Его вели темными узкими коридорами, в которых лампочки горели через одну, то и дело устрашающе мигая, словно в каком-то кошмарном фильме. И его жизнь на данный момент ни чем не отличалась от этого жуткого места. Парень смотрел под ноги, на которых впервые за долгое время была удобная и привычная ему обувь. Руки сковывали железные наручники, больно сдавливая запястья, но он настолько привык к этому ощущению, что сейчас их даже не замечал.
Цепь на его темных джинсах то и дело звенела, ударяясь об ногу, а любимая кожаная куртка приятно согревала тело. Впервые за полгода Джаг чувствовал себя лучше, имея возможность наконец облачиться в удобную одежду, которая отличала его от других заключенных.
Еще несколько пролетов, лестниц, так же коридоров, которые все были похожи друг на друга, словно братья-близнецы, и Джонс сможет увидеть солнце, почувствовать на своей коже приятное дуновение ветра, вдохнуть свободу полной грудью.
Мысли роились в голове Джагхеда, сменяя одна другую, то ли от радости, которая трепетала в душе, то ли от страха неизвестности, которая ждет его там — за пределами тюрьмы. Он не знал, как теперь сложится его жизнь, будет ли кто-то рядом. Но парень прекрасно знал, что пропустил момент поступления в университет, так и не воплотив мечту стать журналистом, так как его на целые пять месяцев закрыли в этой каталажке, сковывая наручниками прямо на собственном выпускном.
Он до сих пор помнит удивленные взгляды одноклассников, грозный голос шерифа, испуганные глаза Бетти и ее отчаянные слезы, когда она просила оставить его в покое, пытаясь заставить поверить других в то, что он не виноват. Но никто бы не стал слушать обычную школьницу, которая пыталась изо всех сил защитить своего парня. В этой партии участвовали слишком опытные игроки, и Джаг им проиграл.
Он помнит как зачитали приговор за поджог стройки Лоджа, который он не совершал. Его пожелали упечь за решетку на семь лет, полностью изолируя от социума и не давая возможности увидеться с кем-либо, а Хирам спокойно ждал миллионных выплат от страховой компании за собственноручно устроенный пожар. Но судья не видел очевидных вещей, вместе с прокурором обвиняя Джонса во всех смертных грехах. Его судьба давно уже была решена с помощи не скромного пожертвования Лоджей судебному комитету. А он — мальчик из неблагополучной семьи, сын преступника, которого чуть ли не посадили за укрывательство тела школьника.
Его не жаль.
Джагхед уже смирился со своей противной участью, считая, что ближайшие года ему не светит никакая свобода. Ему не давали встреч с родными, ограничили в телефонных звонках. Парня загнали в клетку, показывая всю его никчемность. Он остался совершенно один. И эта несправедливость, которая душила его каждый день, заставляя ломаться — никого не волновала.
Парень не знает, каким чудным образом дело было передано в апелляционный суд, кто и как смог доказать то, что он не виновен. И когда, неделю назад, адвокат сообщил ему о том, что с него сняты все обвинения — Джаг не поверил. Он щипал себя до появления бордового синяка, но все равно никак не мог поверить в то, что это правда. Это не сон.
И сейчас, находясь в заключении последние минуты, его просто разрывало изнутри от того, что в его жизни происходят такие крутые перемены. Хорошие перемены. И это самое странное.
Джагхед безумно хотел оказаться на свободе, дома. Вновь имея возможность приступить к своему любимому занятию — написанию романов, на своем стареньком, но любимом ноутбуке, а не ручкой записывать все свои идеи в черновик по ночам.
Он хотел увидеть отца, обнять его, почувствовать сильное плечо и знать, что в нем не разочаровались. Что ЭфПи верил в его невиновность.
А Бетти… Джаг боялся думать о ней. Ведь понимал то, что она уже как пару месяцев, скорее всего, обитает в Чикаго, так как собиралась поступать после школы в их университет. Парень знал, что Куперы, сто процентов, читали ей нотации, доказывая с каким ужасным парнем она связалась, запрещая даже думать о нем. У нее теперь была своя дорога по жизни, счастливая, светлая. А он — останется лишь в прошлом, оставаясь неудачной школьной любовью.
