ГЛАВА 34: «ТАЙНА ЧЕТВЁРТОГО КОРОЛЕВСТВА»
— Говоришь, ты видел призрака Лайлак здесь? — уточнил Тейлз. Соник кивнул. Подземные шахты, расположенные под храмом, и без того могли напугать кого угодно. Темнота — ключевое составляющее этого места. Из неё доносились тихие, но не менее тревожащие ребят звуки. Мелодия лёгкого ужаса отпечатывалась в памяти, как фоновый амбиент, дополняемая тихим шумом ветра, что каким-то образом оказался под землёй. Но странно это получалось: ни Тейлз, ни Милла — они не встретили ни одного призрака в этих местах, несмотря на то, что пробыли здесь дольше Соника. Лис ничего подозрительного не замечал, и собака не чуяла запах кого-то из чужих. Шахты, как и прежде, были всего лишь частью кладбища некогда красочного Дао-Линя. «Кажется, я кукухой поехал окончательно. Мне мерещатся всякие призраки, желающие меня убить. Я разговариваю со своей злобной сущностью, которой нет. А всё из-за них», — мысленно резюмировал Соник, смотря на чёрный Изумруд Хаоса в своей руке. — «Их тёмная энергия поменяла моё восприятие в корне. И в этом виноват я, поддавшись их влиянию. Тикал была права: серверы — семь Изумрудов Хаоса. Наши сердца усиливают контроль над ними. Но… в моём сердце живёт тьма. И она стала нестабильной, когда я его открыл». А всё из-за совместного купания с Лайлак. Это ведь её была затея: заплыть на самое дно и побыть в тишине, вдали от реального мира. Она говорила: «Соник, я предлагаю тебе искупаться со мной только для того, чтобы успокоиться. Когда мне становится плохо, я опускаюсь на самое дно воды и нахожусь там до тех пор, пока моё состояние не улучшается. Отсутствие лишнего шума и мелодия движения рыб позволяют мне расслабиться, а наличие воды даёт возможность выговориться… очистить свою душу от переживаний, страхов, тревог. Это своего рода процесс разговора с самим собой, внутренний диалог, скажем». Но если бы она только знала, что это станет триггером, что ослабит сопротивляемость синего ежа негативному влиянию Изумрудов — вряд ли бы была такой настойчивой. А может, это и было её целью: ослабить Соника? Мобианец поморщился. Он не хотел думать о подруге в плохом ключе, но неприятные мысли сами лезли в его голову, отравляя все самые тёплые воспоминания о драконше зловещим холодом. Ведь она знала… или догадывалась, что ёж находится в постоянном взаимодействии с Изумрудами. Да и мобианцы этого никогда не скрывали, когда упоминали Супер Соника и его удивительные способности. Тогда… если сломать юношу психически было её изначальным планом — за что она извинялась слёзно? От страха? Бред. Лайлак не из тех, кого так легко можно было напугать, — иначе какой с неё гордый дракон? Она стойко перенесла ссору с Кэрол, не побоялась дать отпор Бревону, а в прошлом даже по мирам путешествовала. Это не тот типаж девушек, который чуть что — и в слёзы. Такие дамы и сами, кого хочешь, до покойного состояния доведут, если их разозлить. «Я — твоя причина!». «Ты — моё тёмное прошлое!». Если бы он только мог вспомнить то, о чём Лайлак так упорно пыталась умолчать. Если бы только знал, что произошло между ними за последние шесть дней. Тогда, быть может, он бы смог найти ответы на свои вопросы и решить проблемы, что свалились на его и без того больную голову. Но всё было, как в тумане. Лишь одно Соник знал: он часто ругался с Лайлак с тех пор, как с особой жестокостью убил Малакаи. Они вместе сразили Пангу, вместе добрались до Драконьей Долины, — но ёж находился в постоянном напряжении и более ей не верил. Для него драконша была олицетворением сладостного лицемерия и лживого дружелюбия, и свои эмоции он не скрывал, изливая их на неё безжалостно, безапелляционно. Соник вздохнул. Он слишком мало знает. Нужно больше информации, чтобы разобраться — в себе, в своём прошлом. Да только