей депрессии. Он дышал, но не реагировал ни на громкие звуки, ни на непосредственную угрозу смерти. Он просто застыл столбом с невероятно печальным лицом, так что им с Аиллитом пришлось срочно заталкивать его в ближайшую кладовку, иначе они бы погибли страшной смертью. Так что вопрос О'Шел был весьма актуальным. - Ясно. Думаем дальше. О'Шел было нехорошо. В кладовке хранилась краска, и от этого запаха бедную тау едва не тошнило. Но она превозмогала, потому что должен хоть кто-то сохранять трезвость ума в подобной ситуации. - А мы не можем просто подождать союзников? - без особой надежды на успех поинтересовалась она. - Можем. Но эти гады мою защиту снесут куда раньше. - Вот блин. - Не то слово. Плакал мой кабал... И вдруг О'Шел пришла в голову странная мысль. Очень странная, но всё же...если это - их последний шанс спастись самим и спасти Аирте, то почему бы и не... - Спеть? - Что? - повернул к ней голову эльдар. - Гаус должен спеть свою колыбельную. Песни ведь действуют на эмоции! Если в том десантнике ещё есть что-то от Аирте, он вспомнит песню, а с ней и Гауса! - О'Шел, ты - гений! Гаус, пой! Гаус даже не пошевелился. - Пой, мерзавец! Да, ты жить не хочешь, но мы-то хотим! Пой давай! - Гаус, пожалуйста, спой колыбельную! Ну, ту, на высоком готике! - Да и вообще, помирать - так с песней! - Я за тебя петь не буду, я слов не знаю! - Пой, твою мать! Вот прям щас взял ноги в руки и песню нам запел! Гаус вздрогнул и повернул голову к О'Шел и Аиллиту. Очень вовремя - дверь начала поддаваться напору снаружи. - ПОЙ!!! - проревели ему на оба уха О'Шел с Аиллитом. Снаружи замерли от удивления. И только тогда Гаус запел. Тихо, но в наступившей тишине его бас звучал подобно раскату грома. Пока он пел, никто не смел выламывать дверь, говорить, даже шевелиться. О'Шел и вовсе дышала через раз: это их последний шанс на спасение. (Рекомендую найти в опере место с этой песней и этим куплетом (ссылка в одной из предыдущих глав). Ценители могут поискать перевод. Поверьте, оно того стоит.) - Tua pulchra facies me fay planszer milies, pectus habet glacies. A remender statim vivus fierem per un baser... Невероятно прекрасно. Это наверняка сработало. Пожалуй, никогда ещё Гаус не пел с таким старанием и с такой страстью. О, Бог-Император, пусть это сработает! О'Шел и не заметила, как впервые в жизни взмолилась о помощи богу людей. Несколько минут стояла полная тишина. Слышно было лишь дыхание. А потом... А потом в дверь замолотили с новой силой! Аиллит упал на колени и взвыл от разочарования. О'Шел не выдержала и заплакала. Как же так? Это был их последний шанс, он должен был сработать, он ОБЯЗАН был сработать, иначе зачем на свете существуют последние шансы? - Нет...не может быть...- проговорила она сквозь слёзы, - Так не должно было быть! - Это конец...- прошелестел Аиллит, и глаза его заслезились, - Они ломают дверь! Прячься за меня, я им тебя не отдам! - Бесполезно... - И этого за меня прячь. Мы умрём в бою, как герои! - Нет...ох...- О'Шел согнулась от приступа головной боли. Тогда Аиллит сам подошёл к ней, обнял так крепко, что она почувствовала биение его сердца, и на макушку её закапали горячие, ядовитые слёзы, и она почувствовала аромат золотых роз (надо же, какой стойкий), и закрыла глаза в отчаянии. Всё? - Нет, Отец, не может всё так закончится! - заорал Хорус, наблюдавший за происходящим с самого начала и от первого лица. Он десять тысяч лет ждал возрождения хоть в каком-то теле, и он не намерен умирать так быстро! Он привязался к этой проклятой компании, действительно привязался, и будь его воля, будь у него хоть какие-то силы - не дошло бы до такого безобразия. - Успокойся, - велел ему тихий, но всё равно величественный голос, исходящий от золотистого облака неподалёку, - Я всё равно ничего не могу поделать. - Ага, как же, не можешь. Тогда зачем ты вообще решил возродится в теле этого ксеноса? - Я решил немного отдохнуть и хоть пару сотен лет пожить в своё удовольствие. - Немного? - На Коморре немногие доживают до тысячи. Кроме того, я продолжаю следить за ситуацией в мире, и случись что - я немедленно вернулся бы. И я оставил за себя Сангвиния. - М-да. Иногда я жалею, что душа неразрушима, и тогда ты всего лишь убил меня. - А уж я-то как жалею... - Но-но, ты мне уже сполна отомстил! Проклятье, да я...то есть ОНА беременна от как бы тебя! - Не от как бы меня, а от этого тёмного эльдара. Я ведь просто прикрепился к его телу, а не захватил его. И ты тоже. Воспринимай это как новый и интересный опыт. - Я вообще-то делю с ней все ощущения. И сейчас меня тошнит. Так себе опыт. - Терпи, тебе ещё очень повезло, что благословение Иши гасит добрую половину "прелестей" беременности. Хорус вздохнул. Ему тоже хотелось жареных гвоздей, но он понимал, что это не его желания, а её. Он уже жалел, что решил возродиться с целью набраться сил. Знал бы, какая это морока - висел бы полупрозрачной тенью на задворках варпа и не отсвечивал. Так нет, позавидовал уже раз семь воскрешавшемуся Сангвинию, который в результате даже влиять на реальность мог, вот и рванул в Материум. Кто же знал, что его тело будет даже не человеческим, даже не мужским? Впрочем, похоже, его путешествие заканчивается. А жаль, он уже привязался к этому Гаусу. Было в нём что-то знакомое, но настолько смутно, что Луперкаль не мог вспомнить, где он его мог видеть. Жалко его, потерял лучшего друга... - Отец, а может, ещё есть шанс? - Шанс есть всегда. Но в данном случае он уже не сработал. - Перестань увиливать, ты же всемогущ! Исправь ситуацию. - Не хочу быть Богом из Машины. Пока я в этом теле, я не имею права влиять на ситуацию. - Ну пожалуйста! - Нет, не могу. Их судьба прошла развилку, и теперь мы можем только наблюдать за выбранным путём. Не огорчайся. В конце-концов всё будет хорошо. - Угу. Вернее, после конца-концов. Ничего не будет - будет хорошо. Хорус не мог смириться с происходящим. Не может быть всё так плохо. Не может! НЕТ!