Гаус Колосажатель и Аиртус Элиста.

Дворец Императора на Терре был огромен. Даже не так: если сложить объёмы крепости Ультрамаринов и цитадели Серых Рыцарей, то получившееся жильё всё равно будет меньше и не таким пафосным. Пока они с леди Иврейн искали путь-дорогу к Золотому Трону, им встречались слишком близко знакомые Гаусу Сёстры Битвы, люди из свиты Изергиля, несколько эльдар и десятки невозмутимых сервиторов. Гаус чувствовал себя неловко: брони у него теперь не было, а штору приходилось постоянно придерживать. Вдобавок, рядом с ним шла так же закутанная в штору эльдарка, так что смотрели на него понятно как. Хотя лично Гаус сомневался, что смог бы забыть...инцидент, если бы он был. Но его вроде не было. Великолепно. В конце-концов они добрались до тронного зала, и Гаус незамедлительно опустился на одно колено и вознёс молитву Богу-Императору Человечества. Конечно, сейчас Император не в лучшей форме, но даже в форме трупа на троне он всё равно остаётся Императором, о чём почему-то забывают всякие ренегаты. А Гаус не забывает, хотя так его позиция становится, быть может, не столь радикальной, как принято в Империуме. Впрочем, сейчас не это важно. Важно то, что к нему со скоростью Василиска рванул Аирте и едва не повалил на пол в приступе острой радости. События прошлого дня (или не прошлого? Сколько они пьянствовали?) всплыли в голове Гауса, и тот всхлипнул. Всё-таки он выиграл, дружба оказалась сильнее магии. Он с удовольствием потёрся носом о бледный лоб Элисты. - Как это мило...- протянул кто-то со стороны Трона. - И ведь они просто друзья, - насмешливо ответствовал Аиллит, чей возмутительно радостный голос вызывал у похмельного организма головную боль, - Эй, Гаус, потом Аирте потискаешь, у нас тут серьёзное дело! Аирте явно нехотя отпустил друга, и до места сбора основной компании они добирались просто рядом. Аиллит выглядел свеженьким, как огурчик, а вот О'Шел не была довольна происходящим. Ведро она в руках не держала, но общее её состояние явно было неудовлетворительным. Достаточно было видеть, как она морщится. - И ведь мне могло быть гораздо, гораздо хуже, - покачала она головой в ответ на попытку Гауса выразить ей сочувствие, - Магос Биологис не понимает, как я вообще смогла забеременеть от столь генетически далёкого от меня вида. - Слава Ише, - улыбнулась Иврейн, - Уж если её средней силы благословение позволило тау зачать ребёнка от эльдара, притом тёмного, то боюсь даже представить, к чему приведёт сильное благословение Гауса. - Ну, к ста тридцати девяти детям, однако, - пожала плечами канонисса Вондерлин, - Привет, Гаус. Не подскажешь, как я должна отнестись к захвату Терры? - Ну...- Гаус стушевался, - Вы тоже участвовали в захвате? - Разумеется, потому и спрашиваю. - Тогда, думаю, вы должны отнестись к этому философски: Терра ведь уже захвачена, не так ли? - Ты, как всегда, по-своему прав. На том разговор пришлось приостановить - Иврейн взглядом велела не мешать осматривать труп. Ну, говоря совсем уж честно, это был не совсем труп. Скорее, живая мумия, потому что датчики показывали какое-никакое (скорее, никакое) давление и почти эфемерный пульс. Гаусу стало жалко Императора - и сделать ничего не может, и умереть не получается. Правда, так же он сочувствовал лежащим штабелем за троном Кустодесам. Интересно, они хотя бы живы? В ответ Аиллит, тяжело вздохнув, всё же кивнул и добавил, что пришлось потрудиться с парализующим ядом, потому что обычные верных защитников Императора не брали. Этот ответ более-менее успокоил Гауса, но он всё же несколько минут объяснял поверженным Кустодес, что ничего плохого не хотел, и вообще брал Терру штурмом не по своей воле, а по воле мудрёных коктейлей Фели, а выпил он и вовсе случайно...