время не в его пользу шло, покуда нужно было идти дальше, не останавливаться. Троица продолжала идти в направлении, считаемое верным Миллой. Она шла чуть впереди, постоянно делала глубокие вдохи, чтобы уловить нужный им след, тогда как мобианцы светили ей путь фонариками. Вернее, Тейлз светил, а Соник шёл рядом с ним. — Вы с Миллой очень сильно сблизились за последние дни, — заметил Соник, чем сильно смутил двухвостого. — Тейлз, я говорю очевидные вещи и не пытаюсь над тобой подтрунить. — М-мы просто… ну… партнёры… напарники, да, — тихо пробубнил тот, хотя предательский румянец на его щеках всё же выдавал парнишку. Ведь это правда: они стали донельзя близкими. Их связь друг с другом установилась ещё тогда, когда ребята впервые встретились в подземельях Шуиганга, когда вместе бежали от Симбионта и вместе искали остальных. Они часто смущались, когда смотрели друг на друга. Хотя Милла вела себя более решительно за счёт оптимистичного характера, сути это не меняло: нравились они друг другу, это очевидно. Но робость — присущая Тейлзу черта, а потому парень даже мысленно старался себе не признавать это. Радел исключительно за сотоварищество — а сам медленно, но верно понимал: Милла очаровала его с той самой поры, когда впервые обняла лиса. Это было волшебно, прямо как в сказке. Дух захватывало при мысли, что подобное однажды снова может повториться. И начинала кипеть кровь маленького гения, а сердце уходило в пляс. Только самооценка его была заниженной, а потому и страхи оступиться, ударить в грязь лицом, были более чем весомыми. Соник вздохнул, после чего похлопал друга по плечу, выводя его из печальных раздумий. — Все мы допускаем ошибки, Тейлз. Всем нам страшно, когда мы сталкиваемся с тем, что познаём впервые. Но это норма. Нельзя ничего сделать идеально сходу, ты и сам это прекрасно знаешь, механик-самоучка. И… если ты на что-то решишься, знай: я всегда поддержу тебя. Ведь ты — мой лучший друг! Майлз был тронут до глубины души такими словами. На сердце вдруг стало очень тепло от мысли, что тот, чьё мнение для него всегда было очень важно, считает его кем-то больше, чем просто любитель покопаться в механике. А зная, как редко Соник позволял себе подобные речи, покуда не любил их — он действительно видел в своём друге не просто незаменимого напарника и помощника, а ещё и личность, которая тоже заслуживает признания других. — Соник… спасибо…! — тихо поблагодарил Тейлз. — За правду не благодарят, дружище, — мягко произнёс ёж, улыбнувшись. Милла вдруг вытянулась, как мангуст — и остановилась, прислушавшись к чьему-то запаху. — Какой знакомый, — прошептала Бассет, чем насторожила мобианцев. Тейлз тотчас начал светить фонарём во все стороны, тогда как Соник приготовился к любому, даже самому плачевному исходу. Он не хотел думать о призраке Лайлак, хоть и отчётливо помнил, что, кроме неё, никого ёж здесь больше не видел. Милла резко припала к земле и побежала в совершенно другом направлении. Мобианцы опешили, но бросились за ней. Ведь только она могла их отсюда вывести, а без неё они точно сгинут в шахтах. Ребята не знали, что это на Миллу вдруг нашло. Она стала какой-то взволнованной, но, вместе с тем, преисполненной энергией. Они страшно удивились, когда увидели впереди внезапный просвет, но ещё больше опешили, стоило им выскочить из пещеры и оказаться на поверхности, где был ясный солнечный день. А удивляться чему, было. Перед ними предстал маленький лагерь из палаточных домиков, расположенный на берегу извилистой реки. Панды, собаки, лисы, птицы — все антропоморфные, все разумные, прямоходящие, — прям как они. Кто-то жарил на костре мясо, кто-то возился с плотинами, кто-то занимался другими делами. Резвились на улицах маленькие детишки, что в войнушки или прятки играли. Запах съестного был