Второй шанс - часть вторая "Диалог"-а

Взяв себя в руки, профессор Дамблдор, немедля аппарировал на Привит Драйв в Литтл Уингинге. Но там его ждала новая неудача. Вокруг дома родственников Гарри Поттера собралась толпа из не меньше сотни соседей, полицейских на двух машинах, скорая, люди с какими-то приспособлениями на плечах, вроде омниноклях, но гораздо больше. Светили яркие лампы, освещали все вокруг сада и входа постройки. Люди в расстроенных чувствах сновали, высмаркивались и рассказывали небылицы, вроде ту, что Дурсли растили своего родного племянника в чулане под лестницей. Тетю Гарри Поттера допрашивали на месте, но она отбивалась от навязанной ей ответственности, называя его, Дамблдора, имя, говоря всем-всем, что это он приказал им сурово к племяннику относиться. Директор, Глава Визенгамота в совместительстве, аж затрясся от ужаса. Что будет с его репутацией, когда этот балаган завтра выйдет в прессу? Он осмотрел копошащееся множество и заострил внимание на крикливую дамочку, которая верещала навстречу быстро записывающих ее показаний полицейских: - Говорю вам, они его убили, никак по-другому! Вчера рано утром уехали на машине всей семьей, с племянником, а вернулись сегодня вечером втроем. Где Гарри? Почему он не вернулся с ними? Почему Петуния, эта змея, которая мы приняли в наш круг общения, не скажет где он и что с ним? Повторяю, или бросили на дне океана, или где-то в глубокую дыру, в пещеру какую-то! Незамеченным никем директор Хогвартса аппарировал обратно в свой кабинет, чтобы обдумать стратегию на завтрашнего дня. Предстояли раскрытия – исчезновения Героя Магического мира, смерть лесника школы. Это должно было быть преподнесено обывателям как дело рук приверженцев Того-которого-не-называют и отвести внимания Аврората от персоны Альбуса Дамблдора. *** Сегодняшние открытия стали взрослым представителям семьи Грейнджер эмоциональным ударом с мощностью бомбы. Их дочка, их маленькая двенадцатилетняя девочка, была в действительности взрослой женщиной и такое им понарассказывала, что хоть стреляйся, хоть вешайся. Тяжелее всего им далась внезапная помолвка Гермионы с этим маленьким оборванцем, который оказался богаче Креза, но выглядел нездоровым недокормышем, которого они должны были сначала вырастить, прежде чем подпускать к дочурке. Неожиданное родство с выдающейся в магическом мире семьей Малфоев и знакомство с их представителями сулило Грейнджерам дополнительные и немалые переживания, потому что родня оказалась приверженцами Того-которого-не-называли и который убил родителей, боже упаси, будущего зятя. Но какими глазами пялился напыщенный павлин, да-да, кузен Люциус, на маленькую Гермиону – главу своей семьи. Показ Родового кольца Малфоев на пальчике дочки, потерявшее свою силу кольцо – похожее на Гермионино точь-в-точь – посеревшего в лице мужчины произвело впечатление ядерного взрыва. Не к прибамбасам стремилась мисс Грейнджер, а к тому, чтобы действовать согласно плану, придуманному старым, уже взрослым Драко в прежней жизни. - Помните, мистер Малфой, я для себя от вас ничего не хочу. Я просто хочу устроить свою жизнь так, чтобы о принятых решениях не жалела, - говорила пышноволосая девчонка и все завороженно смотрели на нее. – То, что мои цели совпадают с вашими, это здорово. Как говорил один умный человек – «Цель оправдывает средства», поэтому я повременю с возвращением родовых артефактов. Мы с тем Драко уже все обдумали, вплоть до того, что когда Темный Лорд возродится, вы можете ему показать кукиш, оправдываясь тем, что ваша Леди запретила вам пособничать любым вздорам сумасшедших полукровок, вроде красноглазой змеи Вол..., пардон. Метку вашу надо снять, но сначала я должна восстановиться от темпорального прыжка. Дайте мне недельку-другую и я займусь этим. Люциус во все глаза смотрел на новоявленную племянницу и мысленно с ней соглашался, поэтому, когда его белобрысый сынишка стал хныкать, что родниться с „грязнокровкой им, Малфоям, не положенно”, на его лице выступило суровое и очень раздраженное выражение. Это выражение сменилось на одобрительное, когда его жена, северная красавица Нарцисса, которая оказалась при этом дальней, но в обозримой степени близости, тетушкой Гарри Поттера, залепила звонкую оплеуху Драко. Теперь, когда, после звонка Эммы Дурслям, вопрос с родственниками Гарри был улажен, надо подумать, как быть с властями. Самый главный вопрос – как узаконить в маггловском мире помолвку детей. И надо ли? Люциус Малфой по этому вопросу был однозначен – придется обращаться, если понадобится, и к королеве, но до конца августа все должно было быть улажено, чтобы связать по рукам бородатого паука в кресле директора Хогвартса. *** Пока Альбус Дамблдор искал в одиночку своего исчезнувшего ручного героя, а Волшебный мир распирало от новостей, переговоры по признанию помолвки несовершеннолетних детей шли полным ходом. Но, когда за дела взялась адвокатская контора „Стоун, Стоун и Гендерсен”, рекомендованная Люциусом Малфоем, признание законности помолвки Гермионы Грейнджер и Гарри Поттера, двенадцати и одиннадцатилетнего возраста, соответственно, особой трудности не создало. „Стоун, Стоун и Гендерсен” была универсальная контора, действие которой распространялось и в маггловском, и в