Uncover our heads and reveal our souls We were hungry before we were born
— Госпожа Йеннифэр, ведьмак прибыл! Вы сказать просили, так он уже… Чародейка, не поднимаясь с постели, сделала заглянувшей в спальню служанке знак рукой, в котором угадывалась настойчивая просьба помолчать. — Спасибо. Я спущусь через несколько минут. Будь любезна, если он снова соберётся уехать — передай, что я хочу поговорить. Пусть задержится хотя бы ненадолго. Когда дверь снова закрылась с едва различимым скрипом, в комнате вновь стало тихо. В эту башню совершенно не долетали звуки из залов Каэр Трольде, даже вечный шум разбивающихся о скалы волн не существовал на такой высоте. Поначалу Йеннифэр остановилась в таверне, однако… Однако Геральт совершенно не торопился продолжать поиски Цириллы. Помощь дочке ярла чародейка ещё могла понять, но затем начались бесконечные заказы, кулачные бои, поиски неведомых чертежей в руинах и прочие поводы отклониться от намеченного курса. Что ж, медведь Олаф сам себе морду не набьёт, как тут без ведьмака. Вот и вышло, что очень скоро после пира Йеннифэр перебралась в замок. Крах без промедления выделил ей лучшую из гостевых спален. Проводить ночи здесь было намного спокойнее, даже не требовалось заклинания звукоизоляции (ну, может быть, только немного магии для обогрева). А до сегодняшнего внезапного пробуждения почти отступила и неясная тревога, зудящая в груди червоточиной. Встав, чародейка откинула с лица непослушные пряди и медленно, ещё не до конца проснувшись, направилась к зеркалу. В косых лучах света, рассеянно просачивающихся сквозь мутное от инея оконное стекло, серебристыми искрами кружились пылинки, норовящие осесть на ресницах. Интересно, как часто вообще используется эта комната? Она придвинула кресло поближе к туалетному столику, сев и закинув ногу на ногу, зевнула и потянулась за расчёской. Уже много лет Йеннифэр отдавала предпочтение гребням из железного дерева — прочным, с редкими зубьями и удобной ручкой. Лишь они и справлялись с крутыми локонами, густыми и непослушными. Первый раз прочесать свои волосы она смогла только в Аретузе. Иногда в отражении чародейка вновь видела испуганную девочку в заплатанном платье, прячущую лицо за спутанными космами, неловко заламывающую перебинтованные запястья — и такие воспоминания отзывались резкой болью в лопатках. Бриллианты на венчавшей бархотку звезде переливались крошечными радугами в мягком утреннем освещении. Застегнув украшение на шее, чародейка критически прищурилась, чуть склонив голову, а затем изобразила в воздухе быстрый завиток пальцами. Лицо её мгновенно посвежело под иллюзией макияжа. Интуиция подсказывала, что лучше поторопиться.***
Геральт уже собирался запрыгнуть в седло. Йеннифэр вздёрнула бровь и сложила руки на груди, обойдя Плотву и загородив выезд на мост Каэр Трольде. — Опять срочный заказ, мастер ведьмак? — Йен, это не смешно. — А я и не смеюсь. Просто интересуюсь, куда ты сбегаешь в этот раз. Ведьмак поправил попону лошади и подошёл к чародейке, тихо вздохнув. — Крах просил помочь его детям, как ты помнишь. Керис уже вернулась целой и невредимой, теперь я отправляюсь на Ундвик. За Хьялмаром. Он протянул руку, слегка погладив облачённое в бархат плечо чародейки. Та не отстранилась, но продолжала безотрывно сверлить Геральта взглядом, определение которому он затруднялся подобрать. Сузившиеся зрачки не таили злобы или обиды. Что-то другое. Возможно, даже намного хуже. — Так, быть может, мне одной продолжить искать нашу дочь? Не дожидаясь, пока тебя расплющит ледяной великан, поднимет на рога бес или утащит в другое измерение очередное демоническое отродье? Геральт, в чём дело? Ты, кажется, готов хвататься за что угодно, лишь бы не… — Йен, тебе никогда не было страшно получить во всех этих поисках ответ, который лишит тебя смысла существования? — Отстранённо и глухо прозвучал