приятен, как и ласкающая слух музыка, что доносилась из громкоговорителя, прикреплённого к деревянному столбу. — Это Хань Ци — деревня, что сокрыта от глаз других, — сообщил Пангу-браслет. — Она — единственное, что осталось от Дао Линя. — То есть, все, когда Акс напал на четвёртое королевство, бежали сюда? — уточнил Соник. — Не все, но да. Опасаясь, что подобные нападения могут повториться, бывшие жители Дао Линя основали здесь маленькую деревушку и стали жить вдали от цивилизации. Они не знают, что происходит в реальном времени — просто живут себе в мире и согласии. Изредка в Хань Ци забредает кто-нибудь из заплутавших в шахтах путников, но происходит это нечасто, и многие проникаются атмосферой этого места до глубины души, предпочитая здесь остаться. — Теперь понятно, для чего под храмом были построены шахты, — резюмировал Тейлз. Милла двинулась к лагерю, и мобианцы последовали за ней. Местные с некоторой настороженностью косились на незваных гостей, но, к удивлению парней, никто из них не выказал своего недовольства. Причина пока была неясна, и Соник шепнул Тейлзу, чтобы тот был готов к любым исходам, в случае чего. В то же время происходящее больше напоминало ему о сокрытом в параллельном Мобиусе Мободуне или таинственном Мобопинчу — городах, которые тоже были самобытными. Такие места часто носили подтекст чего-то таинственного, что нередко принимало к ним злодеев вроде Роботника. Ведь жадных до чужого богатства в мире было много, и встречаться с такими — последнее, чего бы пожелали те, кто просто хотел жить в спокойствии и тишине. Милла резко остановилась, и прекратили свой шаг Соник с Тейлзом. Причину девичьей остановки найти было нетрудно, ибо она сама показалась через несколько секунд. — Опять налакался, алкаш! — отчаянно ругался антропоморфный пёс-продавец. Адресовано это было высокому мускулистому тигру, что запутался в собственных ногах и упал на ящики, рассыпая апельсины. Собственно, местные потому и отвлеклись от созерцания новеньких, переключив своё негодование на пьяницу, только-только вышедшего из кабака. — Ох… ик… простите, — пробубнил с невесёлой улыбкой тигр. — Координация… ик… уже не та. — Да у тебя всегда «не та координация», Шрам! — рявкнул продавец, озлобленно собирая рассыпанный товар. — Что ни день — так обязательно тебя пьяного встречу! А ведь ты — мужик хороший, руки золотые, голова смышлёная. Только бухаешь почём зря, себя в гроб вгоняешь! — Ну… ик… эт моё… дело, да. Но, несмотря на пошатывания, было видно: выправка у тигра военная. Его мускулистые ручища были усеяны многочисленными шрамами и, видно, поэтому он и получил такое прозвище. Шрам хотел помочь продавцу, но тот отмахнулся, мол: лучше проспись иди. Посему, кряхтя, он поднялся на ноги и хотел было идти дальше… И в этот момент тигр увидел Миллу, что стояла в нескольких метрах от него. Бутыль с вином, что была в его руке, выпала и разбилась на несколько осколков, и виноградного оттенка жидкость впиталась в землю, окрашивая её в малиновый. Шрам упал на колени, а его жёлтые глаза неотрывно смотрели на Миллу. И в этот момент Соник с Тейлзом увидели, как из них вдруг начали выкатываться слёзы. Они бы решили, что пьяница просто «белку» словил… Если бы не: — Не может быть… М-милла! — А? — растерялась собачка. Но ещё больше опешила она, когда Шрам вдруг поднялся, а затем резко заключил её в объятия и крепко-крепко прижал к себе. Оторопели даже Соник с Тейлзом, но ничего не делали. Просто стояли поодаль, наблюдая за происходящим. Учитывая размеры здоровяка, Бассет в его объятиях казалась очень крохотной. — Живая… живая…***