Одна лишь мысль об этом заставляла его сердце разрываться на части, обливаясь кровью. Но он был рад, что сможет увидеть ее. Может, через год, или два. Или же летом, когда она вернется на каникулы. Но все-таки увидит.
Ах, знала бы она, как все это время парень мечтал о ней, каждый раз видя ее светлый облик, закрывая глаза. Она была с ним каждую минуту, в его голове. Он ни на мгновение не оставил мысли о ней. Джаг безумно скучал за своей любовью. И это уже не пройдет. Навсегда врастет корнями в сердце, окаменев, чтобы никакими стараниями нельзя было выкорчевать оттуда. Такие чувства бывают раз в сто лет. И участь Ромео и Джульетты двадцать первого столетия торжественно упала на их хрупкие плечи.
Тяжелая железная дверь отворилась, и охранник, наконец, снял наручники с его посиневших запястий, которые жутко затекли. Солнце слепило глаза, заставляя прищуриться от непривычки. А его губы, наконец, тронула улыбка. От свободы его отделяют всего лишь двадцать шагов до огромных ворот.
Железная брама потихоньку отъезжала в сторону, и ветер вперемешку с песочной пылью застилал ему глаза. Получив команду от часового, парень нерешительно ступил за черту, оказываясь на свободе.
— Сынок! — Джаг даже не успел ничего понять, как оказался в объятиях своего отца, ожидающего его здесь уже больше часа. Брюнет уловил запах родного дома, от чего внутри стало заметно теплее. — Ты, наконец-то свободен! — похлопав его по плечу, произнес ЭфПи. — Я знал, что справедливость будет восстановлена.
— Спасибо, пап. — крепче обняв его, проговорил Джонс-младший. — Я ужасно скучал по тебе. — парню показалось, что на его глазах сейчас выступят слезы, и он расплачется как маленький мальчишка прямо перед отцом.
— Мы все ждали тебя, Джаг… — Форсайт оторвался от него, отступая на шаг назад, указывая на девушку, которая все это время неуверенно мялась сзади.
И только сейчас Джагхед заметил ее. Волосы пшеничного цвета, собраны в идеальный высокий хвост. Глубокие голубые глаза прищурились, сейчас стараясь не заплакать, а нежные розовые губы растянулись в счастливой улыбке. Джонс стоял и не мог поверить в то, что это Бэтти. Эта была его Бэтти, несмотря на то, что на ней была надета слишком большая мужская кожанная куртка с эмблемой змей, а на шее красовалась татуировка в виде аккуратной маленькой змеи. Как же сильно она изменилась за эти пять месяцев, но при этом оставалась все той же родной и любимой Элизабет.
— Ты так и будешь стоять на месте? — шутливо спросил отец, подталкивая сына навстречу девушке. Мгновение — и Джаг, будто бы проснулся, бросаясь в объятия Купер, как можно сильнее прижимая ее к себе, будто бы пытаясь сломать ей все ребра.
— Джагги! — радостно выдохнула блондинка, зарываясь пальцами в его волосы, ощущая мягкость любимых темных кудряшек.
— Бетти! — он будто бы пытался убедить себя в том, что она реальная и все сильнее вжимал ее в свое тело. Любимый аромат клубничного шампуня ударил в нос, заставляя покрыться кожу мурашками. — Боже мой, как же сильно я скучал по тебе! — словно мантру, повторял он ее имя, смакуя каждую букву.
— Осторожно, задушишь… — девушка засмеялась, легонько отстраняясь от него, перемещая руку на свой живот, который скрывался под массивной байкерской курткой. Джаг будто бы перестал дышать в эти минуты, отмечая то, что его сердце пропускает удар за ударом. Неужели?.. Парень пробежался взглядом по лицу Бетти, возвращаясь к заметно округлившемуся животу, и снова заглядывая в глаза любимой, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Но все и так было ясно.
