Мой Тайный Мир

      Я сидела в пригородном кафе и читала книгу. Мне принесли мой кофе, и на миг я отвлеклась от романа. Было уже около девяти вечера и нужно было искать ночлег, но у меня было не так много денег, чтобы расплатиться хотя бы за две ночи. Может найти ночлег в мотеле? Там обычно дёшево…       Если бы не мой отчим, я бы не сидела здесь, в маленькой захолустной кафешке, и не пила бы этот дешевый кофе!       Я допила напиток, расплатилась и вышла из кафе. Ночи были тёплыми: через две недели начиналось лето. С собой у меня был маленький портфель с двумя сменными футболками, кофта и шорты, также книга, блокнот с рисунками, с которым я не могла расстаться, наушники. Больше ничего я захватить не успела.       Странно, что сбегать из дома, оказывается, настолько легко. Я думала, что буду скучать или хотя бы грустить. На самом же деле я легко шагала по обочине и наслаждалась вечерним воздухом. Ни мысли о матери, которая умрёт от страха за меня, ни печальные рассуждения о ночлеге не могли заставить меня повернуть обратно. Также я уже довольно далеко ушла от дома, и идти обратно просто не было смысла.       Интересно, брат сильно будет скучать? Надеюсь на лучшее. Вадим — единственный, о ком я беспокоюсь в данной ситуации. Ему же всего восемь лет, он еще ничего не понимает. Наверное, он будет спрашивать где я, с кем я…       Погрузившись в эти мысли, я не заметила, как подошла к небольшому мотелю. Двухэтажное здание с неоновой вывеской не выделялось ничем. Я больше обратила внимание на стенд с ценами. «Триста рублей за две ночи!» — гласила она. Делать нечего, пришлось зайти, хоть и цена была слишком маленькой, а это настораживало.       Честно, внутри убранство было лучше, чем снаружи. Отовсюду веяло старостью, но приятной, уютной. Слева лестница, видимо, ведущая к комнатам, справа — холл. Окна были завешаны красными шторами, а на полу — ковер времен СССР. Огромная люстра, как в замках. Правда, она была с лампочками, а не свечами. Прямо под ней — антикварные кресла и стойка, за которой сидела полная женщина в таком же старом, но при этом очень аккуратном платье с шалью на плечах. Она почти уснула, когда я так неосторожно вошла и задела колокольчики над дверцей. Женщина встрепенулась. — Здравствуйте, я бы у вас комнату хотела снять на две ночи. Можно?       Женщина не сразу ответила. Она удивленно оглядывала меня своими ярко-салатовыми глазами минуты две, затем добродушно улыбнулась. Есть такой стереотип, что полные люди очень добрые. Но эта женщина была не просто доброй. В её больших дружелюбных глазах не было старости. Её улыбка была заразительна, и я тоже невольно ей улыбнулась. От нее исходила аура простоты, благодаря чему она сразу же располагала к себе людей. — Конечно, проходи! — приятный старческий голос. — Как тебя зовут? — Александра, — я робко прошла к стойке с ключами от комнат, где старушка уже листала какой-то потрепанный журнал. — Очень приятно. Я Вера Павловна. Тебе сколько лет? — Шестнадцать, — не думаю, что стану ей врать. — А где твои родители, дорогая? — сраженная неожиданной догадкой, она отвлеклась от книги. — У меня их нет, — всё-таки придется солгать. — Я путешествую.       Я пыталась изобразить беззаботность, будто всё так и есть на самом деле. И вообще, у меня получилось. Наверное, в силу того, что я была зла на свою семью из-за недавней ссоры.       Вера Павловна на секунду что-то заподозрила, но потом искренне стала мне сопереживать. Противно вот так ей соврать, но в моем положении это был единственный выход. Она определила меня в комнатку, отвела туда, всё показала. Добрая женщина.       Моя комната была с отдельными ванной и туалетом, что было очень удобно. Я приняла душ. Уже на выходе из ванной сквозь зеркало на меня посмотрела девочка с длинными русыми волосами. Ее глаза были пропитанны усталостью и голубой свет уже не блестел детской наивностью. Уголки пухлых губ вечно были опущены вниз. Мне не верилось, что это я.        После ванной я села читать. Но мои мысли не могли сконцентрироваться на сюжете. Я снова начала всё восстанавливать в памяти по порядку.       Началось это ещё в то время, когда папа ушёл из семьи. В то время, когда мне было шесть лет, папа признался в измене и завёл семью в другом городе. Родители развелись. Но через месяца два к нам пришел Михаил. Он и стал моим отчимом. Мама, конечно, порхала на крыльях любви, но только я знала, что он с нами из-за денег. Точнее, мне хотелось в это верить. У нас довольно небедная семья: мама работает дизайнером и зарабатывает неплохо, а вот Михаил работал бухгалтером и получал явно меньше. Для маленькой девочки естественно стал ударом тот факт, что теперь не все внимание матери будет отданно лишь ей. Ревность поглотила меня, и я стала искать любой способ, чтобы показать маме истиную сущность Михаила. Однако, для нее это были лишь детские упреки.       Вадим, мой сводный брат, родился здоровым. В отличие от отчима, Вадима я полюбила с первых его дней жизни. Михаил помогал маме сидеть с ним, кормить, одевать. А мою жизнь превратил в ад. Он не любил чужих детей, и я это чувствовала, как никто другой. Эта ненависть, к слову, была взаимной. — Доча, я поговорю с ним. Всё будет хорошо, — как проповедь звучало из уст матери.       Мама так с ним и не поговорила. Постоянно он ругал меня просто так. Из-за четверок в четверти, так как хотел, чтобы я была круглой отличницей. Из-за общения с парнями, хотя ничего больше, чем домашнее задание, я с ними не обсуждала. Из-за Вадима, когда он обжегся, наливая себе чай. Всё, что можно было на меня свалить — во всем он меня винил.        Все стало еще хуже в последние месяцы. — Истеричка! Лучше бы ты никогда не рождалась! — это стало последней каплей моего терпения.       Именно после этих слов, я поняла, что в этом доме мне нечего делать.       Я уснула совсем поздно, вся в слезах.

