Второй шанс - часть вторая "Диалог"-а

В опрятном доме на Привит Драйв 4, в кухне на первом этаже ужинала семья из трех человек. Усатый русоволосый мужчина, настолько плотный и объемный, что его зад не мог поместиться на обычном стуле из магазина, поэтому сидел он на большом, заказном кресле с усиленным стальным каркасом. Обычный стул его сыночка, той же комплекции, что и отец, все еще выдерживал тушку мальчика, но было вопросом времени, когда и для него понадобится заказывать кресло в сталелитейной. Под снисходительным и полным обожания взглядом сидящей напротив такой же русоволосой женщины, оба лопали из тарелок размером с противни, хрюкая от удовольствия. Петуния, а это была именно она, медленно бодая вилкой и жеманно прожевывая разрезанную на маленькие кусочки отбивную, ощущала себя одновременно счастливой и беспокойной. Счастливой, потому что после спасения ее семьи на острове ранними рыбаками, они вернулись домой без других происшествий, кроме посещения семейного врача, чтобы обсудить проблему Дадикинса с хвостиком. Беспокойной, потому что этот никчемный мальчик, сын Лили, еще не вернулся после посещения мира... уродцев. Хоть бы убился или его убил кто-то, но той вереницы хлопот после его исчезновения ее семье не миновать. Не должна была тогда, ох, не должна! соглашаться с условиями Бородача. Но предложение было такое заманчивое и не принять его было невозможно. Уж очень большой куш дал чокнутый старикашка за право заботиться и растить мальчика „сестры” на тех условиях, что продиктовал работодатель. До сих пор все шло как надо, выплата приходила вовремя, мальчик рос зашуганный, недокормленный, одинокий. Им никто не интересовался из мира уродов, и они использовали его в качестве раба. Бородач заботился о том, чтобы регулярно подчищать память тех немногих людей, которые могли заметить и насторожиться способом третирования урода добропорядочной семьей Дурсль. Они знали, что к мальчику прилетит сова – с этим ничего нельзя было сделать, но Дамблдор обещал отправить к ним не школьного преподавателя, которому могло и не понравиться положение вещей с будущим первокурсником в доме родственников. Поэтому Дурсли действовали по предварительно обговоренному плану – уничтожать письма, уехать из дома, подождать приезда лесника школы. А вот какая получилась неожиданная проблема – мальчик утром уехал с той громадиной Хагридом и назад не вернулся. И теперь Петуния колебалась, дать Дамблдору знать об этом или не дать. Но, пока она рассуждала, что делать, зазвенел телефон. Она сразу вскочила с места и под заинтересованными взглядами маленьких свиных глаз Вернона и Дадли пошла отвечать на вызов. - Алло! – вычурным тоном пропела она, ожидая, что навстречу ей ответит кто-то из ее подружек по улице. – Петуния Дурсль на телефоне. - Добрый вечер, миссис Дурсль, - женский голос был незнаком, но звучал культурно и неназойливо. – Меня зовут д-р Эмма Грейнджер. Ваш племянник, - сердце Петунии сжалось, но не из-за беспокойства о судьбе мальчика, а из-за горы хлопот, после звонка этой докторши. – сегодня в Косом переулке встретился с моей дочкой, с которой они вместе будут учиться в Хогвартсе. Как оказалось, они уже были знакомы, и моя дочка пригласила своего друга побыть у нас дома в гостях несколько дней, а, если возможно, и до конца августа. По мере раскрытия сегодняшних событий Петуния все больше и больше бледнела, а в конце, когда ей сказали, что мальчик останется с семьей уродов, она схватилась за сердце, которое глухо разболелось. Побелевшие губы почтенной домохозяйки стали трепетать, и она могла лишь лепетать: - Да, да, конечно. Конечно, можно. Но, когда разговор закончился, она на негнущихся ногах доковыляла обратно в кухню и грохнулась безмолвно на свое место. Ее встревоженный супруг проникся переживаниями жены и даже перестал есть, чтобы глазами следить за ее передвижениями. Наконец, он не выдержал и спросил: - Туни, кто это был? - Вернон, нас раскрыли, - охнула его жена с таким отчаянием, что даже китоподобный сын семьи оторвался от еды и посмотрел на мать. – Если еще не раскрыли, вопрос лишь времени, когда раскроют. Нам