— Серьезно? — его голос дрогнул, а в горле нереально пересохло, заставляя нервно сглотнуть. Кажется, что его колени сейчас начали дрожать так, как никогда раньше. Даже во время первого поцелуя с Бетти.
— Более чем, Джаг. — улыбнулась Купер, оголяя белоснежные зубы, и эта улыбка заставила парня ответить тем же. — Я понимаю, что для тебя это слишком неожиданно… — начала девушка, обнимая его за шею, непрерывно смотря в глаза. — Но буквально через три месяца ты станешь отцом, Джонс. — она чувствовала то, что парень невероятно обеспокоен, так как его сердце билось настолько сильно, что даже Бетти эти удары больно врезались в грудную клетку. И девушка пыталась сейчас, как можно мягче ошарашить его этой новостью, насколько это было возможно. Она и сама до сих пор не может до конца поверить в то, что уже полгода под сердцем носит его ребенка. Вспоминает, как парня забрали в участок прямо с выпускного бала. Как следствие было передано в суд буквально за неделю, и так же быстро был вынесен приговор. Как рыдала каждый вечер, не имея возможности ему ничем помочь. И как мать донимала ее чуть ли не каждую минуту, ликуя тому, что была права на счет «бандита в шапке».
А через пару недель она теряет сознание прямо на экзамене по литературе. Пытается сослаться на недосып, стрессы и усердную подготовку. Но причина совершенно иная — Бетти узнает, что она беременна. Дальше все завертелось как в тумане: ссора с матерью, в слезах она убегает из дома, а идти, кроме, как трейлера ЭфПи ей больше некуда. Ведь с Вероникой и Арчи она прекратила любое общение, после того, как Хирам упрятал ее Джагги за решетку.
Форсайт Джонс принял ее настолько радушно, насколько позволяла их ситуация. Он не смог выгнать Бетти на улицу, зная, как сильно девушку любит его сын. А, узнав новость, что вскоре станет дедом — он пообещал Элизабет, что теперь она всегда будет под защитой змеев. Он не просил ее вступать в их ряды, так как она уже и так была одной из них. Ее мать — родилась в Саутсайде, ее возлюбленный — король молодых змеев, а у нее под сердцем — ребенок, потомок Джонсов. Бетти была змеем больше, чем кто-либо другой из их банды. Но блондинка сама захотела сделать тату и остаться жить среди них. И другим пришлось ее принять.
— Ты в шоке, да? — понимающе спросила девушка, поглаживая своей маленькой теплой ладошкой его щеку, нежно проводя пальчиками по родинкам, соединяя их между собой невидимой нитью в узоры, известные только ей.
— Я не знаю, что сказать, Бетти… — прошептал парень, упираясь в ее лоб своим, осторожно притягивая к себе за талию. — Разве о том, … что я безумно люблю тебя! — она улыбнулась, почувствовав его губы на своих, которые вовлекали ее в трепетный и такой желанный поцелуй. Мир перестал существовать вокруг них, а время будто бы остановилось, давая возможность двух любящим сердцам, наслаждаться друг другом.
— А еще ты можешь сказать, что ужасно счастлив. — встрял в разговор ЭфПи, с нескрываемой улыбкой на лице, который все так же стоял около них, опираясь спиной на свой пикап. — Я бы на твоем месте просто прыгал от счастья. Если бы не упорство Бетти и ее способности к расследованию, ты бы увидел свою дочь только тогда, когда она пошла бы в первый класс.
Джонс-младший расширил глаза от услышанного, всматриваясь в лицо Бетти. Все-таки эта девушка никогда не оставила бы его, даже, если бы пришлось пойти за ним на край света или отдать свою жизнь в руки смерти. Она обещала, что теперь, во что бы этот парень не впутался, она всегда будет рядом с ним. И ни за что не оставит. Бетти держит свое слово. Купер ни за что не смирилась бы с тем, что Джагу придется провести за решеткой семь лет. И она не сдалась, собирая улики, опрашивая прохожих, находя с Кевином видео с ближайших к стройке зданий. Она доказала его невиновность. Бетти верила в него.