так. постепенно, он пересказал все события спасения Аиртуса с момента получения письма. Трудно сказать, поняли ли его Кустодес - под шлемами не видно лиц, да и паралич никто не отменял. Но сам Колосажатель себя почувствовал гораздо спокойнее. Аирте стоял у стены и мурлыкал себе под нос свои странные, но красивые песни. Заметив заинтересованный взгляд Гауса, улыбнулся и запел громче. Но единственная пристань Высоко, а небо низко: Тянут сны из глубины, И до весны нам путь неблизкий. Цепелина бок ребристый Сквозь туман густой, когтистый, Схватит высверк серебристый Острого винта... - Откуда ты знаешь такое? - решил всё же задать давно волнующий его вопрос Гаус. - А *** его знает. Эти песни - всё, что я помню из прошлой жизни. Ну, той, до переделки, - пожал плечами Аирте, - Больше *** не помню, а их запомнил. - Бедный...- покачал головой Гаус, - Кстати, я спросить хочу: почему ты вернул себе голос и внешность, но не цвет глаз? - Всё я вернул. Понимаешь, я так обрадовался, когда тебя вспомнил, что проклятие не выдержало и испарилось. А глаза мне просто нравятся, вот я и решил их оставить, - И в самом деле, сейчас глаза Аирте почти так же переливались разноцветными искрами, как в момент их с Гаусом встречи. Наверно, сейчас ему так же хорошо, как было тогда. А вообще, в тронном зале было странно. Холодно, светло, пафосно и тяжеловесно. Ещё чувствовалась психическая мощь Императора...бррр. Гаус, конечно, держался, но очень хотелось опуститься на колени и покаяться во всех своих грехах, даже в тех, которых он и не думал никогда совершать. Наверное, после Титана у него что-то с чувствительностью к варпу. Перенервничал за друга, должно быть. Иврейн долго рассматривала Золотой Трон и лично Императора. Долго думала. Потом что-то подсчитала на планшете. И, наконец, пришла к довольно неутешительным выводам, которые и изложила, когда все собрались в соседней комнате за столом. - Воскресить вашего Императора я могу. Но есть одна проблема: за сто веков он накопил слишком много психической силы, чтобы её можно было сохранить в реальности. Но если воскресить его без этой мощи, она войдёт в резонанс с варпом и образует в Галактике второе Око Ужаса: как раз на месте Терры. - И примет Галактика вид Рожи Ужаса, - заключил Аиллит. - Именно, мой тёмный собрат. Но есть альтернатива: кто-то должен встать, точнее, сесть на место Императора. Тогда в варпе останется Бог Человечества, а Император вернётся к жизни с собственными силами. - Так, - взял дело в руки Гаус, - Леди Иврейн, кто должен сесть на место Императора? - Так, - начала перечислять требования Иврейн, - Во-первых, доброволец должен быть человеком. Ну, более-менее. - Значит, половина присутствующих отпадает. А десантник может быть Богом Человечества? - Император смог, и вы сможете. Во-вторых, добровольность. Никого из Кустодес мы не сможем посадить на Трон. В-третьих, собственная психическая сила, притом очень мощная. Из всех присутствующих на трон мог бы сесть только твой друг, но... - Ясен ***, я не подхожу. Вы меня на этот *** не посадите! - взвился Аиртус, - Потому что, ***, в четвёртых, Бог должен любить человечество, а я из всех людей согласен терпеть только Гауса и, может, пару шестерёнок. Несколько минут стояла почти полная тишина. Мерно гудел Золотой Трон. Аиллит гладил по голове и поддерживал супругу, которой стало чуть-чуть не по себе. Гаус же судорожно думал над решением проблемы. - А можно не воскрешать Императора? - задал он вопрос на грани ереси. - Можна, - согласился с ним Мабуз, оторвавшийся ради ответа на миг от когитатора, - Но, в общем, посмотрел я тут кое-какие файлы...