— Ваше Величество, мы готовы к нападению на Дао-Линь! — оповестил короля ниндзя. — НЕ СМЕЙ, АКС! НЕ ВЗДУМАЙ! — закричал пленённый пандами тигр, пытающийся вырваться из хватки военных. — ТЫ НЕ ВЕДАЕШЬ, ЧТО ТВОРИШЬ! ЭТА ДЕРЕВНЯ НЕ СДЕЛАЛА ТЕБЕ НИЧЕГО ПЛОХОГО! — Она представляет угрозу для моего королевства, — холодно парировал Акс, окидывая грозным взглядом маленькую деревушку, что находилась у подножья горы. — И ЧЕМ ОНА ПРЕДСТАВЛЯЕТ УГРОЗУ? ТЕМ, ЧТО ПРИНЦЕССА ЛАЙМИЛИЯ ИМЕЕТ КОЛОССАЛЬНЫЙ ЗАПАС ЦИ? ТОЛЬКО ЗА ЭТО ТЫ ХОЧЕШЬ УНИЧТОЖИТЬ ЭТУ МАЛЕНЬКУЮ ПРОВИНЦИЮ? — Хватит, Шрам! Того, что маленькая девочка, неспособная обуздать дарованное ей судьбой проклятье, убила собственных родителей! Она несёт угрозу, которую я сегодня и уничтожу! — ПОЖАЛУЙСТА, ОДУМАЙСЯ! — взмолился Шрам, но военные лишь крепче сдавили ему руки. — ОНА ВЕДЬ РЕБЁНОК! — То, что ты проникся любовью к принцессе Лаймилии, мне ни о чём не говорит. Врагов своего королевства я буду истреблять! — НЕ-Е-Е-Т!!! — Огонь! — холодно процедил Акс. Я был там. Своими глазами видел, как Дао Линь обратился в ничто. Раньше я был один из генералов Шуиганга. Я служил Аксу, был его преданным соратником и чтил все законы его королевства. Прежде чем король лично занялся обучением своего старшего сына Дейла, его и Спейда тренировал я. Помогал юным принцам в познании Дао, в использовании своего Ци, в науке. Потом я ушёл из Шуиганга. Не смог смириться с тем, как Акс поступил с Дао Линем. Король был прав: я проникся любовью к маленькой принцессе Лаймилии, и мне было очень больно, когда я наблюдал то, что стало моим ночным кошмаром. Я закрываю глаза — и вижу, как огонь пожирает маленькую провинцию. Я ухожу в себя — и слышу крики тех, кому не удалось спастись. Я пытался остановить Акса. Пытался переубедить его, остальных. Я не смог… Теперь я пью. Пытаюсь заглушить ту боль, что живёт в моём сердце долгие годы. Никак не могу смириться… простить себя за то, что не смог изменить исход. Меня не считают виноватым жители Хань Ци. Они знают, кем я был раньше, что я пытался для них сделать… Я не могу самого себя простить. Это то, что навсегда останется со мной, как пожизненное клеймо. Невозможно было передать словами тот ужас, что сейчас испытывали Соник, Тейлз и Милла от услышанного. Но ещё больше нельзя было выразить все те чувства, что все эти годы жили в Шраме, бывшем генерале Шуиганга. Он пригласил троицу в свою скромную обитель, где напоил их чаем и угостил тем, что у него было. Тигр был настолько потрясён случившимся сегодня, что даже заикаться перестал. Протрезвел в одночасье, даже хмель из его головы выветрился. И причиной этому была: — Не думал, что однажды снова смогу тебя увидеть… — Шрам поднял глаза, полные тоски и раскаяния, на Миллу. — Маленькая Лаймилия. — Что? — опешил Тейлз. — Так Милла… она…? А ведь и правда: Милла не помнила своего прошлого. Лис не забыл об этом. И никогда не забывал. Ещё с самой первой их встречи он понял, что собачка давным-давно потеряла своих родителей и последние годы своей жизни проводила в подземельях Шуиганга, в полном одиночестве. «Хи-хи-хи! Однажды я полечу на небеса и встречу там маму с папой». Милла никогда не заговаривала об этой теме, да и Тейлз с вопросами не навязывался, интуитивно понимая, что родителей своих девочка просто потеряла. Она ничего не помнила, но теперь лис знал, почему. Ведь Милла — донельзя впечатлительная девушка, всё принимающая близко к сердцу. И гибель Дао Линя — то, что и стало причиной её амнезии. Вот только… — Милла — Лаймилия? Шрам, Милла, Тейлз — все перевели взгляды на Соника, что стоял у стены со скрещёнными на груди руками. Его изумрудный взгляд был холоден. — Я не хочу Вас в чём-либо подозревать, Шрам, но кое-что в Ваших словах меня смущает, — с этими словами ёж посмотрел на тигра подозрительно. — Вчера я был в храме Даоса и видел историю Хаоса и Гармонии, что подарили друг другу частицы себя. И говорилось в ней, что дочерью Гармонии является другая принцесса