магическом мире. В нее набирались работать магглорожденные, полукровки и сквибы, так, что вопрос Секретности не стоял в повестке дня. Стоило Грейнджерам обратиться к мистеру Говарду Стоуну, возглавляющему работу конторы в Британии и упомянуть имя будущего зятя, как административная машина задействовалась в ускоренном режиме, в результате которого к десятому августа им пришло приглашение в центральный офис конторы в Лондоне получить разрешение брака будущих мистера и миссис Гарри Джеймс Поттер, который вступит в силу при совершеннолетии ребят. В актовом зале офиса собрался весь персонал конторы и устроил неслыханно молодой паре буквально свадебное торжество с платьями/фраками, цветами, шампанским, музыкой и танцами за счет фирмы. Эмма Грейнджер была в девичестве Стоун, но даже не предполагала последствия этим совпадениям фамилий. Счастливую будущую тещу, пребывавшую в расстройстве чувств, пригласил в свой кабинет сам старший совладелец конторы, мистер Говард Стоун на приватный, семейного естества, разговор. О чем была тема разговора, д-р Эмма Грейнджер своему супругу не рассказала сразу, пообещав, что они обсудят все вечером, дома, но она вышла из кабинета вся заплаканная, с толстой папкой документов в руках. *** Домой они решили добраться к вечеру, когда пришлось ехать при свете фар. Трафик был жутчайшим в обоих направлениях. Но домой они не добрались. Их настиг магический откат из-за резкого, всесторонне меняющегося настоящего и будущего. По пути, их машину сбил едущий навстречу грузовик, тормоза у которого отказали, и он оказался на полосе встречного движения. Сидящих впереди родителей грузовик убил на месте. Слепящие фары ехавшей машины до того испугали заполненного до вершины макушки эмоциями и переживаниями зеленоглазого мальчика, что он не смог, как его маленькая невестушка, заснуть и это спасло им двоим жизнь. Потому что в Гарри сработал спусковой механизм стихийной аппарации, и он исчез из машины Грейнджеров вместе с Гермионой на секунду раньше, чем грузовик проехался через нее танком. Полицейские машины появились тремя минутами позже, застав лежащий вверх тормашками грузовик с мертвым водителем в кабине, горящую, раздавленную в лепешку машину стоматологов и двоих детей в обнимку, дрожащих в стороне, у которых и волосок не упал с головы после этой жутчайшей катастрофы. - Позвоните моему адвокату, - сквозь стучащиеся зубы выдавила расспрашивающему их полицейскому трясущаяся всем телом девочка и прижималась к своему спасителю, осознавая, что такого от судьбы не ожидала. - Кому, дорогая, кому нам звонить? – спросил удрученный судьбой детей сердобольный мужчина в штатском. - Мистеру Говарду Стоуну, моему дяде. Брови полицейского поднялись вверх настолько, что скрылись под козырьком фуражки. Дети оказались непростые. Озабоченный служитель позвал свою сослуживицу постоять вместе с детьми и удалился, чтобы произвести обещанный звонок. Через полчаса Гарри и заплаканная Гермиона снова ехали обратно к Лондону, где их ожидала новая судьба. *** Люциуса позвали каминной связью поздним вечером из конторы „Стоун, Стоун и Гендерсен”, приглашая его явиться к ним в экстренном порядке. Старший Малфой не любил менять свой установленный распорядок дня, но голос незнакомого служителя, выпалившего сначала нужную формулу узнавания, чтобы удостоверить свою принадлежность к уважаемой конторе, а затем и слова просьбы, насторожили светловолосого волшебника. Соединяя в единую логическую цепочку все факты, он догадался, что Грейнджеры как-то связаны с этим поздним приглашением. Обсудив с Нарциссой происшествие, они решили аппарировать в адвокатскую контору вместе, оставив Драко на попечение домовых эльфов. Слава богу, что он пригласил жену с собой, потому что выяснилось, что вечером, возвращаясь домой, семья Грейнджер попала в катастрофу, родители погибли на месте, а Гарри Поттер сумел спастись – и спасти Гермиону вместе с собой, умудрившись использовать стихийную аппарацию. Теперь дети сидели на маленьком диванчике под присмотром секретарши Говарда Стоуна, вцепившись друг в друга. Мальчик дрожал как лист – то ли от испуга, то ли от истощения, а девочка его обнимала и тихо шептала ему на ухо что-то, хотя в успокоении нуждалась она. Обильные ручейки слез текли по ее щекам, а она их не замечала. Увидев Люциуса и Нарциссу, девочка не бросилась им навстречу, как сделал бы ребенок, а внутренне сжалась и как бы стала меньше. Белокурая женщина, наоборот, побежала к детям, обняла их и стала тихо говорить им: - Гермиона, дорогая, как я сожалею о твоей утрате! Гарри, милый, как ты? - Я забыла, я забыла... – невнятно стала повторять девочка, вся побледневшая, похолодевшая с округленными заплаканными глазами. - Что, что забыла, дорогая? – не понимала леди Нарцисса и стала гладить детей по головам, чтобы как-то успокоить их. - Забыла... забыла... Люциуса вдруг осенило, о чем говорит двоюродная племянница и подпрыгнул на месте: - Мисс Грейнджер, Гермиона, разве вы не посмотрели заранее последствия наших решений? – спросил он с ужасом в глазах. – Как так можно? Бледное лицо девочки поднялось, из карих глаз, как из колодцев полных до краев горем, закапали крупные слезы и залили ее уже мокрые щеки. - Забыла... ничему не научилась... зря, все было зря...