У него будет дочь.
Эта мысль врезалась в его сознание, заставляя пальцы задрожать, а губы растянуться в улыбке. Он никак не мог осознать все то, что услышал за последние полчаса, но его мозг просто искрился фейерверком счастья. Ему вдруг стало безумно тепло на душе, и жутко страшно сейчас обнимать Бетти, боясь, что делает это слишком сильно. Парню хотелось вжиматься в нее своим телом до звездочек в глазах, но при этом он без памяти волновался, что это причинит ей боль. Купер, будто бы, прочитав его мысли, ласково улыбнулась, касаясь его губ своими.
— Я не фарфоровая, Джаг… — с ее уст слетает смешок, — Не бойся обнимать меня.
ЭфПи щурился от палящего солнца, закрываясь рукой, так как песок летел в глаза, больно щипая. Он не хотел портить идиллию влюбленных, но ему пришлось их прервать, напоминая, что он все-таки до сих пор стоит рядом.
— Я не хочу вам мешать, — театрально прокашлявшись, он обратил на себя внимание ребят. — Но нам нужно ехать, если мы хотим вернуться домой до полуночи. — мужчина прошел к водительскому сидению, приглашая их в автомобиль, желая поскорее оказаться подальше от этого злополучного места, которое чуть ли не заставило его сына увязнуть в своем болоте.
Радиоприемник поймал какую-то развлекательную волну, потрескивая, проигрывая песни из классики рока 90-х годов. Ветер приятно развевал волосы, пробираясь в кабину авто, а дорога была длинной и абсолютно прямой, словно взлетная полоса.
Бетти склонила свою голову на плечо Джагхеда, обнимая его торс руками, а сам парень запрокинул голову назад, пытаясь переварить все то, что теперь происходит в его жизни.
На своей ладони он почувствовал теплые пальцы Элизабет, а в следующее мгновение его рука очутилась на животе блондинки. Таком теплом и таком большом. Парень почувствовал легкие толчки изнутри, которые будто бы электрическим импульсом отдались по всему его телу. Это было так… непривычно. И так необыкновенно. Он трепетно поглаживал большим пальцем ее живот, желая снова ощутить шевеления, которые не заставили себя долго ждать. Дочь чувствовала своего отца. И эта мысль унесла Джага в далекий космос. А Бетти лишь ласково улыбалась, не меняя своего положения, все так же лежа на парне, наслаждаясь тем, что она наконец-то может находиться рядом с ним.
— Мне кажется, что это просто какой-то сон. — тихо прошептал Джонс-младший, упираясь взглядом в лицо своей девушки —
будущей невесты. — Но, клянусь, это самый лучший сон, от которого не хочется просыпаться. — его губы тронула улыбка, которую он дарил только своей Бетти.
— Давай уже привыкай, Джаг. — к ребятам повернулся ЭфПи, продолжая следить за дорогой. — В следующий раз именно ты побежишь в магазин в три часа ночи за клубникой, фисташковым мороженым и французским хот-догом.
— Пап, ты серьезно? — усмехнулся Джагхед, который даже не подозревал, что его отец способен на такие поступки.
— Чего только не сделаешь ради будущей внучки! — мужчина рассмеялся, облегченно вздыхая, потому что не только ему теперь придется терпеть перепады настроения Бетти, скашивать траву у дома только лишь потому, что ей нравится этот запах, в пять утра готовить макароны по-флотски, потому что ей до слез их хочется, в полночь забирать у Попа Тейта заказ из трех бургеров и апельсинового пирога, и смотреть старые черно-белые фильмы, потому что иногда ей было одиноко в их трейлере. Который теперь, кстати, было не узнать, так как милые вещицы повсюду, свежие цветы и розовые подушки даже не давали возможности поверить в то, что это место когда-то было холостяцким логовом ЭфПи.
Чего только не сделаешь ради будущей внучки!