Лаймилия — Саш Лайлак. Тут одно из двух: либо миф врёт, в чём я лично сомневаюсь… либо Вы. Тейлз и Милла вопросительно посмотрели на Шрама, что опустил голову, а на его глаза упала тень. — Этот день и правда удивительный, — с лёгкой улыбкой промолвил Шрам. — Я не только встретил девочку из своего прошлого, но и самого сына Хаоса. Бывший военный подошёл к деревянной тумбочке и извлёк из неё рамку, в которой хранилась фотография. Соник тотчас отлип от стены и вместе с Тейлзом и Миллой подошёл к столу, на который тигр поставил предмет. Увиденное заставило ребят округлить глаза: на фотографии были изображены совсем ещё маленькие сиреневая ежиха и бежевая собачка. — Лайлак и я… б-были знакомы раньше? — опешила Милла. — Слово «Лаймилия» было образовано из фамилии принцессы и имени её хранительницы — Лайлак и Милла, — тихо изрёк Шрам. — Хранительницы? Так…? — Тейлз снова посмотрел на Бассет, которая была удивлена не меньше. Шрам достал из пачки сигарету и отошёл к окну, чтобы оградить юнцов от табачного дыма. У Соника вдруг тоже появилось желание закурить, но он его тотчас подавил. — Я расскажу вам тайну четвёртого королевства, маленькие герои.***
Драконья воля и ежиная выносливость — с ними несравнимо ничто из того, что есть в этом мире или в других. Драконы от природы наделены неуёмной энергией, силой, властью, могуществом. Их нередко сравнивают с великими божествами, и основания имеются большие: любой, кто имеет драконье происхождение — уже на пике пищевой цепочки находится. Ежи сильны в другом. Они способны выживать там, где другие — даже драконы — давным-давно бы сгинули. Их выносливость и удивительный иммунитет границ не знают, а присущая им способность жить с природой в единении ставит эту расу в одну категорию с великими божествами. А теперь представьте, чем наделён ребёнок, унаследовавший гены дракона и ежа. Таковой была принцесса Саш — результат любви двух правителей четвёртого королевства. Её безграничное Ци — эффект слияния двух природ в одно целое. Оно было настолько колоссальным по объёму и силе, что превосходило даже Ци Королевского Магистра, героя всех времён в далёком прошлом. С самого рождения девочка испытывала проблемы с той энергией, которые в буквальном смысле разрывали её изнутри. В этом не было ничего удивительного, ведь с ней с трудом бы справился даже взрослый, а тут ребёнок. Выход был только один: заключить договор взаимосвязи с той, которая возьмёт на себя часть Ци принцессы и будет её подавлять. Первоначально планировалась девочка из клана Тиа, поскольку их природа отчасти схожа с драконьей, но, к сожалению, кошачью расу постигла незавидная участь. Тогда выбор пал на другую девочку, что родилась в семье целителей. Она стала хранительницей принцессы Саш, взяв часть её Ци себе. Да, Милла, это была ты. Твой удивительный запас энергии при слабой устойчивости к чужим атакам — результат проведённого ритуала, который закрепил ваш с принцессой договор. Вы жили в одном дворце и совсем скоро стали самыми близкими подругами, если вовсе не сводными сёстрами. О том, что у принцессы есть хранительница, знали лишь единицы и то только те, кто жил в Дао Лине. Этот факт скрывали, покуда понимали, что может найтись кто-то, кто постарается разъединить хранительницу с принцессой, а этого ни в коем случае нельзя было допускать. А покуда ты, Милла, стала частью семьи Лайлак, принцесса Саш получила новое имя — Лаймилия. Оно стало официальным для тех, кто жил за пределами Дао Линя, и многие руководствовались только этим. Всего-то и нужно было: дождаться, когда принцесса повзрослеет, окрепнет, овладеет данной ей силой — и станет законной правительницей четвёртого королевства. Но у этой истории был свой печальный финал: кто-то узнал правду и разъединил хранительницу с принцессой. Это привело к тому, что принцесса Саш потеряла над собой контроль.***