голос ведьмака. Жёлтые кошачьи глаза напряжённо глядели чуть выше плеча Йеннифэр. Не в лицо. Чародейка немного помолчала, кончиками пальцев ощупывая грани обсидиановой звезды. Ветер уже успел растрепать её причёску. — Нет. Но я боюсь так и остаться в неведении. Повисла тишина. Далеко не абсолютная — не замолкли щебечущие ранним утром птицы, заботы которых сводились лишь к поиску корма да ветки поудобнее. Не прекратились завывания ветра, привычные для гористой местности, по-прежнему шумели морские волны, по-прежнему бряцали металлом стражники крепости. Однако безмолвный вакуум застыл плотным пузырём, точно отрезая их двоих ото всего остального мира. Неловко переступив с ноги на ногу, чародейка обняла ведьмака за шею, стремясь поскорее нарушить эту полную колких невысказанных подозрений и недовольств затянувшуюся паузу. Тот прижал Йеннифэр к себе, носом уткнувшись в пушистые волосы, вдыхая ставший родным аромат сирени и крыжовника. — Будь осторожен. И, как только закончишь с великаном, приезжай в Лофотен. Я буду ждать там. Кивнув, он немного неуклюже поцеловал Йеннифэр в щёку и выпустил чародейку из своих объятий, мигом оказавшись в седле. Йен грустно усмехнулась. — Геральт, пожалуйста, постарайся не задерживаться. У меня есть кое-какие дела на Хиндарсфьялле, но это не займёт много времени. Так что я найду, чем себя озаботить поначалу, но, если ты не появишься — буду искать Цири сама. Я устала дожидаться неизвестно чего. Промедление нам не на руку. — Как ты думаешь, эта зацепка приведёт хоть к чему-нибудь? Или круг снова замкнётся? — Не знаю. Но пока единственное, на что мы можем полагаться — это слова Мышовура. Увидим на месте. Не думаю, что друид выдумал визит Дикой Охоты на острова. Мы, с ним, конечно, не лучшие друзья, но Цири и ему дорога. — Чародейка подняла взгляд на сидящего в седле ведьмака, улыбнувшись. Руки она вновь держала скрещенными на груди. — Ну, скачи. Удачи на Ундвике. Проводив Плотву взглядом, пока лошадь со всадником не скрылись, спустившись с моста, Йеннифэр направилась обратно в замок. Обсидиановая звезда на шее неприятно холодила кожу. В воздухе чудились вибрации магии — вот только уловить их и понять направление никак не удавалось. Если Крах уже проснулся, то не лишним будет сначала спросить об Амосе вар Ыпсисе ярла, а уже потом допытывать местных на Хиндарсфьялле — императорская библиотека источник надёжный, но ошибки случается совершать каждому, а уж авторам книг — и подавно, иначе мы все были бы лишены такого великолепного образца литературы, как «Монструм, или Ведьмака описание», а также наипрекраснейшей гримасы, появляющейся на лице Геральта при цитировании собеседником данного труда. А ещё совершенно не лишним будет позавтракать.***
Серебряный обруч вдруг замедлился, прекращая вращаться. Проекция помутнела, зарябив помехами, и фигура Йеннифэр исчезла, вновь оставляя Алистера в одиночестве. Некромант чертыхнулся и попытался запустить мегаскоп, ударив механизм мощным зарядом магии, но всё без толку. Не работает. Да ещё и искра отскочила прямо в лицо, оставив небольшой ожог. Ладно. Видимо, на сегодня хватит. Если слишком часто и слишком долго влезать в чужую жизнь, могут засечь, хотя охранные гравировки и должны скрывать присутствие наблюдателя. — Ну да, на большее-то ты рассчитывать не можешь. Вот и подглядываешь за ней, точно нищий извращенец в окно борделя. Омерзительно. Да. Абсолютно омерзительно. Спорить Алистер не мог. А то, что Йеннифэр вновь здесь, на Скеллиге, одновременно и дарило неясную, едва теплящуюся надежду, и ввергало в полную тревог парализующую панику.***