надо выметаться отсюда в экстренном порядке. - Почему, кто звонил? Что тебе сказали? – не поверил почтенный супруг. - Звонила какая-то д-р Грейнджер, которая уведомила меня, что мальчик знался с ее дочкой-уродкой, и его пригласили к ним в гости до конца августа. - И что от этого, - засмеялся обрадованный Вернон. – Не будет мельтешить урод перед глазами целый год, радуйся. А денежки будут и так приходить исправно. Спокойно, Туни, все в порядке, не о чём беспокоиться. Она сказала, что доктор, в мире уродцев доктора нет. Значит, никто и не заподозрит, что у мальчика были проблемы со здоровьем. - Не знаю, Вернон, чует сердце, что нам надо уезжать в кратчайшие сроки. - Не преувеличивай своих ощущений, все уладится, дорогая. А что у нас на десерт? *** Это была женская комната, вся в рюшках, в подушечках, которая противно воняла. Воняла молодой женщиной, а Альбус ненавидел этот запах с самой молодости. Женщины были ему неинтересны в амурном плане, и он смотрел на них как на назойливых плаксивых существ, несоизмеримо глупее и слабее любого мужика. Он удивлялся, кому были нужны эти мягкотелые недочеловеки, почему Создатель решился произвести слабый пол и отдать ему одному самую ценную вещь – способность рожать, и не находил для себя объяснения. Но факт существования женщин был налицо и незатухающий интерес мужчин к ним испокон веков не только не сходил на убыль, а как-то возрастал и Альбус был вынужден признаться, что возможно и не прав в своих рассуждениях. Комната была чиста и не разбросана, но пуста, это было сподручно директору Хогвартса. Он быстро огляделся в поиске чего-нибудь, указывающего, кто и почему убил Хагрида. За огромной кроватью с высоким балдахином что-то сильно фонило магией, и старый волшебник быстро приблизился, чтобы увидеть источник. Был сверток, в который он оборачивал фальшивый камень, когда сдавал на сохранение в банк, пустой сверток, на внутренней стороне которого было что-то написано. Дамблдор осветил пергамент Люмосом из палочки и похолодел, прочитав текст: „ Старого лиса перехитрить захотел? Ф” Оглянулся на феникса, но неблагодарная птица вернулась одна, без него, в Хогвартс, и директору пришлось аппарировать самостоятельно до границы Защитного купола школы. Спеша настолько, насколько мог, пыхтя и страдая одышкой, он доковылял до своего кабинета, сразу отправившись к укромному местечку, где десятилетиями раньше соорудил свой персональный сейф. Дрожащей рукой набрал комбинацию цифр и открыл дверцу, ища глазами заветный колобок серебряной фольги, погруженный в десятилитровой бочке с сахарным сиропом. Сосуд был пустым. Внезапно нахлынула волна настолько непомерного отчаяния, что воя от ярости, Альбус дернул свою бороду и толстый пучок белых косм остался в его скрюченных пальцах. *** Миссис Уилкинс весь день сидела у окна и наблюдала за своими соседями напротив – семьей Дурсль. Она видела, как они вчера утром укатили куда-то на своей машине, забрав с собой – в кои-то веки впервые – своего затюканного племянника, Гарри. Вернулись они к вечеру сегодняшнего дня без мальчика. Бинокль, вооружиться которым она вовремя сообразила, показывал, что на кухне Дурслей сидят только трое, а племянника нигде не было видно. Миссис Уилкинс давно наблюдала за этой ненормальной семьей и составила на них уже целое досье – в нем она собирала заметки о передвижении каждого жильца дома номер четыре. Ей было давно и хорошо известно, что все сказанное миссис Дурсль о темноволосом сыне ее сестры – бред сивой кобылы. Добрым и нормальным в этой странной семье был лишь названный своей тетей уродом маленький Гарри. Несмотря на жестокое обращение с ним со стороны родственников, мальчик был внимательным, тихим, прилежным – что о том порождении ада, Дадли, нельзя было сказать. Кстати, общаясь с дамами, живущими в районе и работающими в окрестностяхй о своем сынульке Петуния пела повседневные дифирамбы, заливаясь соловьем, какой он добрый, сказочно способный и ученолюбивый. Это была настоящая чушь. Маленький – если можно этим словом назвать слоненка, кого напоминал своими габаритами, Дадли Дурсль был знаменит среди