— С тех пор прошло много лет, а я так и не узнал, кто же это мог сделать, — с тяжёлым вздохом закончил свой рассказ Шрам. — Знаю лишь то, что виновник, пользуясь случившимся, присвоил себе технологии четвёртого королевства и скрылся. Тейлз не хотел строить какие-либо догадки на этот счёт. Услышанное поразило лиса до глубины души, несмотря на то, что эта история его никак не касалась. Он не смотрел в сторону Миллы, но интуитивно ощущал все те чувства, которые в данный момент испытывала собачка. Её прошлое. Прошлое Лайлак. История двух близких подруг, которые не вспомнили друг друга спустя много лет, когда наконец-то встретились. Лишь подсознание сработало, как триггер притяжения, благодаря чему они снова стали дружить, но уже не как принцесса и хранительница. Ведь Милла притянулась к Лайлак не потому, что та была драконом. И Саш приняла её с распростёртыми объятиями не потому, что Бассет была обычной авалисянкой. Обмануть память — можно, а вот интуицию — нет. Соник тоже был удивлён не меньше. Лайлак и раньше ему казалась символом загадочности, но её личность не переставала обрастать новыми правдами, о существовании которых ёж не мог и предполагать. Обычная дикарка — а сколько всего о ней мобианец узнавал за последние дни. Дитя Гармонии, оскорбившая Хаос, принцесса четвёртого королевства, бывшая соратница «Красных Шарфов» — и Соник сомневался, что это всё, что он о ней узнал. История Лайлак ему напоминала славянскую матрёшку: открываешь одну — а там другая. Открыл её — следующую видишь. «Неужели она жила с этим всю жизнь и никогда никому не рассказывала о том, кем была в прошлом?», — думал Соник. Знала бы Кэрол, с кем долгие годы жила под одной крышей — точно б сошла с ума. Но ведь он сам такой. Никогда никому не рассказывал о своём титуле. Ни с кем не делился своими переживаниями, был обличен в ипостась жизнерадостного свободолюбивого героя. Ёж, как никто другой, мог хорошо понять, почему драконша никогда не вдавалась в откровения, предпочитая жить настоящим. Потому что это больно! Больно вспоминать то, что когда-то доставляло тебе радость, но в итоге стало причиной твоих ночных кошмаров. Чем елозить ржавым гвоздём по сердцу, лучше забросить воспоминания на задворки мозга и никогда к ним не возвращаться. Но прошлое есть прошлое. Убежать можно от чего и от кого угодно — только не от самого себя. Раз за разом оно будет находить тебя, где бы ты ни был, и напоминать тебе то, о чём ты искренне хотел забыть. Соник это хорошо понимал. А потому испытал новый прилив боли на сердце, когда осознал, чем всё это время жила та, которая ему действительно была очень дорога.***
Храм Гу был расположен на маленьком острове, что прилегал к территориям Шуиганга. Внешне он больше напоминал дворцовую башню с несколькими этажами, завершающуюся остроконечной крышей. Солдат здесь не было, но это и ожидаемо: территория лишь формально принадлежит милитаристической стране, тогда как на деле является заброшенной. Путь был долгим, но Мэник наконец-то добрался до искомого места, пришвартовавшись к берегу. Ёж выпрыгнул из катера и затянул верёвку потуже, чтобы транспорт не унесло в открытое море, после чего осмотрелся. Изначально он предполагал, что Слит встретит его на полпути и попытается утопить, но этого, к счастью, не произошло. Но волк явно видел ежа, покуда наверняка находился в самой верхушке храма, откуда открывался идеальный вид на море. Также Мэник предполагал, что встретит охрану у храма — и не прогадал. Но не отметить неординарного чувства юмора Слита нельзя было — потому что вместо ожидаемых пней-марионеток он увидел… гопников, что сидели на входе, разбавляя свои идиотские шутки дебильным ржанием. Мэник вздохнул. Одно из двух: Слит или