ваш Империум на ладан дышит без варбосса. - А справится ли наш благородный примарх? - осторожно поинтересовался Гаус. - Это покажет только время. - М-да. А времени-то у Империума всё меньше и меньше... - протянул грустно Колосажетель. А вообще, Гаус был даже рад, что ни его, ни Аиртуса на место Императора не посадят. Гаус потратил слишком много времени на поиск и спасение товарища, чтобы теперь снова терять его. Ведь Богам нет пути в Материум, а если и есть, то явно ненадолго. И будет ли это его друг после превращения в Бога Человечества? А если им станет сам Гаус? А если... Тут Гауса озарило. А ведь и верно: всё упирается в то, что Гаус согласен стать Богом Человечества вместо Императора и любит людей, но слаб, а Аирте категорически против повышения до Бога и ненавидит большую часть человечества, но могущественный псайкер. А что, если они сядут на Трон вместе? Да, будет непросто, ибо Трон довольно узкий, сидеть придётся друг на друге, но ничего, как-нибудь умнутся. Жаль терять Аиллита и О'Шел, но у них есть собственное будущее: Аиллит унаследует кабал, О'Шел будет с ним как за каменной стеной. Леди Иврейн, если хорошо постарается, будет счастлива с благородным примархом Ультрамаринов, инквизитор Изергиль допишет свой роман, Лысого Шмеля перестанут так называть, Уриэль Вентрис не разорвёт помолвку с барменом "Пьяного Дредноута", Мабуз исправит прикус окончательно, Иннеад победит Слаанеш, а Бог-Император Человечества станет просто Императором, всесильным правителем Империума, и вернёт всё на свои места. Осталось уговорить Аиртуса, но это оказалось намного проще, чем думал Гаус: достаточно было пересечься взглядами. Аирте поморщился, но всё же едва заметно кивнул, а глаза из серо-стальных стали бирюзовыми. Вдвоём им будет хорошо. Вас, должно быть, интересует, почему Гаус решил стать Богом? Неужели предыдущие события не показали глубину благородной души Колосажателя? Или вы сомневаетесь в способности Аирте навсегда исчезнуть из Материума с лучшим другом? Ну, сомневайтесь, если хотите, но факт есть факт: Гаусу было вполне по силам решиться на переход в иное агрегатное состояние. А если он к тому же будет не один, так чего же бояться? Опять же, так он сможет помочь куда большему количеству людей, чем сейчас... О'Шел после того момента в каморке Титана, когда в голове пронеслась - и тут же была забыта - какая-то странная картина, всё острее чувствовала, что не одна. И нет, дело было не в неотступно следовавшем за ней Аиллите, она и впрямь не была одинока сама в себе. В её голове явно был кто-то ещё. И этот кто-то всё чаще позволял себе комментарии вроде "проклятые женщины", "мерзкие эльдар" и "хочу ананасов". Кто-то хмыкал, тяжело вздыхал в моменты поцелуев и горестно всхлипывал в минуты тошноты. Ощущалось невыразимо горячим клеймо в форме глаза. Помнится, они с Аиллитом в своё время имели полушутливый разговор на тему меток. Похоже, Пречистая Кальпуклана оказалась правой, а они ошиблись. В О'Шел, не поймите превратно, и в самом деле кто-то есть, притом на постоянной основе и не так радующийся наследнику, как Аиллит. Да что там, она даже знала имя! Похоже, архипредатель Хорус Луперкаль и сам не рад, что живёт в ней. Впрочем, раз она доставляет столь хлопот врагам Империума, её переход в веру в Бога-Императора можно считать успешно завершённым, и первая тау на службе Императора может пожать сама себе руку. Или её пожмёт первый тёмный эльдар, у