This user has left the network.

/США. Следующее утро/ Луи сидел около окна, держа в руках книгу и пытаясь погрузиться в ей содержание. Не получалось. Веки были ужасно тяжёлыми и требовалась немыслимая сила, чтобы не уснуть. Этой силой обладал только Луи. Лиам уже несколько часов спал на кресле, заботливо укутанный пледом Найла. Луи не знал, как упорядочить свои мысли. Он вроде бы должен быть рад, что Гарри жив. Рад до потери пульса. Но не чувствует этой радости. Он вроде должен быть зол на него за «измену». Зол до потемнения в глазах. Но он не чувствует этой злобы. Луи не чувствует ничего. Томлинсон седьмой раз перечитывает одну и ту же страницу, пытаясь уловить смысл текста. Не выходит. В последнее время у него не получается ничего. Ни спать, ни есть, ни ходить, ни общаться. Единственное, что он делает на протяжении всего времени — пьёт кофе и бессмысленно листает страницы книги. Рассвет пробирается в окно тонкими лучиками, скромно касающихся любой поверхности. Поют птички, заглушая муторную тишину в комнате. Луи ждёт. Ждёт вертолёта, который высадит Зейна и Гарри на полянке сада. ЗЕЙНА И ГАРРИ. Никак иначе. Не Гарри и Зейна, а Зейна и Гарри. Мальчик уверен, что радости на двоих у него не хватит. Не только радости, но и сил. Прикрыв глаза, Лу погрузился в раздумья. Глубоко-глубоко в свой разум. Нет, он не спал. Парень слышал и чувствовал всё, что происходит вокруг. Подул лёгкий ветер и открыл окна, которые были неплотно прикрыты слабой рукой младшего. Потоки прохладного воздуха окутали лицо Луи, заставляя немного улыбнуться этой нежности. Когда ветер усилил свой напор, как будто заставляя мальчика встать и куда-то пойти, то занавески уже летали, еле удерживаясь на карнизе. Страницы беспорядочно переворачивались, будто бы хотели взлететь, но корешок книги не позволял выбраться на свободу. Заморосил дождик. Частый, сильный, холодный, обжигающий кожу своими сильными ударами. Ливень. Спустя несколько минут всё, до чего добрались капли, было мокрым: диван, на котором расположился Луи, ковер, шторы, книги, которые беспорядочно валялись на подоконнике. Всё было сырым, холодным, но таким приятным для мальчика. Приятным, родным, божественным. Это его успокаивало. Та стихия, которую он боготворил, возносил до небес, пел ей песни. Это его стихия. Поднявшись с дивана и уронив на пол кружку с кофе, он пошёл дальше, не обращая внимания на растекающееся пятно на нежно-кремовом ковре. Аккуратно открыв дверь, парень на слабых ногах вышел в сад, подставляя всего себя под безжалостные капли. Большая футболка и коротенькие шорты, которые были на нём, промокли в первые секунды. Это его жизнь, которую он всегда желал. Его любовь, его страсть, его всё. Воздух начал колебаться, и только поэтому Луи поднял свой взгляд. Из-за своих глубоких мыслей он не заметил приближающийся вертолёт, из которого позже вышли ГАРРИ И ЗЕЙН. И опять пустота во взгляде мальчика. Пустота и нежелание жить. В эту секунду внутри Луи Томлинсона начали тикать маленькие часики. В таком положении ему оставалось меньше недели. Меньше пяти дней. Три дня.