— вар Ыпсис?.. Нет, не слыхал о таком. А чем он занимался-то? Может, так вспомню. Дурная у меня память на имена чёрных. — Амос был крупным специалистом по джиннам. Если моя информация верна, его следы теряются где-то на Скеллиге. По слухам — в восточной части архипелага. Йеннифэр отрезала кусочек омлета, наблюдая за ярлом. Крах ан Крайт задумчиво чесал рыжую бороду мозолистыми пальцами, украшенными простыми массивными перстнями. — Нильфский чародей, джинны… Гм. Судачили мореходы о чём-то подобном, кажется, но давно. На Ард Скеллиге такой точно не появлялся. Если нужно, я могу… — Нет-нет, Крах, благодарю. Это просто личный интерес. Если до того, как Геральт освободится, я ничего не выясню, то, видимо, вернусь к этому вопросу позже. Мне нравится работать самостоятельно. Не утруждайся. — Ты уверена? — ярл вернулся к размазыванию по куску хлеба слоя паштета, который едва ли был тоньше, чем сам ломоть. Чародейка кивнула. — Да. И большое спасибо, что помогаешь. Её голод улетучился, едва Йеннифэр села за стол. Такое в последнее время происходило не редко. Желудок скручивался и ныл, требуя пищи, но стоило даже самому аппетитному блюду оказаться прямо под носом, на тарелке — к горлу подступала тошнота. С некоторым сожалением отодвинув наполовину нетронутый омлет, она легко подхватила объёмную кружку и поднесла ту к губам. Ноздри защекотал аромат мяты и облепихи с мёдом. Домашний уют на Скеллиге всегда соседствовал с ледяными пустошами.***
Он уткнулся лбом в прохладную гладь зеркала, даже не различая отражения в мутной, покрытой слоем золы, поверхности. В голове пусто. Звуки и мысли сливаются в протяжный низкий гул, из которого горящими птахами вылетают отдельные фразы, и кому именно они принадлежат — уже неясно. — Ты виноват. Ты не заслужил её внимания. Да. Не заслужил. Гул нарастает, точно черепная коробка превратилась в переполненный улей. Из носа медленно стекает струйка крови, пачкая губы и подбородок, капли тяжело ударяются о дощатый пол. — Виноват всегда, виноват во всём, виноват с самого своего появления на свет — только приносишь боль всем вокруг, эгоистичный лжец, отвратительный выродок, о каком сочувствии может идти речь? Ты думаешь, что раз спрятался в глуши, сможешь избежать справедливого возмездия за содеянное? Нет. Не думаю. Я уже ничего не думаю. Рухнул на колени, медленно сползая по стене, ободрав лоб о грубую шершавую древесину. Едва начавшая затягиваться рана вновь пульсирует, но и это ощущение тонет в густеющем сумраке сознания. — Зачем тебе глаза, если ты не сможешь увидеть её? Зачем тебе твои грязные, неясного цвета глаза, не лучше ли им будет в одной из склянок на полке, как и всем прочим мерзостям, что ты собирал в качестве коллекции? Избавься от них, Алистер. Ты всё равно слеп, даже обладая зрением. Нет сил. Нет сил повиноваться. Кинжал падает из ослабших пальцев, голос в голове бранится на неведомом наречии и срывается на оглушающий вой, рвущий барабанные перепонки изнутри. Я знаю, что ты за тварь. Ты не мой голос. Твоё имя вертится на языке, но никак не будет высказано вслух. Вы все так делаете, классическая тактика — сбивать сознание жертвы с верного следа. Но я должен найти отгадку. Потому что я скорее вздёрнусь, чем попрошу помощи.***
Йеннифэр весьма удивилась, обнаружив Керис ждущей её возле двери комнаты, однако виду не подала. После возвращения со Спикероога девушка казалась ещё более серьёзной и задумчивой, чем обычно, и хоть виделись они не часто, это не ускользнуло от чародейки — да и Крах упоминал, что пусть его дочери и было свойственно пребывание в своих мыслях, но в последние дни ту явно что-то гнетёт. — Полагаю, у тебя ко мне вопрос? Керис резко кивнула. — Да. Но ему лучше быть заданным за закрытыми дверями. Йеннифэр подняла брови и отперла спальню, зайдя второй.***