угорает, или ёж просто ошибся островом (чего в корне не могло быть). Мобианец зашагал к храму. Гопники тотчас заметили его. — Э, на! — замычал один. Всего их было десять. — Сюда иди, на! Кем будешь, на? — Папой твоим, когда твою маму в постель положу, — усмехнулся Мэник, чем разозлил всех. — А теперь вон пошли. У меня тут дела. — Чё высрал? Я вообще-то район здесь держу. — Мой член в своём рту ты держишь. — Ах ты, козлина! Ну мы тя ща…! Спустя минуту. — Так что ты там держишь? — ещё раз уточнил ёж. — Твой член в своём рту, папочка, — заплакал главарь, чья компания была отделана по самые орехи. — Молодец! Бери своих гоблинов и проваливай. С этими словами Мэник вошёл в зал, отпустив бедолаг подобру, поздорову. — Рад, что ты решил почтить меня своим присутствием, Мэник, хоть и ожидаемым было твоё появление. В центре комнаты появилась голограмма, на которой был изображён ехидно улыбающийся Слит, сидящий на шикарном троне. Теперь вместо маски он носил на голове золотую корону, которую украшали сияющие изумрудным блеском Бериллы Анархии. — У тебя извращённое чувство юмора, Слит, — фыркнул Мэник. — Натравить на меня гопников, зная, что я их отлуплю — какой ты, однако, «дальновидный». — Ахаха. Мэник, эти ребята всего лишь таскали на остров драгоценные камни, пока я занимался другими делами. А почему такой подвид прямоходящих — потому что идиотами управлять легче, чем разумными. — Ну, в этом ты мастак. С Динго, как-никак, спальное ложе делил 24/7. Улыбка волка стала шире. — А теперь скажи это ему лично. Мэник тотчас почувствовал цепкие сильные пальцы на затылке и в ту же секунду потерял под ногами опору, будучи поднятым в воздух. Ёж опешил, попытался разжать их, — но ничего не получилось: слишком много силы было в руке врага. И тогда он увидел Динго, который непонятно как появился за его спиной, пока мобианец разговаривал со Слитом. Шакал и раньше был здоровым качком, однако сейчас он казался ежу настоящим гигантом: вырос ещё на метр, стал шире в плечах, прибавил в габаритах. Иными словами, настоящий танк, на чьей груди красовались ярко-жёлтые отметины от когтей. Динго без размаха швырнул Мэника в стену — но сила броска была настолько большой, что ёж собой проделал трафарет, после чего грохнулся на пол. На локтях и лице тут же образовались первые ссадины, а позвоночник в спине неприятно заныл от пережитого броска. — Впредь поосторожнее со своими словами будь, Мэник, — осклабился Слит. — Если Динго в одиночку положил Шедоу и его товарищей — представляешь, что он сделает с тобой, а-а? Мэник стиснул зубы. Волк говорил об этом ранее, но одно дело — просто слышать, и другое — видеть воочию. Тот бросок — всего лишь детская шалость по сравнению с тем, на что действительно был способен Третий Прототип. — «Трансформация»! Зелёный ёж даже моргнуть не успел, как Динго появился перед ним в образе гепарда и полоснул по его груди когтями, пуская первую кровь. Мэник схватился за рану и ладонью ударил по полу, чтобы свалить противника с ног, но тот сразу превратился в антропоморфного слона, устояв благодаря весу. Затем схватил мобианца хоботом и сдавил, что есть мочи. — Кха-а! — высунул от боли язык Мэник, выпучив глаза. Его рёбра отчасти треснули. Понимая, что Динго его просто поломает на части, ёж воткнул в рыжий хобот кинжал, но получил мощный хук справа и кубарем отлетел назад, выплёвывая изо рта кровь. А стоило ему подняться, как шакал с разбегу влетел в него плечом и отшвырнул ещё раз, и мобианец с грохотом вписался в колонну. — Эй-эй, поаккуратнее, Динго, — улыбчиво попросил Слит. — Я ещё не всё рассказал нашему гостю, а ты его уже на части рвёшь. — Его рожа меня бесит, — прорычал Динго, но перестал наступать на Мэника, послушавшись волка. — Где Нира, чёрт бы вас побрал? — заскулил от боли ёж, держась