Истории про советского Баки

Однажды утром, проснувшись очень рано, Стив направился на их с Баки общую кухню и в нерешительности замер в дверях. Баки сидел за столом и уплетал борщ трехдневной давности, заедая черным, как земля, хлебом. В кухне пахло горячим бульоном и вареной свеклой, и Стив подумал, что теперь этот запах будет преследовать его целый день, даже если он тщательно проветрит помещение и выльет остатки супа в раковину. Как-то Баки застал его за этим делом и тактично промолчал, а к вечеру куда-то пропал и вернулся уже под утро, объяснив, что «мы со Старком были в русском ресторане. Он тоже не любит борщ, но уважает водку. А ты, Стив, ничего не любишь». Стив хотел сказать, что любит Баки, а борщ и тем более водку он любить не хочет. Но Баки не стал тогда с ним разговаривать и отправился спать. Стив не был глуп и знал, что советская еда тут совершенно ни при чем. Баки был давно и глубоко травмирован, и эта застарелая рана не давала ему покоя с тех самых пор, как он вернулся… оттуда. Стив много слышал про ужасы, что творились в застенках КГБ, и знал, что Баки, так или иначе, пострадал от кровавого коммунистического режима. Баки — жертва, невинная жертва этих безбожников и палачей, которые сделали из его друга машину для убийств, покусившись на святость свободы личности. Такое ни для кого не могло пройти бесследно. — Возможно, его пытали или наси… нет! Но это комми, они способны на все, — размышлял Стив бессонными ночами, думая, почему у них с Баки почти не осталось ничего общего. Что же их отдалило друг от друга, если даже со Старком Баки комфортнее, чем с ним? Утром Стив твердо решил, что те чудовищные преступления не должны быть похоронены под грифом «секретно». Только правда, насколько бы ужасной она ни была, поможет им наладить отношения. Баки больше не будет страдать, держа все в себе. Вместе они справятся с его красным прошлым, и на их улице снова засияет луч надежды. — Баки, ты никогда мне не рассказывал про жизнь… там, — издалека зашел Стив. — Ты очень страдал? — Что? — не понял Баки, отрываясь от нарезки сала. — Когда? — Ну… в СССР. — Да-а, — Баки нахмурился, почесав затылок ручкой ножа, — бывало. Жизнь там не сахар. Стив помолчал, не зная, как спросить, и наконец скрепя сердце решился. — Расскажи мне про самое ужасное, что с тобой происходило, — произнес Стив и быстро добавил: — Ничего не тая. — Стив… — Баки! Что бы это ни было, знай, я не стану тебя меньше лю… мы все равно останемся самыми близкими друзьями. В кухне повисла неловкая пауза. — Ну ладно, — нехотя начал Баки, откладывая сало. — Самое ужасное, что я помню, было со мной, когда меня прикомандировали в Москву, во второе главное управление КГБ. И скажу честно, таких отмороженных ублюдков, как там, я больше нигде не видел. Они… Баки вздрогнул и, нахмурившись, опустил голову. — Они тебя к чему-то принуждали? — осторожно спросил Стив. — Да! Каждую неделю, Стиви, иногда чаще, а на советские праздники отбиться было вообще нереально. Они мучили меня до самого утра! — Бак… — Десятеро мужиков на меня одного! — Они тебя?.. — Заебали, Стив, за тот месяц, что я был прикомандирован, они меня заебали! — К.. как? — Как?! Генерал клал мне руку на плечо и шептал на ухо, что сегодня я должен остаться. И я понимал, что — все, мне от них не отделаться. — Бак… — Мы шли в подвал: там было темно, холодно и воняло плесенью. Но кому это мешало? Никому! Ведь главное — был стол. Все происходило на нем. Генерал снимал пиджак и рубашку, оставаясь в одних брюках, а потом приходили остальные. Они и приносили с собой… — Орудия для пыток? — вздрогнул от отвращения Стив. — Да! Ящик «Московской особой» был традиционно, иногда приносили «Перцовую», но это если находились любители, еще они брали несколько бутылок портвейна «Агдам», коньяка обязательно пол-ящика, белого вина «Вазисубани» для аппетита, крепленого вина «Золотая осень» для разбега, бальзам «Абу Симбел» — чтобы закусывать, напиток «Волжские зори» на тот случай, если зайдут дамы, и, конечно, советский виски со вкусом тухлой ссанины и вонючий «голландский» джин — просто потому, что они были дефицитом. Мужики начинали все это пить и заставляли меня. Я, разумеется, не пьянел, но сыворотка, знаешь ли, не панацея. Меня где-то сутки трясло и тошнило, и это еще не все. Они ужирались в подвале до синих чертей, а после брали ведомственную машину и ехали за город — париться в баню. Там снова жрали водку, потом выбегали голые из парилки прямо на снег и гонялись за местными бабами, которые хихикали и подливали им паленый самогон. Иногда генерал так упивался, что его бросало в горячку, и он с криками «упыри, меня хотят убить упыри!» кидался на прохожих с табельным оружием. Мне приказано было генерала ловить и тащить на себе до машины, а он отбивался и требовал встречи с генсеком ЦК КПСС, чтобы тот выслал батальоны на борьбу с антисоветской нечистью. Я закрывал его в машине и шел отлавливать остальных пьяных офицеров. И так каждую неделю, Стиви, каждую божью неделю! Когда я вернулся в свою часть, то сразу попросился в крио хотя бы на полгода, настолько меня заебали эти чекисты. Это был настоящий кошмар. — И это… — спросил пораженный Стив. — Это все? — Что значит «все»? — удивился Баки. — Ты меня вообще слушал? — Прости, Баки, — смутился Стив, — это правда был кошмар, но я думал… — Что? — Ничего. Баки пожал плечами и вернулся к нарезанию тонких ломтиков ароматного копченого сала, которые потом выкладывал на румяные тосты. Мурлыкая что-то себе под нос, он отправлял в рот бутерброды и, довольно пофыркивая, запивал все крепким чаем с лимоном. — Бак? — Мф-ф? — Знаешь… — неуверенно начал Стив. Он вдруг, как по щелчку пальцев, все для себя решил и счастливо улыбнулся. — Что, если нам позвонить Тони и втроем сходить в тот русский ресторан? Уверен, русская кухня славится не только водкой и борщом, хочу попробовать ваш знаменитый советский виски. — Вряд ли такой там будет, — хмыкнул Баки. — А если и будет, то не советую. Впрочем… Баки отставил чай и откинулся на спинку стула, задумчиво оглядывая густо краснеющего Стива. А через несколько мгновений снова расслабился, одарив того всепонимающей улыбкой. — Тони что-то упоминал про аутентичные русские бани в Бруклине. Вот это действительно стоит попробовать втроем. Надо же как-то лечить мой застарелый ПТСР, накапливая позитивный опыт. Согласен, Стиви? — Эм-м… И Стив, к своему удивлению, был совершенно согласен. Бани оказались на редкость чудесными.