— Так в чём же дело? — У меня кое-что не идёт из головы после случая с Удальриком… Ты ведь знаешь, с каким существом мы столкнулись, верно? А кроме тебя никто в замке не смыслит в демонах. Йеннифэр слегка нахмурилась и опустилась на край застеленной кровати, укрытой мягким чёрным покрывалом, вышитым серебряной нитью. — Я не эксперт. Магическое сообщество не одобряет увлечения гоэтией. Разумеется, я знаю больше, чем те, кто никогда не сталкивался с подобными существами, но, возможно, не найду для тебя подходящего ответа. Геральт не смог? Керис покачала головой, начав тёплой ладонью стирать морозные узоры с окна. — Я не спрашивала. По правде сказать, эта мысль пришла не сразу, а уже после его отъезда. — Как привычно. — Чародейка тихо усмехнулась. — Хорошо, я слушаю. Девушка сосредоточенно начала выводить линии пальцем на стекле, разбивая хаотичные кружева инея на ровные клетки нарисованной решётки. — Я думаю… Я думаю, правильно ли мы поступили, обманув хима. Демон не ушёл из этого мира, и хоть Удальрик теперь свободен, его тень ищет новую жертву. Мы спасли одного человека и обрекли на страдания другого. Если хим пристанет к простому рыболову, кто это заметит? — Никто, полагаю. Разве что он тоже решит, что избран богами, а такие вести и до Каэр Трольде скоро доберутся. Хим не имеет физической оболочки, Керис. Демоны — создания из иных планов, они не ограничены в перемещениях расстояниями. Вполне возможно, что ваш хим уже в Нильфгаарде или Зеррикании. Или настолько оскорблён обманом, что ускользнул обратно в бездну и жалуется на вас своим теневым дружкам. Прут за прутом клетка медленно закрывала всю площадь окна. Керис свела брови к переносице, слегка сжав губы. — Надеюсь на последний вариант. Не хотелось бы, чтобы другой несчастный калечил себя, не зная, к кому идти за помощью. — Это ведь не всё, верно? Что-то ещё тебя тревожит. — А правда, что чародейки могут читать мысли? Керис прикрыла глаза ладонью, протерев их, и отошла, наконец, от окна, развернув кресло у туалетного столика и опустившись на сидение лицом к Йеннифэр. Та молчала, продолжая наблюдать за девушкой. — Мне с детства твердили, что на Скеллиге мы ближе к богам, чем на материке. Что Фрейя бережёт острова, а молитвы и жертвы действительно имеют смысл. Но, видимо, не только боги близки к нам. Хим не мог взяться из ниоткуда. Даже если, как ты говоришь, они не скованны пространством… Архипелаг полон неизведанных мест. Тёмных и мрачных пещер. Скрытых культов. Древних сирен почитают, как морских богинь, целые острова оказываются прокляты… Сын Лугоса Безумного отправился в Пещеру Снов, чтобы совершить подвиг. Это место, где каждый сталкивается со своим величайшим страхом — но никто не знает, как именно эти страхи там появляются. — Я слышала, что ваши воины не пренебрегают токсичными снадобьями. — И всё же, это не просто галлюцинации от настойки белены. Иначе зачем отдельная пещера и тотем? Мне кажется, границы между мирами на Скеллиге тоньше, чем в других местах. И есть точки близкого соприкосновения, например, эта пещера. Вот почему сюда пробрался хим. И вот почему сюда может пробраться что-то ещё. Я не боюсь, однако… Там, в проклятом доме на Спикерооге… Она снова замолчала, прикрыв глаза и тихо выдохнув. Йеннифэр протянула руку, мягко коснувшись локтя девушки. — Продолжай. — Ещё до того, как я узнала о присутствии демона, атмосфера на острове была очень странной. Как только ступаешь на берег — кажется, точно тебя придавило камнем. И особенно сильно это чувствовалось в разрушенном доме Удальрика в Сворлаге и по дороге к старой сторожевой башне к югу. Йеннифэр нахмурилась, начав догадываться, о чём речь. — Ты думаешь, что на этом острове есть какой-то портал или нечто подобное? — Я не знаю. Я хотела спросить тебя, возможно ли это. — Нет. Совершенно точно нет. Порталов между мирами очень мало, и они хорошо скрыты, но, когда отворяются — излучают такое количество магической энергии, что засечь их не составляет труда. Хим мог проскользнуть в наш мир очень давно, мог быть здесь ещё с Сопряжения, а мог выскочить через незаконченную ловушку какого-нибудь недоученного гоэта. — Она осторожно взяла Керис за руку, чуть сжав напряжённые пальцы своими. — Ты