за больное ребро. — Она здесь, не переживай. Слит щёлкнул пальцами, и рядом с его голограммой появилась другая, на которой мобианец увидел ту, за которой пришёл сюда. Нира была заключена в большой ярко-голубой кристалл и пребывала без сознания. Мэник оторопел. На секунду ему показалось, будто волк убил её, а тело специально замуровал, чтобы поддразнить его. Лишь потом ёж обратил внимание на наличие других голубых кристаллов, но поменьше, которые пульсировали нарастающей зелёной энергией. Ничего не понимая, Мэник перевёл вопросительный взгляд на первую голограмму. — Раз уж ты решил так далеко зайти, то расскажу тебе, зачем мне понадобилась твоя подружка, — Слит налил себе чай в чашку и продолжил: — Видишь ли, старый враг, Берилл Анархии — штука недолговечная. Он работает лишь один раз, после чего становится бесполезным. Артефакт должен иметь постоянную подпитку, а я, к сожалению, располагаю только переменной. Мне удалось найти все Бериллы на Авалисе, но этого мало. Когда они закончатся, я снова стану никем и ничем, как раньше. Этого ни в коем разе нельзя допустить. Так я разузнал о храме Гу, целиком и полностью состоящим изо льда. Ты можешь снять верхний слой со стен, потолков, полов и сам всё увидеть, Мэник. Это место — идеальный конвейер для штампования Бериллов. О нём никто не вспоминает из местных, да и не до него им, когда в мире коллапс грядёт. Всего-то и нужно: переписать структуру льда под берилловую составляющую — и напитать её большим количеством Ци, чтобы иметь неограниченный запас энергии. — Для этого я и похитил жрицу храма Гу, — Слит холодно улыбнулся. — У неё идеальная связь со льдом, а потому я использовал её, как ключ, чтобы переделать структуру храма под свои хотелки. Таким образом лёд переймёт свойства берилла, и тогда я смогу напитать его Ци. — Ты чёртов безумец! — выпалил Мэник, обнажая оскал. — Я не буду говорить, какой ты садист, ибо это и так очевидно. Скажу лишь только то, что на подпитку этой махины нужно много энергии. — Хе-хе-хе! Именно поэтому, Мэник, я и заручился поддержкой Шанг-Му. Знаешь, что такое «Разящий Небосвод»? Это луч из Ци, что ударит из неба прямо в храм. Он будет призван благодаря подданным Зао, которые объединят свою энергию в одно целое, чтобы одним махом убрать то, что, по мнению мэра, будет представлять угрозу всему миру. Зао так хочет прославиться на весь Авалис, как герой, спаситель. Уверен, его разочарования будут сравнимы с отделением плоти от костей заживо, когда он узнает, что никакой угрозы нет, а вся энергия уйдёт на подпитку моей Берилловой Цитадели. Ахахах! Знаешь, я люблю общаться с идиотами. Манипулировать ими — одно удовольствие. Они думают, что мир спасают — а в итоге губят его своими руками. — Что до Шуиганга, то он не станет мешать моим планам, — улыбчиво закончил Слит. — Я имел возможность заключить пакт о ненападении с мистером Бревоном, взамен подкинув ему одну очень интересную информацию. Да и нет ему до меня дело, покуда другими заботами живёт он. — Ну, ему, может, и нет дела, зато мне есть, — с этими словами Мэник ударил кулак о кулак, краем губ улыбаясь. — Я пришёл сюда и буду драть тебя лично, Слит. Как уличную шлюху, которой после секса вместо бабок дам в рот. — Ух, как многообещающе! Тогда я отвечу тебе в той же форме: постарайся мне помешать выжать все соки из твоей подружки, прежде чем все соки из тебя выжмет Динго. Рыжий шакал тотчас пришёл в движение и грозно шагнул вперёд, возвышаясь над частично покалеченным зелёным ежом. На его фоне Мэник казался настоящим крохой. «Если Динго в одиночку положил Шедоу и его товарищей — представляешь, что он сделает с тобой, а-а?». «В прямой конфронтации мне его не одолеть, это точно. Но я любовник, а не боец — так что меняем тактику», — мысленно заключил Мэник.***
… ……