малышни Привита Драйва своим сварливым, взрывным характером с бандитскими замашками. Миссис Уилкинс отметила в своих журналах каждую мелочь, каждое нападение и ограбление ребятишек, совершенное Дадли Дурслем в компании своей банды. Она отразила и каждые побои Гарри, бывшего гораздо меньше по росту и худее по комплеции, чем его кузен, записывала дни, когда племянника выгоняли с раннего утра на прополку сорняков... Она знала все о жизни дома, напротив. А теперь думала, что они своего племянника убили и где-то его закопали. Недолго колеблясь, сознательная гражданка взяла телефонную трубку и позвонила в полицию города, точно и ясно объяснив дежурному свои сомнения. Пятью минутами спустя вой сирен возвестил о приезде полицейской машины и машины скорой помощи. Соседи стали выходить, чтобы узнать новости. Миссис Уилкинс была счастлива уведомить всех о своих наблюденях. *** Внезапно, в корчащемся сознании директора Хогвартса сверкнула искорка надежды. Хроноворот, у него находился созданный Эдвардом Поттером, дедом Джеймса, артефакт, который Альбус, после того рокового Хэллоуина, нашел в рабочем столе покойного владельца дома в Годриковой Лощине. Позволял этот хроноворот, по записям своего изготовителя, найденным там же, возвратиться назад во времени в рамках трех дней. Максимума, который достиг директор, были три часа. По всей вероятности, Эдвард настроил свое изделие на своих потомков, в руках чужака он работал худо-бедно и не всегда. Вспомнив о нем, Дамблдор стал рыться среди кучи ценностей, присвоенных во время рейдов Аврората в поисках темных артефактов в домах неугодных Министерству, или точнее – богатых чистокровных, якобы симпатизирующих Темному Лорду Волдеморту, имя которого не смели называть. Наконец, хроноворот нашелся, и старый колдун сразу применил его, надеясь застать Хагрида живым. *** Хагрид лежал раздетым и мертвым на кровати той же комнаты, в которую Дамблдор раньше прибыл при помощи Фоукса. Статная и хорошо сложенная красотка, бледная и совершенно голая, громко кричала и тормошила отдавшего концы лесника Хогвартса. Директор невербально бросил на себя чары хамелеона и стал ожидать, когда голосистая жрица любви уймется и уйдет отсюда. Ему была нужна лишь пара-тройка минут, чтобы обшарить карманы мертвого полувеликана, забрать фальшивый камень и вернуться к опушке Запретного леса. Но на крики девушки прибежала целая стая полураздетых женщин и Дамблдору пришлось смыться в экстренном порядке. Подождав среди деревьев опушки некоторое время, он аппарировал обратно в ту же комнату, прикрываясь чарами невидимости. На этот раз тут никого, кроме лежавшего с распростертыми руками нагого Хагрида, не было. Альбус бросился к куче одеяний лесника, сразу забрав его огромную, похожую на палатку мантию. Во внутреннем кармане нашелся билет для Хогвартс-экспресса и пакет из Гринготтса, но распакованным и пустым. Не раздумывая, он запихнул билета в собственном кармане, дрожащими руками раскрыл пергамент и с ужасом узрел тот же текст, что и раньше: „ Старого лиса перехитрить захотел? Ф” Опоздал! Бросив мозолившую глаза бумажку, Дамблдор поспешно аппарировал к Запретному лесу, не заметив, что она упала на то же место, где он нашел ее здесь при первом своем посещении. Вернувшись в директорском кабинете, он отправился сразу к сейфу, роясь в кармане мантии за ключом, не заметив, как оттуда на пол упал найденный в борделе билет на поезд. Он надеялся, что время, которое дал ему хроноворот будет достаточно опередить вора и застанет в бочке свой серебряный сверток полным. Напрасно! И здесь опоздал. Мерлин, что за день? Что происходило? Каким было то ошибочное, но роковое в своей сути решение, которое вело за собой эту лавину неудач в его жизни? Альбус Дамблдор рухнул на ближайший стул и схватился двумя руками за голову. Блуждающий взгляд упал на белеющем прямоугольнике на полу и концентрировался на нем. Это был билет для Хогвартс-экспресса, и он нашелся в кармане Хагрида ... Мерлин! Если билет был в кармане лесника, а не в руках Поттера, что там случилось с сопляком? Удалось ли Рубеусу найти маглов, встретился ли он с мальчиком?