***

      Есть такие моменты в жизни, когда ты понимаешь, что отдан только себе самому и можешь позволить себе всё, что хочешь. Возникает некое чувство свободы. Переставая зависеть от других, конечно, ты обретаешь большую ответственность, но лично мне нравится быть одинокой, чем состоять в отношениях с людьми, которым я не дорога.       Вот о чём я размышляла, спускаясь на завтрак. Было уже 11 часов. Внизу пахло свежей сдобой и кофе. Я взяла себе пару блинчиков и села у окна. Теперь я могла оглядеться. Гостиница была небольшой, хотя народа было много: дальнобойщики, старики, туристы. Все разговаривали и решали проблемы, а я чувствовала себя растерянной.       Натура человека всегда заключалась в решении задач. По сути, человек всегда строит планы на будущее, опираясь на прошедшее. О настоящем моменте мы совсем не переживаем. Люди постоянно принимают решения, думают, ломают голову. Только я сейчас совсем не знала, что мне делать и о чём переживать. Пожить пару дней? Вернуться? Идти дальше? Как там брат? Что думает мама? Выгнала ли она Михаила из-за меня или оставила? Вот и я стала думать не о том…       Я читала книгу, когда ко мне подсел парень лет восемнадцати. Он молчал и, похоже, что разглядывал меня, словно оценивал. Украдкой я несколько раз подняла на него взгляд. Рыжие волосы отливали золотом, а на коже ровным слоем лежал загар. Неместный? Вряд ли, потому что я видела, как он прочитал название книги.       Мне надоела эта игра взглядами. Я положила книгу на стол, стараясь всем видом изобразить всё недовольство, которое я испытывала сейчас. Карие глаза сузились в хитрые щелочки, и мне на миг показалось, что ему совсем не восемнадцать. — Мне уйти? — эта неловкая ситуация начинала раздражать. — Я не приказывал тебе уходить. Сядь.       Его повелительный тон мне сразу не понравился. Я только начала чувствовать себя сильной и независимой, а этот парень всё разрушил. — Интересная книга? — он указал на мой роман. — «Два капитана»… Я похоже читал когда-то. — Если бы она была неинтересной, я бы её не читала.       Парень усмехнулся. Он взял произведение и пролистал его. — Читала такую книгу про мальчика, который не хотел расти? — парень (вроде как) стал серьезнее. — «Питер Пен»? Его изучают в начальной школе. По-моему, даже не изучают. Книга-то особого смысла не несёт…       Парень лишь вздохнул, вернул мне роман и со скучающим видом стал оглядывать людей в столовой. В это время я стала подробнее разглядывать его. Безупречная осанка, широкие плечи, четкие аристократические скулы: всем видом он излучал самолюбие и, даже не силу, а власть. Уверенный и надменный, он вызвал у меня только отторжение. — Я спросил читала ли ты эту книгу, а не то, когда её изучают в школах, — он резко повернулся на меня. Оказывается, он ещё и смышлен, — А также в сказках про волшебные миры много реальных деталей опускается. — Пф-ф… Реальные детали в сказках? — смешно в этот момент было только мне. — И с чего ты так уверен в этом?       Парень огляделся в поисках слушателей. Убедившись, что мы никого не интересуем, он четко произнёс, оголив свои зубы: — Потому что я и есть Питер Пен.