которого, как она знает, тоже есть одна метка... М-да. Замечательно. Просто замечательно. Она хочет есть. Но в зале разворачивалось действо, достойное лучших драматургов (Гаус и Аирте договаривались, как поделят Золотой Трон, а Иврейн взывала к здравомыслию), так что оставалось самой отправиться на поиски еды. Разумеется в компании Аиллита, который тоже хотел есть. В этих коридорах заблудиться ничего не составляет, а уж если вы здесь и вовсе в первый раз, то в дело вступают навыки спортивного ориентирования. Снаружи доносились чьи-то неясные крики, ругательства, выстрелы - кажется, надо поторапливаться. - Рыбка, - замер вдруг Аиллит, - Мне нравится эта дверь. Он остановился у невзрачной (в смысле, не более шикарной, чем соседние) двери с массивной золотой ручкой. О'Шел не стала спрашивать, чем ему так приглянулась эта дверь, а не пятьдесят соседних по обе стороны, и просто попыталась её открыть. Дверь не поддалась. Тогда О'Шел, тяжело вздохнув, сунула руку в карман и достала пару скрепок. Но замки в Имперском Дворце были круче её навыков взломщика, так что ничего не вышло. И только тогда Аиллит, хмыкнув, достал из сумки невзрачную бутыль из-под виски, почти доверху заполненную прозрачной жидкостью, расковырял и выдернул пробку (из горлышка пошёл белый дымок), после чего на вытянутой руке поднёс бутылку к замку и капнул всего пару капелек... - Слёзы девственниц творят чудеса, - довольно заключил он, когда замок зашипел и, растворяясь на глазах, потёк на пол, - Не зря прихватил, однако. Пошли, пока никто не видит. В этой комнате никто не убирался, судя по всему, со времён Императора. Внутри было темно, как в желудке грокса, и душно, как в чулане Серых Рыцарей. Впрочем, Аиллит включил свет и вентиляцию, так что довольно быстро здесь стало поуютнее. Комната оказалась совсем небольшой, по меркам Дворца - и вовсе чуланом. У дальней стены стоял саркофаг из некоего белого материала, возможно даже мрамора, по правую сторону - масштабная карта Галактики, по другую - большая красная кнопка в двух метрах над землёй над табличкой, гласящей "Нажимать только в самом крайнем случае". О'Шел задумалась. Гаус и Аиртус собираются сменить Императора на Золотом Троне, Абаддону открыт путь к Терре, она хочет есть. Пожалуй, если сейчас не крайний случай, то, по крайней мере, близкий к этому. Она решительно нажала на кнопку, к которой её поднял Аиллит. Будь что будет. Несколько минут не происходило ничего. А потом крышка саркофага медленно и печально отъехала в сторону. Иссохший древний старик со скрипом сел и медленно, с громким хрустом потянулся. Посмотрел с невыразимой грустью и тоской на тау и эльдара в паре метров от себя, после чего накинул полуистлевшую тёмно-серую накидку и кое-как, опираясь на лежавший с ним же посох, выбрался из саркофага. - Ну? Кто меня поднял? - прошелестел старик. - Мы, - гордо объявил Аиллит. - Я, - поправила О'Шел, - Кнопку нажимала я. - А кто поднял тебя до этой кнопки? Я. Значит, подняли мы его вместе. - М-да. Тёмный эльдар, какая-то бирюзовая сифилитичка, неясно каким макаром выживший предатель и гениальный придурок. Что ж, меня зовут Малкадор Сигиллит, если вы ещё не поняли. Ну? И где, спрашивается, открытые врата в варп, прорва демонов, где реки крови и горы трупов? Где корабли эльдар на подступах к Терре? Где, в конце-концов, орки? - Ничего этого нет, - стушевалась О'Шел. - Но ваша помощь нам всё равно пригодится! Только скажите, нас здесь только трое, где вы увидели ещё двоих? - удивился Аиллит. Воскресший регент посмотрел на него с улыбкой. - А сам ты как думаешь, Император Человечества?