всё сделала правильно. Убить хима — это не утопца пырнуть мечом, к тому же, не факт, что демону не удастся возродиться. А качественно изгнать такое существо ведьмак не в состоянии. Их этому не учат. По правде сказать, уже никого не учат — изгоняя хима, который создание неприятное, но изученное, можно случайно выпустить что-то намного хуже. Обман — лучший способ, который вы с Геральтом могли выбрать. К тому же, обмануть демона это очень сложная задача. Гордись, что справилась своим умом. Твоё испытание пройдено с блеском. Керис ничего не сказала, но кисть её руки постепенно расслабилась. Йеннифэр вновь выпрямилась, отпустив девушку. — Спасибо. И, надеюсь, ты скоро найдёшь Цири. Всё же, что думаешь про Спикероог? — Думаю, что это совершенно не твоя забота. Я не верю в богов, но с существами из других миров доводилось встречаться. И если там что и происходит — это вне нашей компетенции. Лучше отдохни, твоего брата уже скоро тоже вернут в замок. — Скоро ли?***
А если коронуют, что тогда? Как примут ярлы? Даже отец сомневается. Обозлится ли Хьялмар? Или снова просто не заметит младшую сестру? Заткнут ли Лугоса, который непременно вновь будет верещать о том, что Керис убила свою мать? Фрейя не всегда милосердна к тем, кто приносит детей в этот свет. Временами она забирает их к себе, не дав даже познакомиться с чадом. У маленькой Перепёлки стальное оперение, а её ум острее любого боевого топора. Её руки крепки, ноги быстры, а смех звонок, точно пение Камби. И никто не видит, как трепещет её сердце, лишённое выбора. Либо ты идёшь до конца, либо тебя раздавят.***
Вечерело, и цветные блики, падавшие на стены коридоров академии Бан Арда благодаря витражным стёклам, постепенно сползали всё ниже, уже практически касаясь границы ковра. Артур почти бежал, даже не пытаясь придерживать криво накинутую мантию, и полы той хлопали, развеваясь на поворотах, а подошвы ботинок оставляли на каменных участках пола яркие чёрные штрихи, которые опять с руганью будут вручную стирать уборщики следующим утром — по неведомой причине с отметками от обуви учеников магия справлялась совершенно ужасно. Направо, налево, как можно скорее мимо лекционной комнаты, чтобы не тормознул кто-то из преподавателей, засидевшийся со свитками, вниз по лестнице в подвал — а по перилам будет намного быстрее. Не врезаться головой в факел, он тут низковато повешен — и дальше по прямой до дверей учебной лаборатории. Алистер от громкого хлопка двери вздрогнул и с трудом подавил желание швырнуть в друга толстенным учебником по анатомии. — Тебя стучаться вообще учили? — А тебя следить за временем? Мы собирались в город вечером, я тебя ждал у ворот, как придурок уже… Твою мать, Алистер, это что за ебанина вообще? Артур заглянул через плечо однокурсника, с удивлением вытаращившись на препарированное уродливое создание, изучением внутренностей которого тот занимался. — Игоша. В состоянии младенца. Хотел узнать, насколько сильно проклятие меняет стандартную человеческую анатомию и попытаться вернуть тело в норму после смерти. Любопытно, возможно ли это, или только до убийства получится. Алистер кивнул на учебник, открытый на странице с чертежом, представляющим новорождённого человека в разрезе. Артур поморщился. — Воняет мерзко. Ты что-то выяснил? — Ну… — Алистер собирался почесать затылок, но вовремя вспомнил, что следует сначала снять окровавленные рабочие перчатки. — Изменения фатальны и необратимы. А ещё, если сравнивать с человеком, у Игоши больше костей. И они намного крепче, однако сформированы поверх тех, что были у ребёнка. Это занятно. Но, в целом, больше ничего, кроме того, что воняет эта образина так, точно питается не кровью, а отборным дерьмищем. Это и ты уже заметил. — Это, я думаю, можно и без вскрытия понять… А образец ты где взял? — На монстрологии недавно его демонстрировали. Я попросил изучить — всё