Дед Афанасий

Этот день начался с обыкновенных для Афанасия нот. Утро зевало из окон. Открыв глаза, он нащупал свои очки, привычно расположившиеся на прикроватной тумбочке, собранной ещё в далёкие времена Советского Союза. Надев их, Афанасий тяжело поднялся с кровати. Жена его умерла два года назад, с тех пор Афанасий не питался ни чем, кроме яичницы с хлебом и бутылки Трёх Топоров. Привычка. Во времена молодости он работал на заводе, где не квасить было невозможно. Тяжёлый путь до холодильника был преодолен с божьей помощью. Открыв холодильник и достав бутылочку, Афоня отхлебнул немного Портвейна и сложил в сумку. Вчера они с дедом Василием договорились посидеть, помянуть жен да вспомнить былые времена. Афанасий натянул старые брюки, дрожащими пальцами застегнул пуговицы старой, серой в клеточку, рубашки и накинул пальтишко. - Пора, - проговорил он, отпирая дверь квартиры. Путь до старейшего друга был не то чтобы долог, но для старого Афони тяжёл. Уже подходя к дому Василия, Афанасий услышал: - Эй, дед! Есть закурить? - это были трое молодых людей в спортивной одежде. - Нету? Ну тогда давай кошелёк. Их было трое. Тощего вида пацаны, лет по двадцать. Они стали окружать деда. Афоня, сунув руку в карман, нащупал длинную отвертку. Он носит её при себе с девяностых годов. - Получайте, вурдалаки! - с криком, Афанасий развернулся и вогнал отвертку по самую рукоять, тому, который стоял сзади. Оружие вошло как нож в масло, разрывая хрящи с характерным звуком. - Руки-то помнят, - подумал Афанасий, вгоняя отвертку меж ягодиц тому, что был справа. Словно Чёрный плащ, он наказывал зло, словно Росомаха орудовал когтем-отверткой, будто ставшей продолжением его руки. Третий пацан, получив свою порцию правосудия, взмолился: - Пожалуйста, дедушка, не надо! Но Афанасия было уже не остановить. Он наносил разящие удары один за одним, пока противники не были повержены. Лишь убедившись что каждый из ублюдков мёртв, Афоня спрятал в карман отвертку, достсл из кармана спички и Приму и закурил.