равно ведь испортится, а заспиртованный уродец уже есть, второй академии не нужен. — И что, так просто отдали? — Артур недоверчиво прищурился. Алистер хмыкнул. — Нет. На меня в нагрузку повесили Сореля — тот смазливый идиот, который зачем-то тоже записался на этот же курс. Тупой, как пробка. Доррегараю, нашему лектору, его почему-то жалко, так что придётся разжёвывать домашку недотёпе до следующего теста. — Вообще не помню, кто это, покажешь потом. Ты ведь уже закончил? Артуру явно не терпелось улизнуть из замка. Алистер с сожалением взглянул на замершего, точно распятый, монстра, и начал собирать грязные инструменты со стола. — Закончил. Подожди немного, пока приберу тут всё. У вас сегодня испытания были во дворе? — Да, тестировали заколдованные военные машины. Разбили окно в восточной башне. Присвистнув, юный анатом вернул отмытые инструменты на подставку и взял поднос с распростёртой тушкой. — Только одно окно? — Если бы ты тоже записался на механику, снесли бы всю башню. С твоей-то неуклюжестью. — Тоже верно… Ладно, я вроде бы всё убрал. Рубашка не заляпана? Алистер снял фартук и медленно повернулся перед другом. Тот отрицательно покачал головой. — Нет, всё нормально. Рукава тоже в порядке. — Отлично. Тогда можем идти, ключ верну по дороге. — Надеюсь, ещё не стемнело… Слушай, что думаешь про этот бал с воспитанницами Аретузы в честь Имбаэлка? Уже через неделю. Пойдёшь? — Нет, скорее всего. — Заперев дверь лаборатории, оба направились обратно к лестнице наверх. Артур издевательски пихнул друга локтем в бок. — Это ещё почему? Стесняешься? — Если честно, не вижу смысла. Все балы проходят одинаково — ты отхватываешь девицу с самым огромным декольте, остальные разбирают тех, что милы лицом, а я просто стою в углу бального зала, как полный идиот. Опционально — с букетом. Пытаюсь с ними разговаривать — смотрят, как на пустое место, и уходят. В целом, я их понимаю — рожа та ещё. Сам бы, наверное, пренебрёг. Так что в этот раз я просто не поеду. — Ты на себя наговариваешь. Нормальное лицо. Просто девицы дуры. — Может, я им говорю что-то не то? — Чародей искоса глянул на друга, точно надеялся получить инструкцию. Артур пожал плечами. — Да вроде бы всё нормально. Из того, что я слышал. Ты же их просто приглашаешь на танец, как и все остальные. — Выходит, со мной что-то не так. Другого ответа не вижу. Да, в принципе, всё не так. Ростом не высок, слишком худ, не красив, харизмы не досталось, как и наглости. Неуклюж, стеснителен, правая рука периодически отнимается, а пальцы сводит судорогой и скрючивает совершенно неприятным образом. Светские беседы вести не выходит, вечно что-то не то слетает с языка. Говоря кратко — неликвид. Друзья такого в лицо не скажут и будут успокаивать до последнего, но проблему-то это не решает. Алистер бы не удивился, если бы ему и в борделе отказали — но за деньги пока что его терпеть соглашались. А Артур почему-то соглашался иногда читать его стихи и комментировал написанное положительно. Тот, тем временем, подставил руку, уберегая Алистера от удара головой о железный факел, и повернул на лестницу. — Давай так. Ты едешь хотя бы за компанию, и, если в этот раз тоже ничего не удаётся, — больше я тебя на подобные мероприятия не тащу. А после бала мы, как обычно, идём уничтожать алкогольные запасы сначала в «Шафран и перец», а потом — в «Под расшнурованным корсетом», где ещё и на танцовщиц кабаре можно попялиться после разодетых в пух и прах недоученных чародеек. — Ты что, сам меня на танец пригласить собрался, чтобы без пары не оставлять? — Алистер фыркнул, но вроде бы настроен был уже не так категорично. Морепродукты в тавернах Горс Велена радовали его даже больше, чем танцовщицы. Артур посмеялся — кажется, почему-то смущённо. — До такого не отчаивайся. Но подумай про поездку, ещё два дня есть, чтобы решить. — Ладно. Подумаю. Но ничего не обещаю.